Dark Heresy: Where Darkness Dwells | ходы игроков | ++ Prologue: Coordinated Effort ++

++ МАЛФИ ЦЕНТРАЛЬ ++
++ СУД АКВИЛЛЫ ++

2006.815.M41

- Сэр, арбитр Северус Тодд, по вашему приказанию доставлен!

Авраам Колбенц не признавал излишеств. Гранитный зал, способный вместить пару танков, был почти пустым. По центру, на протяжении почти всего помещения, был установлен длинный металлический стол, перпендикулярно к которому располагался рабочий стол самого Судьи. Стулья не отличались от тех, что были в столовых на пятом уровне и, насколько мог судить Тодд, сам Колбенц сидел на таком же. Дополняли картину расположенные на потолке лампы, мертвенно-бледный свет которых придавал залу оттенок стерильности, больше подходившей моргу или, на крайний случай, операционной. Огромное окно, из которого открывался вид на Сто Шпилей, было закрыто створками. Бронированными. Зал Суда находился на окраинах Среднего Города, и венчавший его золотой орел, одной из голов которого находился кабинет, смотрел прямо на заселенные аристократией ярусы. Намек был прозрачен, но строители не учли степени рисков, с которыми сталкивались Арбитры на Малфи. Кровавое Солнцестояние показало, что можно найти снайпера, способного попасть в это окно и не боящегося мести стражей закона.

Провожавший Северуса арбитр отсалютовал, вышел и закрыл за собой двери. В комнате осталось трое. Тодд, Колбенц и еще один человек. По меньшей части. По большей – машина. Обе ноги, нижнюю часть туловища и руку ему заменяла аугментика, а за спиной причудливым миниатюрным собором возвышалось непонятное, но, судя по уходящим под бурый комбинезон трубкам и проводам, служащее для обеспечения жизнедеятельности устройство. С десяток кабелей были вживлены прямо в череп, в нос воткнуто два ребристых шланга – один от устройства, а другой тянулся к висящему где-то сбоку от человека мерно жужжащему сервочерепу. Колбенц и неизвестный переглянулись.

- Красные Хранилища, безупречная репутация, рекордный список вынесенных смертных приговоров для арбитра вашего возраста… -
Колбенц посмотрел в одну из лежавших на столе раскрытых папок - …и полное отсутствие излишних амбиций или привязанностей. Арбитр Северус Тодд, если у вас есть какое-либо текущее расследование, я своей властью приостанавливаю его. Вам будет поручено задание с наивысшим приоритетом. Вы участвовали в совместной операции Адептус Арбитрес и Инквизиции на Луггнуме, и сейчас, несмотря на меньшие масштабы, вам предстоит нечто подобное. Вашей задачей является обеспечение безопасности группы аколитов. Вся необходимая информация здесь.

С этим словами он пододвинул одну из папок к краю стола.

- Мы не хотим привлекать излишнего внимания, поэтому состав группы охранения не будет превышать шесть человек. Кто именно – я предоставлю решать вам. Человек должен работать с теми, кому он доверяет. Ознакомьтесь с данными, арбитр. После этого я хочу услышать ваши мысли и предложения.

Говорил только Судья Колбенц. Гость молчал. Возможно, ждал реакции. Возможно, изучал.

- Экзекутор. Экзекутор Тодд, - бесцветно поправил сопровождающего арбитра Северус, когда тот ушел, а Кобленц договорил свое. Последний вызывал нечто, что Тодд мог бы назвать доверием. Если это слово вообще применимо к кому-либо на Малфи. Арбитр еще не успел познакомиться с Малфи как следует лично, но предоставленные данные говорили сами за себя. Малфи задыхался. От перенаселенности. От благородных домов, которые стараются "не попадаться". От атмосферы, чья жизнь была сочтена. Но в первую очередь Малфи задыхался от беззакония. Или уже задохнулся. Для Тодда виновен весь Малфи, без исключения.

Северус зашагал по залу, и это заняло время. Он обратил его себе на пользу, рассмотрев присутствующих, особенно того, второго. Машина. Тодд испытывал отвращение к ему подобным. Инстинктивное, иррациональное - он не мог объяснить, почему так. Но своему чутью Тодд доверял. Оно помогло ему тридцать лет назад, когда схватил пистолет и выстрелил в преступника. Не подвело и на Луггнуме, когда жизнь зависела именно от таких вещей, а не от выучки как таковой.
- Нечто подобное, - эхом отозвался Тодд, раскрывая папку. "Дело дрянь. Им явно нужна помощь опытного арбитра, пока не поздно. Меньшие масштабы подразумевают меньшие потери. Таковы текущие выводы. Инструктаж и данные разведки вызвали мое неудовлетворение. Тогда. Равно и итоги операции. Мне нужно больше данных" - подумал Экзекутор, скользя взглядом по именам и послужным спискам.

