Северный рубеж | ходы игроков | Африканский лев

Узкая военная дорога , больше походившая на расширенную тропу чем на то как ее называли , извилисто петляла меж величественных горных хребтов в обилии покрытых исполинскими соснами , помнящих как казалось еще юность богов. Дорога то и дело терялась из виду , скрываясь за каким-нибудь необъятным булыжником , рухнувшим от старости деревом или же стремительно уползая в неожиданно возникшее на пути старое русло реки. Ситуацию еще ухудшал свежевыпавший снег , который уже ближе к полудню начал по тихонька таять, грозя превратить и без того утомительное путешествие в настоящее испытание для уставших ног возможных путников. И таковые не заставили себя долго ждать.

Повторяя все изгибы дороги и меся походными башмаками свежую гряз по полам со снегом, медленно , но героически упорно намеченным курсом шел небольшой римский отряд численностью в сто щитов. Во главе отряда, рядом со знаменем центурии шел невысокий по меркам римлян, но атлетически сложенный ее командир. Смуглое лицо центуриона отчетливо выдавало его южное происхождение, что парой сильно выделяло его из окружающей толпы, состоящей в основном из выходцев центральных и северных провинций. Цель похода была до приторности рутинной: центурии было приписано сменить удаленный гарнизон , обеспечивающий охрану горных шахт, снабжающих империю ценной рудой, а так же контроль за работающими на них рабами. Всю эту процессию из красных щитов , ощетинившихся острыми иглами копий, сопровождал лишь монотонный металлический лязг разболтавшегося за время похода снаряжения. Весь лес как будто бы вымер. За последний день им не повстречался ни один фургон идущий с рудников или же наоборот направляющийся в оные. Гнетущую темноту не нарушали даже звуки птиц , даже таких как вороны или совы коих в избытке водилось в окрестных лесах. Лишь однажды им удосужилось услышать далекий вой волков, но это было еще ночью. Все это гнетуще сказывалось на отряде. Не было слышно типичных для подобного похода причитаний и грубых солдатских шуток. Люди как будто бы подсознательно чувствовали , что мир в котором они сейчас находятся , не очень рад их вторжению на свою территорию.

Неожиданно из-за очередного поворота показался человек. Это был один из посланных вперед дозорных. Подбежав к центуриону легионер, поспешно вскинул приветствие и ,тяжело дыша и задыхаясь, не дожидавшись разрешения говорить возбужденно выдавил из себя.

- Господин, в полу милии от сюда обнаружен труп. И если честно, я не хотел бы так умереть.

Проклятые земли... Казалось здесь вообще нет солнца, только хмурые тучи, туман, и чертовы огромные деревья, которые чуть ли не смыкаются над головой.
И еще холод. Порой даже теплая кожа человеческого тела прилипала к стали доспехов. Виру казалось что они идут по этой дороге в само царство Плутона, по крайней мере центурион уже представлял себе его именно так.

Африкан выслушал доклад солдата. В затылке, под гребенчатым шлемом засвербило от предчувствий:
- Значит мы уже совсем не одни, - процедил он сквозь зубы и обратился к десятникам и солдатам, - Враг близко! Будьте начеку! Щиты наизготовку!
С характерным лязгом сотня повиновалась. Римляне двинулись вперед за центурионом и разведчиком, но куда более осторожно и медленнее.
Африкан отчаянно напрягал слух, в надежде уловить подозрительные звуки или спугнутых птиц и животных, но на этой проклятой дикой земле дажк звери как будто были заодно с варварами.

Центурия медленно двинулась дальше по тропе. Бывалые солдаты настороженно озирались, молодые же испуганно таращились по сторонам, мотая головами.

Как и обещал легионер, в конце пройденного ими пути, они наконец то увидели тело. Не заметить его было просто не возможно, всем своим видом оно кричало о себя, приковывая взоры невольных путников.

