Последний визит | ходы игроков | 5. Дуся заходит и наступает на рояль

Выкрашенный в гадостный жёлтый цвет подъезд освещён оченно ярко - просто как ёлка новогодняя. Ишь, понавесили лампочек. И вон объявку повесили чтоб граждане головой не бились об куда не надобно. Хорошие люди тут живут, видать, только глупые. Вона дальше-то, к лестнице если двигать - темнота - глаза выколи! Небось лампочку воры свинтили. Да, люди-то хорошие, а вот воров тут всё ж много.

- По-з-ор на гла-ву, - по складам прочитала Дуся.

А что, небось грамотная, учила в школе иностранный. Аж три! И кажный по году. В пятом, в седьмом и в девятом. Так получилось жеж. Англичанка покойная богу душу отдала, удар ее хватил. Потом немецкий был. Дед Егор, из плена германского вернувшийся, преподавал. "Хенде хох!" - орал кажен раз, как в класс заходил. А они вскакивали и отвечали "Гитлер капут!" И хранцузский - то прислали практикантку-вертихвостку. Она носом-то покрутила, некультурно ей в деревне показалось, не тот ... этот... как его. Макияж? Антураж? Короче, не по нутру да и все тут. Мувий тон, во как! Ну и скатертью дорожке, па-адумаешь. Барабан на шею, кирпич в спину и перо в задницу.

- А это что? Аттентьён? Ту юр хэд? На голову, значит, позор. Стыдятся, значит, что не сильно у них тут ухожено. А и то верно - тьма-тьмущая, как бы мимо ступеньки не угадать. Вот хорошо, что предупредили. Мир вашему дому, люди добрые.

Дуся старательно наклонилась и вошла. По стеночке, по стеночке, не забыть сосчитать ступеньки. Первое дело - знать сколько ступенек. Вон, в погреб как спускаться - и свет зажигать не надо. Двенадцать, как одна дюжина, и пятая с колдобиной. Ух, и навернулась она тогда с бутылью браги. Сама-то ладно, а вот за брагу батя её тогда вожжами отходил, неделю сидеть не могла. По сей день пониже спины зудит, как вспоминает.

До ступенек далеченько оказалось. Идёшь, идёшь, а вот как не споткнёшься! Обо что бы это? Дуся едва не упала, но всё ж удержалась, рукой в рельсу упёршись. Вот. Чёрный шар какой-то лежит между шпалами. Белая восьмёрка-то на боку. А тут и гудеть чтой-то стало страсть как! Глядь - а стены нетути! Боженьки, електричка набегает! Откудова бы тут... как же... что ж диавольство?

- ИТИ ТВАЮ МАТЬ! - заорала Дуся и заметалась. - ПОЛУНДРА-А! Хватай мешки, вокзал отходит!

Сначала от элехтрички убегать дёрнулась, да одумалась. По рельсам же ей не надо, там же точно не оно. И догонит, железка проклятая. Ишь, свистит-то, свистит, аж мурашки. Назад потом сунулась было, а чё назад-то, вперёд же бежать надо! И дядька Фёдор ещё учил - если уж пошла бежать через дорогу, а тут машина, так не метушись курицей, беги уж вперёд, не стой, как... Вперёд, быстрей, бо ж ВОТ ОНА УЖЕ БЛИ... МАМААА!!!

Обдало сзади ветром електрическим, духом ейным шибануло. Прогремело шустро, шустро. Назад обернулась. Мигнуло. Нет никакой электрички. И рельсов нет. Каменный шершавый пол, выложенный плиткой хитрой, барской. Свет горит теперь, всё хорошо видно. А шар чёрный тот остался - лежит прям посреди пола, покачивается. Уффф. Пронесло, кажись. Сердце помалу-помалу успокаивается.

- Тьху, нечисть! - Дуся в сердцах сплюнула и перекрестилась. - Свят-свят, чур меня! Бесовское наваждение! А ну, брысь отседова, не замай Евдокию! - Она замахнулась на шар ведёрком, но всё ж пойти и грохнуть забоялась. Ну его совсем. Смачно сплюнув трижды через плечо, прямо на плитку буржуйскую, отвернулась. Постояла так чуток, перевела дух и дальше пошла. Дулю скрутила, от глаза дурного, и пошла себе потихоньку.

