Голоса в пустоте | ходы игроков | 3.21 Кайсэки

«Мисс Дредд, вы наверняка заняты, но, уверен, вы не захотите этого пропустить». К сообщению Конрад приложил фото с камбуза. Там-Бун Юним избавился от очков, перевязал лоб повязкой, надел фартук и с энтузиазмом, достойным лучшего применения, лупил молотком по куску мяса.

Конраду нравилось узнавать новое, поэтому все экзотические запросы цензора он постарался выполнить в точности. Пришлось озадачить сержанта Акосту и даже Канко, но результат явно того стоил. Юним закончил с мясом и теперь увлеченно мешал чеснок с медом и соевым соусом. На столе вокруг него аккуратными рядочками стояли плошки, тарелки и странной формы устройства для «лунных пряников». Можно было только догадываться, зачем все это.

В одном сомневаться не приходилось: основой таосской кухни, как ее понимал Юним, были два ингредиента — рис и масло. Содержимое глубоких округлых сковородок шипело и шкворчало, создавая как раз нужное настроение для угрюмого цензора. Время от времени он отдавал команды: «Порежьте подошву кубиками», «Пюрируйте бобы», «Обдайте ростки кипятком».

— Это вообще жрать можно будет?

София облокотилась на окошко для выдачи блюд и с сомнением наблюдала за разгромом на родной кухне. Юним только фыркнул.

— Получится необычно, как раз во вкусе нашей гостьи, — вместо него ответил Конрад.

— А как-нибудь так, чтобы остальные тоже поели, можно? И давайте поскорее, сигнал к обеду уже был. Наш карманный радист уже приволок эту гостью.

Юним не удержался и высунулся посмотреть. Люди понемногу заполняли столовую. За столиком у стены сидели и мило о чем-то беседовали мисс Миякэ и мистер Блейк.

— Молодец. Далеко пойдет, — цензор неожиданно усмехнулся и обратился к Софии. — Ваше лучшее приобретение.

— Чего? — не поняла старушка.

— Блейк. Мастер слова. На своем месте. Вот, — он пихнул Софии миску с какими-то бежевыми морщинистыми палочками. — И вы идите на свое. Обед готов.

Палочки до слез пахли уксусом и перцем, как и густой красный суп с кубиками белковых брикетов. Юним сам подал его на стол.

— Кимчи тиге. На первое.



Мисс Миякэ сложила руки в ритуальном жесте, достала из бархатного чехла собственные приборы. Прежде она так не поступала. Дьюитт отдал девушке должное: ее придирчивость позволила ему без стеснения извлечь карманный анализатор. Согласно прибору, яда в тарелке не было, но он явно барахлил. Единственная ложка супа оставила огненный след вдоль пищевода, стекла очков мгновенно запотели.

— Все хорошо, мистер Блейк?

— Просто прекрасно, — просипел Дьюитт.

Он воспользовался необходимостью потереть очки, чтобы хоть немного справиться с дыханием. Мисс Миякэ, похоже, была невосприимчива к ядам. Молодой лорд вернул очки на место и огляделся по сторонам. Робин деликатно извлекала на край тарелки какие-то шкурки. Хантер и Ситара ели с заметным удовольствием. Апрель уныло ковыряла ложкой белковый кубик. Доктор вежливо дул на ложку, на донышке которой едва заметно плескалась капелька жидкости. София и полковник вспоминали молодость. На сердце молодого лорда неожиданно потеплело от взгляда на здоровяка-сержанта, который явно страдал не меньше них с братом Алиенором.

— Вы играете в шен, мисс Миякэ? — Дьюитт начал разговор издалека.

— Нет, только самую малость в ута-гарута. Наша цивилизация почти пала из-за разумных машин, настала пора развивать ресурсы людей. Вы так не считаете?

— Я думаю, инструменты хороши в руках мастера, — осторожно ответил Дьюитт, утирая слезы салфеткой. — Не волнуйтесь, меня, конечно, трогает судьба человечества, но суп сейчас делает мне больнее.

— Остро? — ехидно спросил подошедший Юним.

Молодой лорд качнул головой.

— Нет, но мы затронули очень острую тему. Люди и умные машины.

