| |
|
|
Рене видел, что слова его произвели надлежащее впечатление на бандитов, заставив их в коем-то разе заработать мозгами. Ну или, по крайней мере, тем, что было у них вместо мозгов. На лбу заводилы пролегла глубокая морщина, глаза, в которых плескалось дешевое пойло, поддернулись легкой пеленой опаски: кажется, он и правда начал понимать, что попутал понятия.
Скорее, всего, все бы завершилось для "Анны" благополучно, если бы почти одновременно не произошли два события. Первое было ожидаемо: в помещение кафе вошли Беда и ее спутница, занявшие стратегическую позицию за спинами пришельцев, причем Рене приметил, что его спутница сжимает пистолет, а ее собеседница готовится, если что, расстегнуть поясок с тяжелой пряжкой. Второе, впрочем, тоже можно было предугадать: один из мужчин-посетителей - отдутловатый мужчина в блекло-синей рубашке, громко хлюпнув носом, поразительно быстро для своей комплекции поднялся со своего места и, прихватив небрежно брошенный на соседний стул плащ, переваливающейся походкой поспешил мимо бандитов на выход. Это словно бы стало сигналом: оставшиеся двое, утратив последнюю решимость, сорвались вслед первому.
Бегство посетителей придало прилизанному и его дружкам уверенности. Подбоченясь словно полководец, гордо обозревающий поле боя, оставшееся за ним, главарь решил, что теперь доводы Рене гораздо более шатки, да и отступить от единственного человека перед дружками - зазорно. Уперев руки в боки и чуть наклонившись вперед, бандит дыхнул в сторону Тринадцатого сногсшибательным ароматом перегара застаревшего, перегара свежего, плохо пережеванной пищи, нечищенных зубов и душевого табака. Цыкнув зубом, он развязно-панибратским тоном наехал на единственную помеху на пути:
- Слышь, ферзь, это ты попутал! Не твое собачье дело, что мы хотим!, - на слова "собачье дело" один из его напарников, в чьей внешности угадывались признаки афгульской крови, презрительно хохотнул, - Ты хоть знаешь, с кем болталкой телепаешь, э? Я Арчи Джесс, Арчи-Фишка. Сечешь фишку, да? Так что собирай свое шмотье и выметайся отседова, пока мы тебе ребра не пересчитали, и не лезь не в свое дело! Че, думаешь, усы отрастил, и все можно, да?
...В это же время двое негодяев, контролирующих охранника, сальными взглядами скользили по вошедшим женщинам. На их не обремененных интеллектами лицах читалась похоть и ничего, кроме похоти. Не смотря на то, что Хакста не смогла грамотно замаскировать пистолет, и тот изредка поблескивал металлом, мужчины, занятые осмотром женских прелестей, внимания на это не обратили. Но если афгулоподобный бандит еще как-то следил и за приунывшим охранником, и за спором с Рене, то его свиномордый приятель явно уже вовсю представлял, как он будет резвиться с вошедшими.
Стоило только заводиле умолкнуть, как свиномордый прогнусавил:
- Слышь, Фишка, я хочу эту мелкую блонди, агась? Так что я первым в очереди буду! Слышь, крошка!, - обернулся он к Беде, - иди к папочке, папочка тебя не обидит и даже даст конфетку, агась?
|
|
1 |
|
|
|
|
Жизнь давно приучила Беду отвечать на подобные наезды самым рациональным способом. По принципу: "Нет человека, нет проблемы". В другое время и в другой обстановке она бы может и предоставила возможность спутнику начистить негодяям морды. Но сейчас Хакста не видела повода сдерживать свои инстикты. Поэтому просто улыбнулась, просто прицелилась и просто выстрелила.
|
|
2 |
|
|
|
|
Рене уже изготовился было утопить оппонентов в полном зловещих намеков и откровенной лжи море воровского "базара по понятиям", как делал всегда, когда требовалось разойтись с кем-то без крови, но еще до того, как он успел открыть рот, определенно получившая свою кличку не просто так "Беда" прострелила одному из незадачливых бандитов ногу. Спасибо, бля#ь, за подарочек, господин старший дознаватель. Надеюсь, что она хотя бы в постели хороша.
