XI. "Первый гвоздь - крюком". | ходы игроков | Ǐдеλинда - III

- Ясненько, - только и сказал Ларс в ответ на рассказ Иделинды.
Зато приобнял ее Дирковой рукой, что на людях было бы однозначно воспринято как неприличный жест. Предвещая вопрос читателя: нет, рука брата, конечно, допустима, но вот рука неродственного мужчины-сверстника, пускай даже голубых кровей, - непристойна.
- Прости, я в таких случаях обычно выдаю какую-нибудь глупую пошлость. Но сомневаюсь, что сейчас это будет уместно, - невесело добавил он. - Могу лишь предположить, что все уже позади. А прошлое - в прошлом. Или как-то так...

Тем временем кутшваген замедлился, подъезжая к воротам, а затем и вовсе остановился на досмотр. Ларс спустился ниже на скамье, устроился поудобнее, скрестил руки на груди и мастерски притворился спящим. Казалось, это умение он оттачивал годами. Зеф завел нехитрый разговор с проверяющим стражником - дурхзухунгером. Тот проверил аусвайс Дитриха, узнал про хохцайт, про Иделинду, про вещи, которые они везли, а затем поинтересовался, где же их... абфертигунгзунтерлаген.
Ларс аж икнул и зашевелился, услышав это слово.
Речь шла о какой-то сопроводительной бумаге. Но бес подери, какая еще бумага?! Зеф задал тот же вопрос и дурхзухунгер ответил: Дитрих фон Кальтенберг, будучи риттером на службе Императора, призванным в данный момент на войну, для проезда через городские ворота на рассвете и закате, то есть когда они открыты только для срочных дел, обязан был предоставлять дурхзухунгеру этот бесов абфертигунгзунтерлаген.
В нем указывалась причина, цель и обоснования для проезда. И, конечно, Линда об этой бумаге слышала впервые.

Зеф, растерявшись, предложил спросить ее у господ, и стражник подошел прямо к окну кутшвагена, нагнувшись и задев дверцу широкой полой своего вычурного шлема. Райхвахер носил, как и полагалось, достойные черные усы, а серые глаза, украшенные морщинами немолодого лица, смотрели с умом и осторожностью.
- Майн герр, майне фройляйн, - кивнул он обоим, а затем замолчал, внимательно разглядывая Ларса. Нет, Дитриха.
Продолжил он уже шепотом:
- Старший дурхзухунгер гарнизона Северных врат Хильдимунд Шток. Прошу простить меня, фройляйн, но я вынужден у Вас требовать абфертигунгзунтерлаген на Дитриха фон Кантельберга. Я должен его приложить к сегодняшней странице гроссбуха. Без него мы сможем Вас пропустить лишь с началом первой четверти дня.
Меж тем Иделинда заметила незнакомую сложенную записку рядом с искуссно спящим Ларсом. И Хильдимунд Шток тоже ее заметил.

Все же мне стало немного легче от того, что я поделилась с Ларсом, все-таки высказала вслух то, что так меня гнело. Как будто прозвучавшие и растаявшие утренним туманом слова унесли частичку боли. Как будто это помогло хотя бы немного расставить все по местам - или создать иллюзию того, что я переосмыслила случившееся и стала мудрее. Пусть и слишком великой ценой...
Мне стало легче, когда я выговорилась, хотя я и не ждала от Ларса сожаления. Да и, наверное, даже не смогла бы его принять... Но он выслушал меня - просто выслушал, не дав нравоучений и не скорбя наигранно, и я была благодарна ему. Может быть, он даже на самом деле понял, отчего все было затеяно...

