Не думай об игре | ходы игроков | Розы Вейна (fin)

Без знаний языка в чужой стране бывает тяжело, но местные французы, а точнее некий Джерод нашел Сейдзи, то ли американца, то ли японца (он до сих пор в этом вопросе не разобрался) и предложил старому жителю востока немного отработать ночлег и еду сторожем на кладбище. Джерод часто и убежденно что-то повторял, глядя на Ямаду со словом "Etat". Etat бла-бла-бла... иногда Etat благодаря прочим познаниям в языках становился относительно понятным, но звучал как-то обособленно и иначе, а потом все забывалось.

Пошел третий день. На кладбище Мон-Марта повадились до закрытия приходить готы. Выглядели они эксцентрично – это точно, а в западных субкультурах мужчина не слишком разбирался. Бывало их обычно не больше шести и не меньше трех, но Сейдзи не возражал, пребывая в привычном для себя туманном и странном состоянии. Возразил он лишь раз, когда поздно, ближе к ночи, а точнее в полночь, когда разыгралась непогода, явился элегантный господин без зонта. Он сдержанно и добродушно улыбался, попросив на кривом французском навестить могилу одной женщины. Вымокший, он не утратил своей убедительности, а чтоб точно попасть в земли мертвых - всунул в карман пиджака очень вежливого японца свеженькую евродолларовую купюру, вытащенную уверенным движением из дорого портмоне с множеством кредиток и визиток с специальных карманчиках.



Вместе двое мужчин, японец с зонтиком и фонариком, направились искать могилу. Сейдзи – человек в летах часто повторял это слово, показывая на себя, решил не оставлять Тернера. Все-таки он смотритель кладбища, хотя надолго задерживаться в уединенной и мрачной обители не собирался. Через какое-то время пара отыскали мраморную плиту, на которой было выбито имя.

"Жанна Чосич
Покойся с миром мать и нерожденное дитя.
Теперь вы в руках Бога."

Красные розы легли у ног статуи ангела, просительно протянувшего руки к возлежащей в земле погибшей. Ангел - фигура женщины в платье с выразительными складками, какие придал ей скульптор, и со скорбным целомудренным лицом распахнула крылья, словно намеревалась унести погибших в ласковых объятиях в Небеса.

Сцену памяти мертвых заметила девушка. Она тайно пробралась за ограду, спасаясь от своего обезумевшего от ярости и ревности мужа - Марко Ржевского, сочетание иностранного имени и русской фамилии наталкивало на мысли о его происхождении. В отеле он устроил скандал и гнался за женой, пока она, сломав каблук, не сняла туфли и не убежала босиком, лавируя среди узких уличек, особенно запруженных гуляющими в центре города. Потерявшись в готическом граде с великой революционной и монархической историей, девушка не знала, как быть дальше и куда направиться. В данный момент Александра сидела на могильной плите и прислушивалась к разговору двух господ, помешавших ей незаметно скрыться. Зарядивший дождь слегка вымочил ее платье и омыл ноги. Один из мужчин возложил розы на каменную плиту, не побоявшись оказаться, как и она, под дождем без зонта. Рыженькая поспешила соскочить с приютившей ее плиты, чтоб свет от фонарика и исходящий от влажной земли туман, не выдали ее огневолосую персону.

- Чертов дождь! - возмутился некто слишком громко среди осеннего кустарника, отделявшего старый склеп прошлых веков от троих наблюдателей. Александра сумела разглядеть темные силуэты в плащах с глубокими капюшонами, с не горящими факелами в руках и старательно скрываемой под зонтом книгой. - Факелы обязательно должны гореть.
- Значит, зажги их. Никакого толку от вас, колдунов.
- Это не всегда работает мгновенно, - послышался обиженный голос. - Сегодня не должен идти дождь. Это единственный день из трех веков, когда врата возможно отворить...
- Но он идет, а значит сделай что-нибудь, пока я не размазал твою страшную рожу по статуе архангела!
- Хорошо!.. что там было... шалкозан алвано фреза...

Сверкнула молния, прочертив страшную линию в воздухе, и ударила в старое корявое дерево рядом с Тернером. Оба мужчин и скрывающаяся в зарослях красотка, вздрогнули, когда увидели расщепленный горящий ствол.