— Людей убивают люди. Чаще, чем машины. Даже сейчас, — цензор сурово выставил на стол плошки, в которых поверх риса ровными секторами были выложены мелко порезанные закуски, а сверху блестела яичница с непрожаренным желтком. — Пибимпаб.

На это Дьюитту нечего было ответить. Миякэ вежливо поблагодарила, и повар тут же скрылся из виду. За соседним столиком сержант удивлялся, как можно приготовить острую яичницу. Доктор увлеченно рассказывал Ситаре, как держать палочки. Еда по-прежнему была слишком острой, но ради обучения он стойко жертвовал собой. Ситара смеялась и училась весьма успешно.



— У вас все же такой разнородный экипаж, — улыбнулась Миякэ. — Я каждый раз вспоминаю ваши слова о том, что весь секрет в их собственном неведении. Может, это и была причина, по которой поладили цензор и ронин из клана Стального журавля.

— Вы знали ее? Рен, — Юним возник словно ниоткуда. Он вроде бы пришел забрать тарелки, но явно об этом забыл.

— Сожалею, мы не были знакомы, — покачала головой девушка. — Я лишь предположила, исходя из ваших познаний в таосской кухне. У вас настоящий талант.

— И у вас. Доставать меня, — Юним резко развернулся и удалился на камбуз.

Дьюитт раскрыл было рот, но Миякэ жестом его остановила.

— Не стоит, я действительно зря об этом заговорила. Просто, мистер Юним сам не подозревает, какой он счастливчик. Редкому гайдзину удается изучить секреты их блюд.

— Без вас знаю, — резко бросил Юним, хватая с их стола забытое полотенце.

— Послушайте, если вам есть что сказать, может, вы присядете хоть на минутку? — воскликнула Миякэ.

К удивлению Дьюитта, цензор покорно сел.

— Я, э-э, прошу меня простить, я вынужден отлучиться. Кажется, нашему новому гостю нужна помощь.

Молодой лорд выскользнул из-за стола и направился к Кайлу, который, к счастью, как раз чудил с палочками. Удивительно, но мисс Миякэ и мистер Юним даже не поубивали друг друга. Некоторое время они просто сидели молча. Девушка ела рис, а мужчина сворачивал из полотенца зайчика.

— Вы плохо деретесь, — наконец произнес он.

— Простите?

— Без огня. Редко. В додзе. Нет привычки. Обычно уходите тихо, — в своей обычной манере пояснил цензор, не поднимая глаз на собеседницу. — Это хорошо.

— Для кого? — холодно спросила Миякэ.

Юним просиял.

— Для меня! Для дела. Идемте со мной? В Гавани. Вам нужны ножны, мне — меч. На время.

— Я плохо дерусь, мистер Юним.

— Именно. Постоите. Молча. В тени. Вы это можете, я знаю.

— Вас в деле я вообще не видела. Знаю только, что вы хорошо готовите. Правда, я еще не пробовала десерт. Что на сладкое, мистер Юним?

— «Лунный лотос».

Цензор понял намек, но не спешил уходить. Он смотрел прямо на Миякэ поверх очков. Девушка улыбнулась своей загадочной полуулыбкой.

— Раньше не доводилось пробовать. Позвольте мне обдумать ответ.



Юним не успел ничего ответить. Из-за соседнего стола раздался зычный голос сержанта.

— Знаете, у нас на родине говорили, такую еду полагается запеть. Никто не желает?

В ответ на вопрос Акосты Ситара задумчиво постучала палочками по столу, а затем сделала "бздынь" по тарелке, и только тогда, по взгляду Робин, заметила, что явно делает что-то не то. Но смутиться девушка не успела – доктор подхватил ее игру, выбив следующую ноту из стакана. Что же... это идея!

Оставив чужеземные приборы в покое, Ситара встала и отошла к кухонным шкафам. Вернулась к столикам она уже с несколькими комплектами ложек. Один достался сержанту, вместе с пояснениями какого ритма Ситара от него ждет. Оставшиеся получили Дьюитт и Кайл. Про себя девушка улыбнулась: кажется, она уже репетировала что-то такое в своей голове.

