[для новичков] Пещера гоблоняня | ходы игроков | Берттул. Коридор

  Место, в котором очутился Берттул, оказалось весьма неуютным. Каменные стены, каменный пол и потолок, маленькое зарешеченное оконце высоко над головой, дверь, тоже из кованной решетки. Из удобств — охапка несвежего сена в дальнем углу и помятый, но чистый ночной горшок. В противоположном углу возле двери притулился скелет в истлевших лохмотьях. В стену рядом с ним вделано крепкое железное кольцо, несколько в стороне, прямо под окном — еще одно.
  Самым странным в этой ситуации был тот факт, что Берттул совершенно не помнил, как здесь оказался. Последнее, что он смутно припоминал — это как он прикорнул на полянке, где сон-траву собирал. А теперь он в этом мрачном месте. И тут внимание травника привлек странный рыжий мох, что рос на полу и на стенке прямо под окном.

"Где я? Неужели в тюрьме? Но я ведь ничего не нарушал! Я не помню этого!"-Размышлял Берттул, вжимаясь в противоположную входу стену. Постепенно осматривая камеру, пытаясь успокоиться, Берттул наоборот, пугался всё сильнее. Увидев скелет, травник чуть не закричал. Стараясь не смотреть в сторону мертвеца, который вполне возможно не так давно был таким же человеком, юноша пытался понять, что это за рыжий мох на полу и на стене. Понемногу успокаиваясь, Берттул начал думать, как ему выбраться.

   Мох оказался Пещерным мхом, Берттул никогда не встречал его раньше, кроме как в сушеном виде, но прекрасно знал о целебных свойствах этого растения, только что собранным можно было останавливать даже сильное кровотечение, а отвар из него прекрасно восстанавливает здоровье.

Откуда-то сверху, из-под потолка, раздался шелестящий голос:

- Шшшто? Боишшшшьссся? Не боиссссь. Он ужшшше сссовсссем мертвый. Не ссссъессст. Ххххшшш.

Берттул даже перестал думать о том что сейчас он находится в каменном мешке без выхода, а рядом с ним лежит покойник. Он ведь встречал этот мох только в книжках и изредка видел у старой знахарки, которой помогал по утрам. Он слышал что этот мох очень дорогой и в деревни на деньги за которые можно продать его, можно купить большой дом и ещё останется достаточно, чтобы безбедно жить в течении нескольких месяцев! Берттул даже не сразу заметил появившегося паука, пока собирал мох. Да и не боялся он пауков, он видел их почти везде и уже не обращал внимания, но когда паук начал разговаривать, это было и удивительно, и страшно. Да и размеры паука явно давали понять, что без оружия к нему лучше не подходить.

-Кто ты?-пытаясь говорить максимально спокойным и дружелюбным голосом сказал Берттул.

   Всего удалось набрать на шесть порций отвара.

― Я твой госсссть, ― ответили из-под потолка. Привет. Ххххшшш. Я ― Фрея. А ты кто?

- Я Берттул, травник, - сказал он, практически не моргая глядя на собеседницу, назвавшуюся Фреей. Изредка подрагивая от сырости и холода камеры, которая больше похожа на склеп, Берттул внимательно рассматривал паука, стараясь не обращать внимания на холод и чувство страха, надеясь при этом выбраться из этого жутковатого места, возможно при помощи Фреи, который сейчас висела почти под потолком.

- Ты можешь рассказать как я сюда попал? И ты ведь не просто так поговорить пришла? - спросил Берттул, при этом чувствуя, как страх заставлял невольно дрожать ещё сильнее и неприятной прохладой, которая несмотря на холод стен и пола камеры, разливалась по всему телу. Прижимая к себе небольшую суму с травами и мхом, которые травник успел собрать, Берттул надеялся на то что всё будет хорошо. Ему очень не хотелось умирать.

― Сссудя по тому, шшшто тебя притащщщили сссонного, то тебя зссахватили во сссне, ― охотно поделилась Фрея своим мнением. ― Подсссыпали ссснотворное, или шшшшшто. А тащщщщили пятеро карликовф. И криччали, шшшто-то про древние границсы и ссстарые традицции. Шшшто-то важшное ты им нарушшшил. Так шшшто ещщще хорошшшшо, шшшто на месссте не убили. Наверное, в жшертву приноссить будутх.