В этот момент внимание Сейдзи и Тернера привлек звук удара, когда после оглушительного грохота и страха быть убитыми электричеством, к ним вернулся слух. Один из троицы в плащах ударил по лицу мужчину с книгой. Несчастный не устоял и повалился на спину, заскользив по влажной земле.

В воздухе повисло напряжение. Оно было ядовито-зеленого цвета и на вкус напоминало старый грейпфрут. Сейдзи покачал головой. Определенно, назревали интересные события. Главное - чтобы не было этих поганых чужих, воздух не был красным, а деревья не гнулись от космического ветра. Услышав громкий, сочный, столь приятный сердцу звук, японец поднял зонтик повыше и поспешил в его направлении, бросив щедрому незнакомцу "За мной!" на трех языках: японском, русском и английском. Авось разберется, не маленький. Обходя заросли кустарника, Сейдзи боковым зрением уловил где-то рядом резкое движение и яркий цвет. Ага, да здесь девушка! Зачем скрывается? Вспомнив, что он все-таки смотритель кладбища, японец направился к рыжей, помахивая зонтиком. Криво ухмыльнувшись, он спросил:

- Парлеву... эм... инглиш, русский, нихонго? - надеясь, что хоть один язык из вышеперечисленных она знать должна. Только бы не француженка. На картину у него за спиной Сейдзи ухитрялся не обращать внимания.

Мужчина в дорогом костюме, и в сопровождении сторожа-азиата подошёл в изваянию ангела. На каменном лике которого, дождевые капли образовали "слезные дорожки". Мужчина возложил алый букет, "плачущих" от дождя, цветов на холодный мрамор. Губы прошептали: "Jованка, опрости ми..."
Из молчаливой задумчивости Алекса вывел разряд молнии, угодивший рядом, в склонившееся от старости древо. Дальше - больше: "телесный" звук удара, падение тела, хруст веток, и на трёх языках: "За мной!".
Помочь сторожу-азиату с кладбищенскими ворами-сатанистами? Не то, чтобы это входило в "бизнес-расписание" Тёрнера, но проверить, что там за "тёмные личности", - не помешало бы...
Алекс двинулся чуть в сторону, обходя "тёмных" с фланга. Ветки, под выставлеными вперёд руками, буквально, раступались сами, - без хруста, и слишком заметного шума...

В том, что ее Марко почти спятил на фоне бесконечных скандалов, Саша уже практически не сомневалась. От того горько и мерзко было на душе, а в голове крутились сожаления о семейной жизни, скончавшейся раньше, чем успела начаться.
Вот и оставалось Александре горемыкой сидеть над чьим-то, давно сгнившем в земле, бренным телом.
Правда, в полной мере так и не удалось девушке насладиться своим несчастьем: то непонятные разговоры, то странные люди, а то и вовсе жуткие молнии, уничтожающее деревья.
Не желая быть замеченной, Сашка юркнула в заросли, прихватив никуда не годные туфли. Дальнейшее развитие событий девушка намеревалась наблюдать из надежного укрытия. Но и тут судьба распорядилась по своему - прямо на нее двигались двое и один из них все ж таки заметил ее.
Высокий азиат, сравнительно молодой, обратился к ней, кажется, на нескольких языках, одним из которых оказался русский.
Сашка глупо закивала головой, обрадовавшись родной речи в чужой стране, и тут же поторопилась добавить:
- Русская!
Так и застыла, ожидая продолжения вечера, неожиданно ставшего таким любопытным.

Ответ незнакомки удивил Сейдзи: русских он по жизни-то встречал не так часто, а уж во Франции и подавно. Не так много их на кладбищах встречается. Ну что же, если хочет говорить по-русски, пускай. Русский имеет приятный оранжевый оттенок и мягко перекатывается во рту, а встречающиеся в нем "р" добавляют пикантной остроты. Нахмурив брови (но продолжая ухмыляться), он строго сказал:
- Что ты здесь делаешь без разрешения? За тростью сходить? Это кладбище, здесь лежат те, кто возомнил себя мертвым. Я решаю, кому можно пройти. Ты считаешь себя мертвой? Хотя это легко проверить.

