Заурядные дни обычной японской школы и ее учеников | ходы игроков | Внекласное чтение

Ночная Сотня:


Тай:

Тай с ее производящей незабываемое впечатление внешностью, физическими и психологическими особенностями, а так же весьма специфическими талантами - одна из более зловещих представительниц молодого поколения не являющегося людьми как минимум наполовину. Или даже «Злых» в самых разнообразных значениях этого слова, благодаря родству с одной весьма, и по мнению многих буквально, демонической сверхестественно сильной и прочной физически личностью одним из основных источников заработка которой является профессиональное злодейство. Кто такая на самом деле Юуу, является той еще загадкой, однако по судя по не исключено распространяемой ей самой слухами и нередко роняемым в разговорах с родными намекам, «демоническая медведица» вероятно относится к недобрым ками, екаям или кому-то подобному, но во всех случаях исконно японскому. По крайней мере любые сравнения со «всякими понаехавшими в последнее время» это хороший способ ее разозлить.

Загадкой в том числе для ее собственных детей, почему-то всех без исключения даже не зверино, а как-то акульно зубастых, не смотря на то что сама Юуу, не считая ауры, нечеловеческих черт подозрительно лишена. Загадкой для Тай, в отличие от остальных многочисленных братьев и сестер живущих у своих разных отцов, почему-то поселенной матерью у себя дома в просвещенном «какому-то» демоническому медведю храме. Означало ли это что дочь была для нее более важна в сравнении с остальными или наоборот оказалась слишком неудобной для использования в привычной «схеме» распространения влияния? Тай считала что и первое и второе. Для нее, одновременно бывшей снаружи и в самом центре, маминых «дел» ее таинственный, пугающий и будоражащие восхищающий образ все продолжал расти пока в конец не достиг совершенно чудовищных размеров, вдавливая в землю неподъемными, как на самом деле и сама Юуу, ожиданиями. Параноидальными опасениями что каждый ее шаг контролируется. Осознанием собственной жалкой слабости и мелкой незначительности. Маленькая зубастая девочка задыхалась. Просторные комнаты громадного хромового комплекса казались узкими тюремными камерами, а многочисленная родня из побочных ветвей работавших в нем жрицами-служанками, если задуматься очень тепло и дружелюбно обращающимися с «молодой госпожой», выглядели жестокими тюремщицами.

Единственными отдушинами для Тай были, мелкие и неугомонные как она сама, державшие ее за свою, а иногда даже признававшие чем-то вроде атаманши, злые духи. Искать которых приходилось разумеется вдали от храма приближаться к которому по своей воле не желала даже более могущественная нечисть, пользуясь к счастью не такими уж редкими разрешениями на долгие прогулки. И один из ее братьев периодически приезжавший в гости, мелкий, до желания с визгом его затискивать, милый в своей кровожадной озлобленности. Родственная душа стонущая под гнетом Дисциплины, смотрящая в рот своей Старшей Сестре. Со временем ставшей для вообще-то родившегося чуть более года раньше братика Выпускницей Обычной Японской Школы, со своим собственным Школьными Именем разумеется, ходячей энциклопедией разнообразной японской нечисти, персоной Весьма Осведомленной в делах таинственной матери и даже ее Наследницей само собой не собирающейся ждать своего череда и планирующей досрочно свергнуть в начале одну вредную Ворону, а потом и саму демоническую медведицу. Ложь, фантазии и домысли копились и сплетались, увеличивая Тай в глазах старшего младшего брата, как для нее самой бесконтрольно рос образ матери.

Но в один, прекрасный для чуть сбавившего обороты в бунтарстве и вытянувшего свою команду кендо на второе место в национальном чемпионате НЯО брата, и ужасный для разлученной с Родственной Душой Тай, день ему пришло письмо из Обычной Школы. И он уехал, попросив Старшую Сестру присмотреть за другим, в этот раз совершенно точно младшим и не менее милым братом. Покровительственно ухмылявшуюся, но ревущую в голос внутри. Уехал, обещав поддерживать связь и по началу действительно рассказывая о весьма безумных приключениях, но потом замолчав.