Не особо понимая, чего, помимо, конечно, группового изнасилования, пыталась добиться напарница, охотник, однако, среагировал на изменившуюся обстановку так быстро, как это только было возможно, и еще до того, как "Беда" закончила пугать пятерых вооруженных пьяных торпед дамским "сверчком", ствол его собственного "Гекатера" весьма недвусмысленно уставился в лицо Арчи. "Тринадцатый" прекрасно осознавал, что устроенная в первый же день перестрелка нанесет расследованию серьезный урон и совсем не обрадует Бенедикта и остальных, но Хакста оставила ему слишком мало места для маневра. Кроме того, и это его сейчас особенно тревожило, где-то там, за завесой из масок он-настоящий как будто бы радовался такому повороту. Радовался возможности стереть немного грязи с лика Империума. Радовался возможности снова побыть простым охотником за головами. Возможности побыть собой.
Но, как бы ни была неожиданно сладка и желанна перспектива нажать на спусковой крючок, верность делу вопреки собственным желаниям была крепко вбита (буквально) в его голову, так что вместо злого стрекота "Гекатера" прозвучал хриплый и совсем чуть-чуть раздраженный голос Рене.
— Ша всем! — гаркнул охотник немного устало, но без особой злобы; будто мейстер, успокаивающий расшалившихся школяров.
Всякая веселость и расслабленность исчезла с его лица и из позы, и только искривленные в легкой полуухмылке губы, открывающие на всеобщее обозрение золотые фиксы с первыми литерами самого распространенного в Империуме ругательства, намекали на то, что для "Тринадцатого" все происходящее является скорее докучливой неприятностью, чем серьезной проблемой.
— Сделаешь глупость, братан, и я тебя завалю, — процедил Рене сквозь зубы. — Кто-нибудь из твоих потянется за стволом или еще как-то ступит, и я тебя завалю. Кто-нибудь решит, что можно говорить поперек меня, и я тебя завалю. Сечешь фишку, Фишка?
— Раз все секут, быстро показали мне ладони, смотрим на меня и слушаем, — продолжил охотник спустя пару мгновений. — Внимательно слушаем. Молча. Тебя, чудо-женщина, это тоже касается. Вякнешь сейчас что-нибудь, и, видит Император, я конфликт решу передачей твоего зада в общественную собственность.
— Так, первое. Фильтруй базар, братан, и не будь таким борзым. Не стоит быковать на тех, на кого тебе быковать пока не положено. Волгийцы тебя бы уже освежевали за такое. Дважды. И погремухой своей меня ты тоже зря прессовать пытался. Я масть местную не знаю, но люди мне твоего имени не называли, разговаривать ты не умеешь, законы не чтишь, так что, думается мне, никто за тебя на разборе не впишется. В отличии от...
— Второе. Дружку своему горбоносому растолкуй, что вместо того, чтобы рожи корчить в присутствии серьезных людей, пусть лучше кальян курит и слушает пока истории тех, кто старше и мудрее. Проживет подольше. Адресочек я ему могу подогнать.
— И третье. Мудаку тому свиномордому еб#льник зашей, чтобы не разевал его почём зря. Тебя из-за него грохнут когда-нибудь. Может даже сегодня.
Закончив с наставительной частью, Рене сделал короткую паузу, но, конечно, не для того, чтобы передохнуть. Болтать без умолку он, при желании, мог и час и два, а вот дать немного времени на то, чтобы сказанное хотя бы немного осело в мозгу Арчи, всё же стоило.
— Теперь к делу, братан, — негромко и очень спокойно проговорил охотник, ловя мутный от выпитого взгляд оппонента собственными серо-голубыми льдинками.
Глаза у "Тринадцатого" для таких разговоров были вполне подходящие: жесткие, недобрые, решительные. Глаза человека, привыкшего действовать и не привыкшего отступать. Глаза не безжалостного убийцы, но хладнокровного дельца. Лучшие из тех, которые инквизиция смогла вырастить вместо отобранных у него дознавателем Стилом.