-Великий Юпитер!!! – послышался испуганный шепот из-за спины центуриона. Где то с боку ,видимо у зеленого новобранца, не выдержал желудок, тело легионера согнуло в тяжких потугах рвоты обильно окропляя снег остатками нехитрого завтрака.

Взорам опешившего отряда предстала жуткая картина, подобие которой до этого, пожалуй не видел даже самый бывалый солдат в центурии. Прямо по середине разскисщей дороги был вбит наспех ошкуренный кол из молодой сосны с насаженным на него обнаженным человеком. Было даже заметно, с каким знанием дела была проведена данная процедура. Обильно смазанное свиной шкурой бревно было аккуратно вогнано прямиком в анус несчастного и ювелирно точно вышло прямиком из горла, не повредив сердце и другие жизненно важные органы способные в мгновения ока прервать страдания распятого. Руки мертвеца были широко расставлены в стороны и привязаны к сдерживающей их от падения длинной жерди, создавая иллюзию христианского креста, на которых в свое время распинали их теперешних мучеников. Все тело покойного было измазано кровью по полам с грязью сквозь которые, приглядевшись можно различить многочисленные письмена на не известном Виру языке из странного вида рун.

Вир замер, узрев сие зрелище. Это было просто невыносимо, центурион слегка дернул головой в сторону солдата, неожиданно извергнувшего содержимое желудка на серый снег. Легкое поддергивание уголка губы Африкана выдало сдерживаемое им омерзение.
- Великие боги! Это чертова иудейская вера! - прошипел Вир, осмысливая форму смерти человека. Впервые за все вермя походов, он благодарил холод, за то что то не позволил телу распухнуть и ожить червями.
Центуриону вспомнились партизанские воины в пустыне Нумидии... Тогда, когда целое римское селение распяли на шестах, предварительно вырвав зубы, отрезав носы и губы и вырезав щеки. Трупы тогда и застыли в жестокой омерзительной усмешке, полные черных жирных мух, ползающих между прогнившими отверстиями тел.... Их тела распухли до неузнаваемости и были просто ужасающи...
Но то что было сотворено с этим человеком было просто немыслимо. Вир выругался, самым грязным и пошлым ругательством имеющимся в латинском языке. Вот тебе военная пенсия. Вот тебе и рутинный переход через лес, на смену караульного гарнизона....
Солдаты пытались разглядеть внешность трупа и его нацию. Центурион подошел ближе к мученику, стараясь не касаться тела и кончиком меча приподнял подбородок мертвеца....

Лицо человека искажала жуткая гримаса страданий, которые он испытывал пред смертью, было видно , что умирать ему пришлось долго и мучительно. На мир покойный «смотрел» широко раскрытыми ,закатанными в верх зрачками глазами. Весь подбородок и шея были заляпаны кровью вперемешку с рвотными массами разорванного в клочья кишечника. Точно определить национальную принадлежность трупа было весьма проблематично, с уверенностью можно было лишь сказать, что покойный не принадлежал к обитающим в округе германцам . Чего-чего а их Виру в последнее время пришлось насмотреться вдоволь.

- Господин! – раздался голос одного из стоящих возле центуриона легионеров, отвлекая того от своих размышлений . – Господин, смотрите.

В грязи , средь многочисленных камней и упавшей листвы отчетливо проглядывалась тонкая бечевка, конец которой был привязан к некоему мелкому предмету, с остервенением втоптанному в почву. Это явно был медальон или что-то в этом роде. Аккуратно выкопав из земли свою находку, солдат тут же , положив вещь на ладонь , протянул ее своему командиру. Пред взором Вира предстало маленькое деревянное распятье, без каких либо украшений и надписей. Такие обычно изготавливали рабы и прочий нищий безродный сброд, коих в избытке хватало в империи. Часть креста была сильно надломана, и лишь чудо уберегло его от полного разрушения после сильного вдавливания в землю.