– У нас тоже поют на больших ужинах, – пояснила свои действия странница, – будет весело.

Робин она показала как хлопать ладонью о ладонь, а Хантер – как хлопать ладонями по передним бедрам. Доктору досталась баночка с палочками корицы, Апрель – соль и перец горошком, которые она умудрилась взять одной рукой, второй продолжая виртуальные боевые действия на мультитуле.

– Лет пятьдесят назад на одном из наших кораблей нашли архив с музыкой. Видимо, еще с Земли. Но некоторые песни стали популярны. Эта особенно полюбилась нашим открывающим...эээ... разведчикам. А еще ее часто напевает мой отец. Возможно, окажись вы у нас на ужине... ммм... в общем, раз у нас тут проникновение культур... Николас, – шутливо поклонилась странница Акосте, замысловато повертев рукой в воздухе, – пора! Мы в пути и космический океан ждет!

Раздались первые неуверенные постукивания. Странница одобрительно кивнула и подошла к юному лорду и Койоту, чтобы напомнить их партию. Шума стало больше, пока что довольно невнятного. К нему присоединились хлопки и, наконец, Ситара запела, постукивая по образовавшемуся в ее руках ковшику. Неожиданно хаос обрел смысл. Пританцовывая, девушка подключила к действию заведующих специями.

– Присоединяйтесь, тут еще много подручных материалов, – вклинилось приглашение остальным между припевом и куплетом.

Путеводным верным звёздам расскажу я о своей любви... ссылка

Койот сидел и тихо подпевал, постукивая как показали этими приборами. В целом, усилиями Горацио по званию и Барталамео по выслуге лет, Кайл выглядел подобающе ужину, был переодет в штатную униформу (впрочем куртку он нацепил все таки свою) и в целом являл. Впрочем сейчас он являлся заботой лонжерона.

Тот перехватил его, словно противоракета на встречном курсе и отвлек тепловыми ловушками странных слов, из которых Кайл понял, что "необходимо соблюдать осторожность" пока шаошанка и цензор "решают деликатные вопросы по культурному взаимодействию" и также какие то "прорабатывают важные для бизнеса связи". Лонжерон держался расслабленно, говорил весело, сыпал всякими сложными словами, даже показал как правильно есть этими странными палочками.

Общяя песня захватила, тем более когда ему доверили часть ударной партии. Все шумели, веселились, это было классно. И в этот момент всеобщего веселья, лонжерон немножко изменился. Стал каким то настоящим что-ли. И начал немного, но значимое количество времени смотреть в сторону мисс Мирквуд

Когда песня закончилась массовым стуком криками и прочим, и на время опустилась тишина. Кайл пододвинулся к нему и задал вопрос.

— П-простите, уважаемый лонжерон. А если наш повар и мастер Миаке прорабатывают связи, разве не должна этим заниматься мисс Мирквуд. Она же отвечает за связи в широком смысле на корабле?

К чести Блейка, тот замешкался лишь на секунду.

– Мисс Мирквуд? – повторил он, собираясь с мыслями. Ну и потому, что произносить даже поддельное имя мисс д'Ред было приятно. – Почему вы думаете, что она не приложила к этому свою изящную руку? – лонжерон скосил глаза на Кайла и улыбнулся с максимальной загадочностью, как положено коварным злодеям под прикрытием. – Мы с вами наблюдаем сейчас финальный этап наисложнейшей операции. Личное участие мисс Мирквуд уже не требуется. Каждый может, знаете ли, завязать шнурки. А вот сделать так, чтобы шнурки осознали выгоду совместной работы, почувствовали эмоциональную вовлеченность в общий проект, прониклись взаимной симпатией... Так сказать, сами потянулись бы друг к другу... Вот это – искусство. Требуется много самой разнообразной подготовительной работы. Но поверьте, если бы не мисс Мирквуд, ничего этого... – Блейк обвел столовую широким жестом, – не было бы.

Это было правдой. Дьюитт знал это лучше, чем кто бы то ни было. Мисс д'Ред была сердцем "Софии", именно ее звезда пульсировала в центре схемы. Баронесса (а с ней и полковник), Ситара (а с ней и Миллс), он сам...

