Звездная полундра! | ходы игроков | Манерхейм

Команда "К оружию!" - музыкой, бальзамом на душу. То, ради чего родился, готовился и жил - свершилось. Сегодня в бой. В настоящий бой с настоящим врагом. Врагом не локальным, вроде пиратов - заблудших овец человечьего стада. Нет, врагом глобальным, общечеловеческим, злобным и страшным.
Сборы недолги. Личный шкафчик, шкаф со скафандром, оружейная стойка - и вот он, Кир Маннерхейм, стал двухсоткиллограмовой, закованной в металлокерамику машиной для убийства. Воплощенной мощью разгневанной Империи.

Сперва Кир в составе своего отделения проследовал в десантный док для погрузки на "Скатофаги" - батальону предстояло производить контрольные зачистки разбитых судовой артиллерией вражеских судов. А артиллерия, надо сказать, уже работала, сотрясая скорлупу звездолета тяжелыми ритмичными толчками. Однако, погрузку на боты быстро прервали. Как довели до командира отделения, а он - до матросов, концепция поменялась. Теперь не космопехи шли на абордаж чужой скорлупки, а совсем наоборот. В это с трудом верилось, но это было так...

И вот отделение Кира закрепилось в коридоре офицерской части жилой палубы, куда было спешно переброшено из десантного дока. Что потребовалось жучкам на жилой палубе в разгар боя? Почему они не стыкуются к боевым палубам, чтобы парализовать орудия, или к верхним, чтобы парализовать управление судном и эскадрой? Загадка.
Но это и не важно, в общем-то. Во всяком случае, для Кира. Думать обо всей этакой херне - не солдатское дело. Солдатское дело - на курок нажимать.
И Маннерхейм готов. Он вместе с сослуживцами занял позицию на вероятном участке прорыва - сегменте внешнего коридора жилой палубы. Стены ходят ходуном, не то от ураганного огня собственных орудий, не то от прямых попаданий вражеских.
Жуки ломят прямо через обшивку - фрагмент внешней стены постепенно выгинается внутрь коридора, образуя выпуклую шишку, а в центре этого вспучивания постепенно наливается огненно-лиловая точка, что делает его похожим на титьку с соском-угольком. Скоро металл не выдержит, и в образовавшуюся брешь хлынут... Ну, честно говоря, хер его знает, кто там хлынет!

Несмотря на вечную внешнию невозмутимость Кир жалел, что ему не довелось вылететь на одном из ботов непосредственно для стычки с неприятелем. От внутреностей опостылевшего родного корабля уже мутило. В конце концов он то хотел в пехоту, а не в этот чертов зведный флот, который похоже абсолютно не в состоянии справится самостоятельно без помощи десанта. Однако приказ был достаточно четок- "Занять позицию и не дать жукерам проникнуть вглубь корабля". Приказы обсуждать непринято тем более очевидно, что командованию было видней. По крайней мере с точкой прорыва оно (командование) угадало абсолютно верно. Что жукерам тут понадобилось? А черт его знает!
Откровенно говоря любой из десанта всегда был непрочь нести вахту именно в этой части корабля. Вообще десантники как более подготовленые к непосредственому боевому столкновению несли службу в ключевых точках корабля., а именно: крюйт-камерах главного калибра, реакторном отсеке и офицерских жилых помещениях. Несение службы в крюйт-камерах всегда было нелегким испытанием из-за слишком уж длительных и тесных отношений между матросней и Звездным десантом. Ведь и ежикам понятно, что тот кто отсиживается за крепкими щитами корабля и в подметки не годится тому кто собствеными руками (ну или прикладами) добывает победу в бою! К сожалению ежики были на порядок сообразительней большей части команды "Адмирала Су-Чий", которая не осознавала физической потребности десанта в развлечениях в мирное время и в частности неограниченого доступа в святая-святых самогоноварения -мастерских. На фоне некоторого недопонимания иной раз случались некоторые ммм... инцинденты. Лично Манерхейма подобное касалось досттаточно мало, ибо к выпивки он был достаточно холоден, да и крепкое телосложение вкупе с скафандром выдаваемым на боевой пост отбивали охоту задушевных разговоров, однако среди тесного (и довольно небольшого) коллектива десанта нет чужих и своих проблем, есть лишь могучее надо. Потому крюйт-каюты мало кому нравились, да и реактор близь которого счетчик Гейгера чирикал как воробей не являлся вершиной желания. Толи дело офицерские каюты? прохладный воздух, спокойная атмосфера, даже стены и те казались мягче. Ну и кроме, того среди десантуры неуклонно ходили слухи о существовании девушек на корабле, а где им быть если не в офицерских каютах? Конечно разговаривать с ними стоя на посту нельзя, но сам факт существования этих эффемерных созданий поднимал боевой дух, ну и не только дух. Потому право нести вахту в этой части корабля временно поднимало счастливчика над серой обыденостью. К сожалению в боевой обстановке коридоры пустовали и девицы не спешили с охами умолять о спасении от злобных жукеров. В любом случае успешно отбитая атака означала бы некислое повышение авторитета пехоты, потому жукеров ждали с нетерпением. Учитывая мощь своего скафандра Манерхейм не намеревался отсиживаться за спинами коллег. Заняв позицию близ точки прорыва Кир бысро договорился с сослуживцем, он (сослуживец) бросает гранату в щель, а Кир довершает дело в ближнем бою. Примкнув штык к своему карабину Кир затаился поджидая "гостей".

