| |
|
|
Началась весна, и ее дыхание наполняло холодный воздух. Во Фросте шел снег - но то была не резкая и колючая метель середины зимы, а мягкий, неспешный снегопад, в котором каждая снежинка готова была растаять, так и не коснувшись земли.
Сквозь серую пелену туч пробивалось полуденное солнце. Его лучи высекали яркие тени, копьями пронзали снегопад, а потом снова путались в наступающих облаках. Небо, правда, было едва видно, ведь Фрост стоял на берегу лесной реки, а леса Норски густы и стары.
Центр селения - площадь с огромным костром, тянущим свои пылающие лапы к небу - был полон народа. Всюду звучала музыка, гомон голосов перемешивался со взрывами смеха или отчаянной ругани. Где-то дрались на спор, где-то скальды состязались в остроумии и таланте, а вокруг костра начинался хоровод. В этой толпе можно было рассмотреть людей чуть ли не со всей Норски - мелькали зеленые одежды варгов, черно-серебряные скелингов и сарлов, даже несколько аэслингов и берсонлингов с востока пришли, чтобы принять участие в огромном празднике весны.
Конечно, такие устраивали во всех крупных владениях, но ярл Фроста превзошел остальных. Он распахивал двери для гостей из любого племени, щедро одаривал скальдов и заманивал их сюда всеми силами - нередко после особенно удачных выступлений они уходили из Фроста настоящими богачами. А еще могучий Синдри Одальфссон был любим народом, и не только своим. Боги одарили его широкой улыбкой, широкой душой и умением заводить верных друзей. В его владение, на праздники времен года шли, надеясь не только на богатство и славу, но еще и на покровительство, а то дружбу прославленного воителя.
Адальстейну здесь предоставили особое место. Его нашел гонец от самого ярла Синдри, и, вручив украшенный драгоценностями рог, упросил явиться на праздник. Это была возможность, которой Адальстейн искал - возможность поднять собственное знамя еще выше, собрать еще больше людей. В конце концов, он знал, что на празднике у ярла Синдри найдет немало желающих.
И вот теперь он сидел неподалеку от ярла в его длинном доме, среди воинов, слушая выступление одного из своих собратьев по ремеслу. Пел тот хорошо, но перед лицом самого ярла мог и получше - эту мысль подтвердил сам Синдри, неприметно наклонившись к Адальстейну:
- Я прошу тебя выступать следующим, - негромко произнес он. - Я много слышал о твоем таланте, и теперь желаю убедиться в нем сам. Не сомневайся, ты будешь щедро одарен, и даже более чем щедро, если все, что я слышал, оправдается. А после...
Ярл позволил себе едва заметную, кривую улыбку. Он был высок, широк в плечах, носил тяжелый плащ из медвежьей шкуры, а из гривы черных волос росли величественные витые рога - знак благоволения Богов. То был человек общительный, открытый, и... коварный. Адальстейн знал, что с Синдри следует держать ухо востро.
- После мы с тобой обсудим, зачем на самом деле ты явился.
|
|
1 |
|
|
|
|
Ничего не ответил скальд, лишь кивнул и по завершению сказа выступавшего, выждав немного, не торопясь прошел ближе к очагу. Прищурившись, всмотрелся в пляску пламени. Накидку из волчьих шкур с бело-розовым подбоем оставил на кресле, оставшись в штанах да жилете, и теперь всякому было видно, как светится кожа Адальстейна, словно горящая свеча, тусклым, странным светом.  Ой и лукав же ты, Синдри, сын Одальфа. Али не ведомо тебе, что здесь я по приглашению твоему? Быть может, не слыхал, что отряд я веду? А какой хэрсир откажется пополнить число своих воинов добрым охочим людом? Нет, другое тут. Ой и умён же ты, Синдри, ярл Фроста. Знал ты это, когда гонца посылал. А значит, есть тебе что сказать, интерес некоторый имеешь ты в моём отряде. Да только зря ты так – мне и впрямь сей праздник в радость, и сегодня мне хочется веселиться. Однако потом буду хандрить – слишком уж сильна память о том, как пировало моё племя – и лучше бы, Одальфссон, речам твоим не вгонять меня в тоску пуще прежнего. Адальстейн встряхнул головой, отгоняя мысли? и прочистил горло. Правда твоя, ярл, после мы обсудим, зачем на деле я здесь. После. Сейчас же – споём. Ныне – пир и веселье, так пируйте же, сыны Севера!
|
|
2 |
|
|
|
|
Когда Адальстейн закончил свое выступление, пиршественный зал загудел громче прежнего. Хотя скальд уже умолк, рога и кубки продолжали сталкиваться, проливая пенный мед, кто-то выкрикивал пышные хвальбы Халльбьёрнсону, кто-то рвался схватить свой инструмент и тут же, с места, сыграть лучше него - и по опыту Адальстейн знал, что весь этот хаос, радостный и восторженный, будет продолжаться еще довольно долго.