Это был самый тоскливый год в жизни Тай, ноющая печальность которого не могла быть заглушена даже умилительной тяжестью катаемого на плечах младшего-младшего брата, чувствовавшего себя не лучшим образом. Но одновременно время для ее первых по-настоящему великих свершений и важных встреч, сопровождавших побегом из дома которым она уже давно грозилась главной заместительнице хозяйки родного храма. Приключения, поездки в город на другом конце префектуры по сомнительным следам и кусочкам слухов о неком запустевшем храме отчаивавшееся божество которого попыталось напомнить наглым смертным о своем существовании любой ценой, ценой множества жизней если точнее, но было закономерно повержено одним из обычных школьников. Так Тай встретила Развалину-из-Танигары, полудохлого и полузабытого огрызка лисообразного божества ставшего первым полноценным членом ее Свиты, потратив остаток года на выхаживание и откармливание норовившего загнуться, развалившись насовсем своего будущего фамильяра. Настоящего и своего собственного демонизировавшегося от страха и ненависти к людям ками, оставшегося слабым и нестабильным даже после всех приложенных к его восстановлению усилий, однако бесценным для практики жреческих методик и все-таки способным поделиться со своей мико кое-чем интересным. От очаровательно злобно выглядящих призрачных миньонов образующихся из отваливающихся от него кусков, до классического заимствования сил через частичное вселение. Процесса не просто экстатического самого по себе, но и позволяющего ощутимо повышать ловкость и подвижность, отращивать милые и пушистые ушки и хвост и, самое главное, делать собственное тело чуть более взрослым, воплощая давнее стремление выглядеть Старшей. К сожалению только на короткое время так как болезненный ками-сама быстро уставал.

А потом Письмо пришло и к ней. Приложила ли к тому свою тяжелую руку Юуу или может быть сыграло роль что разошедшееся в своей практике «темного оммедо» юное дарование стало худшим кошмаром не только для родного «подготовительного образовательного учреждения», но и для большей части мелкого и до этого примечательного разве что близостью к Медвежьему Храму городка, было не столь важно. Уже отчаявшаяся надеяться когда нибудь превратить свои выдумки в реальность и вновь встретиться с братом Тай получила Шанс и не собиралась задумываться об обстоятельствах и последствиях.

Люция Карпентер - Старшая Сестра:

Показать содержимое

Показать содержимое

Ранимая и ранящая. Крайне влюбчивая и тихая Люция, была словно проклята самим Амуром - от неё сбегали во время первого свидания, бросали спустя неделю отношений разбивая её хрупкое сердце. И с каждым разом становилось всё больнее, но она продолжала искать Того Самого, а всю свою печаль несчастная девушка топила в усердном изучении демонологии, и своём младшеньком братике остро переживающего за свою сестрёнку. Чем та пользовалась и эксплуатировала Милдреда как плюшевого мишку, которого можно обнять, поплакаться в рубашку, и получить утешение, слова поддержки и утешительную апельсинку. Но после поступления в Обычную Школу, практически исчезла из радаров, изредка появлясь с гостинцами и в слезах после очередного расставания, уже с какими-то рогатыми кавалерами.



Матплерриу Жоаазь - Начальник Радиостанции:

Показать содержимое

Интеллигентный, крайне эрудированный немолодой джентльмен, руководящий "Аркхэм FM" и по всей видимости состоящий в каком-то тайном ложе. Удивительно талантливый управляющий, каким-то образом находящим финансирование на деятельность станции, притягивающий в эфир интересных гостей - ставящий высокую планку требований к подопечным с некоторыми необычными пунктами напоминающими часть какого-то ритуала, не считая обязательного поддерживания чистоты своей головы и более усиленному уходу за скальпом. Жоаазь всегда рад взять на себя роль наставника поговорить, что-то подсказать, объяснить - если это не касается его прошлого, темы которого, как и темы своей жизни вне работы, старательно избегающий. Именно благодаря ему, Милдред смог продвинуться в оккультном познании, когда книги перестали давать необходимые знания и начали перечить друг-другу. Однажды был застигнут на заплетании своих щупалец в косичку с розовым бантиком.

