Это моя война | ходы игроков | Группа 1 ♡☠☠☠

И все же, в холоде был-таки один плюс: Леся быстро пришла в себя. Так что на вылазку собралась достаточно бодро. Заглянула к спящему Паше, уселась осторожно рядом, стараясь не будить парня. Она постарается найти бинты и лекарства, очень постарается. Легко коснулась губами его виска и также тихо покинула его комнату.

— Немного, — готовящемуся к дозору Казимиру, — ещё немного надо продержаться, — и ушла в ночь.

Возможно, в этом доме кто-то живет. Леся заглянула внутрь, и дверь сильно скрипнула. На столе внутри лежит подробный распорядок дел. Особенно забавен пункт "Кто разлил бухло за унитазом? Приберите за собой!"

А к Казимиру нагрянули мародеры, жаждущие добычи, пока не кончилось их время.

Список и правда забавный. Очень хотелось приписать к нему ещё парочку забавных пунктов. Жаль, что лежал только лист. Впрочем, времени на это все равно не было, так что Леся не особо расстраивалась. Хотя, если так подумать, в такое время разливать бухло за унитазом могут позволить... Хм... Может там тайник?

Удача, похоже, была на стороне Леси. Удалось найти сырую еду, а дальше небольшую комнатку - кладовую! Там точно должно быть чем поживиться, если ее не заметят.

Кладовая — это, определённо, хорошо. Не зря же от слова "клад" образовано. А клад ей бы сейчас очень не помешал, вот прямо очень. Особенно в виде бинтов и лекарств.

Лесе пока везло... в каком-то смысле. В кладовой были припасы, но по-прежнему не было бинтов и лекарств. Она вышла оттуда, нагруженная едой. Теперь можно было осмотреть шкаф.

"Шкафчик", — думала девушка, — "ну, хоть ты будь человеком, дай мне лекарства и бинты".

Шкафчик точно не был человеком, и хорошо, а то с ним бы пришлось сражаться за найденные лекарства. Не антибиотики, конечно, но хоть что-то. А вот больше в этой комнате ничего найти уже не удавалось. Была лестница, ведущая в полуподвальный этаж... ну или возможность попытаться найти другой проход.

Леся с иронией покрутила драгоценность в руках. В другой жизни... скорее всего. А сейчас для неё драгоценности и было совсем другое. Тратить время на поиски другого пути было жалко и Леся полезла вниз.

Где-то у нижней ступеньки лестница предательски скрипнула, и из темноты возник человек. С пистолетом в руках.

- Ты-то кто еще такая? ... Воровка! - торопливо заговорил он, - ну-ка выкладывай все, что у тебя есть, и вали отсюда!

— Простите, простите меня, — испуганно забормотала Леся, нервно вытаскивая награбленное, — только не убивайте... Пожалуйста... Я все отдам...

Не то, что бы Лесе не было страшно. Но и следуя требованиям, значительно проще думать и время выгадывать, улавливать момент. Да и от Леси не укрылись нотки торопливости в голосе мужчины. Если он был жителем этого дома, ему ведь не куда торопиться?

— Пожалуйста, пожалейте меня... — продолжала бормотать Леся, — можно я хотя бы... — она вытянула руку, в которой был кусок мяса, — вот, хотя бы его... Или... — после этого она кинула в него мясом, а следом рванула сама, в попытке ухватиться за его оружие, и дальше либо этим же оружием ударить его, либо ногой, в общем, дальше, как получится.

Не успела Леся дотянуться до врага, как прозвучал выстрел. Но враг не ожидал такого, и пуля прошла мимо. Потом после неудачного маневра девушки, он выстрелил еще раз, и на этот раз попал.

А пока Леся вела отчаянную схватку с неизвестным стрелком, в убежище происходили не менее драматические события. Вновь, как в прошлую, как в любую другую ночь по улицам зашуршали тёмные тени, идущие грабить и убивать, наслаждаясь последними днями беззакония. И вновь Казимир вступил в яростную схватку с превосходящим противником, защищая на этот раз не только себя, но и беспомощного товарища. В этот раз, решил он для себя, нет права на ошибку. И вновь в воздух поднялся покрытый засохшей кровью их предшественников топор, а лицо парня расплылось в безумно оскале.

Казимир был страшен в гневе. Мародеры разбежались, кто куда, заливая подход к дому кровью. Казалось бы, все, на этом можно и расслабиться. Но под утро его ждало последнее и самое сложное испытание - в дом нагрянула настоящая банда отчаянных врагов.

Казимир злобно расхохотался. Недавняя лёгкая победа пьянила его, затмевала разум - впрочем можем ли мы ручатся, что тот не был и так помрачен, после всех испытаний которые пришлось перенести парню? Во всяком случае сейчас никто не смог бы назвать его разумным. И дверь распахивается резким ударом ноги, и безумно размахивая топором, он бросается на опаснейшего врага с неистовым, нечеловеческим ревом, в котором не расслышать ни одного членораздельного слова.

Словно обожгло и прошло насквозь. Она это поняла, несмотря на шоковую реакцию. Вскрик. Шипение. Обида. Ненависть. Особенно ненависть к боли. Такой боли. Как давно это было, Леся уже успела позабыть, как это бывает. Отрезвление, мгновенное. Быстрее хватать самое ценное и бежать отсюда.