Потопала Дуся. Ступенек оказалось четырнадцать, потом ещё четырнадцать. Потом этаж. Здоровый такой, а лампочка-то тусклая какая-то, ненашенская. Три двери - две с номерами, значит, а одна с загогулиной S. Вот и думай куды теперь. Может выше? Выше лестница тоже ведёт.

Дуся поставила ведерки, поскребла в затылке, соображая. Голову так-сяк повернула, загогулину рассматривая - может то просто цифирь перевернулась. Всяко бывает, гвоздик разболтается, и висит потом, как буква О на ихнем сельпо. Спросить бы у кого. Дуся поставила ведерки и облокотилась о стену, вознамерившись подождать кого из местных. Время, правда, такое - полуденное. Было б утречко или там вечер, когда все домой-на работу бегут, а так-то можно и долго прождать. Ну, минут десять постоять можно - от неё не убудет. Может кто что подскажет. И спросить опять же про цены надобно, а то мало ли, сунется так-то, а ей как зарядят несусветное.

Дуся прождала минут семь, а то и десять, и тут как раз дверь с закорючкою дрогнула и открылась. Вот, будет кого расспросить. Однако шагнувший из двери что-то к вопросам не располагал. Не, ну на рожу там глядеть Дуся бы сильно не стала - мало ли чего там у человека с лицом-то, дык если б это было лицо!

Впрочем, одет он (оно?) был как надо - эдакий костюм, знаете, с малиновым отливом, покроя строгого, а галстук жёлтый с чёрным. Однако над костюмом высилась головища с крокодильей такой мордой (ну покороче конечно), жёлтыми зубами и глазищами такими, тоже жёлтыми. И оно здоровенное - эта головища чуть потолок не задевает, а уж в дверях оно скрючилось так, что едва костюм не треснул. Однако выходит оно. Вышло. Смотрите вы друг на друга.

- М-мать моя ж-женщина! - пролепетала Дуся, шарахнувшись к стене и размашисто осенила себя крестом. - Ну и чудище. Крокодилы в пинжаках, до чего разврат дошел. Вот уж нехристи, простигосспади! Изыди, сатана!

Потянув на всякий случай топор из торбы, она попыталась протиснуться мимо этого страшилища.

Крокодил занял весь проход, так что протиснуться мимо него нечего было и думать. Топор, однако, надёжно лёг в руку. Пока ты шарила в торбе, тварь чуть наклонилась и пастью на тебя! Не кинулась, конечно, так, показала только. Но страшно всё равно. А запах-то, запах! Не, свиньи так не пахнут и быки тоже. Болотный такой запашок, ядрёный.

- Фу-у, ну и дух. Ажно глаза повылезли. Точно дьявольский, небось серы обожрался. Ну вали уже чего стал посередь дороги. Креста, что ли, животворящего не видишь? Во, смотри, - и она еще раз перекрестилась, на этот раз топором. Страшно всё-таки, поджилки прям трясутся.

Крокодил рыкнул что-то и с достоинством последовал к лестнице. Со спины он не казался таким уж страшным. Медленно и осторожно тварь стала спускаться вниз по лестнице, и Дуся, глянув на дверь, из которой явилась тварь, увидела миловидную женщину в белом. Медичка, кажись.

- Вам к доктору? - любезно спросила Дусю эта деушка, мило улыбаясь.

- А-а-а... Э-э-э.., - Дуся повернулась к медичке. - Эт-т-то ч-ч-чё-ёо б-было? - Она потыкала топорищем в сторону страхолюдия. Потом, чуток опомнившись, сунула инстрУмент в торбу и снова крест на себя положила - увестистый такой, от лба до пуза. -Тьфу, ёпта, твою бога душу мать. Неужто не привиделось? Чё-то мне как-то в грудях аж запекло. Не то и правда к дохтуру надо. А ты фельшерица, ага? Да я вообще-то тут по другому делу, мне отравы бы надо прикупить, а то королады клятые всю картоху пожрали. Но как-то мне чего-то вот сюда вступило, - Дуся потыкала себя пальцем в горло, - и вот туточки запекло, - мощная длань прижалась к груди. - Вот как вот энтого увидела, ну энтого крокодила, так вот сразу и это. ну, началось. Как кол сожрала без масла и соли. К дохтуру надо, да? ой, видать, надо.