Добрый и удивительно спокойный, любитель погладить чужие головы щупальцами и фанат цитрусовых, к каким имеет несколько маниакальную тягу - кажется и вовсе не умеет злиться или вводить в ужас часто сопровождающий подобных Матплерриу. Долгое время Карпентер и сам так думал, пока в один год перед вальпургиевой ночью, руководитель не явился на работу не здороваясь. Он был сдержанным, спокойным, но в его поведении ощущалась нечто ужасающее, они были похожи на движение голодного хищника, в его тоне ощущалось призрение, а дурманящий взгляд пронзал насквозь плохо скрывая убийственный мотив. В тот день, вся станция боялась совершить лишнее движение или попасться на глаза своему руководству давящим на работников ментально.



Сущность - Мама:

Показать содержимое

Скитающееся по родному дому неизвестное существо, накрытое плотной и как оказалось совершенно не подъёмной, белой тканью. Милдред не знает действительно ли это существо является их матерью, родственником или вообще хоть кем-то, но он с самого раннего детства вместе с Люцией инстинктивно называл её мамой. Единственное время когда Мама ведёт себя как человек, это готовка, во время приготовления пищи, та двигается как обычный человек которому совсем не мешает простыня - в остальное время скитается и застывающей на месте, не реагируя на слова, но всегда приглядывающей за детьми, стоя ночью у их кроватей раскачиваясь и вибрируя источая эмоции беспокойства и поддержки.



Джон Карпентер - Отец:

Показать содержимое

Как минимум уважаемая своими детьми личность, покрытая пеленой тайны, не рассказывающий о себе, своей работе в мэрии и связи с кафедрой оккультных знаний Мискатонского университета, практически ничего - по всей видимости являясь штатным оккультистом. Регулярно приносит в домашнюю библиотеку книги разнообразнейшего содержания, большая часть из которых активно поедается плесенью, и не против если дети возьмут что-то из них почитать, будь то чей-то научный труд или эротический роман, по всей видимости считая что лучше если те узнают о подобном дома, чем на улице. Пренебрежительно относящийся к безопасности и травмам не требующим хирургического вмешательства - Джон всё ещё довольно явно беспокоится о своих детях, регулярно проводя ритуалы по очищению духовного тела, в добавок к выливаемому ушату расспросов о личном самочувствии и том что им снилось, причину которых всё ещё умалчивает.

Детство оккультиста, с какой-то неизвестной причины названного женским именем, назвать обычным сложно, по современным меркам. С самого рождения его преследовали странные сны, будто он бродит по ночному городу вместе с собаками, тенью парит над крышами домов вырываясь из канализации и в конце каждого из таких снов, он направлялся в старинный дом у реки, разрушенный ещё несколько веков назад. Такие реалистичные и не интересные, оставляющие после себя лёгкую ментальную усталость - они были лишь малой частью той скуки, что тяготила болтливого ребёнка в юные годы. И развеивать её в своём домашнем заточении, причины которого и по сей день остаются для Милдреда загадкой, было практически нечем: сестра уходила на занятия, папа на работу, мама была отнюдь не тем существом что способно развлечь ребёнка, а вызываемые репетиторы выполняли лишь задачу по даче знаний ребёнку - лишь мир фантазий.

Но заточение не могло длиться вечно. Постепенно отец ослаблял домашний арест, позволял немного гулять по городу с сестрой или в другом сопровождении со скрытым от других людей лицом, показывая на таких прогулках различные места в городе, не пряча творящуюся на его улицах не справедливость. Приводили в дом на осмотр заключённых, пациентов психиатрии и даже обитателей кладбищ с псовыми мордами. С течением времени сны стали меняться, уходить ещё глубже в древность, касаться чёрных страниц истории времён охоты на ведьм, того как их вылавливали, жгли, но те заключая нечестивые сделки с "демонами" уходили под землю, прятались в море. Где продолжали поклоняться жутким богам, чей вид не пугал но интересовал, обращения к которым казалось столь сложно произносимыми и неясными - отчётливо запоминались в сознании, словно он их уже знал. Заставив отца впервые показать серьёзное беспокойство, когда любопытствующий мальчишка, спросил значение тех слов что он слышал во снах. С каждым разом прогулки становились всё дольше, а сны уходили дальше, пробуждая интерес, утолить который Карпентер младший смог и на яву, порывшись в домашней библиотеке. Тогда к его рукам и попали первые книги оккультного характера. С бессознательных причин, эти усеянные неясными каракулями книжки, на страницах которых то и дело всплывали появлялись заметки и объяснения на английском - привлекали его, интуитивно подзывали к себе даже больше чем другие книги библиотеки.

