Искатели | ходы игроков | Интерлюдия: Двое во мгле

-Глаз...Глаз... Мои глаза мне и самому нужны. Иначе как я смотреть буду.
Подозрительно ухмыльнулся монах.
-Или подожди... Зачем тебе Мой глаз... Тебе наверное нужен этот!
Монах плавно убрал руку за спину и так же плавно достал оттуда колбу, в которой плавал странный семизрачковый глаз.
-Этот да?
На лице монаха была довольная лыба. Он держал банку на вытянутой в бок и чуть назад и в верх руке.
-Только ты не прыгай на него сразу, он же и выскользнуть может, разбиться. Лучше скажи мне что это и зачем нужно. Ответишь правду: удовлетворишь мое любопытство и получишь глаз. Он мне все же совершенно не нужен.

я знаю только то, что с помощью этого глаза можно покинуть этот мир, а с этим тут большие проблемы... молвил гуль, немного расслабившись- теперь стало понятно, что делать дальше.

-С помощью это понятно, а как именно это сделать ты знаешь? Или наперед мы не думаем? Услышал где-то что с помощью глаза можно покинуть этот мир и бросился его искать. Ну нашел ты его и что дальше?
Скептически ответил монах, явно не удовлетворившись ответом Гуля.
-Не заставляй меня повторять вопросы... я очень не люблю этого делать.

да какая мне разница, как это нужно делать?- даже удивился мертвец- мне что, здесь живется плохо? ты что, думаешь, что я для себя ищу? э нет, приятель, с вопросами типа что да как это тебе к Ферсу, приятель, некроманту местному. в общем у тебя выбор простой, либо ты мне сейчас глаз отдаешь, либо я тебя прямо здесь и похороню, а поболтать- это я всегда рад, я в тайне ничего не держу, спрашивать сможешь что угодно.

-Помериться силой это я всегда рад. Если сможешь нанести мне три удара, я с удовольствием отдам тебе глаз.
Сказал с улыбкой Рахааб, который действительно хотел посмотреть на что способно такой интересное существо.
Можно сказать обменяться с ним парой ударов. И не долго думая Монах нанес удар первым. Ногой в челюсть.

удар монаха застал гуля врасплох. челюсть и нос были сильно повреждены, но гуля это мало интересовало- прямо на глазах у монаха свежие раны начали затягиваться, а только-что выбитый нос сам встал на место. на предложение подраться гуль радостно улыбнулся и невзирая на довольно серьезное повреждение ринулся в атаку- через мгновение он уже растаял в воздухе, и монах ,услышав дикий вопль, заметил неясную тень позади себя- против холодного расчета выступила безудержная ярость и жажда разрушения.

сразу же после неудавшейся атаки, гуль снова возник на своем прежнем месте

-Идея хороша.
Улыбнулся монах. Ему даже не пришлось шевельнуться: ни один удар не смог даже пройти через псионический барьер монаха.
Пять ударов, как пять капель, оставили в воздухе расходящиеся волны.
-Твой движения слишком хаотичны. Чистая ярость, не управляемая разумом никогда не победит технику и выдержку.
Сказал Рахааб и ответил двумя легкими ударами все в тот-же многострадальный нос. Раз зарастает... не жалко.

На этот раз гуль увернулся от ударов монаха, хоть ему и пришлось приложить к этому все мыслимые усилия. Скелет, осознав, что драка всё-таки будет, метнул очередной нож. Было это жестом чисто символическим - в атаках с расстояния ему категорически не везло.

хоть и с трудом, но все же увернувшись от ударов, гуль радостно расхохотался- его нос и челюсть уже полностью приняли свой прежний облик ,а в запасе у него оставалось еще много фокусов- в какой-то момент он просто перестал защищаться и, расплывшись в воздухе, резко навалился на противника, пытаясь достать его одновременно и когтями и зубами.

