Бессильные мира сего | ходы игроков | "Стихи и проза, лед и пламень"

Игорь, помолчав секунды три, нервно взял печеньку. Нет, совсем не туда Учитель поехал. Рискнуть и втиснуть Савенкова прямо сейчас?
- Вот, собственно, я вас и поймал, Константин Мироныч. К этому я и вел. Вот, допустим, дар вы развить чей-то хотите наиболее эффективно. А зачем? Это ваша финальная, так сказать, цель? Как у юриста помогать сиротам? Или лишь промежуточная? А если, допустим, к вам придет ученик, чей Дар заключается в том, что он может убить себя силой мысли, и при этом у него есть история приступов депрессии, в которой он себя к кровати привязывает, чтобы из окна ненароком не броситься - поможете ли вы развить его Дар?
Игорь проглотил печенье, допил чай и слегка отодвинулся на стуле.
- Я утверждаю, что существует человек, в отношении которого вы наиболее эффективно идете к промежуточной цели, но совершенно портите финальную. Я не обязательно про развитие Дара. Можете ли вы предположить, кто это?

- Серьезное обвинение ты выдвигаешь - снова усмехнулся Константин Миронович - Только вот беда в том, что я даже жизнь прожив не верю в то, что у человека есть какая-то высшая цель. Можно что-то придумать, эрзац какой-нибудь, маргарин вместо масла. Вот для меня таким эрзацем цели стало развивать в людях Дар. Остальное - не выходит. Коммунизм мы так и не построили, семья как ячейка общества тоже не сложилась. А гадать-предполагать не буду, говори лучше прямо.
Замолчал на секунду, посмотрел на висящие над холодильником здоровенные часы - явная китайщина, но время вроде бы показывают верное.
- О гаданиях-то это я вовремя вспомнил, мне же надо Бэлле позвонить, а то уже поздно - неудобно будет. Ты тут поскучаешь минуток пять пока что?

- Минуток пять поскучаю, - жестким голосом изрек Игорь, - Я отойду пока.
Не дожидаясь ответа, Игорь прошел в местную уборную и закрыл за собой дверь.

На самом деле, было глупой идеей начинать с самого запутанного, осторожного и параноидального пути. Немного личной информации о методах дискурса старика получить удалось, правда. Теперь, будучи подготовленным, можно идти и в непосредственную атаку.
Игорь присел на стульчак и закрыл глаза. Давненько же ему не приходилось этого делать. Каждый раз это странно и непривычно. Каждый раз приходится заново вспоминать, учиться. Спасибо Константину Миронычу, что в свое время вытащил аккуратно из головы Игорька детские воспоминания, случайные мечты, фантазии и моральные травмы, и собрал их воедино, в стройную рабочую систему, которая, словно бы, всегда была там, так, что уже сложно представить, что могло быть как-то иначе, что кажется, что и учителя никакого было не надо, ибо было все это очевидно с самого начала...
Мысли Игоря вернулись к самому раннему из открытых Учителем воспоминаний. О том, как он, маленьким еще ребенком лет пяти, играючи спрятался от родителей за шторой комнаты. Из-за шторы раздавались крики переворачивающего весь дом отца и нервно-сдержанные оклики матери, от которых Игорьку становилось страшно и еще более не хотелось вылезать из-за шторы. Стоял он там лет, наверное, сто (как ему тогда казалось), прежде чем жажда не заставила его покинуть укрытие.
Родители наказали его дважды - за то, что прятался, и за то, что солгал, что все время был за шторой. Рыдая от обиды и несправедливости, завернувшись в свое одеяльце, Игорь фантазировал о том, как он никогда и не прятался, как родители все так же весело с ним играли и кормили его печеньем, как если бы это был нормальный день.
Родители так и не вспомнили об этом событии, даже когда Константин Мироныч на пару с Игорьком рассказал им все вплоть до деталей. Если бы не он, то тот день так и не вернулся бы из забвения.
Игорь промотал воспоминания на несколько лет вперед. Перед его мысленным взором стоял он, третьеклассник, стоящий перед разбитым школьным окном вместе со своим одноклассником Сашей и тремя учителями, грозно смотрящими на Сашу и допрашивая его по поводу только что произошедшего. Игорек, который и разбил окно взятой у технички шваброй, весь сжатый и напуганный показывал пальцем на товарища и слабым голосом обвинял его. Его никто не слушал. Саша был уверен, что окно разбилось само. Учителя были уверены, что окно разбил Саша. Об Игорьке никто и не вспомнил. В конце концов, даже Саша поверил, что виноват, и признался в этом.
И еще много лет вперед. Февральский вечер. Уже взрослый Игорь пришел в гости к Учителю. Константин Миронович, как и положено порядочному пенсионеру, был дома. Не сказать, чтобы он уж прям так сильно обрадовался своему ученику, но все же отвлекся от хозяйственных дел - отутюживал, как мельком Игорь заметил, строгие темно-серые брюки, будто бы от костюма - и начал расспрашивать Калиновского о жизни молодой, попутно выясняя зачем тот к нему пожаловал. Потратив пару минут на приветственные слова, Игорь сразу же отпросился в уборную. Хозяин не стал возражать.
Ничего больше между ними произойти не успело. Или кануло в забвение - что есть одно и то же.