Теперь, когда у него появился уважительный повод смотреть на Робин, отвести от нее взгляд не представлялось возможным.

– Связи – удивительная вещь, – задумчиво проговорил Блейк, с отрешенным видом наблюдая, как Робин смеется над очередной шуткой сержанта. – Одна встреча, какое-то совсем ничтожное в масштабах вселенной событие – и ты уже по уши... в связях.

Кайл неожиданно посерьезнел.
— Но ведь из этих событий и состоят истории. Истории любви например. Случайная встреча, корабль, парень и девушка, совместная опасность, он спасает ее, она - его. Длинная сложная схема случайностей, встраивающаяся в план, придуманный задворками подсознания? — он говорил все быстрее немного волнуясь. — Она... мисс Мирквуд, сказала, вы очень хорошо разбираетесь в схемах. Скажите, Уильям, - любовь это такой нечаянный план? Сюжет, который никто не планировал, изящная схема возникшая в хаосе? Так появляется любовь? — Кайла явно волновал этот вопрос, и он внимательно и с надеждой смотрел на Уильяма.

– Я не... – Блейк осекся. Конечно, он был последним человеком, которому следовало бы задавать этот вопрос. Он и сам буквально только что спрашивал почти то же самое у Юнима, и не слишком продвинулся с тех пор в своих изысканиях. Однако иногда, чтобы что-то понять, нужно было попытаться это кому-нибудь объяснить. И Уильям решился.

– Я не знаю наверняка, – очень осторожно произнес он. – Если подумать, почти все состоит из хаоса. Но... Я действительно неплохо разбираюсь в схемах. В моделях. В измеримых показателях. Любая модель – это упрощение. Моя гипотеза заключается в том, что любовь нельзя упростить или измерить. Получается, она ни из чего не состоит. Просто либо есть, либо нет. Я не думаю, что любовь можно... спрогнозировать. Хотя выглядит логичным, что существуют благоприятные и неблагоприятные обстоятельства для ее... эээ... возникновения. Как и для любой другой связи. Взять, к примеру, мистера Юнима и мисс Миякэ. Просто как совершенно случайный пример. Три дня назад они не знали о существовании друг друга. Вероятность того, что в тот момент времени они друг друга любили, была близка к нулю. Вчера, когда они... эээ... оживлено спорили на нижней палубе, я бы оценил эту вероятность, как катастрофически невысокую. Сегодня... Наверное, она немножко выше?.. – в голосе Блейка определенно недоставало уверенности. – По крайне мере, они друг на друга не орут, это хороший знак. Может быть. Не уверен, что вообще есть какие-то объективные KPI. Все же это еще и очень индивидуальная штука. Если говорить вашими словами, у каждого свой сюжет. Мне не подойдет ваш, а вам – мой. Вообще... вам лучше спросить у мисс Дэш или у Ленни, – сдался Уильям. – Они выглядят так, будто разобрались в этом лучше меня. Я... это не совсем... не совсем моя область экспертизы. Я сам бы не отказался, чтобы мне кто-нибудь объяснил... – Блейк бросил очередной беспомощный взгляд на мисс Мирквуд. – Хотите, пойдем и спросим вместе? – неожиданно предложил он.

Кайл, немного застеснялся.
— Я и сам собирался, но боялся... Понимаете, мне кажется, это как спрашивать у танцора посреди очередного па, как именно он танцует. Как уточнять законы баллистики у стрелка за пулеметом. Как спрашивать как именно пилот звездолета уворачивается от ракеты. В общем, мне казалось, что лучший ответ дадут люди со стороны. Но если вы поможете мне, то давайте пойдем. Только, перед этим один маленький вопрос.
Кайл нахмурился собираясь с силами.
— Мне нужен план. План мести. Я знаю кого я хочу убить, знаю за что, но боюсь я к этому совсем не готов. Ни технически, я понятия не имею где он, ни физически, ни морально. Особенно второе - я понимаю, что это ничего не изменит, но должен же я что-то сделать, раз остался жив. Должно быть какое то окончание у этого сюжета, но ничего путного придумать не могу. — Кайл напряженно потер лоб — Мне нужна помощь, я готов отработать так, как вы скажите.