Символ распятия... Мера наказания для преступников, мятежников и разбойников. Почему именно он? Почему эти люди выбрали для себя именно этот знак позорной смерти?
Вир о иудейской вере слышал мало. Лишь только о том что несколько сотен лет назад на востоке, в Иудее, был казнен некий их духовный лидер. Эта чуждая вера быстро распространилась через греческие провинции и достигла Рима.
- Я бы не советовал тебе лишний раз касаться этих вещиц, солдат! - тихо, но жестко произнес центурион. Солдат, ощутив неловкость, попытался выбросить крест, но Вир, резко передумав, остановил его:
- Не выбрасывай, дай сюда.
Мало ли что, нес в себе этот символ неугодной Юпитеру веры и какие возможные проблемы он сулил, но Африкан решил донести его до старшего командования, как доказательство увиденного им и своих домыслов.
Центурион не стал трогать изуродованное тело и обратился к солдатам:
- Это всего лишь труп! И это не наше дело! Солдаты марш!
Африкан повел своих солдат дальше, мимо креста с ужасающей ношей. Легионеры, проходя мимо тела, старались не смотреть в его сторону, но иногда любопытство превозмогало, и они вновь и вновь бросали взгляды на распятие, шепотом обмениваясь неприятными впечатлениями.

Холодный туман лип к доспехам и першил в горле. Тело на кресте явно было знаком. Символом. Легионерская привычка видеть все в самых худших версиях рисовала в воображении центуриона мрачные картины. Явно такой труп не единичный случай. Скорее всего это предупреждение или угроза. Может быть здесь зародилось восстание черни или чего хуже местных колдунов.
Центурион вновь поежился. В этот раз не от холода.

Понукать ни кого лишний раз не пришлось, все и без того хотели как можно быстрее уйти из этого проклятого места. Провожаемая безмолвным взглядом покойника , шеренга солдат неспешно продолжила свой путь, все дальше и дальше углубляясь в лес. Неожиданно подул резкий сырой ветер, принесший с собой мелко моросящий противный дождь, превративший и без того раскисшую дорогу в непроходимое болото. Через какие-то полчаса не осталось ни малейшего напоминания о выпавшем накануне снеге. Лес вновь окрасился в серо коричневые цвета поздней осени, от земли повеяло еле уловимым ароматом прелой листвы и почему то грибов. Почему именно грибов- Вир не мог найти на это подходящего ответа. Возможно все дело в разыгравшемся воображении, ищущего любую возможность, только бы избавится от навязчивых образов, что не покидали разум легионера с того самого момента , когда они нашли свою ужасную находку.

-Ну и погода. Дерьмовая я скажу тебе Вир погода, как и весь это лес и ,извини за прямоту командир, приказ переться в эту дыру. Чует моя задница, огребет она в скорости такого , что так любящие ее розги покажутся для нее нежными поцелуями девиц из «lupanaria»*.

Говорившим был высокого роста человек, на две головы превышающего Вира по высоте, возвышаясь над ним огромным великаном. Звали его Сервий Титурии , и это был пожалуй единственный человек позволявший себе такую наглость, как панибратство по отношению к центуриону. Сервий занимал должность опциона в центурии , и по сути являлся старым другом , а в свободное от службы время непременным собутыльником Африкана, прошедший с ним не одну компанию и побывавший с, не бывшим еще тогда центурионом Виром, в таких клоаках империи, про которые у невольных слушателей волосы порой вставали дыбом. Единственным отличием от посеченного шрамами Африкана у Сервия оставалось лишь одно , за все годы своей службы он так и не смог дослужиться до должность большей чем опцион, да и то занимаемую им лишь по распоряжению своего старого друга. Причина была до банальности проста – уже много лет гигант был женат на женщине, не имевшей гражданства Рима и ведущей свой род от никому не известного кузнеца из одной гальской деревни. Все это хоть и запрещалось законами империи, но по сути руководящие офицеры закрывали глаза на подобные случаи, в особенности в таких удаленных провинциях как Лудазия, ограничиваясь лишь полным карьерным коллапсом легионера. На беду Сервия, его неуемная сексуальность и не меньшая плодовитость жены , уроженки северных земель , одарила легионера огромным выводком детей. Как помнил навскидку Вир, у его верного опциона их насчитывалось где то около десяти голов, и от одной только мысли, что всех их надо было кормить и одевать, голова у центуриона порой начинала идти кругом.