Исчезнув на секунду из вида противника, гуль внезапно материализовался прямо перед носом монаха и с диким рыком рванулся вперёд с явным намерением перегрызть тому глотку. Рахааб резко отдёрнул голову назад и зубы гуля лишь щёлкнули в неприятной близости от его шеи, скользнув по незримому щиту, окружавшему гитзерая.
Однако и Вуук был не так прост. Уворачиваясь от зубов мертвеца, монах почувствовал, как что-то сильно дёрнуло его бок, а затем ещё и ещё раз. С жуткой скоростью нанося удары когтями, он прорвал костюм и вырвал куски мяса у Рахааба из живота и груди. В нескольких местах стали видны рёбра, однако кровь так и не потекла - он и так уже успел всей лишиться.

-Как и обещал.
С ухмылкой ответил монах жестом обратив внимание Вуука на колбу с глазом.
-Лови.
Сказал он и подбросил колбу вверх и в сторону от себя.

Вуук стрелой метнулся вслед за свистнувшей в воздухе ёмкостью. Гитзерай, в свою очередь с не меньшей скоростью подскочил к ближайшему гробу, ухватился за лямку лежавшего на нём здоровенного рюкзака и добрался обратно ровно в тот момент, когда Вуук ухватил стремительно приближавшуюся к полу банку. Немёртвый эльф уже собрался было бежать обратно, однако дорогу ему преградил скелет, решивший, что в ближнем бою ему повезёт больше. Зря - Вуук от атака, как и в прошлые разы, легко увернулся. В последний раз оглянувшись, он ухватился за край проделанного Вууком прохода и одним рывком выбрался на поверхность.

Монах скрылся в проходе вместе с рюкзаком, а ведь судя по его размеру там могло остаться что-нибудь интересное. Оставшийся скелет Вуука интересовал мало, и потому, оттолкнув его, он кинулся вслед за "вором" в плаще.

А монах сбежал и был таков...
Только его черный силуэт на мгновение мигнул в тумане, что бы за тем раствориться вновь.

***

"Разумное существо на шесть часов. Дистанция около ста метров и уменьшается." - Внезапно нарушил ментальное молчание доселе не участвовавший в диалогах член "четвёрки". Все остановились.

"Говори проще: кто-то догоняет нас по этой дороге, - Раздражённо заметил другой, - Пока ты это произносил, на нас могли напасть. Трижды."

"Обстоятельства бывают разные, - Возразил Переговорщик, - С учётом того, с чем мы успели здесь столкнуться, точность указания была гораздо..."

"Заткнитесь оба и принимайтесь за дело, - Оборвола разговор девушка, - От вас в последнее время ничего, кроме слов, не дождёшься."

Через некоторое время в тумане образовался контур, символизирующий собой приближение некоего гуманоида.
"Я улавливаю псионику, - Вновь подал "голос" самый молчаливый из четырёх, - И ещё что-то, что пока не разобрал. В целях предосторожности рекомендую временно прекратить менталльную связь."

Через несколько секунд из тумана наконец вышла догоняющая фигура. Это оказалась эльфийка достаточно хрупкого телосложения, с неизвестной целью прущая вперёд, аки бык в период гона.
- С дороги, - Неожиданно хрипло сообщила она, едва завидев препятствие, при этом не сбавляя скорости.

- Стойте, - Сообщил в ответ Переговорщик, - Сперва скажите, кто вы такая и что вам нужно.

- От вас - ничего. Прочь с дороги, - Ответила эльфийка, но всё же остановилась.

- Хрупкие девушки не должны грубить каждому встречному, - Переговорщик улыбнулся.

- Плевать, - Эльфийка ответила ему тяжёлым взглядом, - Нет на вас времени. Уйдите с дороги и останетесь...

