[для новичков] Пещера гоблоняня | ходы игроков | Барабас. Нижний уровень

  Место, в котором очутился Карабас, оказалось не самым уютным. Но видал в своих странствиях и хуже. Каменные стены, каменный пол и потолок, маленькое зарешеченное оконце в потолке, дверь, тоже из кованной решетки. Из удобств — клок гнилого сена в углу и помятый ночной горшок.
  Плохо было то, что он совершенно не помнил, как здесь оказался. Понятно было одно: кто-то его поймал и упрятал в темницу в каких-то своих, наверняка корыстных целях...

Барабас осмотрелся вокруг. Одиночная камера, - сразу отметил он в мыслях, - очень дорого содержать одного человека в целой камере. В тех тюрьмах, где он побывал в прошлом, а сидел он много, заключенных содержали человек по 60 в одной камере примерно таких же размеров. А в одиночные камеры запирали только за нарушения, а ещё в одиночных сидели... смертники...

Последняя мысль заставила Барабаса действовать активнее. Он подергал решетку на двери, внимательно осмотрел замок, потом подошел к решетке в потолке, попытался схватиться за прутья, и подтянувшись посмотреть что происходит там снаружи.

- Куда же, черт возьми, меня занесло... - вслух проговорил он. - А главное, за что... за мои старые грехи, или за новые?

- Ззззза всссссё ххххорошшшшшее, - раздалось тихое шипение из-под потолка. - Доигралссся. Хххххшшшшш, - скрипучее хихиканье.

   Осмотр замка и решетки ни к чему не привел: железо — оно железо и есть, прочное, поржавело, правда, местами. А замок внутренний, надежный на вид, пахнет прогорклым маслом, наверное, смазывали недавно. В общем, непонятно, можно выбить или нет, нужно пробовать. До решетки в потолке Карабас допрыгнуть не смог, ловкости не хватило, впрочем, заглянуть и снизу можно было, чтобы увидеть тесный каменный колодец и где-то далеко-далеко — синий квадратик неба.

- Хорошее-нехорошее - все относительно, - сказал вслух Барабас, не оборачиваясь. Надо было показать собеседнику свое спокойствие, что внезапное появление в камере странного голоса - это в порядке вещей. На самом же деле Барабас был удивлен. - Что хорошо для одного, всегда плохо для второго. Только вот, почему-то все плохое сваливается на меня, а хорошее - достается кому-то другому. Говорить об этом можно ещё долго, но, для начала я хотел бы поинтересоваться, с кем я говорю?

С таким вопросом Барабас спокойно повернул голову вверх и хладнокровно посмотрел на собеседника.

- Сссамое время сссвалитьссся на тебя, - захихикали сверху. - Я - мессстная реликтовая досссстопримечччательносссть. Будем знакомы - Фрея.

Над головой Карабаса что-то зашуршало, задвигалось, и из зарешеченного окна на прочной поблескивающей паутине спустилось большое мохнатое существо. На Карабаса оно, правда, не свалилось, опустилось рядом. При ближайшем рассмотрении существо оказалось немаленьким таким пауком с зелеными глазами.

Барабас сдержался, чтобы не показать своих реальных чувств при виде здоровенного мохнатого и, к тому же, говорящего паука. В тюрьме нельзя показывать, что ты кого-то боишься, или к кому-либо испытываешь отвращение. Это обычно плохо заканчивается...

- Мое имя Барабас, так меня прозвали люди в Йорсалахейме, и с тех пор это имя со мной неразлучно. А свое настоящее имя, данное при рождении, я давно позабыл. Да и не нужно оно - тот человек давно мертв, зато бродяга Барабас живой и стоит перед тобой. Также я известен как Карабас, или Карабас-Барабас. Но все-таки я предпочитаю, чтобы меня называли Барабас. Как ты здесь оказалась, Фрея? Можешь ли ты мне объяснить что это за место и кто тут главный?

- Барабасссс. Хххххшшшш, - дрять этот шелестящий смех. - Смешшшшной.