– Да, вот это моя экспертиза, – просиял Блейк. Это было очень странно: говоря о любви, он выглядел потерянным и даже немного расстроенным, а теперь прямо-таки лучился доброжелательностью. И все же Койоту почему-то казалось, что именно сейчас он задал не тот вопрос не тому человеку. – Вы верно заметили, что месть, а тем более такой... радикальный ее подвид – это чрезвычайно сложный проект. И часто дорогостоящий. Боюсь, я недостаточно вам доверяю для того, чтобы разделить с вами сопутствующие риски. И не вижу, как вы могли бы мне заплатить за консультацию. Давайте вернемся к этому вопросу, когда мы узнаем друг друга получше, если, конечно, он не потеряет для вас своей актуальности. Спешить тут не следует. Нет ничего более окончательного, чем смерть. Могу дать бесплатный совет: если не уверены, что сможете нанести удар, не берите в руки меч. В противном случае можете попасть в ситуацию, когда все присутствующие чувствуют себя глупо.

Кайла ответ немножко осадил, но тут начало происходить что-то необычное. Все вместе - разговор за обедом, обстановка, слова Блейка, дополнительный подтекст - все приносило, не то что бы воспоминания, но некоторое вдохновение, что-ли. Когда тело знает что надо бы сделать. Койот оказавшийся на самом близком в его жизни мероприятии похожем на свесткий раут, вдруг неожиданно для самого себя подстроился. Дьюи увидел как у новичка вдруг изменилась осанка, выражение лица, наклон головы и даже микромимика. Кислотные цвета на индикаторах в очках ушли, оставив место вежливым уровня участия, благодарности и беспокойства, совершенно, впрочем искренних.

— Искренне благодарю вас за совет, тем более звучит он достаточно убежденно, будто вы бывали тем самым "присутствующим". Надеюсь в вашем случае это разрешилось к всеобщему благу. Прошу простить меня за грубую прямоту и, некоторую импульсивность, мне кажется я все еще переживаю последствия логистических решений нашего уважаемого повара, как и событий предшествующих им, и все еще слегка дезориентирован. — Неожиданно прорезавшиеся манеры, структура речи слегка удивили Дьюи, на секунду новичок напомнил Конрада, но Блейк считал эту ассоциацию назойливо взявшейся от седых волос. Кайл продолжал, но сквозь вежливое участие вдруг начало проступать удивление, знакомых кислотных оттенков - будто он тоже не очень ожидал это. Койот прямо сейчас прислушивался к странным внутренним ощущениям продолжая говорить — "Опыт как спутники планеты, которые обеспечивают приливы и отливы твоих мыслей", как говаривал Первый Исследователь Белка Тайрин. Вот у меня за последнюю неделю прибавилось спутников, и они немного растаскивают меня в разные стороны.

Дьюи цитата показалась знакомой, только кажется ее произнесла какая то политик родом из Федерации, он не помнил откуда конкретно, но совершенно точно не белка. Впрочем, учитывая опыт странного собеседника, он допускал, что хорошие цитаты наверняка публиковались в комиксах без указания авторских прав. Кайл немного посидел внутренне прислушиваясь и тихо попросил

— Давайте, действительно подойдем и спросим. Мне кажется мне становится проще и яснее мыслить после разговоров. Некоторых. Только я попрошу вас сформулировать вопрос, чтобы он не был таким вызывающе прямым, я себе уже не очень доверяю. ладно?

К концу предложения он подрастерял и поставленную спину, и правильное рассчитанное выражение лица и оставался задумчивым, как человек который внимательно слушает свои внутренние ощущения.

На словах сержанта о песне мистер Юним нахмурился, и по мере того как веселье разрасталось, его лицо принимало все более страдальческое выражение. Мисс Миякэ наблюдала за ним с легкой улыбкой.

— Договорим потом, — сдался цензор. — Сообщите решение. Не тяните.

— Конечно, мистер Юним. Благодарю за обед. У вас талант.

— Учу местную кухню. Всегда. Со всех планет. Где был, конечно. Я пойду.

— Откуда вы родом, мистер Юним? — спросила девушка, когда цензор уже поднялся.