Внезапно она захрипела и попыталась схватиться за горло. Не получилось. За её спиной проявился любитель физических мер и простых фраз, цепко держащий девушку в удушающем захвате. Три секунды спустя глаза девушки закатились.
- Говорил я, что надо было сразу дело мне поручить, - Сообщил тот вслух, хмыкнув, - Так быстрее и эффективнее. Надеюсь, в следующий раз вы не будете... Что за?!..

***

***

ШМЯК!

Костлявое тело старика полетело от входной двери к противоположной стене через весь зал. Оставив за и под собой многие квадратные метры изысканнейшего ковра, в ворсе которого, казалось, можно было утонуть; огромный стол из неизвестного материала черепахового цвета, испещрённый разнообразными магическими рунами; кресла, стоявшие вокруг этого стола, одно из которых(самое невзрачное и при том странное на вид) деликатно отодвинулось при пролёте над ним хозяина и небольшой прибор непонятного назначения, по виду чем-то напоминавший кальян, Влад на высоте полутора метров над полом впечатался прямо в мозаику фантастической красоты, изображавший дикую природу, после чего рухнул вниз. Мозаичные лебеди, плававшие в мозаичном озере, всполошились и дружно улетели в мозаичную даль.

- Ну всё! Теперь я тебя точно убью!! - Ревел Его Магическое Высочество Архимаг, в чьей встопорщенной огненно-рыжей бороде то и дело пробегали электрические разряды. Впрочем, видимо, уже впустую - человеку комплекции и возраста предводителя новозаветников такого удара должно было хватить раз и навсегда.

- Боюсь, для этого тебе придётся проявить больше стараний... - Как ни странно, спокойно донеслось с пола. Влад поднялся с грацией куклы-марионетки, однако без особого труда. С лёгкой неприязнью оглядел свисшую плетью правую руку, взял с соседнего столика материализовавшийся бокал с чем-то разноцветным, выпил, - Хотя и не пойму, зачем тебе это - только лишних проблем наживёшь.

- И ты, старый хрыч, ещё осмеливаешься говорить о проблемах после всего, что произошло?! - Влад полетел в обратный путь, встретившись с захлопнувшейся за это время дверью. В этот раз приземлился на ноги, - Не доводи меня. Сначала этот грёбаный гуль, теперь атака не желающих нормально подыхать болотных тварей, и что я слышу? Твои головорезы выносят весь антимертвяцкий запас пелоровцев, а ты берёшь под свой контроль единственного сильного некроманта в городе! Запомни, это была последняя капля, больше тебе ничего с рук не сойдёт! - Разряды, уже более сильные, запрыгали у Архимага между пальцами, формируясь в небольшие шаровые молнии.

- Мои люди, - Сообщил старик, отряхиваясь, - Ушли на выполнение важного задания, требующего соответствующей экипировки, и я не собираюсь за это отчитываться. Скажу лишь, что, скорее всего, они спасли город от куда более страшной угрозы. Что же до уважаемого Ферса, то твои коллеги вообще собирались сегодня же его "депортировать", - Он хмыкнул, - Так что спрашивай с них. И ещё, Хэнс - поменьше пафоса и громких слов. Не забывай, с кем имеешь дело.

- О, я прекрасно знаю, с кем и с чем его имею. И поверь, Влад, это отнюдь не добавляет тебе кредита доверия. А иметь в такое время под боком тех, кому я не могу доверять, я не собираюсь, - Теперь в голосе Архимага зазвучала настоящая угроза, а не просто буйный нрав. Он сделал шаг вперёд и из-под его ноги по узору восхитительного ковра пошли круги узоров, будто от камня, брошенного в воду.

- В таком случае этот вопрос стоило решать раньше. Раз ты так хорошо осведомлён, то должен примерно представлять, насколько широко в городе распространяется моё влияние, и что произойдёт, случись что со мной. Поверь - подобного в нынешней ситуации тебе хотелось бы меньше всего.