Паук осмотрел Барабаса сверху донизу, благо, это нетрудно сделать, когда у тебя восемь глаз и полное круговое зрение.

- Я сссвалилассссь сссверххху, как ты и хотел. Ххшшшшссс. Шшшшуччшшшу. Я тут недалеко живу. А сссюда хожу в госсссти. Ссссмотреть. Интерессссно. Что за мессссто? Ты не догадалсссся? разве не видно? - Передняя лапа паука широким жестом обвела камеру. - Видишшшшь. фонтаны и ссстатуи. Картины живописсссси. Накрытый обеденный сссстол на ссссто перссссон. Не видишшшшь? Хххххшшш. Я тоже. Ззсссначит, это не приемный ззал короля дварфов. Ззсначит, это просссто тюрьма. Ххххшшш. А главный, куда пошшшшлют тут гоблин-ннька. Такой ззселёный. С камнем, который называет поччшемуто кубом.

- Дварфы все равно ничего не смыслят в живописи, зачем им картины... - Барабас почесал подбородок размышляя вслух. - Пардон, прошу меня извинить, но кажется мой фонтан вот-вот выльется наружу...

С этими словами Барабас подошел к ночному горшку и смачно туда отлил.

- А гоблин-то этот, зеленый, не против что ты тут гуляешь? Ну то есть, он же тюремщик, должен все контролировать. А вдруг ты напильники будешь приносить в камеры. Как он на это смотрит?

- Ххххшшшш, - Фрея не проявила особой радости по поводу того, что Барабас демонстративно справляет нужду. - Ессссли у тебя есссть фонтан - ззаткни его, - прошипела она. Но на вопрос все-таки ответила: - Он не против. У насссс договор. Всссё ччшесссстно.

- Да как же я его заткну, - усмехнулся Барабас. - Я такими вещами не занимаюсь - это вредно для здоровья. А ты я вижу недавно только в тюрьме, ещё не знаешь, что и спальня и туалет тут находятся вместе... Справлять нужду нельзя только если кто-то трапезничает. Ты уж поверь старому сидельцу: я ничего зазорного не сделал, в тюрьме - свои законы. Слушай, а в чем заключается ваш договор? Ты ему информацию сливаешь про заключенных?

- ...наверное он хорошо тебе за это платит! - добавил Барабас после небольшой паузы.

- Хххххшшш, - Фрея расположилась на клочке сена, что заменял в камере матрас. - В тюрьме не я, а ты. Хххххшшшш. А я на ссссвободе. Опытный, говоришшшшь. Ссссиделецсссс. Ну ссссиди, ччего ж.

Договор обсуждать она не спешила, рассматривая Карабасаю

- Да уж посижу, дело-то привычное, - Барабас махнул рукой. - Хорошо же в тюрьме! Крыша над головой есть и кормят хорошо... по крайней мере это лучше, чем голодать на воле. Одна беда - скука. Если первую недельку ещё ничего, то потом - места себе не находишь. Так что рассказывай про договор, мне интересно будет узнать как тут жизнь устроена... если расскажешь - поделюсь обедом и тоже расскажу кое-что интересное! Не волнуйся, я гоблину ничего не скажу, он даже не догадается, что ты мне рассказала.

- Ишшшь какой. Расссказссать про договор. Хххшшшш. Обедом прельщаешшшь. Ххххшшш, - паучиха развеселилась. - Смешшшной. Заащем мне твой обед. А про жизнь рассказывать неччщщего. Сссидишшь. Ешшшь. Ссспишшшь. Ешшшь. Ссспишшшь. Сссидишшшь. Один ссидишшь. Есссли ссмешшной - я прихожу ссмотреть. Есссли не сссмешшной - мне не интересссно. Есссли тебя не забудут - к концу сссрока выпуссстят. Некоторых забывали. Ххххссс.

- О, так ты развлекаться сюда приходишь? Только ты ведь не думаешь, что я буду развлекать тебя просто так... за красивые глаза. Хочешь послушать что-нибудь интересное или полезное - отплати тем же.