Спустив воду и вымыв руки, Игорь, как ни в чем не бывало, вернулся за свое место за столом и стал дожидаться окончания телефонного разговора Учителя. Заботливый Константин Миронович даже успел заварить чай и разложить печенье - вот ведь добрая душа!

- Ну так что, Игорь, ведь не просто же так ты ко мне пожаловал? Хотя поверю и в то, что просто так заглянул, проведать старика... хотел бы поверить, да вот что-то не верится. Рассказывай-рассказывай, да чай пей - неплохой, похоже настоящий цейлонский, а не те веники, что у нас почему-то за чай выдают.

- Не просто так, Константин Мироныч. Пришел я ругаться с вами, поносить на чем свет стоит.
Игорь пригубил чая и слегка улыбнулся.
- Вы же наверняка слышали об истории, в которую вляпался Савенков - который Алексей Анатольевич. И он наверняка обращался к вам за помощью. Ведь так?

- Слышал, Игорь, слышал. - спокойно и серьезно ответил Учитель - Леша - мужик умный, можно даже сказать гениальный, но в истории он, как ты выразился, "вляпывается" постоянно. Характер у него такой, самоуверенный он слишком, считает что Дар его из любой беды вывезет. Да, планировать он умеет, а вот делать - нет. И забывает о том, что хороший план - это хорошо если половина успеха. А чаще всего даже меньше. Работать надо, дело делать, а тут у него не все всегда получается.
Глотнул чаю, подумал что сказать дальше.
- Я тебе, Игорек, сейчас покажусь быть может очень циничным и даже беспринципным, но я пока что причин для беспокойства не вижу. Савенков в криминальные дела влезал и раньше, не всегда к своей выгоде, конечно. Он тебе что говорил, что не хотел соглашаться? Так вот, не хотел - не согласился бы, даже "под мухой". Почему он так паникует - я пока что не понимаю. Может у него есть причины, но он вместо толкового разговора со мной предпочел напиться. Будто мало ему отца-алкоголика!
Мироныч начал заводиться. Зрелище это было нечастым, но не такой уж и невидалью
- А тебе, Игорь, мой совет - хочешь помочь, так помогай. Только сам держись от криминальных дел подальше. Тебе от этого выгоды никакой не будет, только проблемы. По-человечески я Лешу понимаю, но то, что он молодежь в это дело втягивает - не одобряю! Увидишь его - передай, пусть зайдет ко мне, поговорить серьезно.

Игорь опустил глаза на секунду, потом нахмурился.
- Нет, не понимаю я вашей логики, Константин Мироныч. Если он пошел на это по глупости или принуждению, то вытаскивать его из дела надо именно поэтому. Если он пошел на сделку намеренно и собирается свою часть выполнять, то спасать нужно уже его цель. Если он согласился намеренно, но не планирует никого убивать, то спасать его нужно от его заказчиков. Или вы меня убеждаете, что этот карнавал - часть какого-то более глобального плана Савенкова, который он от нас скрывает? В таком случае спасать надо нас - я не желаю быть тайно заманипулированным в его явно криминальные дела, по вашему же совету. В любом случае сидеть, сложа руки, нельзя.
Поднял взгляд на собеседника, еще глубже нахмурился.
- А вообще, Алексей Анатольевич, толковый разговор с вами он провести пытался. Но вы ему что-то ничего полезного не сказали, только избегали скользких вопросов, словно бы это все ваш глобальный план.

- Вот как ты думаешь, если бы это был бы мой план - я бы тебе об этом рассказал бы? Какой же это коварный план, когда о нем все знать будут? - усмехнулся Константин Миронович - А раз ты считаешь, что надо спасать - или же спасаться - тогда этим и займемся. Только, честно говоря, я не знаю как. Я же не Шерлок Холмс и не великий сыщик Гуров. Ты моложе, инициативнее - какие у тебя есть идеи на этот счет?

