Эта история берёт начало в Лондоне Двадцать Второго Века.
Человечество перешагнуло через рубеж веков, но наступило отнюдь не на «мину» светлого будущего, обещанного имитаторами Нострадамуса. Однако, в то же время, не сбылись прогнозы и тех, кто рисовал текстом пессимистичные картины одержимого мира. И для кого-то вроде Керы Фальк улицы Лондона смотрелись примерно такими, какими они представали очам живших за сотню лет до неё детективов. И дело даже не столько в архитектуре. То, что столица Британии разрасталась и Новый Город теснился со Старым, было процессом естественным. Но дух Лондона, – города мистического тумана, – выветриваться из него не спешил.
Разница между эпохами заключалась в одной важной детали.
Лондон в XXII-м – последний мегаполис на поверхности Земли.
Доподлинно неизвестно, что послужило малой искрой, что воспламенила планету дотла. Есть официальная версия: «Транснациональный Консорциум» и «Организация Мировой Безопасности» схлестнулись в междоусобице. Столь яростно, что разрушили экономику мира и прошлись почти по всем континентам, кроме разве что, Австралии. О деталях говорят лишь те, кто ничего не знает. А кто что-то знает – они угрюмо молчат. И, пока обуреваемый штормовым безумием люд за границами Англии превращал в пыль достижения человеческой цивилизации, Великая Британия была той тихой гаванью, куда бросились все, кто сохранил остатки разума.
Только вот: пересечь Ла-Манш позволили считанным единицам.
В число оных таинственным образом попал и Александр Фальк.
В то время как многие его попутчики накормили собою рыб.
Декабрь. Дубак такой, что резина твердеет на лету.
Если рассказать сегодня кому-то о глобальном потеплении, он будет смеяться. Это можно списать на природу, что очищается после массового истребления населения. Но планета определённо сильно охладела к собственным детям. Ветер ревёт в улицах Лондона, будто несёт с собой из Ада хор сонма грешников. Снежинки нестройно, а зато плотно маршируют с неба на землю, захватывая всё новые территории у воинства коммунального хозяйства, вооружённого и тяжёлой техникой, и лопатами до зубов. Пасмурные тучи перекрывают ненужные никому здесь небеса. Вместе с религиями погибли и мечты о внеземном рае. Мечты умерли – и стали почвой для взращивания лжеучений. Семена разложения проникли даже сквозь выстроенную Англией завесу против угроз извне. Что самое неприятное: они проросли.
И стали головой болью людей вроде Керы Фальк.
Ночь. Фонари горят. Но людей нет. Законопослушные спят.
Иногда тёмные дела вершатся там, где меньше всего их ждёшь.
Неприметный сервисный микроавтобус останавливается напротив особнячка. Это здание принадлежит известному коллекционеру. По крайней мере, днём этот человек выдаёт за такового себя. Однако, время от времени Солнце покидает небосклон, и даёт немое разрешение снять с себя маску чопорного аристократа. А всё для того, чтобы высвободить зверя внутри. Он жаждет крови. По его запаху да следам с порогов машины тихонько спрыгивает парочка ищеек. Первую ведёт её собственный нюх. Второго – симпатичная попка напарницы. Сыщики во тьме проникают в здание. Вместо нормальной защиты: несколько хитрых головоломок. Которые для умов детективов только неплохая разминка.
Немного походив внутри особнячка, они останавливаются у закрытой двери. Оная выглядит не особенно крепкой для ноги мужика. Девушка же слышит внутри песнопение – тут имеет место тревожный ритуал. Возможно, жертва уже мертва. Или ещё нет. Нельзя сказать это точно: только проверить непосредственно лично. Парень прислоняется к стене рядом с дверью. Ему нужен только сигнал: он вопросительно смотрит на рыжую девицу со взором янтарным.
Джейк смотрит на Керу - и та достаёт из кобуры верный "сорокатысячник", мимоходом размышляя о том, что на оригинальном "девятьсот одиннадцатом" нужно было бы для начала взвести затвор, но на этой современной электронной игрушке это уже не требуется. "А жаль, классный же звук: клац-клац! В этом был свой стиль" – подумала Фальк, показывая напарнику палец в черной кожаной перчатке. Нет, на этот раз не средний, хотя Джейкоб бы наверное оценил "шутку юмора". "Один!... Два!..." – но прежде чем она сосчитает до трёх и сожмет пальцы в кулак, разрешая Сандерсу КРУШИТЬ, Кера на какое-то мгновение вновь оказалась в собственных воспоминаниях.