Барабас подошел к дверному проему и посмотрел, что творится в коридоре. В желудке забурчало и без всяких сомнений Барабас прокричал:

- Эй, вертухаи, когда обед принесете!?

― Хшшш. Конешшшно будешшшь, ― Фрея по паутинке вскарабкалась наверх, к зарешеченному окошку под потолком. ― Ты уже развлекаешшшь. И сссовершенно бесссплатно, заметь. ― Ехидный голос раздавался уже сверху. ― Никуда не денешшшьсся. Ххххшшш.

- Опаньки, а чего это мы спрятались? - Барабас оскалил зубы, такая у него была улыбка, заглядывая в окошко на потолке. - Я думал гоблин знает, что ты тут гуляешь... думал, у вас договор. А ежели так, то чего тебе бояться-то? Давай вылезай, вместе поприветствуем вертухая!

   В этот момент около дверной решетки почти беззвучно возник зеленокожий вертухай с граненым камнем под мышкой и связкой ключей, которую он беззаботно вертел на пальце.
— Чо шумим? — Поинтересовался он, скаля зубы не хуже зека напротив. — Проголодался никак? Ну ничего, не сдохнешь как-нибудь...
   Он сделал паузу, задумавшись о чем-то, продолжая при этом крутить связку и смотреть на заключенного.

Барабас удивленно уставился на гоблина, осматривая его с ног до головы.

- Может и не сдохну, но паучка сожру, который только что тут был. Вы почему не проводите дезинфекцию помещений от насекомых? - Барабас спрашивал на полном серьезе. - А если эпидемия паучьего гриппа начнется? Кто будет отвечать?

Тут Барабас обратил внимание на камень.

- Ух ты, а что это у тебя подмышкой, начальник? А можно посмотреть? Однажды я видел такую штуку в музее, где я случайно оказался, когда его кто-то грабил... Это была какая-то очень древняя вещь, а может быть даже волшебная... Как она называется-то хоть?

   Гоблин продолжал невозмутимо разглядывать экс-караванщика, будто тот редкой породы зверь.
— Съешь говоришь? — Ухмыльнулся он наконец. — Ну-ну, надеюсь, желудок хороший... Но только ты давай это, без фанаберии, не мети здесь всю эту пургу про дезинфекции-шмезинфекции... Ты вообще кто, погонщик? Вот и говори как погонщик, а не как профессор от невесть какой магии, а то у меня от этого этот... как его... огнетивный дискорданс начинается, во, ум за разум заходит, в общем. А мне еще решить, что с таким красавцем делать... А знаешь, пошлю-ка я тебя к Падшим, тебе там самое место, похоже. Ну как, готов?.. А камень этот — расширитель сознания, сознание расширяет на раз. Могу показать...

- Да ссылай хоть в Адскую бездну, я там с самим Дьяволом в карты сыграю! - разозлился Барабас от высокомерия вертухая. - Погонщик... да что, черт возьми, тебе известно о погонщиках... Ты наверное в этой самой темнице родился и всю жизнь прожил, не зная вольной жизни. Ты такой же узник этой поганой тюрьмы, как я сейчас. Но когда-то я был свободным. И погонщики не так просты, как тебе кажется. Я встречал много разных людей, и многому у них научился. Если элементарная гигиена для тебя - это неведомая магия, то мне жаль - ты с этой должности никуда не продвинешься... так и будешь до скончания времен надзирателем над угнетенными. А прояви ты инициативу, глядишь, начальство бы заметило... оценило... повысили бы до начальника тюрьмы, а потом до начальника всех тюрем. Как такое, а? Женился бы на прекрасной пузатой гоблинессе, завели бы кучу гоблинят, и так потихоньку стал бы вождем своего племени... Но нет же, тебе легче расширять себе сознание, и ничего не делать. Так ведь?

   "Вертухай" вдруг резко схватился за шею, что-то там поймал и поднес к глазам посмотреть. Что он добыл, было не разглядеть, однако, что бы то ни было, оно было безжалостно раздавлено в пальцах. А пальцы вытерты об одеяние.