— Ты пришел на чужую землю как хозяин. Ты не проявил уважения. Ты по пьяни попер ни на того на кого можно было. Это залет. Баба моя тоже, конечно, не права, но за что следует я с нее сам спрошу, а другого спроса с бабы нет. Сечешь? И вот теперь мне приходиться держать тебя на мушке, и, возможно, придется пустить ее в ход, что я, пусть и без особого желания, но сделаю. Расклад для тебя, братан, говно, но я, к счастью, деловой человек. У меня мало времени и мне не нужны левые жмуры, так что я даю тебе выбор. Выбор, которого у большинства попавших в твою ситуацию не бывает.
— Вариант первый: ты четкий братан, сделавший ошибку. Бывает. Косячат все. В этом случае твои бойцы оставляют тут волыны и ножи, та белобрысая овца исренне извиняется за то, что подстрелила твоего ручного быка, и вы уходите. Если так, между мной и тобой все ровно, а с местной крышей сам забазаришь.
— Вариант второй: ты отмороженный баклан, лезущий на рожон. Тоже бывает. В этом случае ты или кто-то из твоих делает глупость, и все заканчивается смертями, разбором и последствиями. Последствиями. С большой «П».
— Ну что, Фишка, братан или баклан?
|
|
3 |
|
|
|
|
Уж чего-чего, а стрельбы от ладной бабенки ни свиномордый, ни афгул, ни, кажется, даже прессуемый охранник не ожидали. Резкий хлопок - и здоровяк привалился к стенке, непонимающими глазами глядя на набухающее на бедре кровавое пятно. На несколько секунд в кафе повисла немая сцена: все, от бандитов до местной обслуги, пытались взять в толк, что и почему произошло, и от чего в красивой блондинистой головке появилась мысль о столь изощренном способе самоубийства, как стрелять по превосходящим по численности крепким мужикам, находящимся от нее досадно близко.
Ну а затем всех прорвало: зажавший одной рукой бедро раненный сквозь зубы цедил маты вперемешку с угрозами; вытащив второй нож и явно готовясь освежевать Хаксту, гортанно выкрикнул "Ах ты ж шлюха!" чернявый, для профилактики впечатав кулак в живот немедленно согнувшемуся охраннику; радостно-удивленно взвизнула официантка Мэри, уверенная, видимо в победе своей новой знакомой.
Дернулся и Арчи, только и успевший бросить своим: - Что за..., - как был остановлен направленным прямо промеж глаз стволом Тринадцатого, выглядевшего донельзя серьезно и решительно.
Не зря говорят: "Убедительность аргументов характеризуется тем, с какой стороны пистолета оказался именно ты". И Фишка, и его безымянные приятели, и даже раненный живо осознали, что если они попробуют рыпнуться или хоть как-то спровоцировать усача, то тот без лишних сантиментом предоставит им возможность пораскинуть мозгами - в буквальном смысле. Все бандиты, как завороженные, следили за Рене, буквально впитывая каждое его слово и боясь пошевелиться. Только свиномордый, до которого все доходило с большим опозданием, продолжал тихо ругаться, быстро исчерпав запас бранных слов и начавши повторяться, да сипел невезучий охранник, держащийся за живот и чудом не расставшийся с ужином.
Рене видел, как Арчи стремительно трезвел, а в глазах негодяя вместо борзоты и нахальства стал появляться обычный человеческий страх: страх за свою жизнь. Будучи мелкой сошкой в криминальной иерархии, он уже понял, что наехал на человека не по масти, и теперь, нервно сглатывая и неотрывно глядя на смертельно опасное черное дуло, покорно ждал решения авторитета, которому он умудрился испоганить отдых. И когда Тринадцатый великодушно предложил Фишке выбор между быть живым и быть мертвым, в глазах предводителя столь неосторожно поведшей себя шпаны зажегся тусклый огонек надежды, что ему удасться выбраться из передряги живым.