Постепенно домашний арест спал полностью, но в школу к остальным детям, Милдреду всё равно были закрыты дороги. Помимо оккультных книг, благодаря усердию трагической демонологши, в руках любознательного ребёнка чаще начали появляться художественные произведения более близкие ему по возрасту, увлекающие его эмоциями своих героев, одновременно с возможностью покидать дом без сопровождения. Что вызывало у Карпентера Старшего, плохо скрываемое негодование от опасности подобной затеи. И она действительно была, всегда была в таком городе, но зная отцовское отношение к физическому здоровью - опасными казались не те, кто мог убить подростка, не мафиози и одуревшие маньяки - а нечто другое, более мистическое, способное повредить разум и душу. В это время сны становились всё более реальными, и в дополнение к лёгкой ментальной усталости добавлялась физическая. Небольшие увечья на руках, грязь под ногтями, переплетаясь с жуткими сюжетами снов полных весёлых, танцующих и поющих мертвецов, вскарабкивающихся из своих захоронений, полных образов желтых и красных глазах хищников, смотрящих в лица мертвецов внутри гробов - подобные признаки говорили о лунатизме или одержимости. Но единственная кто мог бы подтвердить или опровергнуть это, была безмолвной и безучастной Мамой.

Подобное продлилось до тех пор, пока гуляя по улицам Аркхэма с улыбкой смотря на плохо спрятанные печати из крови на стенах, торчащие из мусорных баков конечности и отростки - Милдред не забрёл в часть города не известную, казавшуюся более старой и пустой нежели квартал принадлежавший Мискатонскому университету. Похожие на сооружения колониального стиля, что он видел во снах, тёмные и казалось нежилые - они привлекали внимание любознательного мальчика. Он знал что эти чёрные голубятни поддерживались кем-то, видел мелькавшие в окнах тени своих неприметных хозяев. Или то что казалось Милдреду тенью человека. В этом странном квартале, Карпентер впервые познакомился с тем, кого вскоре назовёт Начальником, строгим и обаятельным щупальценосным джентльменом. Поначалу это были просто встречи, свидания на которых кажется оба участника, помимо разговоров на различные, непринуждённые темы - ощупывали то, кем являлся сидящий напротив. И в одну из таких встреч, Матплерриу предложил Младшему, возможность поработать у себя на радио во вторую смену по подставным документам и с разрешения родителей ввиду своего несовершеннолетия.

Так началась самая сочная глава, в жизни твари из тёмной долины. Работа придавала в жизнь пряности, возможности утолить жажду побеседовать с кем-то, своевольно интерпретируя подсказки от редактора, давала знакомства с разными личностями со своими разными судьбами. Которые делились опытом, не только с Милдредом, но и всеми слушателями их радиостанции, рассказывая о своих открытиях, чудовищах встречаемых в недрах под городской библиотекой, и порой даже приводящих живых мертвецов для наглядного демонстрирования своих изысканий, описывать которые доводилось лишь радующемуся от такой возможности - ведущему, дабы передать ощущения во всех спектрах и полной мере для тех мог лишь слышать, но не присутствовать там. Дарить людям эмоции, и получать от них такие забавные письма, среди которых особенно сильно тешили слова о том, что его голос являлся некоторым в кошмарах.

