Целительные воды | ходы игроков | 3. Отец всех морей

Первый секретарь не отвела взгляд. Её улыбка не погасла. Но что-то в выражении лица Амидалы напоминало кошек, которым приятно хозяйское общество, но в сущности они не имеют ничего против их смерти. Не каждый человек продолжит улыбаться, будучи прижат к стене — и не кем-нибудь, а джедаем; даже пусть молодым. Зато её ладонь оказалась тёплой и податливой.

— Всё правильно. Ты хорошо сделал домашнее задание. Это сильные улики. Значит, ты заслужил и мой ответ, — на мгновение её губы закрыло бутылочное дно. «Эскадрон» летел последние мили.

— Пять лет, рогатый джедай. Пять лет в бочке с селёдкой. Когда я прилетела сюда, я была немногим старше тебя. Ну… постарше, конечно, но кто замечает мелочи. Ты бы хотел убить всю молодость, опекая старика и толстяка? А потом получить аналогичную миссию. И ещё одну. Не отвечай, я знаю, что все джедаи сумасшедшие. Но у меня были планы на жизнь. Планы! Давай я скажу так: даже у худших проявлений сепаратизма всегда находились… сочувствующие. И мало кто становится более несносен, чем победитель, почивающий на лаврах. Здоровый баланс сил помогает всем сторонам конфликта, держит в тонусе, — она описала замысловатую петлю горлышком бутылки и фыркнула, шевельнув пальцами в ладони Отта. — На самом деле мне наплевать. Я рассказала это к тому, чтобы ты не удивлялся событиям. В Сенате живёт много разных идей. На меня вышли. Мне предложили сделать так, чтобы пять лет, уже отправленные в гроб с водой, принесли мне состояние на всю оставшуюся жизнь. Деньги, милый юноша. Де-нь-г-и. Немного отчаяния. Поцелуй в конце подкаста. Пользуйся, пока рецепт рабочий.

Пальцы сжали ладонь женщины немного сильнее. Отт, не выдержав взгляда и сути, скрытой за ним, опустил взгляд к руке Астории. Ширас был разочарован. Вернее сказать излишне наивен и очарован. Он думал, что за предательством Амидалы с Набу стоит какая-то личная драма, шантаж или смертельная угроза... но никак не гордыня и деньги. Деньги. Самое плохое было в том, что слова первого секретаря несли в себе истину: толстеющий и развращенный победитель, нежащийся на лаврах. Зачастую даже заработанных другими руками.

— Я совру, если скажу, что не понимаю тебя и твоих устремлений, — со всей серьёзностью ответил падаван, — но по прежнему я не вижу смысла избегать мирного решения. Ты полетишь со мной, Астория? — спросил Отт Ширас и бутылка в руках Амидалы его нисколько не смущала.

Наступила пауза.

Отт смотрел на тонкое запястье Амидалы, закрытое блестящим серым материалом. Но забрак чувствовал, что женщина не сводит глаз с его лица. Слышалось гудение светового меча, разрубившего смертоносного дроида. Звенело эхо выстрелов. Изменился бы взгляд Астории, если бы она смотрела не в лицо юноши, совсем не такого ловкого с пивом за барной стойкой, а на его обезображенный бластером труп? Или извинение, брошенное вместе с электромагнитной гранатой, было самым искренним из всех её слов?

Чужая душа — всегда потёмки. Одно дело — познавать себя, медитируя над шумным водопадом в прекрасных скалах Тифона. Слушать о подлости и победах в чинном покое лектория, где старый мастер всегда объяснит, кто был прав. Где все действия уже сделаны, и поэтому не приходится выбирать. Совсем другое — сидеть рука об руку с женщиной, не остановившейся бы перед убийством. С женщиной, чьи мысли скрывались за актёрской игрой и модуляциями голоса.

Это сложная наука — наука о том, как лично принимать решения. Знать, что оно отразится на тебе и найдёт способ напоминать о себе изо дня в день. «Наши поступки всегда идут с нами», — так говорила мастер Ти. Световой меч Отта Шираса покончил с дроидом. Его рука. Его атака.

Это перестало быть деянием, о котором узнают из панорам голокрона. Это стало решением. Его решением. Тем не менее, Отт сохранил свои убеждения, будучи испытан огнём. И Амидала, как будто признавая за ним молчаливое право на эту духовную победу… наклонила голову:

— Полечу, — приняв и своё решение, она согласилась легко. И добавила с по-непонятному доброй интонацией. — Но однажды ты пожалеешь об этом не меньше, чем я, мой милый рогатый воин.

Его пальцы, на долю секунды напрягшись, когда прозвучал её голос, ослабили давление. Ему больше не казалось, что если забрак отпустит женщину, то она исчезнет, в том или ином смысле.

Отт опустил голову, облегченно вздохнув, пряча небольшую, но определенно победную улыбку. Когда надежды уже не было и Ширас был готов к худшему, даже к бутылке в свою голову, случилось чудо... Да, пожалуй, самонадеянно, с учетом того, как ловко Астория уже обводила его вокруг пальца, но что-то в голосе первого секретаря подсказало юноше, она не врет.

Отпустив ладонь Амидалы, посланник Ширас подхватил бокал с "Эскадроном" и за несколько глотков осушил его. Немного пролилось на одежду, но это уже было абсолютно не важно. Зажмурившись и громко выдохнув, получив с непривычки столько оттенков горького за раз, Отт посмотрел на Асторию.