- ...в любом случае, сидеть сложа руки, нельзя.
Константин Миронович почему-то усмехнулся.
- Раз ты считаешь, что надо спасать - или же спасаться - тогда этим и займемся. Только, честно говоря, я не знаю как. Я же не Шерлок Холмс и не великий сыщик Гуров. Ты моложе, инициативнее - какие у тебя есть идеи на этот счет?
- Идей можно нагенерировать множество, - кивнул Игорь и вытащил откуда-то листок бумаги и огрызок карандаша (у студента всегда где-нибудь лежит листок бумаги и огрызок карандаша).
Теперь ясно, подумал Игорь, почему Савенков считал, что старик как-то темнит. Или Игорь слишком многое читает между строк?
Игорю был неприятен тот факт, что он с такой легкостью, недолго думая, второй раз за последние пару минут выдрал кусок разговора. Мало того, что чрезмерное увлечение этим делом рискует войти в привычку, так еще и старик может понять, что тут что-то не так.
- Так, ну, сначала самое очевидное - безопасность. Я уже предложил ему попробовать разработать план, который выглядит рабочим, но на самом деле не приведет ни к чему плохому. Это может отмазать его от проблем на какое-то время. Глобально проблему это, конечно, не решит.
На листе начали появляться линии, стрелочки и кружочки, весьма неочевидным образом связанные с тем, что Игорь говорил вслух.
- Суть проблемы. От агента ожидается... пардон, от Савенкова ожидается содействие в преступном деянии. Допустить успешное выполнение деяния нельзя. В случае несодействия Савенкова, на него падет гнев антаго... бандитов. Этого тоже допустить нельзя. Дырка: содействие должно иметь место, но деяние не должно завершиться успехом. Вариант первый: неудача, кажущаяся легитимной. Вариант второй: на самом деле легитимная неудача. Слева и справа от дырки рога дилеммы, по ним тоже можно бить. Рог слева: переопределить содействие. Изменить условия договора со стороны агента. Хм. Не вижу очевидного решения.
В одном из кружочков появился вопросительный знак.
- Рог справа: переопределить успех деяния. Тут все проще. Сделать так, чтобы убийство Жаркова больше не требовалось.
Горизонтальная черта отделила все, что начеркал Игорь.

- Итак, путей решения я вижу три. Первый, который неудача, кажущаяся легитимной. Надо продемонстрировать заказчикам убедительную причину, почему Савенков не может выполнить свою часть сделки, причем повод должен быть достаточно веским, чтобы они не заподозрили телодвижений с его стороны. Самая банальная реализация из приключенческих книжек: инсценировать смерть Савенкова. Путь второй, легитимная неудача. Убить Савенкова. Шутка. Сделать так, чтобы убийство не удалось по не зависящим от него причинам. Жарков может куда-нибудь сбежать, затаиться, исчезнуть. Или способности Савенкова могут оказаться недостаточно сильными для реализации плана. С этим сложно работать. Путь третий, переопределить успех деяния. Сделать так, чтобы убийство больше не требовалось. Можно убрать Жаркова с политической сцены или сделать его смерть невыгодной для заказчика. Самый безопасный, но практически нереализуемый вариант. Эх...
Игорь откинулся назад.
- Самое главное, чего нам не хватает, чтобы понять, что сработает, а что нет: какие именно причины могут быть у заказчика посчитать заказ невыполненным? Достаточно ли он отморожен, чтобы замочить Савенкова в случае любой загвоздки, или он больше джентльмен, и если что, просто заберет задаток и оставит нас в покое? Что вы знаете о предполагаемом заказчике?
Игорь подумал еще пару секунд.
- Если я пользовался какой-то странной терминологией, не пугайтесь. Когда я прогуливал философию, я ходил на теорию игр и риторику.

- Молодец, Игорь, умеешь мыслить ясно и рационально. - похвалил ученика Крюков. - Савенков сейчас наверное примерно тем же занимается, только он все эти схемы до поры до времени в голове держит и без особой необходимости делиться ими не будет, это я помню.

Мироныч притронулся было к чашке чая, но потом поставил ее обратно. Не захотелось ему больше - конечно, он же уже вторую или третью подряд пьет, только не помнит об этом.

- И знаешь, что интересно? В твоей схеме есть субъект, о котором мы много знаем и на которого, наверное, можем воздействовать - это Савенков. Но есть и субъект, о котором мы не знаем почти ничего - это Жарков. Можем быть на нем и надо будет сфокусироваться?

- Жарков. Да. Нет. Стоп, - лицо Игоря сначала просветлилось, потом вернулось в свою обычную конфигурацию, - Информация нам, конечно, нужна вся, какую сможем найти, у информации не может быть отрицательной ценности. Но все-таки не это принципиально. При самом идеальном развитии событий нам вообще не придется никак пересекаться с этим Жарковым. Для чего нам может потребоваться знать о нем?
Игорь перевернул лист.
- Ну, во-первых, информация о Жаркове может подсказать нам, как лучше выполнить, инсценировать или предотвратить его убийство. Это если мы не сможем решить проблему со стороны заказчиков. Во-вторых, информация о Жаркове даст нам инфомацию о заказчиках. В частности, зачем им вообще это понадобилось и нельзя ли решить их проблему иным образом. В третьих...
Карандаш Игоря остановился в одной точке, закончив рисовать неочевидного предназначения спираль.