Папка оказалась не настолько толстой, насколько можно этого было ожидать. Информации, очевидно, успели собрать немного. Или же Инквизиция не хотела делиться. Семь досье. Даже не досье, так, характеристик, причем весьма отличных от стандартов Адептус Арбитрес. Видимо, Инквизиция иначе расставляла приоритеты. К характеристикам были приложены фотографии, а сами они были практически целиком написаны от руки. Не очень твердый почерк, встречающиеся тут да там капли чернил, след промокательной бумаги – использовалось настоящее перо, а не сервитор-лексографер. На каждом листе стояла печать инквизиции с грифом "совершенно секретно". Два плана, судя по состоянию бумаги довольно старых. В верхнем правом углу каждого присутствовала информационная сноска на высоком готике, но, поскольку последнего Тодд не знал, разобрать получилось лишь слово "Катакомбы". Впрочем, система координат была стандартной, а предполагаемый район поиска обведен красным карандашом. Присутствовало несколько пометок – отмечены были посты Лансельеров, маршруты патрулей с пометками (один из них, упиравшийся в область поиска, В29-13К, был выделен), несколько участков карты были заштрихованы красным. Письмо от полковника Марцезо Николетти, проливавшее некоторый свет на события, вызвавшие интерес Инквизиции. Докладная от него же, дублирующая письмо. Расшифровка сигнала вокс-маяка Карстена Месснера, последней полученной записью является сигнал с координатами и требованием следственной команды Инквизиции. Два запечатанных письма, одно на имя Марцеззо Николетти, другое без адреса, но с печатью Инквизиции. Лист бумаги с адресом. Два распоряжения Колбенца – одно о временном переводе арбитров в распоряжение Северуса Тодда, другое – о предоставлении необходимого снаряжения в арсенале.

Содержимое папки:

Тодд не часто занимался делами, где основным подозреваемым являлось... здание?. Или, по крайней мере, предметом заинтересованности со стороны Судей. Инквизиции.
Этот "собор", чем бы он ни был, забрал и арбитра, и лансельеров. Среди них были опытные солдаты, некоторые - при наградах, ветераны боевых действий. Таким, определенно, было чем поделиться с молодняком. Всего двадцать человек, считая Месснера. И все мертвы - в том, что это так, Тодд не сомневался. Карстен передал код, содержащий в себе слово "зачистка". Следовательно, было что зачищать. Следовательно, арбитр столкнулся с предметом зачистки. Заметил что-то. Итог - ни арбитр, ни Бьянкини с его людьми, никто не вернулся.

Изучил Тодд и характеристики аколитов. Прочитанное вызвало неудовольствие. Из семерых человек, только двое не представляли проблем. Вероятно. И ему, Тодду, вменяется обеспечить безопасность этих...этих.
- Неуравновешенный псайкер. Пасынок благородного дома, с сомнительным прошлым, принес личные проблемы на службу. Бывший слуга еретика. Бывшая прислужница еретика. Человек с фиксацией на огне, переодевающий сервитора и разговаривающий с ним. Вы. Это. Серьезно? - холодно произнес он. Экзекутор положил папку обратно на стол, и внимательно посмотрел на двоих. Тодд знал, что говоря так, он выказывает свое неуважение к тому, кто формировал группу аколитов. Они хотели услышать его мысли - они услышали. И если Кобленцу могло быть всё равно, то вот...а действительно, кто этот, второй? Эта машина? Тодд не спешил озвучивать вопрос.

- Если такова воля Императора, я сопровожу кого угодно, сэр. Закую в цепи и приведу в зал суда этот "собор", если потребуется. Лишь бы не мешали исполнять долг. Теперь, что касается остального. Я хочу видеть кандидатов в группу сопровождения. Письменную характеристику и досье, если это возможно. Имеется дополнительная информация по делу? Мало, - Тодд постучал указательным пальцем по папке.
- План операции? Схема маршрута? Время миссии? Таковая информация имеется? При недостатке сведений, необходима детальная проработка, - экзекутор умолк. У него сложилось впечатление, что предстоящую задачу сформулировали минут за пять до его прибытия.

Когда Тодд закончил высказывать свои мысли, Колбенц посмотрел на "гостя". И, как показалось Северусу, во взгляде главы малфианских Арбитров промелькнуло скрытое удовлетворение.

- Вы хотели мнения арбитра, вы его получили, Ваарак.