— Какой же ты все-таки гадкий! — Наконец вымолвил он, покончив с актом личной гигиены. — Не язык, а чисто жало змеиное, все так и норовит уязвить. Прекрасная, пузатая да еще и гоблинесса, каково, а? Да, не тот нынче пошел погонщик. И тюрьмы уже, похоже, не те, что там твои университеты, садишься и знай учись-не ленись. Выйдешь пламенным пропагандо... стом... или как там правильно? А, неважно... Все-все, хватит, а то еще разогитируешь, о несбыточном начну мечтать... о куче гоблинят... Эх, короче, нечего тебе здесь прохлаждаться, в этом убогом отсталом узилище, отправляйся-ка ты к Падшим, на нижний уровень, агитировать и права качать. В борьбе ты добудешь Свободу свою... Адью!..

   C этими словами гоблин крутанул свой камень так, что он завертелся волчком, от него начали расходится золотистые кольца света. В тот же миг что-то крепко долбануло Барабаса прямо в темечко, что-то вроде маленькой наковаленки, отчего сознание его померкло...

   ...Очнулся он в полной темноте на куче чего-то мягкого, скользкого на ощупь. И это мягкое и скользкое выгибалось, шевелилось, недовольно ходило ходуном и шебуршало. Голова у погонщика болела, на темени бугрилась шишка, но в остальном Барабас был в порядке.

Ну что ж, посмотрим, посмотрим... Барабас затаил дыхание, выжидая, что произойдет дальше. Раз глаза не видят, то он решил попытаться использовать другие органы чувств.
Для начала он решил понюхать то, что находилось у него под ногами.
Затем определить, есть ли в этом помещении сквозняки.
Ну и наконец прислушаться к звукам, на что были похожи эти шебуршания...

   Пахло, как ни странно, какой-то рыбой. Или морским прибоем. Так на рыбных базарах в портовых городах пахло, когда Барабас там бывал. Сквозняка не ощущалось. Звуки были все также невнятны и ни о чем не говорили. А еще что-то стало мягко хватать, обвиваясь, за руки и за ноги. Ощущение не было болезненным, но и приятным назвать его было нельзя.

Барабас испугался, но быстро взял себя в руки. Кажется, это тоже один из заключенных, подумал он, один из Падших... Ну посмотрим-посмотрим. Барабасу не единожды приходилось входить в хату, где главенствовали беспредельщики, и он знал, что единственный язык, который понимают такие зэки - это язык силы.

- Руки прочь от меня! А то пожалеешь... ох, как пожалеешь об этом... - голос Барабаса звучал низко и сипло, в чем чувствовалась злоба и хладнокровие. В такие секунды Барабас загонял весь свой страх, все свои сомнения в самый дальний угол сознания, и действительно мог убить не моргнув глазом. Звериный инстинкты окончательно возобладали над рассудком.

Барабас попытался освободить руки при помощи силы, взяв упор ногами и резко дернув руки в сторону.

*невнятное бурчание из темноты*

- Боишься? Правильно!

Окто попытался своими щупальцами добраться до открытых участков тела...

- Ты только что допустил непростительную ошибку, - прорычал Барабас. - Слишком много болтаешь, салага...

Барабас попытался ударить рукой или ногой, смотря что было ближе, в то место, откуда был слышен голос.

Неизвестный все так же находился в темноте и совершенно игнорировал разговоры незнакомца. Не он первый, не он последний. Падший с самого начала знал, что сегодня будет пиршество. Просто нужно было лишь коснуться его нежной кожи...

Окто знал, что непростительно не бояться. Непростительно быть напыщенным индюком. Непростительно быть уверенным, что можно уйти от Окто...

   Как ни пытался вырваться Барабас, но хватка «рук» все же оказалась сильнее. И появлялись все новые и новые. И что самое плохое, что эти новые руки-щупальца добрались до оголенных участков рук и ног, отчего кожу стало нестерпимо жечь, Барабас почувствовал, что слабеет. Ударить в морду тоже не получилось, рука была уже опутана и силы просто не хватило даже на то, чтобы ослабить хватку.