***
По реакции Ларса я догадалась, что мы все же чего-то не учли. Но не успела спросить у него, как теперь следует поступить: отчеканив шаг по брусчатке, к нам уже подошел дурхзухунгер, лишая Ларса возможности хотя бы что-то мне сообщить. Скверный эффект Еруса не позволил бы ему даже нахмуриться, не вызвав подозрений, а уж о том, чтобы он заговорил - своим голосом, - не могло быть и речи...
Оставалось выпутываться самой.
- Доброе утро, Хильдимунд! - радостно прошептала я вахеру, сияюще улыбаясь, и будто невзначай звякнула Браутордкеттэ.
Что сказать дальше, сразу я не придумала. Можно было бы, наверное, приказать Зэфу отогнать кутшваген в сторону да молча дождаться первой четверти дня, да только это ну никак не вписывалось бы в обычаи Дитриха фон Кальтенберга. А миновать ворота немедленно...
Проклятый имперский формализм! Бесконечные бумаги, аусвайсы и папирверты, унтерлагены и лифершайны, формуляры и антраги - кому кроме зашоренных ордманнов они могут быть нужны?! Да и им - объяснят ли они сами, зачем?..
Нет-нет, только не выказать всколыхнувшееся негодование - это не приведет к добру...
- Ох, какая незадача... - всплеснув руками, я тут же погрустнела. - Брат так устал, не хотелось бы его будить... А я... ну ровным счетом ничего не понимаю в риттерских документах. Фройляйн не положено разбираться в бумагах, ведь так, милый Хильдимунд? Это скучно, и к тому же не несет никакой пользы! То ли дело умение выбрать отрез ткани на платье или описать будущее колье ювелиру - вот уж без этого, право, не обойтись!
От волнения я начала пороть откровенную чушь, не забывая, однако, при этом мило улыбаться.
- Как жаль, что Дитрих так крепко спит, - нежно погладив Ларса по рукаву, я доверительно наклонилась к стражнику. - Он бы обязательно дал тебе этот абфертигунгсунтерлаген. Но не будить же его, правда? Он так измотался за последние дни! Не шутка ведь, быть Формундшафтером Ди Браут герцога! Ах, это моя вина, мне просто не терпится поскорее добраться до Фурхтнорда, к моему жениху, вот я и уговорила Дитриха выехать пораньше, а он и заснул!..
Увы, на усатом лице вахера не отразилось участия, и я, теряя надежду сбить его с толку, попыталась зайти с другой стороны:
- Но ведь скоро наступит день, и абфертигунгсунтерлаген вот-вот перестанет быть нужным! Ах, можно ли нам проехать без него?.. Ну, дорогой мой Хильдимунд, неужели ты не уступишь просьбе будущей герцогини? Что тебе эти полштунда, скажи? Пропусти нас, и я обязательно расскажу брату, когда он проснется, как ты был мил...
Голос у меня слегка дрогнул, я волновалась все сильнее, не находя решения и то и дело цепляясь взглядом за загадочный кусочек бумаги рядом с собой на скамье. Что же это за записка?! А если...
- О, я, право, не знаю, где же может быть этот важный документ... Вот если бы ты спросил меня, с чем лучше всего сочетать изумруды...
Откуда он мог взяться? Вытряхнуться из одежды Дирка?.. Но когда мы садились в кутшваген, сиденье было пустым, а в рубахе на Ларсе нет карманов...
- Ах! - я заботливо поправила Ларсу волосы и деланно прислушалась к его дыханию. - Кажется, мы говорим слишком громко... Любезный Хильдимунд, не мог бы ты подойти с моей стороны, чтобы не приходилось так шуметь?
Стражник молча кивнул, опять задев голубую бархатную шторку полой шлема, и скрылся из виду. Пока он обходил кутшваген, я резким движением развернула записку, впившись взглядом в написанные деловым островатым почерком ровные строки. "Имя: Дитрих фон Кальтенберг", дальше следовали титул, должность, цель отъезда - хохцайт...
Кажется, это оно! Вообще-то неудивительно, что у Дирка оказалась приготовлена нужная бумага - он-то все продумал заранее на много ходов вперед, в отличие от меня. Удивительнее, скорее, то, как удачно она оказалась в моих руках - с моей-то везучестью в последнее время...
Молниеносно сложив лист, я кинула его обратно на скамью, заранее лучезарно улыбнувшись.
- Так вот, - воодушевленно продолжила я восторженным шепотом, когда лицо дурхзухунгера возникло уже в окошке рядом со мной, - если бы ты спросил меня, как нынче носят шелковые пояса... Но вот где искать абфертигунгсунтерлаген - ума не приложу!
Я растерянно развела руками, стараясь не слишком наигранно обежать взглядом кутшваген.
- Хотя... - несмело потянувшись к записке вновь, я доверительно сообщила вахеру, кокетливо хлопнув ресницами:
- Знаешь, Хильдимунд, мой брат - он ведь хорошо знаком со всеми вашими порядками! Надо думать, он все приготовил заранее. Взгляни-ка! Не это ли тот документ, что позволит нам прямо сейчас продолжить путешествие? Ах, как это было бы прекрасно!

Все это время Шток старался молчать и не подавать виду. Не подавать виду что... что? Иделинда не знала - ведь он его и не подавал. Только черная бровь порой выразительно поднималась вверх, но Хильдимунд быстро замечал эту ошибку и, нахмурившись, опускал ее обратно.
- Проверим, - пробормотал дурхсухунгер, забрав бумажку, и углубился в чтение.
Его губы двигались в такт с глазами, что скакали по словам. А затем! Он закусил нижнюю губу и нахмурился сильнее - что-то ему не понравилось.
Посмотрел пристально на Линду, будто предлагая сознаться сразу, здесь и сейчас.
Потом выдал "А!", кивнул самому себе и продолжил чтение.