Названный Ваараком пожал плечами, насколько это позволяла аугментическая конструкция за его спиной. Жидкость в колбе, которая удерживалась на сервочерепе, пару раз булькнула. Безрезультатное подождав некоторое время дальнейшей реакции, Колбенц продолжил:

- Возможно, вас это удивит, арбитр Тодд, но я довел до Инквизитора практически аналогичное мнение. Более… дипломатично, разумеется. К сожалению, это не шутка. Работа в Инквизиции требует людей иного типа, чем в Адептус Арбитрес. Некоторые из них вполне заслуживают казни, но прощены и допущены к работе на благо Империума. В ходе операции вам и вашим подчиненным запрещено судить их за преступления, не относящиеся к первой категории пятнадцатой секции, причем остальные их действия считаются санкционированными.

Хотя голос Судьи оставался ровным, Северус чувствовал, что сложившаяся ситуация Колбенцу не очень нравится.

- Информации действительно крайне мало. Но, до вашего прибытия на место, больше ее не станет. Изначальный план операции прост: вы забираете аколитов по указанному адресу, выдвигаетесь к участку В29, там пересаживаетесь на скиммеры, следуете по маршруту пропавшего патруля до обнаружения "собора", поддерживая постоянный вокс-контакт. Аколиты могут внести в него свои коррективы, и вы обязаны будете оказать содействие и обеспечить их безопасность в любом случае. Для этого вам предоставляется полная свобода в выборе тактики действий на месте. Самым безопасным путем к участку В29 по последним сводкам является трасса С-А-К-812. Операция начинается с момента подбора группы и должна быть проведена в кратчайшие сроки.

Он пододвинул к Тодду еще одну папку, с тисненым символом Адептус Арбитрес.

- Здесь список арбитров, которых я собирался задействовать в операции изначально. Если у вас нет людей, с которыми вы бы предпочли работать, можете выбирать из него.

Содержимое папки

- Так...точно, - проскрипел Тодд, когда Судья пояснил, что де-факто аколиты неподсудны. Впрочем, это было неудивительно. По крайней мере, одна статья была в его распоряжении, и весьма существенная. Тодд присмотрит за ними.
Собрав необходимые документы, экзекутор уже собрался уходить, но позволил себе еще раз взглянуть на второго. Похоже, эта машина и была Инквизитором. Тодд не испытывал ни малейшей симпатии к нему, а прочитав про аколитов - тем более. Больше раздумывать на эту тему экзекутор не стал. Просто Император испытывает его. Закаляет. А Тодд...Тодд превозмогает.
- Я понял вас, господин Судья. Разрешите отбыть для отбора людей и подготовки к миссии, - арбитр ударил кулаком в грудь, и воздел руку, отсалютовав старшему.

Колбенц кивнул и ответил на салют.

- Разрешаю. Не теряйте времени.

Однако, когда Северус уже начал поворачиваться к двери, он в первый раз услышал голос "гостя". Низкий и не слишком приятный, пару раз прервавшийся каким-то горловым бульканьем.

- Мистер Тодд, вы поправили представившего вас арбитра. Когда он назвал вас просто арбитром, а не экзекутором. Почему?

Предполагаемый Инквизитор повернулся к арбитру, и Тодд смог получше рассмотреть его лицо. И впечатление оно производило еще худшее, чем агументика. Следы от оспы или аналогичной болезни перемежались неудачно зажившими волдырями от ожогов. Местами выжженую кожу просто заменяли стальные пластины. Хотя травма была старой, она еще беспокоила Ваарака, и требовала постоянного ухода, о чем свидетельствовали пятна поблескивающей на свету мази, покрывавшие наиболее поврежденные участки кожи.

Судья, услышав вопрос, посмотрел сперва на задавшего, а потом на Северуса, и чуть заметно кивнул.

Северус медленно развернулся, когда Ваарак заговорил. В этом движении была не столько медлительность, сколько монолитность и особая грация, присущая тяжелому танку.
- Выбито на жетоне, - в своей обычной, скупой манере ответил арбитр. "Перед тем, как огласить приговор" - но эта мысль осталась не озвученной. Убедившись, что вопросов к нему больше нет, Северус направился в сторону казарм и арсенала.

***

- Меня зовут Тодд. Экзекутор Тодд, - представился арбитр, когда выбранные им судьи построились.
- Согласно приказу Судьи Авраама Кобленца 2006.815.41.-100С-А, вы поступаете в мое распоряжение. Ваши имена в списке. Теперь кратко. Я побывал на Луггнуме. И там я понял кое-что. Сражаются все, никто не сдается. Кто сдрейфит - труп. Это не угроза. Это руководство к действию. Своим заместителем назначаю Мордекая Красса. Если командир выбывает, он возглавляет отряд сопровождения. Ознакомьтесь с картами, пока я доведу задачи. И еще кое-что, без чинов. Не стесняйтесь, когда будете брать снаряжение в арсенале. Одному Императору ведомо, с чем нам предстоит столкнуться.

– Слушаюсь, – выдохнул Мордекай одновременно с остальными четырьмя арбитрами, вызванными пред очи экзекутора Тодда.