- Не говори мне, чего я хочу, а чего нет, - Рот в обрамлении огненно-рыжей бороды презрительно скривился, - Мне равно начхать на эту должность, этот городишко и весь этот жалкий мирок. Просто запомни: никогда, ни за что и никому я не позволю гадить мне в тапки.

- Чтож, в таком случае мне искренне жаль весь твой зверинец, - Без тени улыбки ответил Влад. Плечо сухо щёлкнуло и рука встала на место сама собой.

Дверь распахнулась настежь. За ней стоял человек с таким видом, будто был только что за нею создан неизвестным демиургом.

- Кажется, вы сейчас крайне заняты более важными новостями, господин Архимаг, - Произнёс он будто "господин ассенизатор", - Увидимся на общем собрании, когда вы освободитесь.

Некоторое время был слышен звук удаляющихся по коридору шагов. Архимаг смерил стоявшего в дверях пухлого человека таким взглядом, от которого иной бы незамедлительно скончался на всякий случай, но тот даже не сменил своего идиотически-изумлённого выражения лица. Видать, был не из робкого десятка. Либо боялся чего-то даже больше, чем того, к кому пришёл.

- Господин Архимаг... - Начал он лепетать, запинаясь и не замечая, как "господина Архимага" крутит злоба от подобного титулования, - Господин Архимаг... на червонной улице... там... там... такое!!!

- ЧТО ЕЩЁ?! - Рявкнул тот в ответ, взмахнув в гневе руками. Ответа он не получил. Поскольку перед ним теперь стоял на вытяжку всё так же изумлённый и упитанный... енот.

***

***

- Сгинь, порождение тьмы!!

На поразительной для кого-либо, упакованного в тяжёлую броню, скорости, один из лучших воинов Хиронеуса, понёсся в атаку на врага, только что одним махом уничтожившего его любимого скакуна, а заодно и большую часть остального отряда. Неправдоподобных размеров меч, который он сжимал в руках, при этом ослепительно сиял, заставляя всех имевшихся свидетелей болезненно щуриться. Всем своим видом в тот момент он олицетворял неминуемое возмездие для всех нечестивцев, встающих у него на пути, отчего с дороги, казалось, спешили убраться даже ветви деревьев, высаженных с декоративной целью по обочинам.

Однако то, что ему противостояло, не соизволило сделать даже шага в сторону, лишь с интересом склонив жуткую голову набок. Описав устрашающую дугу, чудесный клинок со всей мощью опустился прямо на монстра с явной целью рассечь того надвое. Не удалось. Прорубив наискось грудную клетку чудовища, лезвие завязло примерно на середине. Плоть твари после соприкосновения с ним начинала шипеть и пузыриться, разбрызгивая вокруг какую-то мерзкую чёрную вязкую жидкость. Кора деревьев, на которую попадали капли, тут же осыпалась, обнажая покоробившуюся неестественно серую древесину. Несколько мгновений на лице паладина было видно торжество.

Жуткая деформированная рука рванулась вперёд, сжав плечо храброго воина. Даже не заметив вонзившихся в неё шипов, она смяла стальной наплечник, будто бумагу, отчего кости паладина издали громкий хруст. Проросшие сквозь концы пальцев кости вонзились в плоть жертвы, обагрившись человеческой кровью, и одним движением подняли обмякающее от болевого шока тело над землёй. Задумчиво осмотрев воина света, монстр подключил к делу и вторую конечность, категорически не желая обращать внимания на торчащий из него здоровенный меч, и начал аккуратно снимать с паладина доспех, подобно шкурке фрукта.