-Скоро стемнеет, да еще этот проклятый дождь. Клянусь Юпитером, Вир, мы не сумеем по этой грязи до заката выбраться из лес. В лучшем случае , только к утру доберемся до стен форта. Нужно либо разбивать лагерь, либо искать другое место для ночлега или, уж если ты хочешь довериться судьбе , продолжать путь до победного конца в полной темноте.

Таковое место было по близости и называлось оно «безвестная деревушка среди непроходимых гор и буреломного леса». Основными обитателями подобных мест были забредшие туда охотники-собиратели, рабы и вольнонаемные рудокопы из местных , что за крохотную по меркам римлянина плату или долги , нанимались для работы у местной знати на принадлежавшим им шахтах. Охраной подобных мест в основном занимались наемные солдаты из местных, полностью оплачиваемые из казны нанявшего их богатея. Так сказать своя маленькая армия. Как помнилось Виру в подобных местах, помимо захудалого постоялого двора и дюжины обветшалых шахтерских бараков иногда можно было увидеть усадьбу, в которой проживал во время своих визитов промышленник, а в его отсутствие управляющий местными делами.

Вир задрал голову и с ухмылкой посмотрел на верного соратника:
- С каких это пор, вы опцион стали боятся грязи? Помнится она тебе не помешала тогда, когда ты обрюхатил дочку местного вождя и вся галльская деревня бегала за тобою с вилами?
Сервий шутливо погрозил центуриону рукояткой гладиуса и затем расхохотался:
- О если бы не мой старый добрый центурион то вещать бы мне тонким голосом!
Африкан улыбнулся. Природная живучесть и непоколебимость духа Титтурия всегда действовала ободряюще. Надо было что то предпринимать, старый солдат, оглядел своих солдат: вымотанных, продрогших, стоящих по колено в жидкой грязи.
- Сервий, мы должны идти... Чего бы это нам не стоило. Я понимаю что солдаты хотят отдыха, но я и сам мечтаю о нем и устал не меньше. Зажгите лучины в обоих концах колонны. Придется идти в полной темноте.
Опцион вздохнул и понимающе кивнул. Хлопнув Вира по плечу широкой ладонью так, что тот шатнулся вперед, он отправился выполнять приказ.
Центурион поднял гладиус вверх, привлекая внимание: Взоры, было расслабившихся солдат, обратились к нему.
- Слушай мою команду! Привала не будет! Готовьтесь к ночному переходу! Я понимаю вы устали и замерзли но Рим верит в нас! Выполняйте!
Легионеры разочарованно переглянулись, но не стали выражать недовольство. Их командир славился железной волей и требовал этого же от подчиненных.

Промокшие, продрогшие, по колено в грязи солдаты молча шли вперед в почти полной темноте ведомые «долгом» и волей своего командира. Мелкий противный дождь медленно сменился на редкий снег и начавшийся вместе с ним легкий морозец превратил промокшую амуницию и одежду легионеров в сплошной кусок льда. Можно было даже услышать, как у впереди идущего обледеневший плащ слегка постукивал об солдатскую лорику. Через ветки, нависавших над отрядом, сквозь гонимые ветром редкие облака время от времени проглядывал серебристый диск месяца, окрашивая окружающую давящую черноту леса в навевающие тоску мрачно серые тона. Ни кто не говорил, не обменивался жалобами, все просто молча монотонно шли, перестав даже мысленно считать шаги. В голове летала лишь одна мысль «быстрей бы рассвет» ибо это ознаменовало собой скорый конец их и без того затянувшегося похода.

-Что это? – неожиданно прервал тишину идущий рядом с центурионом Сервий. Дабы лучше объяснить в чем дело опцион ткнул факелом в сторону уходящей в тьму дороги.