— Э-э-э, Абсолют. Хиджра.

Мужчина скрылся с почти неприличной скоростью, напоследок послав в сторону Дьюитта взгляд, который обещал резкое неминуемое сокращение выплат. Конрад, все еще в фартучке, подошел забрать тарелки. Мисс Миякэ сидела, с отсутствующим видом разглядывая поверхность стола.

— Хиджра… Почему такое странное название?

— На Абсолюте крупнейшие города названы в честь кораблей первопоселенцев. Своего рода дань памяти. Кто-то мог бы счесть это дешевым патриотизмом, но большинство даже не помнит.

Девушка кивнула и снова задумалась.

— Могу чем-то помочь вам, мисс?

— А? Нет, нет, все прекрасно. Я размышляю о том, как бы вернуть любезность мистеру Юниму. Ни одно доброе дело не должно остаться безнаказанным.

[Несколькими минутами до того, пока звучала Песня]

Океан переливался радугой – шуршал, стучал, рокотал, но главной его нотой, душой, был высокий сильный девичий голос. Он вел за собой, выявлял из хаоса звуков мелодию, придавал смысл, прокладывал путь для остальных.

А между тем, Уолтер не заметил, а музыка уже подхватила и его, заиграла им – как корабликом среди бескрайнего не космического, но живого, и по живому безжалостного простора. Волны захлестывали – солоноватый вкус на губах. Вкус от которого по телу пробежала сладкая дрожь воспоминаний.

Уолтер облизнул губы и понял, что замечтавшись забыл отбивать ритм. Взмахнув банкой с корицей, он присоединился к хору.

Путеводным верным звездам
Расскажу я о своей любви
Что меня округой света по морям окраинным вели
Мне милее та звезда, что дома бы ждала
Из травы соленой покрывало бы ткала
Если я вернусь домой, то расскажу ей о своей любви

Зрители, все кто присутствовал на ужине, смотрели на Ситару. Зрители смотрели, а Уолтер чувствовал и гордость и ревность – и рифму, Ситара была его путеводной звездой – оба чувства не противоречили друг другу, оба не были плохими. Перовое переполняла его, второе щекотало, а вместе они преображались в радостное возбуждение.

Путеводным верным звездам
Расскажу я о своей любви

Песня кончилось, звуки затихли, и его капитан ловко скользнула на соседние сидение.

– Должен признаться, совсем не умею ткать, – прошептал он Ситаре, – возьмешь меня юнгой, к себе?

— Разве? — оторвавшись от стакана воды, удивилась разгоряченная выступлением странница, устраивая на спинке стула лопатки, все ещё явно зудящие от окрылившей её метаморфозы. — А мне показалось, что ты неплохо вплел нотки корицы в общее полотно. Вот и будешь отвечать за паруса, юнга!

Девушка лихо подмигнула доктору, а затем с улыбкой оглядела зал, благодарно кивая всем участникам импровизации. Только отсутствие Юнима слегка остудило её пыл.

— Помнишь, на взлёте с Тритона ты поймал меня за танцем в каюте? — наклонившись ближе, Ситара приобрела смешной заговорщический вид, — тогда я представляла себе как раз нечто подобное, если бы капитан сейчас добавил битбокса, то было бы почти как в мечтах. Хотя... это и есть мечта, — она снова оглядела присутствующих, — быть снова на корабле, среди знакомых, сплоченных общей дорогой людей... Кто бы мог подумать, что сразу три имперских лорда станут играть мне аккомпанимент! Мама ни за чтобы не поверила...

Мысли о доме зашевелились внутри и Ситара, вернувшись рассеянным взглядом в пространство столовой — будто сравнивая присутствующих с воспоминаниями о прежних знакомых и друзьях — наткнулась на задумчивое лицо одиноко сидящей ниндзя. Поддавшись порыву, странница поднялась с места.

— Я сейчас, — извиняясь, бросила она доктору, и переместилась за столик таосски, почти не касаясь весом стула, как делают люди, занимая чужое место на пару секунд: что называется, одна нога там, другая тут.