Долго ли, коротко ли, а случилось то, что должно было случиться - набухающий нарыв на боку коридора прорвало.
Сначала точка в середине стала ослепительно-белой, а потом металл в месте нагрева и вовсе прогорел, выпустив на волю пунцовый язык струи мощного пламенного резака. В этот же миг сам пупырь со скрежетом треснул крест на крест, и получившиеся в результате сегменты-лепестки стали споро выгинаться наружу.
В образовавшемся проеме показалась большущая уродливая башка со жвалами, мощными, как гидравлические ножницы, широким выпуклым лбом навозного бронзово-зеленого цвета, и круглыми глазами-блюдцами по бокам. На лбу твари была закреплена горелка, работающая уже в "холостом" режиме. Вслед за репой чудовища в помещение стала втягиваться и туша. Жукер втискивался в коридор, параллельно расширяя четырьмя многосуставчатыми лапами проем - эта тварь отгинала в стороны "лепестки" внутренней обшивки дредноута вручную!
Конечно, космопехи не терялись, и немедленно открыли по этой срани плотный огонь. Впрочем, целей тут же добавилось. Из под брюха матерого инопланетянина в пространство коридора потоком хлынули твари помельче. Гибкие, подвижные, похожие на сколопендр черти всевозможных цветов и оттенков около полутора метров в длину и с бедро взрослого мужика в диаметре стремительно врывались на земное судно. Быстро перебирая многочисленными ножками, расположенными с обеих сторон тела, они ловко перемещались по полу, стенам, и даже потолку. В передних хватательных отростках чужаки сжимали легкие излучатели незнакомой Киру конструкции, из которых тут же принялись палить во все стороны...

Быстро сообразив, что жирная тварь слишком медлительна для боя в узких для нее коридорах, Кир сосредоточился на прибывающей мелкоте. Главное не давать им захватить плацдарм. Одну дыру в стене и простреливать и забрасыать гранаты в разы легче, чем гоняться за легкими и гибкими тварями по всему кораблю. Рассудив, ну или скорей почувствовав, что не только людям неприятны жукеры, но и жукеров смущает внешний вид людей, Манерхейм продемонстрировал, то чем славился весь его род. Очевидно, что в этом роду хватало не только дисциплинированых легионеров шагающих железным когортами к славе Рима, но и неукротимых берсерков кои с наслаждением врывались в строй врагов неся смерть. По крайней мере эти берсерки не постыдились бы посмотреть с какой яростью Кир бросился навстречу волне "сколопендр", разя их штыком, прикладом, а где и просто топча бронироваными ногами.

Росчерки плазменных очередей заплясали по коридору, когда космопехи и жукеры яростно бросились друг на друга. Ярость эта, правда, была тихой - воинственных кличей людей не было слышно из под шлемов скафандров, а Чужие нападали молча и деловито, как машины. Так что звуки боя состояли исключительно из топота ног и клацанья ножек по металлическому покрытию пола, тихих "пшшш" излучателей и грохота падающих на палубу тел. Иногда разнообразие вносили разрывы гранат.
Сколопендры налетели на позиции человеков живым вихрем, но на пути у них выросла непоколебимая стена в лице Маннерхейма и его товарищей. Кир встретил накат парой метких очередей из своего карабина, а затем храбро шагнул навстречу живому потоку, разя штыком, кулаком и кованным сапогом. Удар, одиночный выстрел, коротким коли, длинным коли - и ошметки подгоревшего хитина, перемазанные желтоватый жижей по всему коридору. Знай наших! Кир и сам получил несколько ощутимых ударов, но это была ерунда - бронекостюм пробит не был.
А вот на противоположном "фланге", а точнее сказать, на другом конце коридора, куда пополз живой танк жукеров, дела складывались неважно. Природная броня твари на удивление хорошо держала плазменный огонь, и чудище сумело подобраться к позициям космопехов. Вот оно подгребло кого-то из бойцов к себе длинными мощными многосуставчатыми лапками, и здоровенными жвалами играючи, как бумажку ножницами, перекусило человека пополам, расцветив унылый металл коридора праздничными алыми брызгами.
Между тем, в прорубленной вражеским десантом бреши появилась и линейная пехота жукоидов. Это были "стандартные" твари с агитплакатов - универсальные особи, похожие на муравьев-переростков за полтора метра ростом. Поскрипывая красноватым хитином, таракашки деловито занимали позиции и открывали по людям огонь....

