Ars Magica. На руинах империи. | ходы игроков | Пролог.

Стук сверху прервал философскую лекцию, начатую Паулем. Снова гости, надо встречать, но тревожиться не о чем: два удара говорят о приехавшем торговце, сторожевое заклинания предупредило дежурного, а тот спешит передать новость дальше. Значит, полдня уйдёт на перебор хлама, который хитрец привёз на перековку, и препирательства, ведь каждый геллер для коллегии важен. Деньги экономят время, время же - самое ценное, что есть у мага, лучше потратить его в лаборатории, чем в огороде.
- Ребята, все наверх, к пятой тетралогии Платона мы вернёмся вечером, пока же храброму Лахету* придётся отступить. - Пауль, которого все звали просто Весельчак, улыбнулся ученикам. Улыбка его была заразительной и сразу нашла отклик. Весельчак отвечал в коллегии за общение с внешним миром, он мог успокоить почти любого собеседника и перевести любой конфликт в шутку. Но Весельчаком его звали не только за это, среди учеников ходила история, что лицо Пауля на самом деле обезображено и на нём застыла страшная кривая ухмылка, которую ему помогает скрывать иллюзией наставник Андреас. Если присмотреться во время еды, Пауль и правда не совсем точно заносит в рот ложку. И хотя ни один из учеников и не видел страшной ухмылки, история рассказывается новичкам как подлинная. Но все страшные истории забываются, когда Весельчак очередной раз беззлобно подкалывает ученика во время лекции, а аудитория отвечает ему дружным хохотом.
Подвал был освящён мягким чуть подрагивающим светом нескольких ламп. Масла в них не подливали ни разу, огонь был исключительно магическим, ведь масло стоило денег, но такие же лампы вешали снаружи, а всё, что может попасться на глаза посторонним, должно выглядеть неотличимо от простых и обыденных вещей. Поэтому Андреас даже позаботился о запахе гари, который даёт плохо очищенное ламповое с рынка в городе. Поднявшись наверх, крышку люка вернули на место, снова совместив рисунок досок с иллюзией, прикрывающей щели между дверцей и полом. Наверху располагалась кузница, где время от времени работал Якоб, отвечающий в коллегии за работы с железом и камнем. И конечно, за передачу своих навыков новому поколению, ведь главный источник дохода коллегии должен иметь замену на случай неприятностей.
Выбежав на улицу, детвора помахала рукой скрывающимся в доме женщине с детьми. Андреас назвал эту композицию "Анна и дети", конечно, это ещё одна иллюзия для приезжих, ведь единственной взрослой женщиной с даром в коллегии была Маргарет, занимавшаяся травами и тканями. А ещё ей приходилось обследовать деревянные конструкции домов и кузни, ведь латать прохудившиеся крыши долго и тяжело, заклинание же позволяет надолго укрепить древесину. Но в деревне должны быть женщины и много детей, и они есть благодаря мастерству старого иллюзиониста.
В телеге как обычно было несколько доверху набитых железками корзин. Как старые, так и новые изделия из железа скупались старьёвщиком и привозились в деревню на перековку, где превращались в отличное оружие, ажурные решётки заборов или каминов, подсвечники и чернильницы. Иногда приезжал торговец с заказом, крайне редко сами заказчики, в остальное время Яков ограничивался тем, что очищал металл, подправлял форму и украшал свои изделия. За клеймо отвечала печать мага, несколько язычков пламени, которые оставались на всех работах мастера.
Пауль торговался весело, но хватко, доказывая торговцу, что хлам в корзинах годен только на балласт для испанских галер. Но когда о цене договаривались, ученики попарно хватали корзины из телеги и уносили выгружать в кузницу. Старались больше молчать, опасаясь, что случайно проскочившее слово на латыни из невовремя прерванной лекции добавит Весельчаку работы. Конечно, тогда он подчистит память торговца от лишнего, но проштрафившегося ученика тоже накажут, нельзя подвергать риску братьев и сестёр, даже когда ошибки кажутся легко поправимыми.
Корзины выгружали, загружали и тащили обратно. Дальше торговец крутил в руках каждый нож из последней партии Якова, придирчиво проверяя ногтём остроту, ударами по клинку заставлял лезвие звучать, демонстрируя, что металл цельный без примесей и изъянов. И всё равно называл цену в два раза ниже привычной, заставляя Весельчака взрываться новыми шутками и поднимать её обратно. Время уходило, но нельзя сказать, что оно терялось, гильдия в конце концов получила заслуженную выручку серебром.

* Лахет - афинский полководец, "собеседник" Платона, в работе, посвящённой храбрости, и написанной в виде диалога.