Японец залез в карман и достал пачку сигарет. Держа ее на вытянутой руке, он испытующе посмотрел в лицо девушки и спросил:
- Ты куришь? Мертвые не курят. Это так же точно, как красноглазые зяблики, летящие косяком... или с косяком? Марихуаны, скорее всего. Но это просто сигареты. Завода "Красные холмы". В Европе редкие. Дури вроде нет, я пробовал, хотя мне-то чего судить? - здесь Сейдзи расхохотался и покрутил в руке зонт. По-прежнему горящий фонарь торчал у него из кармана, направляя рассеивающийся луч света прямо в небо. - Да, были времена... однажды в Лас-Вегасе, был там один ямаец, черненький, смешной такой... На ломаном английском говорит мне: вы, мол, сэр, не прибережете эту коробочку, а завтра мне здесь же отдадите! Я в съемную квартиру прихожу, а там внутри самокрутки. Штук двадцать. Так я все и употребил, вот потеха-то была!

Сашка удивленно округлила глаза: у нее и мысли не мелькнуло о том, что нужно чье-то разрешение дабы находиться на этом кладбище. И вообще, русский азиат посреди французского кладбища - картина сама по себе весьма редкая, да и все так же пылающее дерево неподалеку добавляло колоритности обстановке.
Именно поэтому Александра была в легком ступоре.
... А вот протянутая азиатом пачка сигарет вмиг девушку отрезвила. Только сейчас Александра в полной мере ощутила как же ей хочется втянуть в себя и наполнить легкие этим едким дымом.
- Я не мертвая, - сообщила девушка, по - хозяйски цапая предложенную сигарету из пачки. - И, честное слово, совсем даже и не знала, что мне нужно ваше разрешение...
Александра шарила по карманам пальто, памятуя о зажигалке, второпях схваченной в момент побега от Марко.
- А что же там происходит?
Сашка проигнорировала остальной рассказ азиата, чиркнула колесиком зажигалки и с удовольствием затянулась, с любопытством оглядываясь на происходящее кругом.

Сейдзи помогал девушке придти в себя, поначалу обескураживая ее, зато у визитера американца дела обстояли куда загадочнее. Он незаметно и тихо, не вызвав подозрений у троицы неизвестных ни единым шорохом, проник через кустарник и затаился, чуть присев.

Упавший человек, отфыркиваясь и измазавшись в грязи, хватал неудобные полы глупо-смотрящегося по нынешним временам плаща и пытался подняться. Он совершенно позабыл, что оброненная им книга осталась сползать по склону холма, которое образовывал склеп.
- За что? - спросил он недоуменно, прикрывая рукой разбитый рот и шепелявя более обычного носатого выговора французского. - Я не позволю так с собой обращаться, - зло заговорил он, переходя на животный рык.
- Лучше заткнись. Я кого-то слышал, - прошептал драчун и вгляделся в сторону, где загорелось дерево. Мрачная туманная атмосфера нависла страшным роком, заставляя удивляться заворочавшемуся внутри средневековому страху.
- Думаю, нам стоит уйти, - сказал до этого момента хранивший молчание третий. - Нас могли заметить и тогда...
- Значит, уберем свидетелей, - убежденно заявил колдун и поднял книгу, бледной бескровной рукой счищая грязь с пергаментных страниц. – Займись этим, Пёс.

Внимательно глядя на то, как русская закуривает (в конце концов, мертвые не так просты, как кажется), Сейдзи решил, что можно пока расслабиться. В крайнем случае у него есть фонарик... хотя у рыжеволосой девушки он тоже был. "Один-один", - подумал японец, а вслух сказал:
- Некоторые люди говорят: незнание Конституции не освобождает от проституции. Или как-то по-другому? В любом случае, я никогда не понимал таких людей. Даже кроты умнее их, несмотря на то, что они слепые. В следующий раз надо внимательнее быть, а то залезешь так куда не надо... Вот я, помнится, как-то залез в одну зону, как там ее, Геллис-Неллис, не важно! Так я тоже не знал, что разрешение нужно, а меня чуть не подстрелили! Радуйся, что здесь всего лишь кладбище.