Ако наблюдал за происходящим со всем возможным спокойствием. Его товарищи никогда не славились сдержанностью, однако Кайден был, пожалуй, самым вспыльчивым из всех. Он и магическую атаку выдержал лишь за счёт нескольких амулетов, так что теперь своей не слишком продуманной гибелью он по крайней мере покупал другим время, чтобы хоть как-то подготовиться. В ту же секунду он почувствовал, как что-то дёрнуло его за ногу и с хриплым рыком обслюнявило наколенник. Слова "Сгинь", подкреплённого каплей священных сил, хватило для того, чтобы оно замолкло и окончательно упокоилось. Ако совсем не хотелось видеть то, во что превратился Фред под влиянием ауры, распространяемой монстром. Сущий мальчишка даже по меркам обычных людей, он был слишком суеверен и от использования чар, препятствовавших перерождению, упорно отказывался. Как он попал в их отряд, было загадкой для всех. Впрочем, времени на то, чтобы отвлекаться, не было - длинные зубастые отростки, вылезшие из разверстого брюха твари, раздирали уже мёртвое тело Кайдена, так что надо было поторопиться.

Ако предельно сконцентрировался - права на ошибку у него сейчас не было. "Монту", - Мысленно начал он. Ответа не слышал ни разу со дня пробуждения, однако отказаться от этих попыток значило отказаться вообще от всего, - "Говорят, что боги умирают вместе с последним, кто в них верит. Что ж, в таком случае, возможно, я пережил даже тебя. Однако, если ты ещё существуешь, духом ли, тенью или идолом, затерянным в песках, молю - не дай пропасть впустую тем силам, что даровал мне когда-то. Это наша последняя битва и, по крайней мере, уйти из этого мира мы должны с честью. Ни разу не подводил я тебя, помоги же мне в этот раз". Покончив с молитвой, он мысленно потянулся к Благословениям, что у него оставались... и не смог достать. Силы не прибавились, мир вокруг остался прежним, решительно начхав на все его старания, священные образы на святом символе и доспехе остались лишь тусклыми смазанными личинами. Ако впервые по-настоящему ощутил, что является паладином давным-давно мёртвого бога.

Поражённо огляделся по сторонам - кажется, двое оставшихся в живых товарищей всё поняли, не смотря на почти глухое забрало шлема. Генри, служитель какой-то богини удачи(с именами новых богов у Ако всегда были трудности), лишь поморщился и направился вперёд, почему-то широкими зигзагами - его стратегии всегда было трудно отличить от попыток положиться на "авось". А вот дворф, по странному обету так и не сказавший никому ни своего имени, ни описания того, кому молится, почему-то посмотрел понимающим взглядом, кивнул и сказал лишь: "Я - справа, ты - слева. Возьмём уродца в клещи". Пожалуй, он всегда был единственным, кто не придавал особого внимания нынешнему виду Ако, однако лишь сейчас паладин мёртвого бога задумался о том, что в отличие от остальных чудес бородач не творил ни разу. В любом случае, с ним он был полностью согласен: с помощью высших сил, или же без оной, они не имеют права отступить или быть убитыми до того, как прибудет что-то, могущее справиться с противостоящим им ужасом.

Но не тут-то было. Пока Генри путём нескольких невероятных стечений обстоятельств без особых усилий уходил от атак чудовища, в оное откуда-то сверху прилетело что-то, блеснувшее в лунном свете и разбилось прямо о голову. Раздалось шипение и недовольный рык, от твари поднялся дымок. Это явно не могла быть кислота или горючая смесь, поскольку к ним монстр был почти иммунен, так что оставалось предположить, что этот бойкий труп облили святой водой. Но кто? Ответ не заставил себя ждать. Стоило твари вновь повернуться к атаковавшим её паладинам, как из-за выступа крыши ближайшего дома высунулся парень, обмотанный бинтами настолько, что мог бы вызвать у Ако улыбку, и выпустил из имевшейся у него в руках пращи очередной флакон прямо в цель,после чего тут же нырнул обратно. "Правильная тактика", - подумал он, не переставая атаковать и уворачиваться, уворачиваться и атаковать, - "Тем, кто не имеет специальной защиты, нельзя давать этому успеть сфокусировать на себе взгляд, оно слишком хорошо им умеет бить по сознанию. И всё же, кто бы это мог быть?". Однако выяснять было некогда - даже постоянно отвлекавшийся и раненый монстр был крайне опасен и быстр, а двое его товарищей начинали уставать, вследствие чего на доспехе дварфа появилось несколько вмятин, а Генри, уворачиваясь от очередного выпада, порядочно ушибся о некстати подвернувшийся древесный сук.