Глаза его тщательно изучали предоставленные карты, а уши ловили каждое слово командира, но все же голова Мордекая была занята другим. Чем-то неожиданным, а поэтому сбивающим с толку и настораживающим даже обычно невозмутимого “Призрака”. Нет, не мимолетной, но от этого не менее абсурдной тенью раздражения, которую он, как ему теперь казалось, ощутил, когда приказ вытащил его из хранилища улик #23-12-D, чье содержимое однозначно доказывало причастность “достопочтенного” Раффаэле Амбросино к контрабанде ксено-артефактов, но неким приятным предвкушением. Предчувствием. Даже азартом. Тем, что, должно быть, ощущает настоящая живая гончая, до предела натягивая поводок при виде бегущей добычи. Возможно ли, что “предыдущий Мордекай” был охотником по натуре, и сейчас какая-то чудом уцелевшая его часть скреблась о стенки черепа “Мордекая настоящего”? Все может быть, но сейчас ему это только мешало. Мешало быть равнодушной ничего не чувствующей шестерней в великом механизме Империума. Мешало быть собой.

“Инквизиция”, – слово, будто бритва, резануло по ушам, заставляя “Призрака” вскинуть голову, словно та самая гончая. Настроение мгновенно испортилось, а тень охотничьего азарта сменилась обычным мрачным безразличием и ворохом плохих предчувствий. Не будет никакой охоты, не будет загадок и даже службы в нормальном ее понимании не будет. Им предстояло стать няньками шайки практически неподсудных, потенциально опасных и, вероятно, безумных агентов организации, ошибочно считающей себя выше Закона. Проводниками и защитниками бывших преступников и еретиков, сбежавших от карающей длани Lex Imperialis под юбки своих новых господ. Пушечным мясом в операции, об истинной цели которой их вряд ли соблаговолят известить. Да уж, будет непросто даже для пятерых ветеранов под предводительством одного из немногих, кто сумел выбраться из “Красных хранилищ”. Чертовски непросто.

Когда арбитры построились, Тодд убедился, что в выборе ни он, ни Колбенц не ошиблись. Сухие строчки досье, достижения, возраст… гораздо больше можно узнать, глядя ветерану в глаза. А собравшиеся здесь были ветеранами, посвятившими всю свою жизнь службе Закону. Построились они быстро – базовые тренировки вбивали реакцию на команду "построиться" напрямую в рефлексы. Однако порядок построения сформировался уже за счет жизненного опыта. Первым стоял Зилгер, смуглый здоровяк, наголо выбритый, за исключением полоски коротких волос, идущей ото лба к затылку. Броня была ему маловата, во всяком случае в плечах и области бицепса, в кобуре на поясе вместо стандартных Ius’a и шоковой дубинки висели тяжелый револьвер и цепной меч. Рядом с ним стоял Весмонд – водитель отряда, ничем особо не выделявшийся, кроме аугментаций. Броня ниже локтя левой руки отсутствовала, открывая металл протеза, а половину черепа закрывала металлическая пластина с горящим рубиновым светом глазом. Провода, ведущие от пластины, были завязаны в своеобразные косички, заканчивавшиеся разъемами и штекерами MIU-соединений. Мордекай Красс, на чьем лишенном выражения эмоций лице сейчас жили, казалось, лишь глаза, внимательно изучавшие карту. Шнайдер, самый молодой из отряда, смотрел прямо на Тодда, и взгляд этот был не слишком приятен – возникало подсознательное ощущение нахождения в прицеле. Правда, когда взгляды Северуса и Стефана пересеклись, последний поспешно посмотрел в сторону. Ближе всех к двери стоял Маттиас Брохерт, даже в сложившейся ситуации выбравший оптимальную позицию для отступления. Слушал он внимательно, хотя, когда Северус дал "руководство к действию", недоуменно поднял брови.

Уровни Арсенала и комнаты, где Экзекутор собрал свой отряд для брифинга, разделяло всего лишь несколько уровней. В помещения, где хранилось оружие, имел доступ только назначенный на обслуживание этого участка персонал, и большинство операций по доставке необходимого снаряжения было автоматизировано. Судя по эффективности работы, к процессам доставки и оптимизации логистики руку приложили Адептус Механикус – снаряжение прибывало к окну выдачи спустя пару минут после заполнения форм. Другое дело, что для того, чтобы правильно заполнить бумаги, нужно было обладать некоторым опытом. Распоряжение Колбенца ускорило процесс – необходимые документы клерки заполнили самостоятельно, хотя и рекомендовали Северусу (как новому лицу в Участке) посетить проводящийся каждые 50 секций семинар "О правильном составлении запросов в Арсенал" и выдали буклетик с инструкциями.