Прислушавшись к звукам, раздававшимся у него за спиной, японец обернулся. В зарослях, вероятно, что-то происходило. Повернувшись обратно к девушке, Сейдзи хмыкнул:
- Что бы там ни было, оно может быть опасно. Знаешь, многие вещи обладают колоссальным даром убеждения. Пули, например, ножи, гранаты. Послушаешь их и поверишь, что ты мертв. А кто себя мертвым мнит, тот сюда ложится - техника проста до неприличия. Поэтому я стараюсь не лезть к этим гребаным ораторам. Впрочем, если будешь вести себя тихо, можно сквозь ветки посмотреть, что происходит. Если увидишь высоких серых людей с большими черными глазами, коричневыми мандибулами и алчными многокамерными желудками, покажешь мне Вулканский салют и я все пойму.

Непогода набирала обороты. Дождь усилил натиск, а всполохи зловеще освещали заливаемое дождём пространство, выхватывая из темноты "картинки" старого кладбища...
"Эка вы, "ребятишки", что удумали!" - мысленно умехнулся Алекс. Ему "нравились" люди с психологией "нас заметили - надо их всех убить!" Предсказуемые, и внутренне испуганые... дилетанты! Не то, чтобы "говорливого" японца, и (судя по голосу) девчёнку - было особо жаль, но "трупов обнаруженных на завтра" в месте, в котором был Алекс - тоже не надо.
Светлый костюм Алекса, не очень гармонировал с "ночной засадой", но поднимающийся с земли туман, игра светотеней всполохов, и нервозность "тёмной троицы" - играли на стороне Алекса. Тёрнер, державший носовой платок возле рта(дабы не давать лишних "паров"), достал из кармана монетку, держа её "через платок", и машинально, протёр движением пальцев...
"Чтож, мои "маленькие любители загадочного", поиграем!" - подумал Алекс, и бросил монетку так, чтобы звук отвлёк "тёмных" в другую сторону...

Слушая болтовню азиата, Александра улыбалась и понемногу успокаивалась. И приходила к выводу, что во многом ее новый знакомый прав. Происходящее начинало девушку настораживать.
- Опасно, не опасно... а поглядеть хочется!
С этими словами девушка юркнула мимо азиата, "на звуки и голоса", но далеко не ушла. Остановилась в двух шагах, потерянно обернулась:
- Ву-вулканский салют?.. - нахмурила бровки, пытаясь понять смысл слов, но махнула рукой, решив для себя не принимать всерьез все слова сказанные азиатом. - Так что, глянем сквозь ветки?
Кивком головы поманила нового знакомого за собой.
- Я, кстати, Саша. А у Вас имя есть?
С улыбкой протягивает развернутую ладошку для знакомства.

Удивленно покосившись на протянутую руку девушки, японец судорожно попытался вспомнить, что именно это означает. Просьба дать денег? Вряд ли. Хочет закурить? Может, ей страшно? Решив, что последний вариант - самый оптимальный, он взял ее за руку и подержал несколько секунд, после чего отпустил, справедливо решив, что этого достаточно. Оглядев свою ладонь и удостоверившись, что на нее не переползли трупные пятна (а вдруг все-таки упокоившиеся научились дурить людей?), он хмыкнул, полез во внутренний карман, выудил оттуда бумажку, придвинул к глазам и старательно прочитал:
- Сейдзи Ямада, тысяча девятьсот... а, какая разница. Да, меня так зовут. Сейдзи Ямада. Какое совпадение! Сейдзи - Саша! На одну и ту же букву! Как арбуз и аннигиляция! Ну или Ростропович и разгерметизация, или даже кремень и коллаборационизм, это уж сама решай. Ну, раз так, полагаю, мы теперь можем считаться, как же оно там... родственниками? Или знакомыми? Нет, кажется, анонимными вкладчиками. В общем, теперь ты можешь есть ревность со мной из одной тарелки.