Где-то в это время, его начали посещать мысли о своей чудовищности. Переплетаясь с сюжетами снов, желаниями, вкусами, тягой Карпентера к общению и идущему путём познания мистицизма, уже под личным патронажем отца - возрастало желание усилить её, стать чудовищем не сколько физически, сколько психически, аурно. С помощью древних знаний изменить себя, откусить кусочек от пирога хтонического наследия, изучить его что бы откусить ещё, познать их тайны - это было заманчиво, весело и давало перспективы получить ещё больше эмоций и разговоров и если всё пойдёт как ему кажется, в один момент он начнёт вещать своим слушателям, не только по радио но и напрямую.

Но и этому выпуску пришлось завершиться. Милдред понял это, когда пришел на станцию, как обычно немного раньше положенного, что бы успеть сделать себе лимонада. Но вместо привычной картины кровоточащей пентаграммы из центра которой на работников смотрела красноглазая тень уборщицы - его встретил отец что-то обсуждающий с Жоаазьем. И насколько радиоведущий что-то смыслил в психологии и умению читать эмоции на лице - ни Матплерриу, ни единственный родитель. не были довольны обществом друг-друга куда больше чем темой разговора. Которой стало внезапное известие о поступлении Карпентера младшего в Обычную Японскую Школу, начало занятий в котором совпадало с окончанием первого квартала, от чего тот может немного опоздать.

Жизнь в вечном окружении алкоголя – счастье заядлого пьянчуги и кошмар трезвенника, может сложиться какой угодно, но совершенно точно не скучной. Для Мао, ещё в раннем детстве сдружившегося с богатым ассортиментом винного погреба, как прежде и большая часть родни по отцовской линии, всё вылилось в богатый праздник жизни, где каждый день проходит словно маленькое торжество, а любой повод отмечается с широким размахом на зависть окружающим. Таково детство, да и просто жизнь, в богатой семье, каждый из членов которой почти что сияет энергией и безграничной верой в светлое будущее, обильным ручьём добавляя в бурлящий котёл жизни самый разный алкоголь и трудно представить, чтобы в подобном семействе что либо нарушило сложившуюся идиллию.

В Выкусиме семью Харуно не знает разве что ленивый или непьющий. Ведь всякий выпивоха или простой работяга легко подскажет вам, где найти лучший алкоголь и весело провести пятничный вечер, и даже нисколько не соврёт, ответив вам "Нигде". Потому как таково название лучшего, и это факт, питейного заведения во всём немного безумном городе, что никогда ещё не пустовало с самого открытия. Хотя на самом деле маленькая алкогольная империя, выстроенная лёгкой рукой Оуми охватывает практически весь город и не важно в ближайшем магазине или в дорогом ресторане вы достали алкоголь – скорее всего его коснулась рука одного из членов семьи Харуно.

Переходя же от общего к частному, Мао не только лишь кутит и лодырничает, подобно Деду, но и вносит свой посильный вклад в семейное бизнес, как внушительным знаниями в тонком деле дистилляции и следующим из этого обилием "экспериментальных" образчиков алкогольной продукции, так и используя естественный талант "подначивать" людей для развлечения ли толпы или завлекания особо не острожной клиентуры в шутливую ловушку споров "кто кого перепьёт" с предсказуемым результатом, хотя последнюю хитрость и стало несколько сложнее проворачивать из-за нерегулярного присутствия старших братьев, поглощённых школьным бытием. Впрочем, приводимые порой парочкой кутил знакомые из "элитной" клиентуры позволяют повеселиться на полную катушку, ведь с кем, как не с ОЯШами занятнее всего пить и кого, как не их, подталкивать на поиски приключений.

Письмо или желанный для миллионов билет к светлому будущему и морю веселья не слишком удивил юного абсентье, что однако не помешало устроить по этому поводу попойку на добрую неделю, а может и больше...

Историю семейства Акиры можно обозначить всего несколькими словами. Обоюдно выгодный брак. Не сказать, что между супругами совсем не было любви, но и сухой расчёт определенно стоял не на последнем месте. Что может пожелать человек из низов, забравшийся на самую вершину спортивного Олимпа? Чего не хватает французской аристократке, коротающей до одурения похожие друг на друга дни в обветшалом родовом особняке? В друг друге они нашли то, что им так сильно не хватало. А большего от брака обычно и не требуется.