Говоря всё это, паучиха медленно спускалась вниз на прочной паутинке. Оказавшись на уровне головы Бертулла, она подмигнула одним глазом:

―Привфет, Бертулл. Зссря надеешшшься. Я не помогаю узссникам. Почти. Ххххш, ― шелестящий смех.

-Так значит ты не можешь мне помочь? Зачем ты тогда сюда пришла, не развлечься же? - Спросил травник, отходя при этом от Фреи назад. Поскольку Берттул не смотрел по сторонам, то вполне закономерно было, что он врезался спиной в стену, при этом больно ударившись о холодные стены камеры и чуть не упав.

- Ишшшь ты. Сссам догадалссся. Молодецссс, - Фрея закивала многоглазой головой и окончательно спустилась на пол.- Развлеччьсся. Люблю сссмотреть на вассс. Интересссно. Вссссе чччем-то похххожи. И всссе разссные. Хочччу зссснать про вассс большшшше.

- То есть ты будешь просто тут висеть и следить за мной? - Спросил Берттул, осматривая кучу подгнившей соломы, надеясь найти что-нибудь и при этом постоянно оглядываясь на Фрею. Он всё никак не мог успокоиться и перестат обращать внимание на зелёные глаза, неотрывно следящие за каждым его шагом.

- Буду виссеть, - согласилась Фрея, - Хотя я, как видишшшь, уже ссспусстиласссь. Ты же не против, хххшшш? - Как будто, если бы Бертул был бы против, что-то бы изменилось. - А ты так и будешшшь сссидеть тут? Один ужшше досссиделссся, теперь вот лежшит. Украшшшает камеру. Хххш, - существо помахало мохнатой лапой в сторону скелета.

   Солома была самая что ни на есть обычная, но Берттул просто так сдаваться не стал, травник он или нет? И упорство его было вознаграждено, перебирая травинку за травинкой он нашел очень странную, маленькую, не травинку даже, а былинку и глазам своим не поверил — то была самая настоящая разорви-трава, что только в Иванову ночь найти можно. Растущей. Ее и скосить нельзя в эту ночь, потому как коса об нее ломается. Повезло Берттулу.

Практически не слыша Фрею, Берттул разглядывал невзрачную, бесполезную на первый взгляд травинку. Да что там травинку, маленький кусочек стебелька, отличающийся от самой обыкновенной соломы только красноватым цветом! Он даже не слушал находящуюся рядом паучиху, а просто молча смотрел на своё спасенье, на неожиданно привалившее счастье, на это чудо! Травник даже не мог думать, не то что говорить, для него сейчас слова Фреи были не более чем еле слышный и осознаваемый краем сознания гул и шипение, на который Берттул не хотел, не пытался и не думал обращать внимания. Несколько раз глубоко вздохнув, ущипнув себя и зажмурив глаза, он понял что это не сон, а реальность, вот он в камере, которая пару минут назад казалась ему холодной и сырой, вот рядом паучиха, ещё недавно такая страшная, а рядом лежит скелет, которому не повезло и он останется здесь до скончания веков. Ему уже не было так грустно и страшно, он не обращал внимания на происходящее рядом. Он уже не умирал от безысходности и отчаянья, ему не хотелось пить и есть. Ещё через несколько секунд Берттул упал на спину и безумно расхохотался от счастья, даже не размышляя о боли, не думая о мхе который нашёл и таинственных карликов, которые его сюда притащили. Травнику и в голову не приходило что он мог ошибиться, что было вероятно, поскольку он ни разу не видел эту траву, только пару раз слышал о ней. В глубине души он понимал, что если это окажется просто солома, то он умрёт. Он умрёт от отчаянья. Даже не пытаясь больше выбраться. Не питаясь, не думая о чём либо. У него просто опустятся руки. В то же время, его сознание отдыхало, находилось в ступоре или просто спало.
Вскоре, после нескольких минут, а может и часов беспамятства, к Берттулу начал возвращаться разум. В голове уже крутились разные мысли. Он вспоминал всё что помнил об этой траве. Однако в голове крутилось только стихотворение, которое он однажды услышал.
-В Иванов день набраться духу
И в лес идти в полночный час,
Где будет филин глухо ухать,
Где от его зеленых глаз
Похолодеют руки-ноги
И с места не сойти никак,
Но где уж нет иной дороги,
Как только в самый буерак.
От влажных запахов цветочных
Начнет кружиться голова.
И будет в тихий час урочный
Цвести огнем разрыв-трава.