Отъезд торговца означал возвращение коллегии к привычной жизни. Размеренной, временами трудной и беспокойной. Напряжение чувствовалось всегда, хотя все привыкли и перестали его замечать. Занимались своими делами, общались, учились и работали, но постоянно были настороже, чтобы встретить любые неожиданности сразу и предотвратить неприятности.
Андреас писал ещё одну главу в трактат об иллюзиях, работу, которую он торопился завершить побыстрее, поскольку возраст уже подошёл к опасной отметке. После неё каждый год может стать последним, а значит, надо успеть занести на бумагу всё, чем он успел овладеть, чтобы следующее поколение могло продвинуться дальше и превзойти его самого. Говорят, раньше маги могли легко преодолеть первое столетие, копя знания, сейчас умирали и в пятьдесят лет, а то и раньше. Теперь гонка со временем была более напряжённой, здоровье быстро слабело, разум угасал.
Конечно, Яков знал, что наставник уже видит его, но всё равно постучал в дверь дома, как того требовали приличия. И лишь услышав приглашение войти, зашёл, сжимая в кулаке находку. Андреас поприветствал коллегу, привычно, не поворачивая головы. Уже несколько лет внешний мир наставник воспринимал через заклинание, заменяющее потерянное зрение. Глаза, белки которых уже подёрнулись белой матовой плёнкой, закрыв зрачок и радужку, теперь всегда смотрели куда-то вдаль, при этом видел он всё, что происходит рядом, даже сквозь некоторые стены. Прекрасная иллюзия, мастерски накладываемая для посторонних, создавала зрачки, внимательно следящие за собеседником, но когда пропала необходимость поворачивать голову, чтобы посмотреть на объект, мастер иллюзий начал забываться. Поэтому теперь посетителей встречал только Пауль, а Андреас предпочитал сосредоточиться на трактате.
Через пару минут в дом позвали Пауля и Маргарет, маги-наставники выглядели возбуждёнными. Молодёжи выдали задания и попросили не беспокоить старших, погда пригласили Петруса, мага молодого для того, чтобы числиться среди наставников, но старшего из прошедших обучение. Он должен будет заменить Андреаса, когда тот уже не будет в силах обновлять многочисленные иллюзии, прикрывающие истинное лицо коллегии. Пока же на него возложили руководство более молодыми магами и теми, кто ещё проходил обучение и не принёс клятву коллегии. Теперь каждый маг приносил две клятвы, одну для начала обучения, и одну после экзаменов. Клялись в верности коллегии, обещая сохранять инкогнито. Древняя клятва ордену Гермеса, хоть и сохранилась дословно и изучалась молодёжью, теперь потеряла смысл, поскольку самого ордена давно не было.

Предоставленные сами себе ученики удивлённо перешёптывались, гадая, что же заставило наставников прервать лекцию. Кто-то отодвинул книгу, давая отдых глазам, и ещё раз осматривал давно изученный до мельчайших деталей интерьер. Несколько столов с ящиками, местом для чернильницы и бумаг. Место каждого ученика остаётся неизменным на протяжении нескольких лет, поэтому многие столы доработаны под нужды хозяина. Иллюзия на стене напротив позволяет прикосновениями руки или стила выводить люминисцирующие надписи и рисунки, сейчас там примерно мерцают несколько точек, подпись ниже – Sagittarius. Созвездия играют важную роль, усиливая магию, если правильно учесть их расположение.
Рядом на стене закреплены несколько листков бумаги. Выделяются три, старые пожелтевшие листы, текст на которых обрамлён простеньким цветным орнаментом, а заглавные буквы аккуратно и тщательно прорисованы. Наверху висит клятва ордену Гермеса, которую когда-то приносили все маги. Она была оставлена в назидание, её учат, но не для того, чтобы произнести, а как часть истории ордена, чтобы чувствовать свою причастность к организации, которая когда-то объединяла всех магов.



Уже под ней находились две другие клятвы, их давали ученики. Одну перед началом обучения, вторую после окончания, когда признавались полноценными членами коллегии. Основатель ордена, Отто, сохранил форму исходной клятвы, но поменял смысл. Теперь в них звучало обязательство и надежда.





Тексты этих клятв были составлены тем магом Ордена, который сумел выжить, скрыться и основать собственную коллегию, чтобы традиция не оборвалась. Но он нарушил клятву, которую сам же принёс, ведь взяв учеников, он дал им новый Кодекс. Никто не явился, чтобы покарать его, хотя тот ждал всю свою жизнь, опасаясь, что допустил ошибку.
Говорят, Отто был параноиком. Хотя это, судя по всему, и спасло его. Заклинания, которыми он воспользовался, хранились в библиотеке. Мгновенное перемещение, невидимость, создание иллюзии собственной смерти и вполне осязаемого трупа, копирующего заклинателя. Три заклинания, из которых даже наставники могли освоить в лучшем случае последние два. Слишком много знаний надо впитать, чтобы овладеть Исскуством и произнести их, а жизнь предательски коротка. «Ars longa, vita brevis est»**, как говорит Пауль, когда собирает учеников на очередное занятие.

* Sagittarius – стрелец (название созвездия)
** Исскуство безгранично, а жизнь коротка