Японец рассмеялся и пояснил:
- Ну, шутка такая. Как про яблочный пирог и лестницу со шпателем. Особенно тот момент, когда... хо... не могу больше... хах... селезень спрашивает у любовника: "Мадам, а вы не забыли побрить... а-ха-ха-ха... черного бегемота?", а тот: "Пардон, но трахеи и коитус - вещи, хоть и похожие, но абсолютно несовместимые!" - выдавил он из себя.

Успокоившись, Сейдзи наконец вспомнил, что подглядывать предложил он сам, поэтому он присел на корточки, выключил фонарик и осторожно раздвинул ветки, изредка тихонько похихикивая и бормоча себе под нос: "А желчь льется ему на ногу, а он не замечает, потому что вилка-то в мороженом у тещи крещеного необрезанного бабуина!" Перед взором японца предстала весьма любопытная картина...

У Тернера на сегодняшнюю ночь в клубе "Грезы" была назначена встреча с доном Габриэлем через два часа. Никогда не спящий итальянец предпочитал ранее утро или "воровские часы", но вернемся к действительности.

- Надоел мне этот маскарад, - недовольно прошипел драчливый культист и сбросил таинственный плащ, явив лысую голову, профиль ушедшего на пенсию боксера, известную в простонародье "косуху" и кожаные штаны. Его бледное бесцветное лицо не выражало ничего, кроме злобы. Бросив быстрый взгляд в сторону случайного звука, но и не теряя из виду луч призывно взирающего в небо фонарика, точно некто призывал Бэтмена, он добыл из кобуры револьвер.
- Но ритуал... - маг осекся и вздрогнул, приняв серьезно шутку Тернера. Он добыл из кармашков плаща белый с блестками порошок и раскидал вокруг себя, бормоча непонятные слова слишком тихо для посторонних ушей. - Забудем про факелы, - бескровные кисти рук дрожали от страха и возбуждения, - сделаем все по старинке. Отвернитесь и ни за что не подглядывайте, - древний фолиант повис в воздухе перед чародеем, когда он отвел от него руки. Из-под полы плаща появился простой кинжал. Резкое движение и на кисти образовался порез. Надавив на рану, колдун разбрызгивал кровь по пяти сторонам.

Зачарованный и забавляющийся детскими играми в темное колдовство, Тернер не упускал из виду осторожно и бесшумно двигающегося к источнику света Пса, который продолжал не замечать боснийского дьявола.

- Лучше мне... удалиться, - заявил наиболее осторожный из троицы. Он подцепил пальцами темноту и принялся укутываться в ее тенета, растворяясь в воздухе, точно горячечный кошмар.

Фокусы продолжались. В месте, где пали алыми лепестками капли крови, зажегся неестественный, призрачный огонь. Волна страха прокатилась от культистов. Чародей с шумом выдохнул, откинув назад голову и явив в свете холодного пламени покрывшееся кровавой испариной лицо, хорошо известное Тернеру. Фредерик Моле!

Пес застыл невдалеке от Алекса, подобравшись к зарослям. Он дрожал и собирался обернуться...
- Не смотри! - через силу прохрипел элегантный темноволосый мужчина, каким по праву считал себя Фредерик.

Теперь Зверю стоило задуматься над шутливой проделкой с дешевой пугалкой и подсветкой лица с мобильного телефона. Впрочем, огонь Преисподней его пугал не меньше, а возможно и больше… Из глубины донесся голос жены, позвавшей его по имени. Что если присоединиться к ней в этом адском хороводе?

***
Картина Сейдзи представлялась куда более четкая, чем он рассказывал. Голый мужчина стаскивает с молодого парня сапоги, пардон муа, кроссовки.

Увиденное придало некоего колорита общему облику кладбища: наконец-то люди начали совершать действительно яркие поступки. Вспомнив веселый разгул на улицах Америки, Ямада повеселел, а на губах его заблуждала безбашенная улыбка. Ах, если бы при нем сейчас была его верная трость! Впрочем... она же осталась в сторожке, совсем недалеко отсюда. Оглянувшись по сторонам и велев Саше ждать и следить за происходящим, японец пригнулся и гуськом направился в сторону домика смотрителя.