Казимир в этот раз не дал никому проникнуть в дом. Такова была его ярость, и так ловко он освоил обращение с топором, что уже никто не было готов сунуться, даже отъявленные головорезы. К утру, разбудив Пашу, от сам же плюхнулся на кровать и отрубился. А тут и подошла Леся с кровоточащей раной...

Наконец-то, впервые за долгое время, Паша смог как следует выспаться. Давно он уже не чувствовал себя настолько бодрым. Если бы не боль в раненой ноге, вообще было бы всё прекрасно.

Пока Леся не вернулась, Паша решил изложить в своём дневнике события прошедших суток. Вчерашнюю вылазку с неоднозначными результатами. Неутешительные итоги вчерашнего дня. Удивительную эффективность Казимира во время ночного дежурства. Предварительные планы на будущее...

А потом вернулась Леся. Бледная, с кровоточащей огнестрельной раной. Паша, конечно, уложил девушку на кровать и попытался оказать помощь, как мог, да только без бинтов всё было без толку. И при таком холоде, следовало ждать лишь дальнейшего ухудшения состояния.

Похоже, это конец. Грустно. Ведь совсем чуть-чуть не дотянули. Почему? А впрочем, стоит ли вообще искать виноватых? Все в чём-то ошибались, принимали не вполне продуманные решения, где-то были слишком беспечными, а иногда и чересчур осторожничали. Порой чья-то жизнь висела на волоске и очередной прожитый день был следствием не точного расчёта, а слепой удачи.

Но, по крайней мере, они боролись до конца.

К сожалению, Паша не дожил до перемирия. Он дождался Лесю, но помочь ей с ее ранами не мог. Они замерзали и истекали кровью в этом доме, ставшим на недолгое время их пристанищем. Они пытались сделать что-то со своими ранами, но только бередили их, и становилось хуже. Война.. война... она несет испытания, и даже если вы проходите через них, вы становитесь уже другим человеком. Как, например, спящий с ухмылкой Казимир. Он уже не знает, сколько он людей ранил, защищая свою жизнь и убежище. Возможно, ранил смертельно. В прошлой жизни он мог бы трепетно переживать, а сейчас ему было совершенно все равно, он был счастлив и спокоен.

Леся ненавидела глупость. Особенно ненавидела собственную. Но, похоже, что это вовсе не мешало существовать подсознательным страхам, толкающих на безумие. С одной стороны, борешься за жизнь, с другой - легко с ней расстаешься. Хотя, нет, не так, умирать страшно. Жуть, как страшно. Жить поломанной — тоже жуть как страшно. И, если в первом случае, это скорее страх потерять хотя бы то, что есть, и шагнуть в неизвестность. То во втором, осознавать, что человек не нужен даже себе. У Леси же на второе еще накладывался страх старости и немощности. И, по крайней мере, сейчас у нее пока у нее достаточно сил, физических, убить себя самое, а не просить это сделать других, что бы выбрать из двух зол меньшее.

— Я старалась.
Она и правда старалась найти эти так нужные им бинты. Почему она старалась? Банальное эгоистичное желание: Леся хотела, вылечить Пашу для себя. Человек быстро привыкает к хорошему. За эти дни она привыкла к его заботе и защите, к его нежности и страсти. Она хотела сохранить его для себя. А вместо этого смотрела, как он истекая кровью, умирает у нее на руках. Похожий на брата, и так же как и ее брат. Кривая ухмылка, судьба что ли? Выжить, чтоб проверить что ли? Смешно. Все же странные мысли приходят в голову, когда сама ранена и истекаешь кровью. Впрочем, интересно, бывает ли обоснованный бред?

Девушка легко подбросила кусочек стекла и поймала, словно жонглер. Острый. Специально выбирала поострее, чтоб уж наверняка. Венам понравится. Впрочем, таких осколков было много. Остатки былой роскоши. Как типично для человека — оттягивать задуманное. Еще один бросок, еще пара вдохов. Как глупо пытаться надышаться. Как же глупо...

Война меняет людей. Для неё нет значения, сражается ли ты на фронте, трудиться в тылу или просто пытаешься выжить. Мало кому удаётся пройти её сохранив в себе Человека. Большинство либо сходят с ума от обилия смертей и боли, либо расстаются со своей Человечностью. Некоторые делают и то, и другое. Так и Казимир. Пытаясь защитить свою психику от ужасов войны, он загнал глубоко в себя всё то чувственные, что у него было. Одни за другим уходили его товарищи в иной мир, а он... Он казался безучастным, но с каждым погибшим другом погибала и часть его души - просто он об этом ещё не знал. Когда умерла Леся, он лишь смеялся. Таким его и нашли солдаты миротворческих сил - один, с топором, в окружении трупов, взгляд обращен в пустоту, а на лице безумная ухмылка. И лишь потом, в лагере беженцев, когда жизнь уже почти вернулась в прежнюю колею, он осознал, что с ним происходило. Парень сошёл с ума.

Говорят, сумасшествие лечится. Это покажет дальнейшая жизнь. Но, как ни крути, отпечаток остается у всех, кто пережил это время...