Удел живых | ходы игроков | Город красного собора

7 декабря 1632 г.
Погода: солнечно, холодно.

- Внимание-внимание! - высокий, уже немолодой человек по имени Рудольф Керт, кутавшийся в выцветший шерстяной плащ, высился на помосте, расположенном посреди главной площади Страсбурга. Вот уже полчаса он распинался перед реденькой толпой, донося основные новости дня. Он размял спину. Нет, бургомистр определенно недоплачивает ему за все эти мучения. Его почти никто не слушал. У помоста собрались в основном, женщины, которых интересовал исход очередной стычки с разбойниками, произошедшей накануне. Их сыновья и мужья ушли в составе ополчения куда-то на юг и вот уже сутки о них не было слышно ни слова.
Еще у помоста собирались всевозможные отбросы: бедняки и карманники, рассчитывающие на легкую добычу. Остальные не обращали ни глашатая ни малейшего внимания. Народ сновал туда и обратно, занятый исключительно свои делами. За спиной Керта высился огромный собор из красного песчаника. Главная гордость города мрачно нависала над площадью, ненавязчиво напоминая жителям о величии Господа. 
Рудольф Керт откашлялся:
- И наконец, последняя новость! Поскольку, как всем известно, покровитель и союзник нашего города, фельдмаршал Август Горн выступил в поход против войск Валленштайна, Страсбург испытывает нехватку в людях для ночной стражи. Расквартированный шведский гарнизон имеет возможность обеспечивать порядок лишь в дневное время, так как после этого он уходит на внешние рубежи. Посему бургомистр постановил: объявить набор в ночную стражу. Исполнить свой долг перед городом приглашаются как истинные страсбуржцы, так и приезжие. Жалование и харчи выдаются без задержек! По вопросам вступления обращайтесь в кабинет приема в стражу. Вход - с лицевой стороны Дома Каммерцеля, первый этаж. Вступайте в ночную стражу Страсбурга! 
Рудольф снова откашлялся, затем ругнулся. Вытащив из-за пазухи листовку с призывом к вступлению в стражу, он несколькими ударами прибил ее к деревянной перекладине помоста. Затем он, еще глубже кутаясь в плащ, спустился на булыжную мостовую и скрылся в переулке, ведущем к реке.

Жизнь тем временем, шла своим чередом. Колокола в соборе более не отмечали время теперь город узнавал время по новейшим механическим часам, стоявшим у стены основного соборного нефа - своеобразному чуду, подаренному городу одним изобретателем несколько лет назад. Знатоки называли его "орлож". И вот в этот момент орлож бил полдень. Звук был приглушенный, но вполне различимый. Разочарованные люди стали расползаться от помоста, кто- то спешил на рынок. Ранее он располагался прямо здесь, на главной площади, но фельдмаршал Август повелел перенести его на площадь поменьше и располагалась к западу от Собора. Рыночные палатки мешали ежедневным построениям шведской армии, и их разобрали. Теперь на площади одиноко пустел помост, выполняя двоякую роль лобного места и пункта сбора. А еще на нем бедолага Рудольф Керн ежедневно драл глотку, отрабатывая свое невеликое жалование.

Из одного конца площади в другой маршировала колонна дневной стражи из числа шведских молодцов: высоких и светловолосых парней в высоких шляпах с плюмажами. Сержант выкрикивал что-то на непонятном страсбуржцам языке, глядя точно перед собой. Вот в такой суматохе и будничной кутерьме большого города обнаружил себя один из многочисленных солдат удачи, Карл Беккер.

Беккет восседал на невзрачной лошади посреди всей этой городской суеты и старался по плотнее укутаться в свой теплый плащ. «Ну и холод» - пробубнил наемник. Большую часть речи глашатого Карл пропустил мимо ушей, голова и так гудела после вчерашнего кутежа, а выпитый для опохмела бокал вина видимо еще не успел как следует усвоиться. Во рту стоял кислый привкус дешевой сивухи усиливавший и без того сильные позывы опорожнить желудок. Не в силах больше терпеть, Беккет перегнулся через шею лошади и обагрил соборную площадь славного города Стразбурга своим нехитрым завтраком. Муть начала отходить. «Ух! Полегчало!» - Карл вытер рукавом испачканный рот и бороду и обратил свой мутный взоры к помосту. «Так . Посмотрим, что этот долговяз говорил про харчи и жалование?». Подъехав к перекладине, наемник сорвал прибитую на нем листовку и начал скрупулезно читать. Выходило это у него плохо и приходилось некоторые слова повторять заново, чтоб до конца уловит смысл написанного. Прочитав листовку, он аккуратно сложил ее и спрятал в полах своей куртки. Перечитывать еще раз ему крайне не хотелось, но и положиться на свою память Карл явно не решился. Осталось определиться куда ехать.

