Сумеречная Цитадель [D&D 3.5] - победа сил зла. | ходы игроков | 2. Деревня Острав

Никого не удивишь, если скажешь, что этот дворф был широкоплеч и мускулист - все они такие. Не удивить и бородой с густой беловолосой шевелюрой, пусть они и были не такими уж длинными, как можно было ожидать. Но взгляд все равно сразу выделял его среди дворфов, и причиной тому были ожиги, которые покрывали левую часть лица, уходя за бороду... Видно было, что на лице лишь малая часть ожога, лишь верхушка айсберга, который скрывает эта масса железа, за которым прятал все остальное Драм.

Глядя на эти ожоги, думалось, "как он может не кричать от боли?" - настолько они болезненно выглядели. Но серебристо-голубые глаза отражали то, что многие воспринимали, как безметежность и спокойствие. На деле же это была пустота, которую выжег огонь, оставивший свои следы не только на теле, но и глубоко внутри.

Именно из-за своих шрамов, Драм старался не снимать свой шлем, и старался вылазить из доспехов как можно реже. Последствия не заставили себя ждать - стойкий запах немытого тела следовал за ним неотступно, служа ему верным спутником

Рост: 145 см
Вес: 103 кг.

Когда-то жизнерадостный и веселый, ныне Драм был замкнут и неприветлив. Беда заставила его уйти в себя... Ибо другой пусть - уйти в запой - он уже опробовал, и тот не помог. Может Дварфийский организм не давал, может совесть... Прошло уже более трех лет со дня трагедии, и Драм начал, как сожженое дерево, пускать ростки своей человечности. Он старался открыться, старался поверить другим... Но понял, что видя столь ненавистных ему дворфов, он не сможет открыться, как того хочет. Потому он и ушел... Не искать славы, а искать своего спасения, ибо понимал, что оставшись тут - загубит себя... А вместе с собой он погубит и память о своей возлюбленной. Он обещал ей, что продолжит жить без нее... И он сдержит свое слово!

Драм Торнсет, сын Элдрика, слыл почтенным мужем и искусным мастером среди своих. Он оправдывал возложенные на него ответственность и надежды и по праву был гордостью Элдрика. По обычаю, достигнув положения в обществе, Драм решил пойти во внешний мир. Его отец ходил, и принес своему имени и имени своего семейства славу. Потому перед ним не стоял вопрос, почему он должен стать авантюристами, а в том - почему не должен.

Вернулся он из похода с женой. женой, которая была Дварфом... Дварф-урдуннир!!! Эти отступники, эти природо обожатели! Это было недопустимо! Но Драм был непреклонен в своем выборе... Природная упертость и глубокая привязанность к жене давали ему сил идти против всех тех, кто был ему родными и близкими. Главное, он был любим... Главное, он любил.

В один счастливый день жена его, огонь его сурдца, сказала, что в этот мир придет второй человек, которого она будет любить так же, как и его. Она не знала, кто это будет, сын или дочка, но она уже любила этого ребенка. Полюбил его и Драм.

Несмотря на то, что отец отвернулся от него, когда тот решил жить по своей воле, Драм пришел поделиться радостной новостью с ним. Все же он - его отец. Все же он кровь от крови его.

Отец молча его выслушал, и велел убираться. В этот день темнота пещер скрыла первую слезу Драма. Он ушел глубоко в пещеры, предварительно сказав жене, что идет работать. Все видели, как он уходил...

Ночью он вернулся, придя в дом и увидев. что жена уже мирно спит со счастливой улыбкой на лице, он разделся и лег ряжом.Но через какое-то время Драма заставил проснуться гул голосов снаружи. А проснувшись он понял, что беда пришла.
Огня еще не было видно, но едкий запах дыма уже гулял по дому. Разбудив жену, он выбежал с ней из спальни, но понял... Что поздно... Лестница, ведущая вниз, была уже объята пламенем. ПРишлось бежать обратно в спаьню, выглянуть в окно, чтобы определить, насколько высоко придется прыгать.

Выглянув в окно он увидел всех тех, кто когда-то был ему дорог. Он увидел и отца, и мир его начал трещать, как трещало дерево в огне. Отец тоже заметил его, и в ужасе начал заливаться криком. Видимо возвращение Драма было неожиданностью для них... Злость наполнила его сердце - они хотели сжечь его жену, пока его не было дома! в сердцах он отпрянул от окна и повернулся к жене. Любимой... Она по его лицу поняла, что происходит и лишь улыбнулась, обняла и шепча ему, из раза в раз... "прости их, прости их, прости их"... Но он уже не мог их простить. Он кричал, что убьет их, он метался в гневе, забыв про пожар... Она стояла и смотрела на него, лишь изредка поглаживая свой живот.

Критический момент заставил его позабыть о гневе, момент, когда занявшаяся крыша начала треать, обещая обрушиться на них. Он начал метаться взглядом по комнате, думая, как спастись от огня, если не самому, то хотя бы спасти ее и их ребенка.

... Огонь не стал ждать его решения. Балки, удерживавшие крышу не выдержали. РУхнув вних они похоронили под собой всю комнату... он старался накрыть ее собой, но не успевал, он видел, что несущаяся вниз масса огня накроет любовь всей его жизни. В последнем рывке он успел оттолкнуть ее, но... Сам попал под балку, зажавшую. Обжигаемый снаружи огнем, снутри безысходностью, он кричал. Он понимал, что его ребенок не увидит свет. Пламя подбиралось к его жене, отодвигая ее к окну... Он же старался поднять балку и выбраться из под нее, но...

"Не дай этому закрыть для тебя весь мир. В мире еще много хорошего, я уверена, ты это поймешь. Обещай мне, что ты поймешь!" - это были последние слова, которые она произнесла. Затем выпрыгнула спиной в окно.

...Огонь потушили общими силами, и вытащили его из под обгоревших руин. ему было больно, но безразлично. Он весь обгорел... и выгорел изнутри...

Когда он пришел в себя, отец... Тот что кровь от крови его... молча встретил его, полный ненависти и злости, взгляд. Положил ее медальон и ушел. Он не мог ничего сказать, чтобы Драм его простил или понял.

Драм не стал мстить, он старался сдержать обещание... Он пил, но это ему не помогало... Он устал. И потому решил уйти из столь ненавистного места. Места, погубившего его жизнь. Он будет искать новую жизнь, но уже за пределами этих пещер.