К счастью, обстрел с крыш только усиливался - к нему присоединились ещё двое забинтованных пращиков, непрерывно поливая неумершего снарядами со святой водой, тем самым отвлекая его и снижая способности к восстановлению. Однако монстр, похоже, это тоже понял. Страшным рывком расшвыряв в стороны наседавших паладинов, он одним движением вырвал клинок Кайдена из почти полностью зажившей груди и метнул его в одного из пращиков, будто копьё. Раздался грохот, короткий крик, полетели осколки черепицы. Когда мертвец нацелился на дом, на котором сидел второй бутылкометатель, в его спину врезался ещё один флакон, однако он даже ухом не повёл. Взяв короткий разбег, он с чудовищной силой всей тушей врезался в стену дома пробив её насквозь. Спустя пять секунд рухнуло всё строение сразу, погребя под собой и агрессора, и пращика и даже Генри, оказавшегося слишком близко. Третья крыша опустела сама по себе, а дварф валялся в отключке, напоминая смятый походный котелок. Ако остался один.

- Нет, не один, - Вдруг услышал он еле слышный, но вполне отчётливый голос, - Я никогда не оставлю своих верующих без присмотра.

Если бы мог, Ако бы улыбнулся. Он потянулся, легко и непринуждённо, как когда-то, и, как тогда, ощутил поток божественной силы, идущий через него, придающий сил, а главное, смысла его существованию. Монстр молча стоял и тупо на него пялился, будто понял, что происходило. А паладин меж тем ощущал, как кожа его становится прочнее камня, как тело наливается невиданной силой и становится непробиваемо для вражеских чар, в конце концов, он просто стал чуть ли не втрое больше, чем его противник. "Полной силы у тебя минута", - сообщил тот же голос, - "Большего дать не смогу, прости".

- Ничего, минуты вполне достаточно, - Ответил паладин, срывая с головы ненавистный шлем, изготовленный местными кузнецами и позоривший своим присутствием доспех, изготовленный лучшими из мастеров, живших давным-давно совсем в другом мире.
- Ну что, теперь потолкуем на равных? - Спросил он, глядя прямо в злобный безумный глаз чудовища, и увидел в нём... нет, не страх, но сомнение. И увидев это, последний воин древних богов сумел-таки широко улыбнуться своим мумифицированным лицом.

***

***

Готфрид Баттон, купец-миллионщик, почётный член Квирковской торговой гильдии и кандидат в главы городского совета одной небольшой имперской провинции, спешно продвигался по направлению к своему дому, который, к слову сказать, своей крепостью он называл не без основания, оглашая тёмный переулок шумным сопением и помахивая из стороны в сторону откормленным пузом. Хотя подобное поведение и шло в разрез со всеми его жизненными принципами, шага он не сбавлял, поскольку, во-первых, никто сейчас его не видел, а во-вторых, жизнь дороже. От каждого нового грохочущего звука(к слову, раздававшегося с каждым разом всё ближе) или отзвука то ли крика, то ли рёва он вжимал голову в плечи и сильно бледнел, что сочеталось с образом степенного и тучного купца ещё меньше, нежели бег трусцой.

- Развод, развод, всенепременно развод, - Твердил он между приступами одышки, - И плевать, сколько ей отойдёт имущества. В конце концов, судьи для того и существуют, чтобы их подкупали, а если я тут помру, то эта стерва получит вообще всё.