- Что ж, все верно, благодарю. Поздравляю с грядущим Хохцайтом. Можете проезжать, фройляйн, - он поклонился в пояс, придержав шлем.
- А ну это! - гаркнул Зеф и ударил поводьями.
Штрайх и Клюфт тронули, кутшваген медленно направился под массивную арку городских ворот, а Дирк красноречиво выдохнул во сне.
Как вдруг раздался крик где-то позади:
- Постойте! Немедленно остановите!
- Что случилось? - обернулся дурхсухунгер Шток.
- Остановите... говорю! - кричавший явно запыхался на бегу, но зато уже нагонял кутшваген. - Это вопрос!.. Жизни... и смерти!
- Чего, простите?
- Я! Импера... риттер! У м-ня!.. Важное пору..!
- Эй, кучер! Попридержи-ка! - окликнул наконец Хильдимунд.
- Я - люд подневольный! - ответил Зеф.
И хотя и Зеф, и Кальтенберги обязаны были подчиняться требованиям гарнизона Круфендорфа, но лишь до тех пор, пока находились в городе. А на тот момент разгонявшийся кутшваген уже выехал на подъемный мост.
Посему Иделинда оказалась перед выбором: остановиться по требованию Штока или продолжить путь вопреки ему. Здесь возникала сложная канцелярская затыка. С одной стороны, формально город на мосту уже заканчивался. С другой - поди докажи потом, что приказ прозвучал не ранее! По закону райхвахеры, пропустив кутшваген, уже не имели права его останавливать, а лишь написать жалобу. Но при том существовало и позволение на принятие мер вне порученного околотка в случае крайней необходимости...
А если вспомнить недавний указ Императора, отменявший мораториум на принцип альтергезетца, из-за которого в суде теперь каждый раз выясняли точную дату принятия каждого закона, чтобы расположить их по старшинству, то определить, чем Иделинде грозило неповиновение Штоку, она не решалась в эти мгновения.

Сложно описать, что пережила я за ту парс штунде, пока Хильдимунд вчитывался в бумагу. Его глаза, казалось мне, вот-вот должны были наткнуться на нечто разоблачающее нашу авантюру... Или прочесть, к примеру, строку: "Недействительно без визы герцога Блауштадтского от сего дня".
Я продолжала улыбаться, но перед глазами темнело от ужаса. Спиной я буквально ощущала, как напряжен Ларс. Но не могла и на мгновение обернуться к нему, боясь, что это станет поводом для лишних подозрений.
Дурхзухунгер явно знал что-то недоступное мне, не зря же он так на меня смотрел!.. У меня едва не оборвалось сердце, когда он нахмурился, глядя в записку, - что, что же можно было увидеть там?!
Но, наконец, это испытание было пройдено. Я с трудом подавила вздох облегчения, наблюдая, как стражник аккуратно складывает бумажный лист... Получилось. И в безвозбранно двинувшемся к воротам кутшвагене я бы уже счастливо рассмеялась, ожидая того же от Ларса, если бы не настигнувший нас крик.
Снова внутри все похолодело. Я вслушивалась в отрывистые фразы, бросаемые задыхающимся от долгого бега человеком. Какую весть он мог нести?..
Ларс все еще убедительно играл спящего, вероятно, не решаясь выбраться из роли. Принять решение нужно было немедленно, и сделать это предстояло мне.
Остановиться?.. Но Ларс... Зачем? Если хотя бы я могла сама поговорить с посыльным! Нет, он ведь потребует Дитриха... Никто не станет обсуждать важное дело с фройляйн.
Уехать?.. Только... что, если это и правда вопрос жизни и смерти?.. Но кто мог отправить нам такую весть?
Остановиться?.. Кто вообще мог знать, где искать нас сегодня на рассвете?
Уехать?.. А может быть, этого риттера с предупреждением послал Пальд?
Остановиться?.. Но почему тогда он не догнал нас сам?
Уехать?.. А если потом не удастся доказать, что мы не нарушили закон?
Остановиться?.. И рискнуть застрять здесь надолго - под посторонними взглядами?
Уехать?.. И привлечь лишнее внимание стражи? А ведь если дело действительно важное, нас все равно рано или поздно достанут из-под земли!
Все это пронеслось у меня в голове в доли мгновения.
Да. Лучше поздно. Но не сейчас...
Метнувшись к окошку в передней стенке кареты за спиной кучера, я негромко - так, чтобы слышал только он, - приказала:
- Зэф, гони!
А когда пронзительно заржали огретые кнутом шварцпферды, и меня силой инерции отбросило назад, на сиденье рядом с Ларсом, я схватила риттера за плечо, ловя равновесие, и успела заметить, как начали таять Дитриховы черты лица.
Боги, до чего же невовремя!
- Ли эк эраикзаль...