- А вы, что же, записывались? У нас приём по записи идёт, - медичка с сомнением посмотрела на твою торбу с топором. - Разве что случай очень срочный.

- Не записывалась, не записывалась, не знала я, - Дуся отчаянно зашептала, заглядывая в глаза медичке. - Очень срочный, вишь, еле на ногах стою, сомлела прямо вся. Ты проведи меня к дохтуру, пусть он там трубочкой послушает чего и скажет. А за мной не заржавеет - я тебе и курочек домашних привезу, и сливочек свеженьких, творожка самолучшего. Яички, медок. все своё, натуральное, без энтих хер-би-цилов.

"Дохтур" оказался пожилым степенным господином за этой самой дверью. Кабинет белый, чистенький. Половина его, правда, зашторена, а там всякое наверное хитрое докторское оборудование стоит. Посмотрел на тебя с сомнением. Стетоскопом послушал лёгкие. Давление смерял.

- Хм-хм. На что жалуемся? - спросил так с сомнением. Мол, на что эдакой-то здоровячке жаловаться.

- Ой, дохтор, я ж ни в жисть ни чем не хворала, всегда здоровая была, как бык. А тут вот пришла, значит, сторговать продукцию - сливочки домашние, творожочек, яички опять же. Расторговалась-то быстро, меня уж тут знают, на рынке. Как я приезжаю - сразу подходят, берут хорошо, не пробуют даже. У нас же корова на клевере вскормленная, да и яблочками балуем - молоко дает сладкое, как мёд, сытное, душистое, не оторваться! И творог у меня мя-а-конький, что пух лебяжий. Ни комочков, ни кислоты энтой, что у других бывает. И вот, одна-то женщина, ну, она всегда у меня берёт, да ещё спрашивает, когда в другой раз буду, хорошая такая женщина, сдачу ни разу не спрашивает, такая солидная, при серьгах и бусах во-от таких, - размашистый жест пальцами, - черных с блестявками. И брошка у ней на платочке с камнями, а платочек-то, как паутиночка. Красивая женщина, на машине сама ездиет. Вот я с ней так-то по-приятельски языком молотила, пока сливочки накладывала да творожок взвешивала, да рассказывала, что королады у нас картоху прям заедают. И откуда напасть такая взялась? От соседев, не иначе. Завелись у нас соседи новые, дядь Семен-то помер, от водки, так евойные племяши заселилися. Ремонту отгрохали, крышу новую накрыли, а огород весь перекопали, засадили не пойми чем. Так вот от их-то к нам жуки энти и побёгли, прям монгольское нашествие осуществили. И, ты ж понимаешь, такие злостные, ничего их не берет - ни махорка, ни зола с мылом хозяйственным, на чесночно-луковый отвар. Кажен день по ведру вредителей собираю, а их всё боле становится. А стоял там мужичок один. В шляпе, может знаете его? Так вот он и посоветовал сюда вот зайтить. Грит, тута можно разжиться самосильным ядом. Ну я и пошла потихонечку. Думаю, пока тут разузнаю, а потом уже и к подружке Ксанке забегу, ждет уж она меня, наверное. Выпьем по маленькой, поплачем о женском, как водится, песен попоём и домой потрёхаю. Вот, я тут и пришла сюды по отраву. А парадное у вас сами знаете какое - через вокзал проходит. Я-то не знала, а как элехтричка наскочит! да как загудит! Ох, и спужалась я, чуть под колёса сама не легла. Но всё ж таки увернулась, слава Господу. Иду тихонько по лесенке... ой, нет, не по лесенке. А чо там... зала какая-то... я уж и спутала всё. А! Стою ж в зале, а там шар какой-то страшный, подмигивает на меня. Я уж вот думаю - то ли наваждение, то ли солнцем голову напекло? ну вот, пришла ж я, стою, стенку подпираю, жду, может выйдет кто - расспросить по-людски, что да как. А он ка-ак выйдет! Ка-ак! такой! Ух, хоть святых выноси! Ох, дохтор, я так спужалась, прям до усрач... тьху, - Дуся перекрестилась, - прощения просим, дохтор, но уж я спужалась морды энтой крокодиловой. А сам здоровенный, что твой шкаф! да какой там шкаф, как столб хвонарный, под потолком аж согнулся, тока что не светит. И пасть мне свою кажет. Ой, дохтор, у меня и в голове замутилось. И в грудях запекло, вот туточки. Прям огнём палит, - мощная длань девицы прижалась к пышной трепетной груди. - И колени вон до сих пор трусятся, - Дуся задрала юбку и продемонстрировала богатырское круглое колено. - Думала, конец мне настал, так и душу богу отдам, а ведь я не робкого десятка. Ну, тут, на счастье моё хвельшерица ваша вышла. Я так зарадовалась! Живой же человек, настоящий. Ни морды у ей звериной нету, ничо такого неправильного. Ну, вот я и напросилась на осмотр. Страшно мне, дохтор. А ну у меня с головой что приключилось, да видится всякое. А если, - Дуся оглянулась и понизила голос, - оно и правда тут такое страшное ходит, так я ж чуть не померла. Думаю, инфаркт у меня может случился.