Легкие царапины лишь раззадоривали боевые инстинкты, однако когда в бреши показались более крупные жукоиды Кир осознал действовать следует так, чтобы переломить ход боя. Пользуясь скученостью противника следовало воспользоваться гранатой. Воспользовавшись моментом, когда когти мелкой твари в очередной раз царапнули керамические пластины доспеха Кир перекатился назад и швырнул гранату в толпу противников.

Граната Манерхейма легла в гущу наступающих "сколопендр". Твари тут же прыснули от нее во все стороны, как милующиеся под окнами коты от сброшенного сверху гондона с водой, но далеко не ушли. "Карманная артиллерия" ухнула, распространяя вокруг волну нестерпимого жара, так что и сам Кир едва успел убраться в технологическую нишу коридора. Когда боец высунулся вновь, пол был устлан печеными трупиками насекомых, а в воздухе витал запах, подозрительно напоминающий ароматы, доносящиеся из популярного на Велесе ресторана "Вьетнама-Мама". Впрочем, упакованным в скафандры космопехам насладиться шикарным амбре, конечно, не удалось.

В коридоре стало как-то посвободней. Жукеры перестали ломиться вперед, как в бордель в день получки. Стрелки чужих занимали позиции за укрытиями, и начинали вести прицельный огонь. Большой жук, пробивающий фронт с другой стороны коридора тоже притормозил - судя по всему, шквал плазмы, обрушенный на него обороняющимися, жукоиду тоже здоровья не прибавлял.
Первый яростный накат схватки космопехи сбили, теперь бой приобретал позиционный характер.

Остановив основную волну незванных гостей Кир принял решения начать отстрел таракашек используя так кстати подвернувшееся укрытие. Здоровеный жучара очевидно выдыхался и доживал последнии минуты своей никчемной жизни, следовательно основным соперником становились вражеские солдаты. Пока они не успели толком занять укрытия следовало воспользоваться моментом и проредить их численость огнем из верного карабина. В конце концов техника Империи даст фору жалкому вооружению инопланетяшек, а верный глаз и крепкая рука человека выиграют у кривеньких лапок жукоидов. Устроившись поудобней за укрытием Кир начал методичный и аккуратный отстрел живой силы противника.

Слаженный огонь космопехов прижал жукеров к дыре, из которой они вылезли (и в прямом смысле, и выражаясь фигурально).
Плазменный душ, окативший самого жирного таракана, наконец, принес свои плоды, и его корявая башка разлетелась сотней хитиновых осколков, окрасив своим содержимым потолок в веселую расцветку из старой детской песенки про оранжевое небо.
Стрелки чужих, немедленно попавшие под перекрестный огонь, стали один за одним складывать свои муравиные ряшки на холодный металл пола. Вскоре стрельба утихла. Из прорехи в обшивке насекомые больше не лезли, да и ответный огонь оттуда совершенно прекратился.
Из переговорного устройства в шлеме Маннерхейма один за другим доносились репорты бойцов отделения: "Чисто!"
Тут кто-то выдохнул горестно:

-Бля! Шатун - двухсотый. Повторяю: Шатун всё...

Мичман Шатунов, командир отделения Манерхейма погиб смертью храбрых.