Стоило только усатому закончить, как Арчи закивал, как болванчик, и задрал грабли к верху еще выше. В голосе бандита отчетливо сквозили испуганные нотки, хотя он и пытался их всячески скрыть:
- Ша, я секу фишку. Понял не дурак, был бы дурак - не понял. Мы, братан, не по чину полезли и рамсы попутали, зайдя на понтах. Ты того, братан, не точи нож на Джеки - дурак он, вот и полез на бабу, не спросясь, чья она. Не по-людски это, сечем фишку. Она была в праве за такой залет кровь ему пустить: чтоб на собственность козыря пасть не раззевал, так что за это мы не в обидах и зла не держим. Ты на нас тоже не держи, попутали, но не бакланы!
Братва, - тут Джесс сорвался на фальцет, - скидываем волыны и перья, как сказал козырь.
На пол от бандитов упали три стаб-револьвера, пара автопистолетов, несколько ножей и заточек, свинчатка и дубинка от свинорылого. Мялся только смуглый, стоящий рядом с охранником. Скинув револьвер, он вцепился в большой кинжал в потертых кожанных ножнах, никак не решаясь его отдать. Повернувшись к Рене, он твердо и без испуга попросил гортанным голосом с ярко выраженным акцентом:
- Ай, брат, мнэ этот кынж'аль дорог и я нэ могу эго аддать. Нэ па мужскы это. Мама кыланус, что им я нэ прычэню врэда тэбе или тваей жэншына.
- Равиль, не дури, - зашипел не опускающий рук Фишка. Повернувшись обратно к стрелку, он извиняющимся тоном попросил:
- Не вини его, братан, а? Афгулы, они свое перо страсть как любят. Ну, мы пошли, да?
|
|
4 |
|
|
|
|
– Лады, братан, разбегаемся – спокойно произнес Рене, когда протрезвевший и присмиревший “Фишка” закончил рассыпаться в извинениях, ухмыляясь чуть мягче и шире в знак того, что конфликт таки исчерпан. – Между нами все ровно. Зла не держу.
Опустив “Гекатер” стволом в пол, чтобы он не был направлен никому в лицо, но, не убирая его пока в кобуру, охотник быстро оглядел остальных бандитов, и увиденным, судя по всему, остался доволен. Ни свиномордый, ни афгул, ни остальные двое агрессии или желания продолжать терки не проявляли, да и “ответки” в будущем от них, вероятно, можно было не ждать. Вероятно… Что, конечно же, не означало, что он не станет еще пристальнее следить за своим хвостом, избегать темных переулков или носить с собой пару лишних обойм. Всякое ведь бывает. Вопрос же с кинжалом можно было решить в манере самца-победителя, благо унижение проигравших у человечества было своего рода расовой привычкой, но “Тринадцатый” давно пришел к мнению, что во всем нужна мера. Во всем. Даже в праздновании победы.
– Кинжал можешь оставить, – все так же спокойно и даже с какой-то ленцой протянул охотник, ловя на мгновение взгляд Равиля. – Традиции я чту.
Когда же все слова были, наконец, сказаны, а дверь закрылась за спиной хромающего Джеки, Рене постоял еще пару секунд на месте, а потом убрал пистолет в кобуру и как ни в чем не бывало вернулся за свой столик к недопитому коктейлю. Если все произошедшее как-то его и взволновало, внешне это никак не выражалось, как будто каждый вечер мужчины включал в себя разборки с превосходящим числом пьяных вооруженных бандитов.
|
|
5 |
|
|
|
|
После первого выстрела, Беда чуть опустила ствол, направив его точно в пах главаря мелкого отребья. Она уже открыла рот, чтобы тихо и скучно объяснить клиентам, всю глубину их неправоты. Но Рене успел первый. У его выступления было множество плюсов. Оно было информативным, эмоциональным, убедительным и экспрессивным. Заслушаться можно было. Вот только слов ее напарник сказал такую кучу, что Хакста заскучала. По ее мнению, тратить на подобную шушеру столько слов, было непозволительным мотовством. Вполне хватило бы одного десятка.
Чтобы себя занять, Беда устроила мастер класс с лазпистолетом, быстро переводя его с мишени на мишень, а потом лихо закрутила оружие на указательном пальце.
Когда конфликт был исчерпан, она молча вернулась за столик. Напарник показал себя неплохо, так что обсуждать его действия Беда не стала.
Только заметила двусмысленно:
- У тебя хороший язычок.
|
|
6 |
|