Схвати цветок, беги по лесу,
Он все замки тебе сорвет.
Освободит красу-принцессу
Из-за чугунных тех ворот. - Произнёс он полу-шёпотом, сжимая в руках своё спасенье, ища глазами паучиху Фрею.

― Ссстихххи, ― удивленно произнесла Фрея, подбираясь ближе к Берттулу. ― Хххорошшие сстихххи. Я запомню. Тут поччти никто ссстихххов не ччитает. Давно был один юношшшша, эльфффийссской крови. Так тот вссссе про лессс и лиссстья шшшептал. Тожжже красссиво, но не сссовсссем понятно.

Паучиха заглянула на соломинку в руках травника:

― Ччто-то полезссное нашшел? Нассстоящщщая раззсрыв-трава? Ххххш. Повезсссло.

- Тебе нравятся стихи? - не менее удивлённо спросил Берттул. Он уже встал и радостный направился к двери, готовясь её открыть с помощью заветной былинки. Увидев при этом что Фрея ещё не ушла, травник притормозил и решил с ней пообщаться. Весь страх уже куда-то ушёл, хотя ещё не давно что-то склизкое, противное и холодное заполоняло всё его существо, не давая спокойно мыслить и, вполне возможно, не позволило бы выбраться из этого подземелья. Травник уже успокоился и не боялся смерти, ведь если бы ему было суждено умереть, разве нашёл бы он тут, среди этой гнилой соломы разрыв-траву? Вот и перестал он бояться, а между тем начал говорить:
- Если хочешь, я могу тебе рассказать ещё несколько стихов, которые помню, и если тебе понравятся эти стихи, то ты мне поможешь, хорошо? - произнёс Берттул, между тем продолжив шаг, дойдя до решётки, коснувшись разрыв-травой препятствия, неотрывно смотря что будет дальше. В этот момент его руку, в которой он держал травинку, немного обожгло и он, едва не выронив траву, перевёл внимательный взгляд на решётку, заметил что разрыв-трава не встречает почти никакого сопротивления и проходит сквозь железо, как будто его там и нет.

   Травинка входила в железо как нож в масло, нужно было приложить лишь небольшое усилие и прут перерезало надвое. «Распилив» таким образом пару прутьев, Берттул сообразил, что их много, а держит дверь всего лишь один замок, и точно, немного поднажать, щелчок — и дверь открыта!

- Сссогласссна, - откликнулась Фрея. - Люблю хххорошшшие ссстихи. Только пуссть это будут не просссто ссстихххи, а подххходящщие к сслуччаю. Как про разрыв-траву. Сссмотри-ка, дейссствует, - она увидела, как решетка отваливается, перепиленная простой травинкой. - Ххххш.

Берттул, пройдя за решётку всё обдумывал слова паучихи. Всё будет сложнее чем кажется. На самом деле травник знал не так уж и мало стихов, но к случаям, которые могут произойти здесь, не было ни одного. Почти. Вообще-то Берттул никогда не любил грустных стихов. Как правило, после них падает настроение или просто они ему не нравятся. А здесь придётся вспоминать как раз такие стихи, не будет же он рассказывать Фрее веселые детские стишки и спорить о том, подходят ли они к данному случаю. Пройдя ещё шаг из камеры, Берттул остановился и стал осматривать всё, что находится рядом.

   Коридор шел в обе стороны. Один конец, тот что справа скоро сворачивал за угол налево, там горел неровный свет. Тот, что слева вел в непроглядную тьму. И только напротив двери в камеру горел в кронштейне на стене факел, единственный на этот участок коридора, освещая неровным светом небольшой его отрезок до поворота. Пыль порядком затрудняла обзор. Впрочем, смотреть было не на что, кроме утомительного в своей монотонности коридора, факела и тьмы. И нужно было выбрать, в какую сторону идти, к свету или во тьму. Направо или налево.

Фрея, не торопясь, следовала за Берттулом, заглядывала ему через плечо:

- Ссмотри, не заблудисссь, - прошелестела она в спину травнику. - Ссссъедят.