Смерть командира была печальным, но не слишком уж редким событием. Звездная пехота жила подобно гусарам древности балансируя между хроническим запоем и смертью храбрых. Вот и сейчас Шатунов получил свое в разнузданой свистопляске боя. Наверное любой боец представлял себе окончание своей карьеры примерно так, пасть защищая корабль, что может быть прекрасней? Однако смерть командира поставила вопрос о приемствености власти в отряде. К сожалению главный корабельный старшина Джилиан был ранен, следовательно и непосредственый заместитель командира так же выбыл из игры. Манерхейм, как один из наиболее опытных в боевых столкновениях, мог претендовать на временнное исполнение обязаностей командующего отделением, однако это было во-первых вопреки субординации, во-вторых Кир не так давно был в этом коллективе и подобное решение могло бы вызвать разлад в отряде. Именно поэтому следовало поступить по инструкции и предоставить командование старшему по званию среди оставшихся, а Киру же доставалось именно то положение которое устраивало его больше всего- спокойное выполнение приказов. Кратко доложив ситуацию и отметив полученые царапины Маннерхейм, перезарядив оружие, продолжал караулить пролом в борту корабля. Где то в глубине души смутно бродили надежды на отбой боевой тревоги, душ и медсанчасть где полученые царапины буду охаживать симпатичные медсестры. Хотя откуда бы на корабле взяться медсестрам Кир ответить затруднялся, а лейтенанта Меерштольца назвать симпатичным язык не поворачивался и у самых невзыскательных десантников. Вот и оставалось нести караульную службу у нового люка в ожидании четких приказов сверху.

Несколько секунд отделение хранило молчание, и только потом один из бойцов подал голос:

-Старший матрос Чен. Принимаю командование. Всем перезарядиться и приготовиться. Надо убедиться, что на боте жучков не осталось...

В этот момент на взводной частоте кто-то заговорил, едва не срываясь на крик:

-Все - второму! Критическая ситуация! Не держим прорыв! Нужна подмога...

-씨발년 존나 띠껍게 구네! - сказал старший матрос Чен, и грязно выругался. Потом скомандовал:

- Так, Песьяков, Грэм, Сантос - здесь. Контролируйте, внутрь не суйтесь. Остальные - за мной!

Приказ от человека выше по званию очевидно не обсуждался. Тем более своим была нужна помощь. Единтвеное ради чего Кир задержался на минуту это был осмотр вооружения раненых и убитых десантников. Гранат было мало, а они так хорошо себя зарекомендовали. Очевидно, что это оружие не потребуется больным в лазарете, а вот в предстоящей потасовке могло и пригодится. Потому набрав наиболее ценные образцы Кир рванул вслед за уходящей группой.

Обе группы бойцов быстро разобрали боеприпасы своих павших товарищей, и разделились. Трое космопехов остались у затихшей пробоины в стене коридора, а четверка, в которой был и Манерхейм, неуклюже переваливаясь в своих громоздких скафандрах, поспешили по коридору к позициям второго отделения, откуда слышались звуки весьма интенсивной пальбы.
Матросы чапали по коридору тяжеловесной трусцой мимо дверей офицерских кают, боковых ответвлений коридоров и технологических ниш. В одной из таких ниш Кир и заметил это...
Он не мог бы точно сказать, что это было. Даже не движение, а, скорее, колыхание воздуха, марево, как над разогретым асфальтом...
В следующую секунду боец увидел такое же марево на потолке, прямо над бегущими впереди сослуживцами. Но окрикнуть или предупредить товарищей он не успел.
На матросов его отделения с потолка стали сыпаться черные тени, материализующиеся, казалось, прямо из воздуха. Кир не успел толком разглядеть, что же это были за твари, потому что в этот миг и на него обрушилась тяжелая темная туша...

Что бы не свалиось с потолка на десантника империи оно должно понимать, что перед ним не испуганый флотский, а боевая еденица закованая в мощный скафандр, да и сам пехотинец не мальчик для бить. Кир постарался извернуться и пнуть тушу покрепче, дабы откинуть от себя и выиграть время на оценку обстановки.

.

Маннерхейм пытался удержаться на ногах, потому что устав предписывает пехотинцу быть устойчивым, но все же не удержался - даже гидравлика скафандра не выручила - и упал навзничь, придавленный тяжелым неприятелем.
Зато руки выпрямить, отжимая от себя навалившийся груз, бывшему пехотинцу удалось. Заодно и глянул, что за дерьмо сыплется на голову представителям доблестных Вооруженных Сил Земли.
Это было что-то вроде паука - здоровущего, килограммов под сто пятьдесят, жирного и очень волосатого. Тварь нависала над Маннерхеймом, и шевелила хелицерами, обрамляющими ее отвратительную слюнявую пасть. С кончиков хелицер на забрало скафандра капала мутная и вязкая зеленоватая жижа. Кир не был уверен, может ли эта херня прокусить скафандр, но и проверять не сильно хотелось.
Маннерхейм удерживал жукера над собой за лапы. Попытался вывернуть их из суставов - не хватило сил. Ситуевинка сложилась патовая...
На радиочастоте отделения слышалась отборная флотская матершина...