- Милостивая фрау , не подскажите где тут у вас находиться дом Каммерцеля? – обратился он к случайно пробегавшей мимо торговке. Получив исчерпывающий ответ, Карл дернул поводья лошади и не спеша направился в указанную старухой сторону.

Похмелье отступало…

Дом Каммерцеля представлял собой трехэтажное здание резного черного дерева на углу выхода с площади. Он служил ратушей и местом работы бургомистра в те нечастые часы, когда он решал проверить, как у года идут дела.

На пороге с черного хода (для набора в стражу власти не разрешили использовать парадный вход) в компани двоих попрошаек сидел привратник. Пока один из нищих был в отключке и, сопя заваливался на спину, другой что-то пьяно бормотал себе под нос, положив руку на плечо товарищу. Оба были грязные и вонючие, но привратника это, казалось, беспокоило. Его вообще ничего не могло беспокоить, пока онтзанимался самым важным для него на данный момент вещью, а именно: надраиванием сапог. Своих сапог, как ни странно. Мимо Карла прошли два шведа из дневной стражи, разговаривая на своем тарабарском наречии и гогоча над двумя попрошайками. Один из них смерил Карла любопытным и слегка высокомерным взглядом, поправил гизарму на плече и, залихвацки сдвинув шлем на затылок, прошел в сени. Его товарищ, хлопнув сослуживца по плечу, остался у входа и оперся на пику. Из помещения разлавался гул голосов. То и дело раздавались возмущенные вопли. Очевидно, народу там собралось немало.

Трудно представить, что оизошло бы, если б этой толпе предоставили парадный вход. Представители торговых кампаний или иностранные послы, пришедшие с петициями умерли бы от давки в узком переулке, а может и от запаха тоже.

Привратник медленно оглядел Карла снизу вверх. Нехотя, будто делая одолжение, он оторвался от чистки сапог и, сплюнув, уточнил:

- Если пришел записываться - тебе в очередь, что внутри. Не боись, она там небольшая. - он гоготнул. - лошадь оставь мне, я проведу ее в городскую конюшню. Если дашь пару грошенов - я устрою кобылку с шиком.

Он поправил ремень на своем толстом брюхе, взял лошадь под уздцы, нахлобучил странной формы и размера шапку и повел лошадь к городской конюшне в длинном приземистом здании напротив.

Зайдя в помещение, Карл очутился в закопченных сенях, ведущих в маленькую залу, полную народа. Народ этот говорил на сотне языков разом. Тут слышался немецкий, шведский, французский и английский всяческих диалектов. Когда люди увидели нового гостя, одни частью притихли, другие. Обратили внимания, но инстинктивно пдвинулись. Перед глазами Карла предстал округлый стол, полный бумаг. На нем также стоял огарок свечи в латунном подсвечнике и чернильница с ободранным и покусанным пером в ней. За столом сидел человек средних лет.

Он был коротко стрижен, баки его были неровно обкромсаны. Н подбородке гордо топорщилась щетина. У него были правильные черты лица. Серые глаза его смотрели несколько устало и почти совсем не насмешливо. Он как будто спрашивал взглядом: " какая нелегкая могла занести тебя сюда?"

Человек перекладывал бумаги и одновременно смотрел на Карла. Закончив, он откинулся на стуле и, скрестив на груди руки так, что кожаный, перетянутый ремнем, дуплет заскрипел.

- Ты можешь идти и передай Орландо, что он идиот, если решил обратиться к нам с таким заявлением. Мы ограбление раскрыть не можем толко, а он просит нас овести расследование. Скажиему, что мы стража, а не детективы, - он раздраженно хлопнул по колену сидящего рядом с ним налысо бритого мужчину. Тот кивнул и, бросив на Карла все тот же любопытный взгляд, встал и вышел. Согнувшись в проеме вдвое, так как был семифутовым великаном.