– Ах да, это было за тебя, – утерев рот рукавом, улыбнулся падаван. То ли хмель, то ли ощущение победы, добавляло мыслям Отта какой-то приятной легкости. – Если очередное задание не убьет меня раньше, я готов рискнуть и подождать этого "однажды". Ах, блин... мне нужно предупредить остальных, что всё хорошо! – Вспомнив об обещанных пяти минутах, забрак соскочил со стула и уже собирался уйти, как вспомнил об ещё одном важном моменте. – Спасибо, Астория. И... кхм... передай мне свой бластер, чтобы МакМорган не нервничал...

«Этот город возведён пришедшими с неба
с одобрения и по желанию селкат,
чтобы иные культуры могли узреть
чудеса Манаана».

=○=

Наконец, Ахто остался позади. В этот раз — навсегда для каждого из улетавших.

Распятый среди волн купол уменьшался с охотной стремительностью. В себе он похоронил ржавые ворота лифта, магнитные рельсы транспортёров, буровые установки из титана и феролюминия, которые вцепились в живые кораллы. Внизу оставались полукруглые комнаты, занесённые солью. Оставались длинные шлейфы водорослей, плещущиеся у ступеней нижних лестниц. Оставались обесточенные серверные шкафы, на которых не сохранилось последнего приказа Йотомхаве. Пока Отт ждал второй посадки Дариана, кто-то стёр их данные, добавив бластер туда, где не хватало паролей. Но единственный маленький дроид, который мог бы раскрыть эту ложь, сейчас лежал в мастерской «Фулгрима».

Ахто стал синей каплей — случайным штрихом на гривастой седине океанов. А потом и вовсе пропал в безликой череде цифр и координат взлётной траектории. Заночевали уже на орбите, опасаясь не то удара в спину, не то давящей на психику атмосферы покинутого города. Но каждый знал, что гулкие тоннели и шелестящая темнота на дне шахты ещё долго будут преследовать их. Одного взгляда на перламутровую раковину, занявшую весь медицинский отсек, хватало, чтобы напомнить об этом.

Только Отт спал спокойно, измотанный сражением и поисками. В его сне огромный кит — левиафан поистине титанических пропорций — в космическом беззвучии поднимался над боками планеты. Чёрная тень на чёрном фоне, неспособном вместить его. Его голос был рёвом, резонирующим до высоких октав Силы. Но присутствие кита больше не подавляло, а словно бы восхищало, увлекая спящего падавана к неведомым высотам. Чудовище, страх «Хракерта», никогда не было чудовищным. Его величие и непостижимый покой устремлялись к звёздам с каждым движением плавников, уходивших за горизонт.

Красивый, но безмерно уязвимый, оттого жестокий, владыка Манаана лучился счастьем. Забрав посла, забрав Амидалу и Урфина, забрав память о прошлых деяниях людей, Отт Ширас избавил его от чуждых селкатам амбиций. А вместе с избавлением к ауре планеты возвращался мир. Кит… был благодарен Отту.

Аборигены с головами скатов называли его фиракхсан.
Отцом всех морей.
И кхольфо было его даром.

=○=

— Ты проверил? При ней нет другого оружия? — такими стали первые вопросы МакМоргана.
— А что такое, Урфи… — Амидала бесстрашно подняла голову. — Наверное, ты очень хочешь обыскать меня?
Дипломат ответил бывшей коллеге тяжёлым взглядом исподлобья:
— Ты берёшь на борт ядовитую змею, — заявил он, не глядя на Шираса.
— Не переживай, Урфи, — Амидала смеялась. — Твоя жена ничего не узнает. Ведь что было на Манаане, остаётся на Манаане, а?
Всю дорогу до корабля МакМорган молчал, шагая рядом с погрузчиком и раковиной Йотомхаве.

=○=

Отт Ширас думал, что за предательством Амидалы с Набу стоит какая-то личная драма, шантаж или смертельная угроза… но никак не гордыня и деньги. Он думал так, когда слушал её признание, когда допивал горький лагер.

Джедай должен слушать своё сердце. Разве могла пресыщенная жизнью искательница роскоши броситься спиной в кипящее море. Разве способна бездельничающая дипломатка, мечтающая о деньгах и повышениях, с бластером в руке стремиться к воплощению своих планов. Разве может человек, скучающий в кулуарах Сената, добыть корабль на пустой планете, чтобы улететь с неё вместе с тем, что было ей нужно?

Амидалу определили в пустующую каюту рядом с жильём остальных. Изначально Вес, слушающий всё более фантастические предостережения Урфина, хотел попросту запереть её в трюме. Но в трюме не было туалетов, о чём с невинной улыбкой сообщила сама Астория. Потом оказалось, что статусную пленницу необходимо не только водить в душ, но ещё кормить и поить. Затем выяснилось, что об инспекции надо написать подробный отчёт, а для этого с Амидалой пришлось разговаривать. А чтобы входить в её каюту, потребовалось убедиться, что внутри нет острых предметов или панелей доступа к корабельным системам. И напрочь отключить дверь в каюту, поскольку старенький грузовик не был предназначен для перевозки заключённых. Вес, Урфин и Отт дежурили по сменам, окружив Амидалу неусыпным и, надо сказать, оправданным надзором.

Поэтому, когда старый тви’лек Йотомхаве открыл глаза и увидел потолок медицинского отсека на республиканском корабле, никого не оказалось рядом.

После объяснений Отта Амидала поняла, что уже не сможет отвести подозрения. Всё, что она могла — это стать идеальным подозреваемым для тех, кто захотел бы искать другие улики.

=○=

«Фулгрим» мчался сквозь звёздную ночь в надсветовом прыжке.