Когда снаряжение было получено, на одном из скоростных лифтов отряд спустился в ангар. Который, как обычно, был одним из самых оживленных мест Суда – сотни машин ежечасно въезжали и выезжали через десятки ворот, спешили куда-то специальные подразделения, вокруг контейнеров с уликами копошились вериспексы, вели на допрос или в камеры преступников с закрытыми спецшлемами сенсорной изоляции головами, искусственно звучащий женский голос озвучивал информацию… выделенные группе "Химеры" уже находились на платформе А-4, ближайшей к транспортному лифту.

- Экзекутор, какие правила огневого контакта? Для действий в Катакомбах установлена стрельба на поражение при угрозе, но, учитывая специфику задания, нам надо знать наверняка.

Брохерт. Причем говорит за всех.

Удостоив быстро растущую гору снаряжения лишь скупым удовлетворенным кивком, Мордекай занялся распределением разномастных гранат, дополнительных магазинов и баллонов с дыхательной смесью по магнитным крепежным панелям и подсумкам. Себе “Призрак”, привыкший быть во время любой операции “острием копья”, помимо стандартного комплекта взял только некоторое количество “расходников”, но, ни более экзотические запросы коллег, ни удивительная сговорчивость клерков отдела снабжения не казались сейчас чем-то странным. В конце концов, им предстояла совместная с потенциально опасными для окружающих агентами Инквизиции операция, подразумевавшая поход в агрессивную неизвестность, в которой ранее пропали два десятка лансельеров вместе с прикрепленным арбитром. Все это выглядело достаточно плохо для того, чтобы наличие среди заказанного (и незамедлительно доставленного) оборудования пулемета, маскировочного плаща или взрывчатки удивляло не больше, чем включение в отряд специалиста по тяжелому вооружению или откровенного убийцы. То есть вообще никак.

Закрепив на спинной пластине массивный штатный дробовик, “Призрак” осенил себя знаком аквиллы, коротко поблагодарил Императора за возможность снова быть инструментом его воли, и, чуть помешкав, испросил упокоения для душ членов патруля В29-13К и отдельно для души Кастера Месснера. Не то, чтобы все лансельеры искупили свои грехи и заслужили освобождение от оков мира смертного, но все указывало, либо на гибель или пленение патруля, либо на бунт и дезертирство какой-то его части, и лучше уж им всем быть трупами, чем дезертирами или пленниками чего-то, обитающего в этом самом “соборе”. В соборе, которого, судя по картам, там вообще не было. В соборе, внезапное “появление” которого можно было бы объяснить воздействием радиации, наркотиков или каких-то особенно ядовитых промышленных химикатов, если бы не участие в операции слуг Инквизиции.

– Император защищает, – еле слышно прошептал Мордекай, последним шагая в кабину скоростного лифта.

…

В ангаре, когда бывший в отряде вторым номером Брохерт спросил про правила огневого контакта, “Призрак” молча повернул голову в сторону командира, демонстрируя готовность услышать ответ и даже легкую заинтересованность. Нет, он, как, наверное, и все остальные, не сомневался в ответе Тодда, но послушать, в какую именно форму тот его облечёт было полезно. Экзекутор, в отличие от других членов группы, о которых Мордекай хоть что-то, но слышал, был величиной неизвестной. Загадкой. Головоломкой. А загадки и головоломки арбитр Красс любил.

Тодд взял буклет с собой, решив почитать его перед сном - если будет такая возможность. То есть, уже после задания. Возможно, таким образом он станет одним из тех, кто всё же удосужился прочитать инструкцию. Почти вымирающий вид.
Он повременил пару секунд, после того как Брохерт спросил. Остальные сохраняли молчание, тем самым поддержав его. Маттиас был самым старшим в отряде, и опыта ему не занимать. На десять лет старше Тодда, а количество ликвидаций перевалило за сотню. Несомненно, у него будет свое мнение по каждому вопросу, и это могло стать проблемой.
- В Катакомбах невиновных нет. Любая возникшая угроза - покушение на жизнь арбитра. Или на слуг Инквизиции. Не вижу причин изменять директиву. Исключение - распоряжение самих аколитов, - Тодд замолчал, но было видно, что он еще не всё сказал.
- Есть еще одна вещь. В регламенте операции нет ни слова об экстракции группы. Мы доходим до места расположения этого "собора", и это конечная точка, - экзекутор сделал акцент на слове "конечная", а его и без того суровое лицо стало еще суровее.
- Возможно, это связано с недостатком информации. Но даже в таких случаях указывается хотя бы формальный план выхода. В нашем случае, он отсутствует, - Тодд внимательно посмотрел на Брохерта и чуть качнул головой, намекая, что это его "зона внимания".
- По машинам.