Лежать в подобной позе не входило в планы рядового Манерхейма. Так недолго и арахнофобией начать страдать. Несмотря на всю изощреность людей составлявших кодекс пехоты, там не был предусмотрен вариант, что делать если вас собирается сожрать паук с вас ростом. С другой стороны некоторые рекомендации по бою конечно же были. Согласно с ними в такой ситуации можно было воспользоваться силой собственых ног, уперев их в грудь неприятеля, оттолкнуть противника и уничтожить прицельным огнем с табельного вооружения. Учитывая, что других идей как то не приходило, Кир воспользовался предложеным вариантом и старательно пнул паука в брюшко, точку соединения лапок.

Увы, бороться в пустотном бронекостюме было сосвем не так просто, как в гибкой броне пехотинца, и уж тем более в борцовской куртке на ковре. Кир попытался сгруппироваться, подобрав ноги к груди, чтобы затем обеспечить упор в навалившуюся на него тушку членистоногого, но гибкости его облачению явно недоставало. Несколько попыток провести прием, отбросить от себя пришельца и взяться, наконец, за верный карабин, успеха не принесли.

Если приемы не срабатывали, то следовало попробовать более простые методы борьбы с пауками, а именно треснуть его как следует кулаком! Кир нанес несколько стремительных ударов кулаком, закованым в сталь, по паучьим глазам. Уж это то не понравится любой твари!

Отпустив лапы паука, Кир принял опускающуюся на него тушу на левое предплечье, удерживая тварь над собой. Освободившейся правой космопех принялся наносить удары по округлой жирной тушке. Дотянуться до морды не было никакой возможности, потому он стал бить примерно на том уровне, где у человека могла бы быть печень.
Плоть под ударами вроде как и проминалась, но инопланетная гадина не проявляла больших признаков беспокойств. Она по прежнему дергалась и давила на выставленную руку косморяка, пытаясь добраться до его сладенькой плоти своими хелицерами.
И тут краем глаза Маннерхейм заметил движение сбоку. Повернув голову, он увидел приближающуюся к нему вторую тварь. Её омерзительная морда была измазана алым. Она была уже совсем близко.
По спине отважного бывшего пехотинца прошлась демонстрация холодных мурашек, а очко попыталось сжаться до размеров булавочной головки...

Видимо у соратников дела шли отвратительно если никто так и не мог помочь Киру в его затруднительном положении. Полагаться оставалось только на себя и свои возможности. Причем действовать необходимо было быстро и крайне эффективно. Собрав всю волю в кулак и на мгновение отбросив паука от себя Манерхейм погрузил обе руки в туловище чудовища в попытках схватить внутрении органы и вырвать их.

Кир отчаянно боролся за свою жизнь, но силы были не равны. Два паучищи навалились на него, и удержать такую массу не могли уже и сервоприводы скафандра. Рука Маннерхейма подогнулась, и оказалась прижатой к телу. Теперь боец не видел даже потолка - все пространство перед забралом шлема занимали отвратительные мохнатые лапки и слюнявые хищные жвала.
Что-то мощно вцепилось в бок, и Кир скорее ощутил через вибрацию всего скелета, чем услышал, жалобный треск - это трещали его ребра. Грудную клетку пронзила острая боль.
Какое-то утешения приносил лишь тот факт, что обшивку скафандра насквозь тварь, кажется, не пробила. А вообще-то космопех погибал...

Космопех отчаяно оборонялся уже не надеясь на победу, а стараясь лишь протянуть побольше времени в защите.

Манерхейм барахтался на спине, придавленный двумя жирными тушами, и ничего не мог с ними поделать. Не хватало сил, пространства, воли...
Мысли бились в голове, как перепуганные птицы в клетке, паника сковала члены, делая движения вялыми и медленными, как во сне.
Нет! Не так! Кир был рожден, чтобы бить жукеров в панцирь и жвала. Всю свою жизнь он шел к этому дню. Дню кровавого триумфа над нечестивыми чужаками, празнику плазмы, рвущей хитин, торжеству Человека Воюющего над низшими формами жизни!
Но нет. Солдат попал на пир, где не он ужинает, а его ужинают.
Последним отчаянным рывком Кир попытался освободиться, но тщетно. Хищные хелицеры впились в тело, пробив-таки обшивку скафандра. Забрало шлема треснуло, позволяя твари добраться до самых сладостных частей - глаз и мозга.
Впрыснутый яд парализовал жертву, и космопех перестал трепыхаться.
Кир Манерхем превратился в замечательное лакомство, которым жукоиды с аппетитом закусили, прежде чем двинуться вглубь корабля...