— Боюсь я невольно обидела мистера Там Буна своим вторжением в стилистику вечера, — в словах странницы не чувствовалось ни капли вины, хотя в её следующем предложении без труда читались искреннее желание и забота, — но, возможно, вы могли бы вернуть нашей трапезе прежнее настроение, вы же играете на ней, не так ли? — странница указала на вездесущий кофр Миякэ. — Впрочем, жанр в любом случае за вами, если, конечно, вы согласны.

— Думаю, мистер Юним просто предпочитает другой вид досуга, — уклончиво ответила Миякэ. — Я действительно играю. Не уверена, что мое скромное исполнение сможет удачно поддержать тон вечера, но я сделаю все, что в моих силах.

Девушка взяла кофр, расстегнула застежку и выудила из узкого, слишком узкого для такого громоздкого кофра, кармана мелодику.

— Я услышала эту песню в музыкальном автомате в одном мотеле. Мне пришлось провести там много времени… В общем, я успела ее запомнить и потом от скуки подобрала. Но, признаться, я до сих пор не знаю, кто ее написал и как она называется. И не спутала ли я где ноты. Прошу считать это вольной интерпретацией. Девушка заиграла. Если бы кто-то в это время смотрел на дверь, то он мог бы заметить мистера Юнима, который прислонился к косяку и слушает мелодию, прикрыв глаза.

ссылка

Когда Ситара вернулась, доктора поймал ее за ладонь, чтобы не упорхнула так же внезапно, как минуты назад, и спросил.

— Чтобы сказала мама, если один из этих лордов пригласил тебя на танец? — Уолтер смущённо улыбнулся. — Тара, станцуй со мной.

"Давайте не демонстрировать явно своих симпатий и антипатий" всплыли в голове слова Робин, и Ситара невольно покосилась на компаньонку. "Провал миссии! Провал миссии! – включилась сирена чувства вины. "Потанцуй! Потанцуй!" – застучала кровь.

– Мама бы сказала: "Если твое сердце говорит "да", произнеси это вслух!", – сжала ладонь доктора странница, соглашаясь на шалость.

– Думаю, нашей гостье будет приятно, если мы поддержим ее игру, – обратилась Ситара к сидящим напротив Акосте и Робин, не желаете тоже?

Странница хотела было продолжить и предложить сержанту осчастливить одну из присутствующих дам (он как раз успел заинтересованно посмотреть на Хантер), а Робин спасти то и дело поглядывающего на нее Дьюитта от (наверняка довольно неловкого, судя по периодически возникающей на лице юного лорда растерянности) разговора с Койотом, как Акоста неожиданно пригласил Робин. Что же, вот кто действительно, похоже, придерживался плана с отсутствием демонстраций. Или..? Да нет...

Пары поднялись и вышли на свободное пространство, избавив Дьюитта от необходимости формулировать и задавать вопрос о любви. По крайней мере пока. Но при желании, глядя на танцующих, Кайл мог прочесть ответ. Причем независимо от того, на кого смотрел.

Все указывало на то, что Робин и Николас действительно сдружились. И пусть не столь раскаленная, но что есть хорошая дружба, если не любовь? Мягкий и легкий, их танец был радостным и беззаботным.

Если же хотелось посмотреть на классическую страсть, то нужно было всего лишь перевести взгляд на соседний сюжет. Не стараясь обнажить перед всеми свои чувства, доктор и Ситара в тоже время представляли собой открытую книгу. Экспозиция двух прямых вызывающих взглядов перетекла в завязку первых, еще только задуманных движений: кто же будет вести? Он или она? Шаг, шаг, поворот. Она следует туда, куда зовет ее партнер, но ведет ли он или это она ведет его, позволяя ему вести? Любовь – запутанный лабиринт, кто выберется, а кто останется в плену? Кажется, что роли меняются то и дело, кто же победитель? Никто. Они оба. Развязка проста как мир – танец хорош, если партнеры позволяют друг другу раскрыться. Смотрят в иллюминатор, не загораживая друг другу свет звезд. Кажется, Дьюит прав, это желание либо есть, либо нет. Не подлежит подделке там, где обнажаются истинные "хочу".

Музыка смолкла. Все расселись по местам.

— Капитан, входящий сигнал от неизвестного корабля