Выслушав экзекутора, Мордекай лишь еле заметно качнул головой, то ли подтверждая получение указаний, то ли просто утвердительно кивая своим внутренним мыслям, и молча зашагал дальше. Он получил все, что хотел. Все, что хотел, и даже кое-что, без чего вполне обошелся бы. Лицо его потеряло всякий намек на человеческие эмоции, снова став восковой маской, скрывающей истинный облик “Призрака” от окружающего мира не хуже непроницаемого лицевого щитка шлема, но за ней, в глубине той змеиной ямы, которой стала его голова, шла напряженная работа. Мордекай был обеспокоен.

“В Катакомбах невиновных нет”, — сказал Северус, и это означало, что он был из тех арбитров, что предпочитали сначала стрелять, а потом собирать доказательства виновности казненного…или не собирать, что, как ни прискорбно, зачастую тоже было вполне себе выходом. Будь они частью полноценного расследования, — это могло бы стать проблемой, но для полулегальной боевой операции в самый раз. Приемлемо. Даже более чем.

Но, кроме того, экзекутор упомянул об отсутствии плана и условий экстракции, которое могло означать что угодно, а могло не означать ничего. То, что на первый взгляд казалось следствием недостатка времени на планирование операции, ее сложности и неопределенных сроков и критериев окончания, легко могло оказаться предостережением от вынужденного послать своих людей на убой судьи Колбенца или прямым и явным указанием на то, что “дорога в одну сторону” им предстояла совсем не фигуральная. Данных для хоть какого-то анализа было явно недостаточно, и это раздражало.

Мордекай нахмурился впервые за шесть недель, и на мгновение стал почти похож на себя прежнего со старых пикт-снимков. Интересно, сможет ли он добровольно отдать жизнь ради чужих интересов, или эгоизм и гордыня заставят его цепляться за жизнь, оправдываясь приносимой им пользой? Имеет ли шестеренка право голоса в вопросе, истек срок ее работы или нет? А как насчет другой шестеренки? Имеет ли она право решать за другие части механизма? Он не знал ответа на эти вопросы, не мог предсказать, как поведет себя, если придется делать выбор, да и, честно говоря, не очень понимал, почему его все это вдруг так заботит...и это ему не нравилось. Совсем не нравилось. Он вообще не любил чего-то “не понимать”. Особенно себя самого.

…

— Экзекутор, сэр? — вопросительно отчеканил Мордекай, поднимая голову на сидящего напротив него в пассажирском отсеке “Химеры” Северуса. — Являются ли прось…распоряжения всех аколитов равновесомыми или кто-то их них может считаться лидером? Какие директивы на случай получения противоречивых распоряжений от разных членов группы?

Свободное время экзекутор потратил на молитвы, которые помогали ему очистить разум и сосредоточится на задании. Тодду действительно нужно было пообщаться с Императором. В какой-то момент его прервал Красс, и экзекутор ответил только после того, как беззвучная сентенция была завершена.
- Таких директив нет. Судья отметил, что хотя мы и должны следовать плану, аколиты могут вносить свои поправки, это верно. И мы должны подчиняться. Любые их действия считаются санкционированными, кроме тех, что относятся к первой категории пятнадцатой секции. С другой стороны, мы также должны обеспечить их безопасность, что дает нам свободу в выборе тактики на месте. И это можно трактовать очень широко. Кроме того, в досье на аколитов указано, что не стоит доверять да Скалья и Аделине Дестефани. Я бы предпочел прислушиваться к их мнению в последнюю очередь: они когда-то служили еретику. Бывших еретиков не бывает. Я буду следить за их словами и поступками.

Северус отозвался не сразу, – то ли обдумывал, что сказать, то ли молился, то ли просто пребывал в плену каких-то более важных размышлений. Мордекай командира никоим образом не торопил, благо к излишней пустой болтовне он и сам предрасположен не был, а время критическим фактором пока не являлось. Можно было и подождать. Ответ, правда, ничего особо не прояснил, добавив тумана и темных красок в и без того полное раздражающих и опасных неясностей задание. Отсутствие директив от верховного командования, вероятное отсутствие нормальной иерархической командной структуры внутри ячейки аколитов и лишнее упоминание того, что работать придется с бывшими еретиками, которые, как уже сказал Тодд, по-настоящему “бывшими” никогда не бывают. От осознания последнего факта было особенно гадко, ибо даже, если дело будет сделано, и все арбитры останутся живы, вернутся они, пусть невольными, но, все же, пособниками преступников. Не больше, но и не меньше.

— Понял вас, экзекутор, — хрипло пробурчал Мордекай, сопровождая свои слова еще одним утвердительным кивком. — Священник и женщина. Еретики. Особое внимание и минимальный приоритет при принятии коллективных решений.

Химеры ничем особо не выделялись – универсальная машинка силовых структур Империума, модифицируемая для любых возможных нужд. В данном случае, для быстрой доставки арбитров к месту преступления, чему способствовал модернизированный Адептус Механикус двигатель (в рамках STC, разумеется). Увеличение потребления топлива, увеличение выбросов и шума, но в качестве компенсации – почти полуторакратный рост скорости.