Мужчина за столом снова перевел взгляд на Карла:

- Добрый день, прохладно сегодня, м? - он устало отпил из горла бутыли и хлопнул по столу. Вероятно, это было что-то крепкое и очень горючее. - Меня зовут Оливер Стейн и я из самой что ни на есть, черт бы ее побрал, матушки-Англии. Чем могу служить?

Было глубоко начхать, как зовут этого гостя с Альбиона, но тем не менее Карл выдавил из себя одну из своих милых и добродушных улыбок, достал из за пазухи запрятанное до этого объявление о наборе и положил его на стол перед англичанином.

-Карл Беккет! Слуга фортуны и черт во снах Урбана VIII со всей католической лигой!

Выглядело это конечно глупо. Карл это понимал, но что либо придумать по интересней не получалось. Голова все еще отказывалась нормально работать. «Надо заканчивать с пьянкой!" - в сотый раз пообещал себе он - «Вообще! » .

Пока англичанин пытался сообразить, что за петицию положили перед ним, Беккет подцепил ногой стоящий неподалеку табурет и со всего размаха плюхнул на него свой зад , после чего снял украшенную перьями шляпу и положил на край стола Стейна. Бутылка мозолила глаза наемнику, выпитый бокал вина помогал плохо, да к тому же он почти весь остался на мостовой площади.

- Извините , но мне нужен глоток. – не дожидаясь ответа англичанина, Беккет потянулся что б взять бутылку и опрокинул ее содержимое себе в горло. Глотку ошпарило как от стакана свинца инквизитора, дыхание перехватило и он непроизвольно захлебнулся в собственном кашле.

-Как вы это пьете? – прохрипел он еле переводя дыхание . – Не знай отчего быстрей попадешь к апостолу Петру , толи от похмелья, толи от вашего зелья.

Оливер Стейн расхохотался во все горло. В помещении снова стало шумно. Народ перестал обращать на беседовавших внимание и занялся своими проблемами.

Стейн провел рукой по лицу:

- Я вижу по этой листовке, что ты хочешь записаться в стражу и я с превеликим удовольствием послал бы тебя к черту, ведь по твоему лицу я могу судить, что с бутылкой ты не расставался надолго, не так ли? - проговорил он на корявом немецком, - но ты мне нравишься: ты робок и я вижу, что ты бывалый малый, и либо будешь работать здесь, либо станешь головорезом на большой дороге. К тому же, у нас не хватает свободных рук, ты можешь быть полезным, когда протрезвеешь.

Стейн поднялся и его лицо из злорадного стало снова усталым. Теперь перед Карлом был измученный временем и побитый судьбой человек.

- Слушай, - он вытащил из кипы бумаг бланк с таблицами, цифрами и заполненными в полях именами, - все, что тебе нужно - это поставить галочку здесь, или расписаться, если умеешь писать. Потом... Не знаю, потом окунись головой в ушат. Может полегчает. Я буду командовать лично всем составом, то есть двумя ротами на город. Я - капитан стражи, хотя ты мог и не догадаться. Вот этот свинтус, - он указал на толстощекого малого лет пятидесяти от роду, - сержант вашей роты. Познакомься: это Бернард Рош.

Стейн не стал дожидаться действий Карла и наавился к выходу, по пути произнеся:

- Если решишь записаться - Господь да прибудет с тобой. Приходи сегодня после вечерней службы в соборе на глвную площадь. Этого времени тебе будет достаточно, чтобы привести себя в порядок. - Стейн махнул рукой. В дверях он остановился и небрежно бросил через плечо, - и поставь бутылку на место, этот толсяк Рош хлебал из нее черт знает сколько.

Он вышел.

Робок? Скажи еще невинен как дева из цистерианского монастыря!»- усмехнулся про себя Беккер. Ему почему то сразу вспомнилась дочка хозяина одного из постоялых дворов близь Страсбурга ,где он ночевал. Ох и сочная фройлян была, рыжая и вся в веснушках- просто Огонь! Карл до сих пор помнил как ее огромная теплая грудь нежно обнимала его лицо! От этих мыслей наемник заулыбался – впервые за сегодняшний день по настоящему заулыбался. В глазах его загорелся лукавый огонек. «А не податься ли к шл……» .

Мысль прервал резкий кашель откуда то с лева. Толстопузый сержант держал перед ним бумагу и требовательно спросил :

- Ну что берешь писать или так и будем глупо улыбаться в пустоту?