-Там что то есть командир! – голос его вдруг стал напряженным и в нем уже нельзя было уловить тех дружеских ноток панибратства , что были до этого в их разговоре. Титурии явно был встревожен, и учитывая обстоятельства в которых сейчас пребывала растянувшаяся в следствии усталости и плохой видимости колонна солдат, помощник центуриона не видел ни чего хорошего в предстоящей встрече с чем то неведомым. Вся его практика не раз клейменого судьбой ветерана говорила ему, что всякое неведомое очень часто может оказаться весьма опасным.

Кинув поспешный взгляд в сторону указываемую опционом Африкан, сквозь мрак и блики отбрасываемых горящими лучинами, попытался разглядеть , что же такого мог узреть его старый друг.

Чем дольше всматривался в темноту центурион, тем больше у него складывалось мнение , что там действительно что-то, а возможно и кто-то есть. Почему так происходило, Вир объяснить не мог, именно так – не мог и все. Где то в глубине души был еле уловимый холодок опасности, липкий страх , что парой может развиться в не контролируемую панику если дать слабину и выпустить его на волю. Подобное уже было: в Нумидии с партизанами; в Галии во время подавления восстания местных племен; по ту сторону гор этой проклятой Лудазии на одной из пограничной застав, это было много раз и в каждом из них Африкан не ошибался – впереди с большой вероятность их ожидала какая то «неприятная» хрень. Словно в знак подтверждения его мыслей в кромешной тьме леса неожиданно мелькнул слабенький огонек. Мотылек? Чушь, не может быть , ведь почти зима! Огонь? Приглядевшись по внимательней Африкан четче смог разглядеть сияние. Точно огонь. По-видимому факел. Значит человек. Пламя медленно двигалось сквозь деревья, петляя меж стволов, вскоре можно было разглядеть и идущий силуэт . Медленно ковыляя и опираясь свободной рукой о стволы , шел человек время от времени спотыкаясь и падая на колени, но тут же собравшись с силами стараясь вновь подняться и продолжить путь. Выйдя на дорогу и увидя стоящий перед ним отряд римлян он ,словно марафонец добравшийся до заветной цели, рухнул на колени и выронил факел.

Теперь центурион мог лучше разглядеть того кто так целеустремленно и стоически брел в столь поздний час по этим проклятым горам. Перед легионером и его подчиненными в начавшей замерзать грязи на коленях восседала одетая в шкуры женщина, кои обычно любят носить многие народы этих северных земель. В свете лежащего возле нее факела можно было четко разглядеть ее длинные огненно рыжие волосы и измазанное кровью пополам с грязью красивое лицо. На шее и видимой части груди проглядывали не четкие рисунки, по силуэту похожие на виденные ранее ритуальные татуировки , что еще больше убедило Африкана в не в римском происхождении данной особы.

- Вот это чудо преподнес нам Юпитер. Бабы нам только сейчас и не хватало. Не рановато ли для нее? Может сейчас и дождь из вина пойдет? Коли так боги, то мне пожалуйста моего любимого из Испании. – послышался веселый голос опциона. Но не смотря на всю эту напускную радость, от центуриона не ускользнули нотки настороженности в интонации друга.

Центурион досадливо сплюнул: кто может понять этих дикарей? Что творится в этих промозглых лесах, бес его знает. Вир уже много раз слышал о северных колдунах и ведьмах и не раз поминал их недобрым словом. Но с другой стороны эта женщина возможно просто спасается от диких зверей или насильников.

Сегодня хитрые Парки, явно решили поиграться с судьбой центуриона.

- Вы двое поднимите ее, - снарядил он двух легионеров, - дайте ей воды!
Ведьма ли, варварка ли, но все же это человек, а не зверь лесной и оставить ее без помощи во враждебной среде, Африкан не мог.
Девушка была измазана в грязи и крови, ее взгляд нецеленаправленно блуждал, а эти знаки на коже... Если эта дикарка проявит хоть какую-то агрессию, центурион поклялся навек успокоить ее эфесом меча.