Так что можно сказать, что Акира сумел избежать типичных психических расстройств, связанных с неполными семьями и рос вполне себе полноценным ребёнком, не обделенным ни отцовском воспитанием, ни материнской заботы. Что вылилось в характер достаточно геройского подтипа. Привычка заступаться за слабого выработалась у него ещё в школе. И пускай частенько Акире разбивали нос и мяли бока на пару с этим самым слабым, упрекнуть ему себя было не в чем.

Ахиллесовой пятой у него всегда выступала сестра. Сколько раз она подставляла его перед родителями. Крала деньги, била мамины фамильные вазы, приводила шумных друзей домой, устраивая полный бедлам и всегда крайним оказывался Акира. Впрочем, парень особо не отпирался, считая, что ябедничать на сестру последнее дело. Да и в школе всегда за неё заступался, если слышал, что о ней плохое говорят. Однако. Юко самоотдачу эту никогда не ценила и продолжала использовать братца в своё удовольствие. Одним из самых вопиющих случаев можно вспомнить, когда сестрица вместе со своими дружками разрисовали и разбили машину директора, а биты и баллончики с краской сунули в шкафчик Акиры, ибо у Юко всегда был от него запасной ключ. Разразился крупный скандал и Акире пришлось переводиться в другую школу.

Там, вдали от Юко жизнь у него немного наладились. Парень нашёл новых друзей, вступил в футбольный клуб и начал активно колесить по соревнованиям. В эту пору у него обнаружилась и вторая страсть, помимо спорта. К путешествиям и исследованиям раннее незнакомых мест. Для своего нового хобби он даже приобрёл себе профессиональный фотоаппарат. И даже не один. Ибо Юко бывало «случайно» их ломала. Акира любил уезжать на велосипеде куда-нибудь вдаль и снимать красивые пейзажи или необычных животных.

Каприз матери касательно определения детей в Обычную Японскую Школу Акира воспринял без особого энтузиазма. Жалко было покидать свой спортивный клуб, друзей и переезжать в новый город. Впрочем, для Акиры это было уже не впервой, поэтому воле родителей он подчинился без лишних капризов.

Кинг


Отец Акиры. Признанный чемпион бокса в полутяжелом и тяжелом весе, обладатель всевозможных поясов, призовых статуэток, грамот и медалей, для которых даже пришлось покупать отдельный дом, который так скромно и назвали: Дом Славы Кинга. Самоуверенный, тщеславный, горделивый и заносчивый спортсмен, который считает, что если ты неспособен сделать хотя бы сотню отжиманий, то недостоин его внимания. Безмерно Гордиться своей дочкой и столь же Безмерно Разочарован в своём сыне. И нисколечко этого не скрывает.

Юко


Надменная и жёсткая сестра Акиры. С самого детства занимается восточными единоборствами и достигла в этом деле немалых успехов. Переходный возраст дался ей нелегко, вылившись в бунтарские настроения. Пропадает где-то ночами, ходят слухи, что связалась с какой-то мутной шайкой и дерётся в подпольном бойцовом клубе. Пьёт, курит, язвит и не упускает случая поиздеваться над Акирой. В тайне мечтает податься в злодеи.

Агата


Мать Акиры. Настоящая светская львица, в основном занимающаяся растратой состояния Кинга. Купается в драгоценностях и дорогих мехах. Меркантильная и жадная дама. У неё за плечами весьма богатая родословная, с корнями из высшего французского дворянства. Считает, что её дети должны обучаться лишь в самых элитных заведениях, к коим, конечно же, причисляет и Обычную Японскую Школу.

Для малыша, родившегося в результате заведомо провального брака напыщенного плута и женщины с характером дракона и всё детство росшего в компании существа, которому будто меж ягодиц вставили шило, привязанное к белке, шарахнутой волшебной молнией, первые десяток с лишним лет своей жизни Хикару производил впечатление ребёнка мирного и спокойного. То есть вполне себе обычного. Не считая пары неприятных инцидентов с "молочными днями" в школьной столовой. Так что же всё-таки пошло не так?