Вооружение также отличалось от стандартных комплектаций Имперской Гвардии – в качестве основного оружия использовался гранатомет, а на башенной турели установлен был "Бульдог" с ленточным питанием. Спаренный тяжелый болтер, изначально являвшийся основным орудием "Химер" малфианских арбитров, пал жертвой длившихся более полутора сотен лет интриг. Полевые судьи не желали расставаться с преимуществами, которые давал психологический эффект от попадания болтерной очереди в толпу. Службы снабжения и технический отдел упирали на то, что ящики с боеприпасами занимают слишком много места, бесперебойная подача питания невозможна, отсутствует тактическая гибкость и вообще не хватает места для пассажиров или заключенных. Дипломаты, стараясь не уронить реноме непоколебимости арбитров, мягко намекали, что число случайных жертв при применении болтов негативно сказывается на восприятии служителей закона среди всех слоев населения, причем опирались на поддержку статистического отдела, который без особой охоты, но давал графики роста антиимперской активности в кварталах, где восстания подавлялись болтерным огнем. В итоге пришлось найти компромисс – вместо предлагаемых дипломатами водных пушек в башню установили автоматические гранатометы, а в качестве скорострельного оружия поставили "Бульдог" (с обязательным ящиком экспансивного боеприпаса).

Прочих деталей, выдающих "специализацию" машины тоже хватало: вдоль корпуса, как снаружи, так и внутри машины были приварены трубы для крепления наручников. Снаружи – по бокам на уровне человеческой груди, внутри – к потолку. На панели водителя присутствовало несколько переключателей, позволяющих в случае необходимости подать на трубы немного успокоительных тысяч вольт. Пассажирский отсек и кабину водителя с башней отделяла решетчатая дверь, позволявшая быстро организовать импровизированную тюремную камеру одним поворотом расположенного рядом с ней рычага. Небольшой шкаф возле водительской кабины хранил, согласно написанным под трафарет обозначением полок, наручники, газовые маски, приборы ночного видения, ауспекс и комплект усмиряющих рубашек с накидками.

Головная машина заурчала, загудела и тронулась с места, довольно быстро вырулив на одну из полос, ведущих к воротам. В шлемах арбитров раздался статический шум, писк духа-машины, расшифровывавшего послание, и, под конец, голос Вейхса.

- Это Вейхс, проверка закрытого канала связи. Химера-1 выдвигается. Экзекутор, оптимальный маршрут кварталу Иоганна Кастелло, С-ИК-32. Диспетчер сообщает, что в квартале проводится операция по задержанию торговцев наркотиками. Канал связи М-С-18-335, если интересно послушать…

Вокс-частоты, выделенные Адептус Арбитрес, как всегда были оживлены – казалось, что подключаясь к ним, можно окунуться в тот момент, когда за преступлением следует наказание. В них ощущалось правосудие – тысячи и тысячи людей, воплощавших идеалы Lex Imperialis в жизнь. Иногда – ценой своей собственной. Каждую секунду ствол Vox Legi выплевывал поток раскаленного свинцового возмездия в лицо ублюдку, решившему, что он выше закона. Каждую секунду выносился приговор, и мир становился чуточку чище. Диспетчеры распределяли задания, звучали краткие аббревеатуры операций, отдавались приказы, запрашивалась подмога и спешили на помощь по запросу. Иногда проносились трели засекреченных переговоров, или голос Якоба Коннинга, Главы Диспетчерской Службы, приказывал освободить тот или иной участок для действий лансельеров, пропустить караван Адептус Механикус, обеспечить шествие Экклезиархии или отконвоировать представителей Великого Дома на важную встречу.

А еще, слушая эту частоту, каждый Судья понимал. Он не один против зла.

Покинув ангар через Ворота Искупления (формально, Восьмые, но каждый выход за века существования Суда получил свое неофициальное, но применяемое даже самими арбитрами название), две машины выехали на трассу, ведущую в Средний Улей, к кварталу Иоганна Кастелло. Дорога заняла полчаса, и ничем особенным не запомнилась – ехали по выделенной для нужд Адепта трассе, и потому избежали нескольких заторов (вызванных, в основном, неумением мелких аристократиков водить мобили при на удивление высоком мнении о собственной персоне). Лансельеры, которым пришлось распутывать эти ситуации, грустным взглядом провожали мчавшиеся под сто километров в час машины.

Брохерт смотрел на карты Катакомб. Лицо его (шлем он снял и положил на скамейку) было довольно мрачным.