Тут раздался такой звук, будто в нескольких метрах от него рухнул целый дом(а может, так и было), после чего в небе вроде бы что-то пронеслось. "Свирепый лев торгового мира", неизменно выходивший победителем из жесточайших торгов, метнулся в сторону и попытался укрыться за росшим неподалёку миниатюрным декоративным деревцем.

- Хотя к дьяволам развод, - Прошептал Готфрид, - Проще и дешевле будет подсыпать ей яду. Это будет справедливым наказанием за всё то, что я из-за неё пережил, - Мысль эта успокоило заплывшее жирком сердце купца настолько, что он даже выбрался из своего надёжнейшего укрытия и дадбше продолжил в полный голос, - А то ишь чего удумала - посылать меня за своим дурацким кремом, когда из-за нападения болотных тварей даже прислуга на работу не вышла. Ясное дело, смерти моей хотела, стерва, думала, укакошат по дороге, ну и поделом ей. Намешаю отравы прямо в её разлюбимый крем, пусть хоть целиком обмазывается.

Принятие однозначного(а главное, крайне выгодного в перспективе) решения окончательно вернуло присутствие духа в тело господина Баттона. Он одернул костюм, пожурил себя за излишнюю впечатлительность(в конце концов, не зря же он исправно платил грабительский налог на содержание городской стражи), приосанился, и с гордо поднятой головой сделал шаг вперёд, глядя прямо... в полный безумия и ненависти глаз такого монстрища, о каких он за свою жизнь даже не слышал.

Почётному члену торговой гильдии в чём-то даже повезло. С таким поворотом судьбы его неподготовленное сердце не справилось и, напоследок слабо трепыхнувшись, замерло навсегда. Чудище некоторое время постояло, тупо уставившись на распростёртое тело, а затем пошло туда, куда до того и направлялось.

***

- Мама, мне страшно!

Белокурая девочка лет восьми изо всех сил прижалась к своей противоречащей всем законам наследственности матери-брюнетке. И хотя той было гораздо страшнее, ибо, в отличие от малолетней дочери она понимала все возможные последствия происходящего, молодая женщина, к чести своей, лишь погладила дочку по голове и даже попыталась сказать, что всё хорошо, только вот язык у неё от нахлынувшего ужаса онемел. А бояться было чего. Камни, некогда составлявшие наружную стену, разнесли к чертям всю детскую, по какой-то прихоти судьбы оставив целыми лишь их двоих да ватного медведя, которого девочка крепко держала одной рукой за лапу, а дверь, являвшаяся единственным выходом(кроме свежей дыры в стене, за которой ждали четыре этажа свободного падения), оказалась блокирована страшно изуродованным телом. У оного трупа не хватало одной руки, доспех бsk в нескольких местах продран, а голова(да и, видимо, всё остальное) представляла собой ссохшийся кусок мяса, из которого в нескольких местах выглядывали кости. Внезапно эта безусловно мёртвая голова повернулась к ним, чем вызвала гораздо больший страх, чем ранее, и, с трудом шевеля явно сломанной челюстью, прохрипела: "Бегите. Быстрее. Я задержу."

Вслед за этим изувеченное тело с явным трудом сгруппировалось, поднялось и одним ударом оставшейся в наличии руки вышибло дверь в смежное помещение. Женщина уже ничего не понимала, но, схватив в охапку дочь и медведя, рванулась в открывшийся путь к спасению. Именно в этот момент за её спиной раздался второй удар, скрежет камня и пробиравшее до костей не то шипение, не то рык, а воздух разом стал стылым, как в могиле. "Не оборачивайся!" - рявкнул неумерший рыцарь, но было поздно: секунду брюнетка поддерживала с восседавшей на обломке стены, как на насесте Тварью прямой зрительный контакт, затем вскрикнула, схватилась за голову и упала навзничь. Оставалось лишь надеяться, что она была жива и не тронулась умом.