...Может быть виной тому холода, которые овладели Туманным Альбионом в последние годы. Мама винила во всём "русских и их проклятые бомбы" - но Кера очень быстро начала понимать, что русские провинились перед мамой главным образом в том, что породили на свет её непутевого и безответственного отца. Сама Кера плохо помнила Александра - последние несколько лет его совместной с семьей жизни он то уходил из дома, то они переезжали к маминой сестре или куда придется, лишь бы держаться подальше от него и его алкогольных трипов. Был ли он вообще действительно русским или, скажем, поляком, украинцем или литовцем? Теперь наверняка уже наверное и не узнаешь. Самой Кере он ничего дурного не делал, но вызывал у нее необъяснимый страх своим странным поведением и непонятными реакциями. Среди прочего в память врезалось особенно странное воспоминание: застывшая от удивления маленькая Кера смотрит на то, как пребывающий в панике Александр переворачивает вверх дном весь дом, потому что... не видит её из-за очередного приступа "белой горячки" и думает, что она где-то потерялась и теперь ему предстоит объяснять это жене. Много раз Фальк потом прокручивала эту картинку в памяти и всякий раз ощущала одно и то же: жалость пополам со страхом и собственной растерянностью.
Матери досталось больше и хуже - и потом Александр исчез из их жизни до того самого дня, когда взволнованная мама сообщила ей, что отца больше нет. Они тогда все вместе приехали в их бывший общий дом, превратившийся в какое-то скверное пристанище для алкашей со всего района, но в итоге решили продать его и больше сюда не возвращаться. Единственной вещью, что сама Кера увезла из этого места, вызывавшего у нее чувство тупой боли и разбитых надежд, был на удивление неплохо сохранившийся дневник Александра с парой спрятанных в нем медалей с надписями на кириллице. Написан он был тоже на русском - и тогда это остановило Керу, хотя ничто не мешало "прогнать" записи через распознавание текста и автопереводчик. Было бы желание! Но именно в этом Фальк и не была уверена. В том, что вообще хочет прикасаться вновь к тому больному разуму, который в какой-то момент просто перестал её различать в окружающем мире.
Но шли годы и помещенный в "сумеречную зону" памяти отец каким-то непостижимым образом брал своё. Несмотря на неодобрение мамы Кера поступила в полицейскую академию и стала "копом", а потом и частным детективом. А её напарником стал Джейкоб, которого Керина мама невзлюбила сразу, потому что он "напоминал ей кое-кого в его лучшие годы" (будто бы Кера собиралась выходить за него замуж или вообще это самое... ну, короче говоря мамины инсинуации изрядно её задевали!). Не будучи глупой или слишком уж импульсивной, Кера умом прекрасно осознавала, что личность отца не отпускает её, а значит рано или поздно ей придется вернуться к нему и к этой черной тетради, чтобы окончательно расставить все точки над "i" и закрыть эту тему. Однако пока что она находила всё новые и новые причины не приступать к этой задаче - и всякий раз чувствовала невольное облегчение от того, что ей пока удается бежать от себя. "Долго ли это может продолжаться, мисс Фальк?" - спрашивала она себя и не находила ответа...
...Мысль вновь выныривает из прошлого на поверхность реальности, как всплывший за свежим воздухом из океанской бездны кит. Джейк ждет знака "Три!" и команды действовать - и Кера сжимает пальцы левой руки в кулак, что в данном случае означает: "ВЫНОСИ ДВЕРЬ!". А сама крепко сжимает рукоять пистолета хватом в две ладони на полусогнутых, как учили в академии, локтях, чтобы поместить весь мир на линию мушки и целика. Удивительно заманчивый ракурс обзора и самая удобная точка зрения! "Вот только потом будешь снова и снова задаваться вопросом, всё ли ты сделала правильно, не наломала ли дров..." – с этими мыслями Кера внутренне собралась и сжалась пружиной, готовая влететь в помещение следом за Сандерсом и действовать в равной мере и добрым словом, и пистолетом, как завещал один мудрый тип из далекого прошлого.
Бывший спецназовец кивает. На краткий миг в его взгляде мелькает беспокойство: замечает секундное колебание Керы. За годы совместной работы он уже вполне знает шаблоны её поведения, чтобы отметить задержку как нетипичную. Впрочем, он профессионал. Вопросов не задаёт, делает дело. А именно: резко отрывается от стены, встаёт напротив двери, и «хрясь!» – с ноги входит в помещение. Сорванная с петель дверь падает на пол и САСовец закатывается в помещение кувырком, отвлекая внимание на себя да заодно вскидывая пистолет.