- Экзекутор, скорее всего, придется пересаживаться на лодки. У лансельеров того Участка должны быть. "Химера" там не пройдет. Видимость в Грязях плохая, и я имею в виду очень плохая. От двадцати метров до расстояния вытянутой руки. Маяки и IR-очки помогают, но их предел эффективности сто, максимум сто пятьдесят метров. В Грязях я бы сказал пятьдесят-семьдесят. При отходе главное – в красные зоны на карте не попасть, так что вести должен кто-то, умеющий ориентироваться. Я могу, Вейхс однажды там целый отряд спас. Почти целый. Шнайдер – снайпер, тоже уметь должен ориентироваться…

Адресом, указанным в записке, оказался небольшой дом. Обычный, жилой. Ничем не выделяющийся среди прочих. Появление арбитров вызвало среди местных, скорее, любопытство, а не страх – появились лица в окнах, пара праздношатающихся зевак остановилась поглазеть, мальчишка с табличкой "собирается дождь" сделал пару шагов к "Химерам" и замер. В канале прозвучал голос Вейхса:

- А объявление ходячее не врет. Диспетчер говорит о возможности дождей в районе проведения операции. В Катакомбах они нам, хех, не грозят, но вероятность 86,71%

- Хорошо. Определи точку, в которой мы должны оставить "Химеры". Не хотелось бы оставлять их без присмотра, хоть и угнать такую машину... - Тодд подыскивал подходящее слово.
- Затруднительно. Далее. Маяки и очки берем все. Проводником будет Вейхс, если на момент отхода будет в строю, - экзекутор говорил максимально кратко и емко. Долгие речи не были его коньком, определенно. Потом он умолк, убедившись, что арбитры во второй машине услышали его.
- Я не знаком с этим явлением, - поджав губы, прокомментировал Вейхса Тодд, когда прошла информация насчет дождей. - Чем именно они грозят?.. Стоп машинам. Все остаются на своих местах. Зону под наблюдение. Стрелкам не зевать. Красс - со мной.

Остаток пути Мордекай проделал практически не двигаясь, не снимая шлема и не произнося ни слова. Было похоже, что насчет задания ничего не было ясно не только ему, а значит, смысла в расспросах или дополнительной суете не было никакого. Шевелились только губы арбитра, беззвучно произнося обращенные к духам его оружия, брони и прочего снаряжения литании, да изредка поднесенная к голове кисть возвещала о смене канала связи, на который был настроен его радиопередатчик. Он вообще любил слушать переговоры отправленных в поле команд. Следуя от частоты к частоте, от задания к заданию, от отряда к отряду он будто бы жил теми, чужими жизнями, получая от них, зачастую, куда больше эмоций и впечатлений, чем от своей собственной.

Вот отчет о приведении в исполнение спешно вынесенного смертного приговора. Голос исполнителя сухой, уверенный и лишенный ненужного налета эмоций. Формулировки четкие. Решение взвешенное и разумное. “Призрак”, пожалуй, даже улыбнулся бы, не будь это столь неуместным в данной ситуации.
Вот запрос поддержки. На фоне явно слышны многочисленные резкие хлопки чего-то крупнокалиберного, злые нечленораздельные крики и басовитое рявканье нескольких “Vox-Legi”. Вызывающий диспетчера арбитр старается казаться спокойным, но близкое к панике напряжение буквально сочится из наушника. “Кто-то из молодых”, — с досадой отмечает про себя Мордекай, хмуря скрытые шлемом брови.
Вот диспетчер монотонно зачитывает следственной группе вводную по свежему убийству. Мелкий чиновник Адептус Администратум, закрытые изнутри дверь и окна, отсутствие ламп во всех светильниках, голова аккуратно отделена от тела и помещена в морозильную камеру. Так похоже на интересующие его дела, что, будь он гончей, уже скулил бы, переминаясь с ноги на ногу, и ронял слюну. Но на гончую нацепили ошейник, и затянут он ой как туго.

Вот список…а, впрочем, к варпу все это. Даже умиротворяющий гомон голосов тысяч судей сегодня только раздражал. Чертова инквизиция. Им всем, всем семерым надо было быть там, вместе со своими братьями. С “желторотиками”, что попали в засаду, с вериспексами, прочесывающими место преступления, в поисках хоть каких-нибудь улик, со штурмующими склады контрабанды и подземные нарколаборатории бригадами регуляторов. А они вместо этого готовятся быть эскортом, транспортом и пушечным мясом. Чертова инквизиция.

…

— Слушаюсь, экзекутор, — негромко пробасил Мордекай, поднимаясь на ноги. Время для раздумий, кажется, прошло, и он был этому несказанно рад. Остались только его щит, его дробовик и его долг. Достаточно для того, чтобы прожить еще один день. В любом случае, что бы их ни ждало впереди, вряд ли это будет хуже, чем лезущие в голову сомнения. Сомнения ведь нельзя пристрелить…