Паладин древних богов скрипнул оставшимися зубами и твёрдо решил продлить жизнь этих двоих на максимально долгий срок, пусть даже разница будет секунд в десять. С диким криком, полным сразу веры и отчаяния, он ринулся вперёд, с разгону врезавшись всем телом в противника и вылетев наружу вместе с монстром и ещё одним куском многострадальной стены, как вдруг их обоих накрыла ослепительная вспышка света...

***

И шёл он по улицам города и был он полон скорби. Всё вокруг было пропитано пороком. Буквально чувствовал он все те злые и нечестивые деяния, что творились многие годы на этих улицах. Ложь, блуд, убийства - неисчислимые совершённые грехи затапливали город до самых крыш, пропитывая его жителей и вынуждая совершать всё новые и новые проступки. И хотя чистота скорби его и омывала всё вокруг, отмывая от наслоений бытия, зло, скопившееся здесь, было неисчислимо и начинало вновь пятнать всё уже в двух шагах за ним. Никогда прежде не видел он, отказавшийся от имени ради Чистоты, ничего подобного, даже в прошлый раз, но более всего угнетало его даже не это, а то, что клятвы, данные не только и не столько ему, но и Чистоте, оказались ложными и не более прочными, чем сухая листва. Этот город должен был быть очищен, полностью, должен был стать примером перерождения и город станет, он знал это. Но сейчас город был слишком погрязшим в мерзости и не желал чистоты. Настолько не желал, что породил Мерзость, средоточие всего его зла и порочности, готовый даже быть уничтоженным, но не очищенным.

И он направился противостоять Мерзости. Хотя и чувствовал, что силы её почти безграничны, но ни капли сомнения не зародилось в его душе. Потому что сомнение - первый шаг к греху. Это удел тех, чьи души ещё замараны. А сияние его души не в силах была скрыть любая тьма. По мере приближения лишь усиливалась скорбь его. Ибо видел он тех, чьи жизни Мерзость оборвала раньше времени и тех, чьи тела она использовала для погружения города во тьму. Видя такое, он стирал Запятнанных с лица земли, ибо не являлось это убийством, а лишь освобождением души. Мерзость же бездумно продолжала свой путь тьмы и разрушения, движимая лишь целью запятнать большую территорию.

И вот, наконец-то он до неё добрался. И узрел он бой нескольких воинов с нею, но души их лишь слабо мерцали, не имея нужной чистоты, а потому исход был очевиден. Прежде чем он успел обрушить свой гнев праведный на противника, Мерзость успела одолеть их всех и прыгнуть вперёд, в ещё нетронутую зону, неся с собой разрушение и тьму. Некоторые воины оставались живы и он, оценив праведные намерения их сердец, не только исцелил раненых, но и даровал им очищение, какое только мог произвести в столь короткий срок, прежде чем двинуться дальше. Наконец, он достиг цели. Мерзость была прямо перед ним, вломившаяся в некое здание и уже готовая уничтожить женщину, ещё почти чистое дитя и... тут его впервые за бесконечно долгий срок переполнило удивление(ибо оному, как и сомнениям, нет места в чистой душе). Мерзости противостоял Запятнанный. Душа его напоминала луч света, прикованный к истлевшей оболочке липкими нитями тьмы. С яростным криком он бросился в атаку, поддерживаемый лишь собственной волей и нечестивыми чарами какого-то мелкого духа, по неизвестной причине бывшего на его стороне. И чистота этого позыва была столь велика, что Мерзость не выдержала и была отброшена наружу, где она причинила бы значительно меньше вреда. В эту секунду он понял, что пора действовать. Единым усилием воли обрушил он всю скорбь свою на место схватки и воссиял. Тело Запятнанного не выдержало подобного напора и развалилось, однако он планировал в последствии даровать воину новую жизнь, которой тот был достоин; плоть Мерзости взбурлила, не вынося истинного света, но тут же стала исцеляться, подпитываемая источником тьмы изнутри; неизвестного духа же просто развеяло на все четыре стороны. Бой начинался.

***