С одной стороны мальчуган любил огонь. Чуть ли не с самого рождения. С другой он любил синий цвет. Казалось бы, к чему такое сочетание? По началу Ревил никак не связывал эти два момента.
Родился мальчик в богатой семье горожан. Свой особняк, слуги, множество игрушек. Но если про обычных детей говорили, что на них вещи горят, когда младшим братишкам-сестрёнкам не оставалось после них "наследства", то тут эти слова стоило воспринимать буквально. Ревил искал любого случая, чтобы что-нибудь поджечь.
Учился юноша дома. Он мечтал изучать волшебство, но беспокойный отец считал, что не дай бог. Не дай боженька, этот чудак станет магом — он сожжет весь мир! И его насильно учили миролюбию, математике, языкам. В общем, всему неинтересному.
Единственной мечтой Ревила всегда оставался огонь. Синий огонь. Он знал, что бывает магический синий огонь, но без магии достичь его не удавалось.
Хоть юноша и был выучен наукам, поведению в обществе, ему старательно передавалось отечественное торговое знание, а юноша был вполне способным, но это столь мало интересовало его, что проще было обходиться без его помощи.
Родители погибли в несчастном случае, оставив Ревилу внушительное наследство, он без раздумий обратил всё в магию. И не просто из желания, что двигало им всю жизнь, в ней он надеялся забыться от горя утраты. Найдя того, кто смог бы вшить в него рунный контур он обменял всё что у него было: особняк, хозяйство и несколько мешков золота, во исполнение мечты.
Оставался торговый бизнес, взращеный отцом, но так упорно игнорируемый юношей. Ревил расчитывал, что доходов хватит на съём более скромного жилья и пропитание, достаточное ему для жизни, полной экспериментов, где никто не будет его отвлекать.
Однако, он не учел одного, пока юноша восстанавливался после тяжелой операции, торговлю, которой заправлял приказчик, тот благополучно увёл в свой карман все доходы, отказавшись как-либо выплачивать юноше поддержку, оставляя лишь небольшую сумму на бедное пропитание. Перед народом у него были железные доводы: бумаги на владение, что он готовил уже не один месяц и заверял, не гнушаясь ни подкупами, на шантажом, а также безрассудный поступок парня, который мигом потратил уйму денег, оставив себя почти нищим. Такому никак нельзя доверить дела, на которых трудятся сотни людей. Он же всех разорит!
Отлежавшись Ревил не отчаялся ивсецело отдался доселе запретным развлечениям и изучениям огня. Несколько изученных заклинаний позволили ему неплохо позабавиться с огнём в безлюдных местах. Он сам добывал топливо для пожарищ, сам лечил ожоги, сам добивался безопасности, чтобы не дать распространиться огню. При всей своей легкомысленности Талис понимал, что если начнёт нести угрозу, то его быстро отдадут под суд инквизиции. Вступать же под крыло гильдии магов ему совершенно не улыбалось. Эта кучка закостенелых стариков лишь мешала бы ему развиваться.
Пока яростная свобода свобода пьянила Ревила он не тревожился, лишь всё больше худел на плохом пропитании: впадали щеки, проступали рёбра, тощали руки, но это не беспокоило юнца, пока он не начал чувствовать упадок сил, что рос с каждой неделей.
Очнувшись однажды утром после очередного экспериментального сожжения лабиринта из дерева и металлищестких пластин, не позволявших огню распространяться по собственному желанию, юноша понял, что хоть мечта и сбылась, но просто так он прожить не сможет, родители больше не могут его поддержать, мир ему не потворствует, а сам он отдал всё что было. Пришлось обратиться к тому, что он понимал хоть как-то. Сдавать новообретённое колдовство в наём. Наниматься на работу магом, то есть.