Беккер печально вздохнул и нехотя , будто делая одолжение, взял бланк и начал неспешно изучать. «Опять буквы!» . Взяв перо, Карл медленно и коряво начал выводить свое имя «Карл Беккер».

Закончив со всеми формальностями и перекинувшись парой дежурных фраз с сержантом ,Беккер вышел из душного здания на свежий морозный воздух, через нос вобрал полную грудь и резко с шумом выдохнул, напугав сидевших по близости нищих.

-Эй , где моя лошадь? – небрежно бросил он.

Достав пару монет в один грош Беккер одним щелчком отправил их в сторону привратника. От выпитого глотка английского пойла кровь заиграла по жилам, боль прошла, мир стал казаться краше. «Я как нибудь сам разберусь в чего мне окунаться» - не громко произнес Беккер. Лицо его в очередной раз озарила счастливая улыбка. Начинался новый день- до вечера еще было далеко. Карл решил немного прогуляться по городу.

Забрав лошадь из городских стойл, Карл имел возможность лицезреть огромный, выдыхающий неприятные пары, большоой город своего времени. Узкие улочки, зажатые фахверковыми домами, лепившимся один на другой, над каминными трубами многих из которых вились сизые дымки. Над стенами домов в честь праздника Адвента были вывешены многочисленные флаги. Каждый вывешивал флаг своего представительства, а кто-то вешал просто имперские флаги с черным орлом на желтом фоне. В окнах зажиточных домов даже в дневное время можно было увидеть горящие свечи. Так те, кто мог позволить себе топить воск ежедневно, вспоминали о грядущем Рождестве и окруженные омеллой свечи в окнах богатеев смотрелись ужасно приятно и по-домашнему. На крышах с красной черепицей были часты флюгеры и железные решетки, что делало чисто теоретически передвижение по крышам, расположенным невероятно близко одна к другой, не менее удобным, чем по улице.

А эти самые улицы, в свою очередь, были забиты народом. Каждый шел по своим делам. Уйдя с площади, можно было увидеть представительства различных гильдий и цехов, торговых компаний и оружейных лавок. Булыжная же мостовая вся раскисала в хлюпающей каше из песка и снега. Ее месили многочисленные ноги, подковы и колеса маленьких кареток, потому что улицы, что были не в центре не могли пропустить даже карету средних размеров.

Ближе к реке можно было наткнуться на бордель мадам Сибиллы, ниже по улице располагалось древнейшее в городе питейное заведение "У ворона". Оттуда постоянно доносился смех и крики. Однако у заведения была приличная репутация, и редко можно было увидеть вылетающие из окон стулья и людей. Такое представление можно было увидеть в трактире, что рядом с рыночной площадью "Лысый аист" (ведь аист - символ города). Этот постоялый двор был дешевле, но и сервис был соответственный.

В квартале "Птит франс" располагался уголок зажиточного бюргерства. Только небедные люди могли себе позволить себе жить как французы в высшем обществе. Этот район был рядом с рекой Иль, где постоянно кого-нибудь вылавливали. Особенно возле дамб.

Еще одним развлечением были старые добрые балаганные музынты, попрошайки и циркачи. Раньше они собирались на соборной площади, но шветы вышвырнули их оттуда прямо вместе с рынком, теперь они кучковались чуть севернее. Там, где располагался рынок.

Карл имел время до вечера, чтобы осмотреть город и освоиться.

Весь день Беккед прошлялся по городу : поглазел на циркачей на рыночной площади, в трактире "Лысый аист" откушал яичницу с жаренными шпикачками , запив все это добротной кружкой так любимого им немецкого пива, после помотался по всевозможным лавочкам и торговым палатам. Набредя на бордель мадам Сибиллы Карлу в очередной раз пришла мысль о шлюхах, но время уже шло к вечеру и пора было направляться к центральной площади исполнять так сказать подписанный утром контракт.

-В другой раз девочки! – Беккер помахал рукой одной и миловидных дамочек , что высунулась из окошка ,показав свою, готовые вывалиться из блузки, грудь.

-Давай красавчик, будем ждать! – захохотала она и послала в ответ Карлу свой воздушный поцелуй.

Беккед махнул рукой якобы поймав сей ценный дар и ,спрятав его за пазухи , дернул поводья лошади. Впереди его ждала холодная долгая ночь…