- Я многое о тебе слышал, - встал Синдри Одальфссон, качнув величественными рогами, - но никто не говорил мне правды. Ты превзошел все истории о себе, и ни один слух не может сравниться с истинным Адальстейном!
Он протянул руку, кто-то тут же вложил в нее рог с медом, и ярл вскинул его к потолку.
- Да проживешь ты еще долго, и да будешь ты петь во славу наших Богов до самого Конца Времен!
Ему вторил дружный рев десятков луженых глоток, и пир загремел еще сильнее.
А Синдри, залпом опустошив рог, сошел к скальду.
- Ибо конец этот близок, - уже тихо, так, чтобы слышал только Адальстейн, закончил ярл. - Я видел его, скальд. Видел, как земля будет обрушиваться в саму себя, и моря, черные, как старая кровь, затопят все, а потом вспыхнут лиловым огнем. Ты слышишь его, Халльбьёрнсон? Слышишь ты зов Богов? Они призывают своего Навеки Избранного. И мы должны ответить.
Ярл сделал приглашающий жест и направился прочь из зала. Перед ним и Адальстейном расступались люди.
- Я знаю, ты слышишь их. Ты за этим пришел сюда. - Он распахнул двери и мужчины вышли на каменную площадку, возвышавшуюся над площадью Фроста. Отсюда было видно все селение. Музыка и смех доносились снизу, но сама площадка была темна и тиха. Здесь не было никого, кроме Синдри и Адальстейна.
- Тебе нужны те, кто назовет тебя владыкой своих сердец и пойдет за тобой, чтобы назвать тебя Навеки Избранным. Чтобы встать за твоими плечами под взглядом Богов. - Ярл сложил руки на груди, глядя вниз, на Фрост.
- Здесь ты и впрямь найдешь искомое. Но сможешь ты пройти по этому пути? До самого конца, Адальстейн? И пожать плоды провала, если это случится? Я - да. - Он посмотрел на скальда. - Примкни ко мне. Ты получишь все, чего бы ни пожелал. Людей, богатство, славу, проси чего хочешь. А взамен Навеки Избранным ты назовешь меня. И все тяготы этого пути падут на меня. Все невзгоды, все кары падут на меня - а ты будешь благоденствовать.
|
|
3 |
|
|
|
|
Какое-то время Халльбьёрнсон молча всматривался в ночную темень. Славное место – Фрост. И ярл здесь весьма прозорлив – всё-то он знает. Однако истолковал он сие знание, что называется, не в ту сторону. Что же, станем речь держать.
- Быть может я не ярл, но и не трусливый рейкландец. И хоть не безрассуден, но не престало мне скрываться от воли Богов, пусть даже волей их будут суровые кары. Зачем же стремишься отвернуть мой путь от невзгод и тягот, сын Одальфа? Али на испуг задумал проверять? Так это нам не в нове, пуганые мы, невзгоды не страшимся.
Скальд негромко хмыкнул и повернулся к ярлу.
- Твоя тут правда, о ярл Фроста, и пусть известно будет: нужны мне те, кто следом пойдёт. Ищу я тех, кто будет племенем моим, и место, где мы будем пировать. Так буду я спокоен - будет кому преумножить славу племени, будет кому продолжить свитки, и будет кому их прочесть. И ежели ярл призовёт - будет кому ответить на зов. По этому пути пойду я до конца.
Очень, очень внимательно Адальстейн смотрит на Синдри.
- Но пусть известно будет и такое: коль назову кого я господином, за ним последую везде, хоть по пути Избранника богов, хоть даже и к погибели. Его невзгода будет и моей, но также и моя печаль его печалью станет.
Помедлил и, словно пробуя на вкус, произнёс: - Навеки Избранный.
- Кому, как не тебе, о ярл, известно, что скальды к выдумке не склонны. Избранником Богов наречь во власти только сами Боги. До той поры назвать могу лишь дроттином моим. А коль желаешь, чтоб так величали – изволь, спытаю я тебя, о Синдри Одальфссон. Вот присягну тебе - что станешь делать? Отправишься в урочише Богов, чтоб знак их получить? А ежели не выйдешь с испытанья? Идти мне следом, не боясь навлечь твой гнев? Иль повернуть, забыв обеты? А коли сгину я, что станет с теми, кто со мною ныне; найдётся ли кому пыль оттереть со свитков и сказать – вот, было племя, был там один скальд?
|
|
4 |
|