Доктор, ошеломлённый потоком слов, молчал ошарашенно. Хмыкнул потом. И сказал:

- Здоровье у вас отменное, барышня. Сердце, простите, как у лошади. Никакого инфаркта. А всякие качки, шары да электрички... да, волнительно это. Можно всякого подумать от таких страстей. Давайте я вам, пожалуй, пропишу валерианы настойку. Пейте на ночь большую ложку и голову себе не забивайте, что бы там не случилось. Яды мы не продаём. Мы всё же не аптека. Не положено.

Пишет что-то на столике - рецепт, видать.

Дуся помялась, помялась. Неловко у доктора всякое спрашивать. да потом всё ж таки надумала. Вон, он и не сердитый вроде. Обходительный такой дядечка, и успокоил её. А ведь полегчало ей - кудесник прямо!

- Ох, яд-то нужен. А может вы знаете, дохтор, в какой хвартире тут яды торгуют? А то нет сил жеж с энтими вредителями, они всю душу из мене вынимают. Вы ж то живёте туточки, небось, всё про всех знаете. Кто чем живёт-дышит. Да я никому не скажу, что вы меня надоумили! Ой, я можно вот я ещё спрошу? Неужто и правда морда крокодилья тут ходила? Или привиделось мне?

- Привиделось, конечно. - уверенно сказала медсестра, - а ядов не держим. Вы в соседнюю квартиру позвоните - там какой-то торговый агент живёт. Говорят, достать может что угодно.

- Привиделось, да? - Дуся с надеждой посмотрела на медичку. - Вот и хорошо, вот и славненько. Ну тогда я пойду потихонечку с богом. Большую ложку перед сном, говорите, дохтор? Есть у мамки такая, она нею кашу по мискам разлаживает. А если чего, так и по лбу наладить может, мамка-то у меня ого-го! Строгая! Ну, так я пойду. - Деваха мялась, теребила косу. Всё ж таки боязно было выходить туда, где тот, с рожей крокодильной. - В суседскую квартеру, значит зайтить? Ну, то я зайду, скажу, что вы меня надоумили. А то может вам привезти свеженьких сливочек к кофею? Так я сделаю, вы только намекните. Вот, поеду в другой раз на рынок, так и привезу, в лучшем виде. Эх, знала б, что такая оказия случится, то не расторговывалась бы до конца. Ну, так в другой раз для вас баночку самолучших припасу. И курочку, а? И хвельшарице вашенской. Ну, так я пошла,да?

Предлогов застрять тут еще не часок не находилось, и Дуся засобиралась на выход. Топор обратно в котомку приладила, и пошла, значит, из двери.

Дуся ступила за дверь, и что-то ей сразу не таким показалось. Неясно что. Хлопнула сзади закрытая дверь, и шажочек Дуся ступила. Под ногами-то, под ногами - что-то гулкое. Белое. Деревянное. Полированное. Гудит как-то эдак под ногами.

Не успела Дуська ещё и понять толком, что за штука такая, как белое это сорвалось вниз и полетело в подпольную черноту. А с ним и Дуся.

- МААААААА-АААА! - басом завопила Дуся, растопырив ноги и прижимая к сердцу драгоценную котомку.