- А в-третьих, нельзя ли поменять местами Жаркова и заказчиков? - усмехнулся Мироныч. - А может и можно. Знаешь ли, насчет Жаркова разные слухи ходят. С этими губернаторскими выборами в газетах столько дерьма льется, что читать противно. Вон в ящике недавно нашел какую-то листовку самиздатную - ни тебе типографии, ни тебе заказчика - и там русским по белому напечатано, что мол Жарков П.П., выдающий себя за уважаемого бизнесмена, на самом деле судимый за убийство бандит. Хотя они все бандиты, откуда им взяться-то, бизнесменам? Раньше это проще называлось - "спекуляция", и добро пожаловать в ОБХСС. А сейчас, видите ли, бизнес.

Константин Миронович все-таки потянулся к своей чашке - зря он что ли чай свежий заварил? Но отпил мало

- Я-то сам, если до участка доковыляю по такой погоде, буду за Малышева голосовать. Он хотя бы из партии не вышел, как некоторые карьеристы. Есть такая порода людей - флюгер, чуть ветер подует, и они сразу в другую сторону смотрят... Но это к делу, Игорек, относится постольку-поскольку. А на Жаркова, думаю, тут очень много завязано будет.

Задумался опять ненадолго, видимо вспоминая что-то. И выдал на-гора весьма интересные сведения:

- Вот беда с памятью-то стала! Я же Жаркова знал немного еще по старым временам! Его тетка, Люда Овсянникова, у нас на заводе же работала, начальником участка в девятом цеху, как же мне это раньше в голову не приходило-то! Это еще в брежневские времена было, году в семьдесят девятом или восьмидесятом, и к Люде этой пол-завода за всякими тряпками ходило. По тем временам же всякое модное тряпье было тут жутким дефицитом, вот она им, как говорится, и фарцевала. И терпели ее как-то, хотя чего "как-то" если парторг сама же у нее была постоянным клиентом, а с директорской женой они одноклассницы были, во! Помню еще, мне Наташа как-то по большому секрету рассказала, что у Люды племянник Паша всякую дефицитную одежду мог чуть ли не на халяву... что за слово-то мерзкое, "халява", доставать. Я его видел несколько раз на заводе-то, он к тетке заходил, здоровый лоб - за два метра наверное, ему б спортом заниматься профессионально - был бы в республиканской сборной точно, а может и в союзной. А потом его то ли в восемьдесят третьем, то ли в восемьдесят четвертом посадили, может как и пишут - за убийство, не помню. Но по партийной линии Овсянниковой тогда досталось по первое число. Хм, это наверное не при Андропове было, а то бы выгнали к чертям из партии, да и с завода поперли бы. Помню, что чуть ли не первый секретарь Стахановского райкома к нам на собрание тогда приходил.

Мироныч сам, видимо, удивился тому, что помнит столько мелочей почти двадцатилетней давности. Но надо сказать, что память у Учителя до сих пор отличная, и иногда его "не помню" скорее нужно понимать как "не хочу вспоминать" или "не хочу говорить". Это Игорю прекрасно известно:

- А вот, кстати, и еще одна зацепка. Знаешь, кто тогда был в Стахановском первым секретарем? Хотя откуда, ты тогда еще пешком под стол ходил. Козин это был, Алексей Богданович, который действующий губернатор. Он при Горбачеве очень быстро из райкома в обком продвинулся, в девяностом его как раз избрали первым секретарем, а потом он в губернаторы переделался. Вот судьба-то штуки вытворяет, когда-то Козин по поводу Жаркова политработу проводил, а сейчас они за одно и то же кресло борются. Только чем это нам помочь может-то?

Игорь информацию переваривал-переваривал, да так и не переварил.
- Все это, конечно, весело, - Игорь размашисто вычеркнул все, что успел начертить по поводу Жаркова (или это было не по поводу него? кто ж его поймет, эти вензеля), - но помочь не помогает. Во всяком случае мне. Кому еще - может быть.
От последней черты, покрывшей ставшие вдруг Игорю немилыми закорючки, карандаш отошел в сторону и, не отрываясь от листа, начал чертить стоящих в ряд человечков.
- Впрочем, Алексею Анатольевичу от этих вещей, может, поприятнее станет. К вам по этому вопросу больше никто не заходил, Константин Мироныч? У меня создалось впечатление, что он сейчас начнет приплетать к этому делу всех, кто с вами в жизни соприкасался. Именно с вами. Почему - не знаю.