Спустя пять минут он уже возвращался со своей любимицей под мышкой. Напевая себе под нос по-английски: "Все чернеет за окошком у домишка моего, я читаю Эллис Брета* - на ночь самое оно. Вьюга застучит в стекольце, словно пьяный наркоман; я с руки сниму все кольца, выйду на крыльцо в туман, догола разденусь скромно и подставлю всем ветрам одно место, где кому-то свою девственность отдам...", Сейдзи подошел к русской, показал ей большой палец и вновь прильнул к кустам, с интересом наблюдая за похождениями голого мужика и готовый в любой момент вмешаться и помочь (кому именно, он еще не определился).

Ему показалось? Или... это ЕЁ голос?! Алекс-Марко помотал головой, отгоняя наваждение. Что с ним?! Сердцебиение и дыхание участились, и... снова:
- Ма-арик! - долетело до Марко. Голос его Джованки?! Да, безусловно, это была она: здесь и сейчас, где-то за "мистическим" кругом... Ей есть за что упрекнуть Марко, а ему - есть что сказать ей. Хотя бы, это "прости", произнесённое возле "ангела". И он, Марко, так и сделает: встанет и выйдет к ней, ведь между ними было столько дней пустоты, столько ночных кошмаров Алекса, и... он идёт к ней... Ага, щазз, секундочку!
Алекс посмотрел на часы, "на всё про всё" - два часа: отель, привести себя в порядок, и в клуб. Чтож, Алекс и сам был не плохим мастером на такие "фокусы". Да и белый порошок, как бы сам намекал на "природу" сих явлений(да и "отравление" самого платка, мало, но вполне вероятно). Одна из боснийских поговорок, гласила: не играй с Дьяволом в карты - его же колодой!
Хм, Моле, Моле. Так вот чем представитель аристократического рода "балуется" по ночам.

Да и путается с сомнительными личностями. Да, эти две черты и подметил Алекс. Моле увлекался мистикой, и скорее всего, состоял в массонской Ложе - у богатеев и аристократов, не только старушки-Европы, но той же Америки, было принято состоять в "чём-то таком"(Алекс сам был членом нескольких "закрытых клубов" в Бостоне). Так что, появление Моле в таком месте и виде: не особо удивило Алекса(у всех "тараканы" свои). Но вот "дружок" "сарбонца", несколько настораживал: агрессия, немотивированное желание "всех убрать", чуть что - "хватание" за револьвер, и "ломанулся" прямо на "подозрительный" источник света(луч смотрит вверх - значит фонарик, скорее всего, воткнут в землю). На что он надеется? На "пулезащищённость лобовой брони"! Алексу, всё больше и больше "нравился" этот бугай. Надо будет "пробить" Пса по своим каналам. А пока... ну что же, он(Пёс) сам захотел "переночевать на свежем воздухе". Алекс сдвинулся ближе к точке пересечения амбала с кустами...

А Саша... А что Саша?..
Саша в какой-то момент решила, что достаточно ей на сегодня "душевных потрясений", да и в животе испуганно заворочался сомнительный червячок. Захотелось домой, к мужу. Броситься в его объятия и домашним котенком прильнуть к груди. А она?.. Вместо этого, заплаканная, со ломанным каблуком, в кустах на кладбище с весьма-весьма странным и непредсказуемым азиатом. И происходит здесь нечто, похожее на безумную сценку, сценарий которой вышел из-под контроля.
Поэтому, пока Ямада (или как-то так, Саша не запомнила) из их укрытия наблюдал за происходящим и к девушке был повернут совсем не лицом, Александра потихонечку начала сдавать назад и немножко вправо, с явным намерением удрать. Как можно скорее.

Стоило японцу отвлечься, как мистическое видение исчезло, уступив место реальности.

Сейдзи вернулся с тростью вовремя, чтоб заметить, как Александра испуганно пятится назад, намереваясь уйти. За границей кладбищенского освещения ярко светили фонари и неоновые вывески, призывно маня вернуться к жизни из обители мертвых. Ничто не мешало девушке удалиться. Осталось решить, куда и как она направится прочь от чудных событий дурной ночи.

Дойти до кустов Ямада не успел, когда прозвучал выстрел. Он заметил серый костюм Тёрнера, наскочившего на остававшегося в тени человека. По тому, как тело богатого американца начало оседать, подумалось о худшем.