Пожалуй, это началось, когда Биг Сис готовилась к своему дебюту в музыкальном клубе с её первой песней "Не Могу Забыть Твой Корявый Хер" – любому эффектному выступлению необходимо подходящее зажигательное сопровождение, созданием которого близнецы и озаботились, вооружившись добытой из отбеливателя бертолетовой солью и тайком утянутым из домашней аптечки медспиртом. Точнее тогда распустились самые первые цветочки, щекоча ноздри благословенными ароматами этанола. Терпкие ягодки же взошли когда сидевший на задних рядах паренёк узрел взорвавшийся во многих смыслах танцпол. И замер, пялясь на сыплющиеся во все стороны искры взглядом сталкера, лицезреющего недостижимые панцу.

С тех пор так и повелось, что к вящему несчастью многострадальной Мамы дом семьи Курокава никогда не страдал от дефицита петард и фейерверков. Странный гибрид адреналиновой пиромании и незрелого, ребяческого бунтарского духа рос в мальчишке, а вместе с ним росли и качество да калибр "детишек". Хикару начал понимал Рё, а она в свою очередь перестала называть его соплёй. Увы, обретённая между близнецами гармония со всеми оной последствиями не нашла отклика в ледяном сердце родительницы, а потому как только им обоим стукнуло по судьбоносной цифре, она достала из рукава Цианистый Козырь – нет-нет, не ампулу. Другой Козырь.

Впрочем, не то чтобы Курокаву-младшего сложившийся расклад как-то расстраивал, даже наоборот. Судя по тому, что он слышал о Выкусиме, Там Никогда Не Бывает Скучно. Да и пристроиться в легендарную ОЯШколу далеко не каждому дуралею везёт, в конце концов. Повидаться с дядей... спустя столько лет с последней встречи-то. Интересно, он всё ещё носит тот стрёмный монокуляр?

Курокава Такако, Мама




Мать-одиночка, как оно есть. Холодна, непреклонна, влюблена в тишину. Самую малость параноидальна, что вкупе с начальством над маленьким охранным предприятием делает её забитый скрытыми турелями, стазисными ловушками и распылителями паралитического газа особняк хорошей тренировочной площадкой для воров разных мастей. Троюродная-четвероюродная сестра Цианистого Калия, чем и воспользовалась для того, чтобы пристроить детишек в Обычную Школу. Не исключено что с намерением сбагрить куда-нибудь на подольше источники лишнего шума.

Курокава Рё, Биг Сис




На самом деле близняшка, но это нисколько не мешает ей считать себя старше. Особенно с двухсантиметровым превосходством в росте. К Маминому несчастью, характером полностью пошла в Папу, и Хикару мало-помалу утаскивает на Шумную Сторону Силы. Разделяет все бзики, расстройства и музыкальные вкусы братца. Делает первые шаги к карьере рок-звезды – с маленькими успехами, но огромным энтузиазмом.

Красный Актёр, Папа




Настоящее имя, конечно, есть, но Мама Запрещает его произносить. Не очень известный, но крайне увлечённый своей работой Злодей, промышляющий воровством, терактами и похищениями домашних животных. Жизнерадостен, эпатажен, разговаривает громко и с плохим итальянским акцентом. Способность как-то связана то ли с метаморфизмом, то ли с полиморфией. Время от времени предпринимает попытки выкрасть вернуть своих детей.

[–] Физические Данные - Мизофобия:
Постоянный, въевшийся в самое тело подростка запах хлора, спирта и мыла, сопровождающий его, где бы тот не был - лишь одна из внешних неизгладимых отметин на теле Уотана. Таких как выбеленные волосы и кожа после многочисленных контактов и купаний в не предназначенных для этого жидкостях, общая худощавость и нервные реакции на мусор, почти не работающие вкусовые рецепторы, после инцидента с испитием бытовой химии с целью очистить себя. Маленькие ниточки, что происходят из одной психологической, плохо искоренимой проблемы, сплетающиеся в узел подорванности здоровья молодого человека. Ведь тот довёл себя до той степени, что его тело, уже само не способно обходится, без всех этих моющих и антисептиков, нормально функционировать без очищения, болезненно реагируя на ту самую "грязь".

