Вертолет, уже развернувшийся было боком, чтобы дать длинную очередь в сторону Кэпа, ушел сначала в крен, а потом в грунт. Кто попал? Ирландец попал. Кажется, этот сукин сын когда-то зачерпнул из лепреконьего горшочка с удачей - сбить вертолет из снайперки сможет далеко не каждый. Что-то от самого Кэпа увиделось в этот момент в ирландце. Та же дикая удача в критичные моменты, наверное. Или это была его, личная Кэпа удача - ведь вертолет явно шел по той траектории, чтобы изрешетить к чертям собачьим командира.
Когда эфйория немножко схлынула и все грузились обратно, Кэп ненадолго отвлек Айришмена и по-братски крепко его обнял.
- Спасибо, дружище. Ты не просто этого гада приземлил, ты меня спас. С меня орден и ящик выпивки. Что предпочитаешь? Виски, ром, коньяк? Ладно, по приезде в город разберемся.
Стоит ли говорить, что путь до города провели в намного более радостной атмосфере? В голове автобуса пели что-то патриотичное, текст чего Кэп не знал, но старался подпевать в мотив. Жаль, гитары ни у кого нет - пронеслось тогда в голове у командира. Этим людям оставалось до возвращения домой всего-ничего - выбить оккупантов и вернуться победителями, а не заключенными. Вырвать город обратно - и вписать свои имена в историю революции. Как жертвы или как герои (или как и то, и другое) - это покажет ближайшее время.
Ожидание, короткий бой и город, преподнесенный им на блюдечке. Потерь среди гражданских и защитников почти не было - в отличие от того, что преподносили Райтмановские средства пропаганды, это было правдой. По этому случаю Кэп собрал всех участников и как можно больше гражданских на центральной площади и держал слово.
- От всего народа свободного Алармо хочу вам сказать: спасибо. Спасибо за эту победу. Спасибо, что верили, что не теряли боевого духа, что были храбрыми, что не сломались. Эта победа - ваша. Эта победа - победа всего свободного народа Алармо. Так, город за городом, мы и прогоним тирана Райтмана. Так, город за городом, мы и вернем страну! Вы все герои этого дня, и страна не забудет вас, и ваши дети будут всегда чтить ваш подвиг! Слава Свободе! Слава народу Алармо!
Кажется, эйфорический дух победы на пару часов захватил и Кэпа. Он ходил по городу, жал руки, пил вино и что-то покрепче, обнимал детей и девушек - их встречали не как наемных головорезов, а как освободителей. В какой-то момент он решил что всё, хватит веселья на сегодня, и ушел на постой в дом мэра города. Новый мэр - назначенный как раз из тех, кто ехал в том же автобусе - был за. Копания подобралась прекрасная, разговоры текли, будто все друг друга знали уже долгие годы. И так продолжалось до полуденного зноя.
В самый пик жары, когда разговор о жизни и былых боях уже сходил на нет, в дверь постучали. Там стоял Оливарес, явно нетрезвый, пусть даже и выдавалось это только лишь румянцем. Голос его звучал, однако, взволнованно и неожиданно трезво.
- Кэп, разреши обратиться, тут Пласа из Сан-Моны, говорить хочет.
Кэп поднял стакан, наполовину выпитый, и сделал им жест в сторону своего боевого товарища. На его лице была веселая улыбка, а глаза блестели.
- Во-первых, мы с тобой, Оливарес, на брудершафт ещё не пили... Давай, что ли, выпьем, как я с ним поговорю. Веди его сюда.
В помещение, не дожидаясь приглашения, внесся высокий лысеющий местный в форме ополченца, весьма подранной и на боку даже потрепанной пулей. Впрочем, на раненого боец явно не тянул. Разве что в задницу, чего он так носится-то...
Следующая фраза, протараторенная гостем из Сан-Моны, будто открыла форточку в морозную ночь, моментально выстудив весь дух хмельной расслабленности из помещения.
- Кэп, Сан-Мону взяли!
Командир помрачнел, со стуком поставил стакан на стол и вскочил, едва не повалив стул. Твердой походкой прошагал к гостю, посмотрел ему в глаза долгим тяжелым взглядом.
- Так, Пласа, пойдем-ка поговорим... - Кэп практически за шиворот вывел беженца на улицу. За дверями слышны были только фрагменты разговора в исполнении Кэпа, потому как в его тираду Пласа боялся вставить слово, а если и говорил, то тихо и затравленно.
- Так, повтори. Сколько их было? СКОЛЬКО? И вы, чтоб вас всех, умудрились просрать город? Да вас чуть ли не больше было! У вас был гребаный БТР! Что значит, потеряли в самом начале!? Что значит, лишились связи и были окружены по частям?! Кто командовал?! КТО БЛЯДЬ КОМАНДОВАЛ, спрашиваю!!? Фигерао? Так, и что с этим криворуким долбо**ом? Пусть он заказывает себе гроб, сучий потрох, порешу. Сколько наших положили? Сколько...? Мда. А какой урон нанесли нападавшим? Что, твою мать, значит незначительный? Ты сейчас шутишь, Пласа? Ты, мать твою, шутки шутить со мной вздумал, щенок?! Этот баран кастрированный про** БТР и умудрился даже не нанести урона противнику! Ты понимаешь, что это уже не безответственность и даже не дебилизм, это предательством воняет как не знаю что! Всё, свободен. Уходи, не мозоль глаза.
К концу гневной тирады ярость пропала из голоса командира, заменившись усталостью. Зашедший обратно в комнату Кэп выглядел постаревшим лет на пять и изможденным. Больше похож был не на солдата удачи, а на старого комиссара, вернувшегося с допроса очередного врага народа. Бросив своим новым товарищам короткую реплику "П**ец, господа, приехали," забрал камуфляжную куртку, сгреб со стола флягу и стакан и ушел наверх. Разговоры очень быстро затихли - частично из уважения к желанию Кэпа отдохнуть, частично из-за страха перед его внезапной сменой настроения.
А Кэп остался наедине с невеселыми мыслями о том, кем ему приходилось командовать и в чьи руки он отдавал дорогущее и политое кровью оружие восстания. Конечно, райтманцы раздуют это как великую викторию над повстанцами, чтоб им там в их поносе захлебнуться. Кэп никак не мог отделаться от ощущения, что промах этот был и его тоже - не досмотрел, не доукрепил, недостаточно обучил. Может, не был там, где был нужнее всего.
Наемник оборвал свой внутренний монолог. Надо было перехватить пару часов сна, а потом брать себя в руки и идти исправлять то, что натворили эти идиоты.