Из неудобного положения, слишком самоуверенный в своих силах, Алекс резко выскочил из укромного места. Белым призраком на скользком влажном дерне он сделался отличной мишенью. Пёс развернулся лицом на шум предательских веток, чтоб успеть среагировать. Револьвер выплюнул пулю и она угодила в грудь Шакалу. Как недавно погас луч света из фонарика Сейдзи Ямады, так и сейчас угасала жизнь ненавистного миру боснийца. Никогда теперь Чочаре не сравниться со знаменитым Аписом из Черной руки, в миру называемым Драгутином Дмитриевичем.

Выстрел.
Саша отчетливо распознала звук, так бесцеремонно разбивший кладбищенскую тишину. Это был выстрел.
Внутри все занемело от испуга и чудовищная волна неосознанного страха начала зарождаться где-то в самом низу живота.
Еще миг и Саша уже демонстрировала жутким событиям этой ночи свои лопатки. Бежала со всей скоростью, на которую в тот момент была способна, а шок и непонимание подстегивали пятки.
Скорее к живым. К ярким огням. К реальности и людям.
Бежала, пока каждый вдох не начал отдаваться хрипом в груди, пока паника не стала отпускать, а в голову забредать сумасшедшие мысли...
Там же остался этот азиат... Вдруг и его?.. А что, если вернуться и проверить?..
Отгоняя от себя неправильные думки, девушка понемногу перешла на шаг, то и дело нервно оглядываясь назад.
Куда вывели ноги - неинтересно. Лишь бы в безопасность.

Еще не успев вернуться к наблюдательному пункту (его мозг опережал события, азартно предвкушая дальнейшее), Сейдзи увидел его. Он (или оно?) стоял у кустов и смотрел на японца с брезгливостью. Вся поза этого жуткого изломанного создания выражала презрение и отвращение именно к нему персонально. Кривые появились и здесь. "Давно не виделись, мать твою", - пробормотал себе под нос Ямада. Он вспомнил, как десять лет назад его больное сознание перестало видеть пришельцев и прочую гадость. Его мозг был убежден, что благодаря героической работе (он устроился тогда нелегально шахтером и бросал добытую руду в печь на переплавку) японца двигатели корабля чужих были перегружены, и тот взорвался. Тогда он стукнулся головой об угол тачки, делая вид, что его отбросило взрывной волной. Сам Сейдзи нисколько не пострадал, но вместо этого начал видеть кое-что поинтереснее. Он стал различать неясные тени, с каждым разом становившиеся все четче. Каждый раз, когда кто-то должен был поддаться отрицательному мнению касательно своей жизнеспособности, твари слетались к месту предполагаемой трагедии, словно узбеки на плов (откуда взялось это сравнение, Ямада не знал, но оно ему нравилось). Он прозвал их Кривыми, в честь кривого человечка* из детского стишка-песенки. Кривые обходили японца стороной, казалось, они его ненавидели и боялись. И вот сейчас один из них стоял совсем рядом. Сейдзи услышал откуда-то издалека противный писклявый голос:
- Ты мертв, приятель! Ты труп! Ты покоооооойник!

Прогремел выстрел. Кривой жадной тенью рванулся в кусты, наклонился и распрямился вновь. Рядом с ним в воздухе висел желтый огонек. Верхняя часть туловища твари вытянулась, и он поглотил сияющую искру. Соображать надо было быстро. Русская не успела убежать далеко. Сейдзи отошел чуть подальше и быстро воткнул фонарик в податливую землю под углом. Примерившись, он отскочил на максимально далекое расстояние, вытянул руку с тростью и кончиком ее задел кнопку. Фонарь вспыхнул, прорезая небо в противоположном маршруту японца направлении: он уже бежал, стараясь быть как можно тише, но при этом и быстрее, в ту же сторону, куда умчалась рыжая. Попавшийся ему на пути Кривой, пытавшийся то ли смыться, то ли еще что сделать, не успел отшатнуться в сторону и Сейдзи задел его плечом. Тварь зашипела и рванулась с огромной скоростью подальше от единственного человека на Земле, представлявшего таким, как она, угрозу.