[+] Врождённый Талант - Клининг:
С малых лет, уборка не была для Уотана чем-то скучным, мучительно долгим и сложным, а простой задачкой не требующей внимания. Со временем, та непринуждённость и простота с которой маленький Уотан находил находил и устранял беспорядок, обратилась в тяжкое ярмо для страждущего чистильщика. Слишком легко, слишком ясно замечающего и видящего грязь и омерзительный бардак доводящий до тошноты, давящим стрессом, лишь что бы пасть под усердным напором беловолосого, даже в кажущимся невозможным загрязнением.

Милая улыбка, мягкий взгляд и идущая от лица теплота и спокойствие, мягко оборачивающие разум - первое впечатление при поверхностном наблюдении и общении. Лишь проявление вежливости, просачивающееся сквозь ледяное изваяние, оседающее обманным налётом на неприкосновенно холодной, брезгливой и педантично строгой натуре, не терпящей малейших помарок, в себе в первую очередь. Внешне столь равнодушный к эмоциям и самочувствию, разбивающихся о бесчувственное: "Ну и что?" - после которого в зависимости от эмоциональной реакции, может так равнодушно, что кажется аж презрительно, фыркнуть: "Грязь. Какая же грязь." - вытирая лицо и руки спиртованной салфеткой, словно вы его замарали.

Но под этим изваянием, ледяной коркой, сокрыт клубок из страхов, переживаний, призрения и гнева - не позволяющих, не дающих допустить малейшего физического контакта с другим человеком, даже сквозь одежду и перчатки. И вызывающее истерику прикасание к своей голове и волосам, дабы чужая грязь не проникла внутрь, и дабы его, тщательно сдавливаемая сознанием не просочилась наружу. И никто не узнал, насколько он грязный, насколько он может быть едким, истеричным, извращенцем ненавидящим людей, и в первую очередь себя - за эту грязь. Сущность столь брезгливую и чистолюбивую, что беспорядок и нечестоты вызвают настоящую рвоту от омерзения. И лишь постоянная чистка и уборка, вселяют уверенность в себе и стойкость жить.

У всего есть свои особенности, исключения. Так в полной чистоте, и одиночестве, средь систематизированных и упорядоченых комнатах, или когда в руки попадают реагенты, бытовая химия - пристальность внимания переходит на них, погружая себя в работу, отвлекая от сокрытого под льдом клубка чёрных нитей. Частично приоткрывая сердцевину, то что спрятано за ними - нежную, добрую сущность из которой, сквозь клубок и ледяное изваяние, проистекает тот самый налёт составляющий первое впечатление. Совсем немного открывая случаному зрителю, что мог бы увидеть его таким, которому лучше бы оставатся незамеченым - ту часть Уотана, пусть далёкую от альтруизма, но умеющую сопереживать другим, особенно неприятно и больно становится, когда о ледяной шлейф разбивается что-то тёплое и чувственное по отношению к нему, такое необходимое - заставляя ещё сильнее затянуть ворох призрения и отвращения. Приоткрывает натуру, зарёкшуюся никогда не поднимать руку на кого либо, знающую о уважении и почтении, не только к чужим особенностям, но и делу. Особенно если они увлеченны, как сам Фриц, что с искрящими как солнце на чае - глазами, следит за волшебством хода реакций, прекращений в стеклянных формах и того как ранее грязное, очищается становясь чистейшим. Что стало одно из немногих отдушин в родном, осточертевшем до полного безразличия, даже к родственникам, краю.

- Прочный корпус с дыркой чтобы в нее смотреть и трубой чтобы в нее стрелять. Можно вставить огнемет.
- Вынесенное на спину дизельное двигло с листовой броней и рубами. Не очень нажежно, но в кабину не воткнешь.
- Рука из сломанного погрузчика с манипулятором от Железяки. В целом даже удобная, если привыкнуть к рычагам.
- Подвеска с Буркопьем переделанным под механический привод от двигла. Не полноценная рука, но сверлить можно.
- Ноги. На них можно ходить. Не очень быстро и довольно громко, но зато выглядят прочными в весьма устойчиво.