А комната – это гостиный зал средней просторности. В таких обычно принимают гостей. И, судя по нарисованной на полу кровавой печати, сегодня приглашают на ужин самого Сатану. Вся мебель отодвинута к стенам: в центре зала торчат трое культистов в балахонах. Эти уроды испуганно отшатываются от выломанной двери, бросая воззвания к божеству. Они сразу понимают, что слова сейчас бесполезны. И Сатана им поможет только морально. Поэтому трио сразу запускает руки под балахоны. Чёртовы религиозные эксгибиционисты.
Первый выстрел гремит под потолком – яркая вспышка молнией срывает голову с плеч несвятого служителя. Второй выстрел почти синхронно, с на миг незаметной задержкой, с оглушительным грохотом разрывает грудную клетку помощника главного гада. Оба падают: их тела окропляют стены с мебелью и без того испорченного кровью помещения. Третий, – он тот самый коллекционер, – испуганно вздрагивает, ровно два раза, да прекращает движение. Стоит словно лань перед охотниками. И таращится на детективов стеклянными глазами: а в их склере пляшут безумные огоньки расставленных вокруг печати свечей.
Кера замечает в его руках странный мешок. Он чем-то наполнен.
Подсознательно Фальк не очень хочет знать, что именно в нём.
Но на это намекает выпотрошенное тело жертвы неподалёку.
Ещё вчера она была студенткой Лондонского Университета.
Впрочем, если приглядеться, то бурдюк держит лишь одна рука.
Вторая прячется под плащом. Что-то пытается нащупать.
Одновременно, глава дома пытается говорить.
– Э-это ч-частная с-собственность!
Его голос противен и слаб.
Попытка елозить рукой под плащом (Фальк недовольно скривилась, словно перед ней был ординарный дрочила из лондонской "подземки", а не опасный маньяк) вызвала быструю и беспощадную реакцию - еще один оглушительный выстрел, направленный в предплечье той самой руки, которая пряталась под одеяниями культиста. "Не помер бы раньше времени!" – обеспокоенно подумала Кера, нажимая на спусковой крючок. Её специфическая репутация сформировалась в том числе и под влиянием парочки подобных сцен, когда ей приходилось выбирать, кому жить, а кому ждать приезда коронера и машины с мигалками. Но, в конце концов, лучше убить одного из этих уродов, чем позволить ему прикончить тебя, верно?
Гремит ещё один выстрел под сводами зала.
Рукоятка Кольта впивается в ладонь Керы от отдачи.
Отсутствующий шарм щёлкающей затворной коробки с падающей на пол гильзой с лихвой компенсирует драконье пламя выхлопной плазмы. Горячая пуля 45-го калибра зверски вгрызается в руку ублюдка: предплечье разрывается в кровавую воронку из плоти и ткани. Рука отброшена назад и тело отшатывается следом за ней. И только через несколько секунд до мозга ублюдка доходит сигнал нервной системы.
– Ааааааа! – раздаётся его душераздирающий вопль.
Ладонь с бурдюком разжимается: мешок падает на печать, а из неё течёт багровая, неприятно густая жижа под цвет сакральных надписей. Коллекционер падает на колени: резкая слабость в теле, а из перебитой и держащейся на связках культи хлещет кровь, которую маньяк пытается придержать целой рукой. Но этого ему мало: и он роняет себя на пол, дабы придавить рану телом, дёргаясь в судорогах. По крайней мере, просить бросить мешок его уже не нужно.
– Ыаааа! Аааа! – пытается он заглушить невыносимую боль.
Да и просить быть паинькой уже как-то бесполезно.
Старик Кольт блаженно улыбается на небесах.
– Штош, – Джейкоб убирает пистолет в кобуру. Грязная работа наподобие первой помощи пострадавшим от рук Керы тоже в какой-то мере входит в спектр его задач, поэтому он уже наготове и подходит к телу. Не без выражения омерзения на лице, конечно. Ибо по локоть в чужой крови возиться приятного мало, даже имея за плечами богатый на подобное опыт. И в то время, пока Сандерс вяжет преступника, у Керы есть время получше осмотреться в помещении – даром что, наверное, зафиксировать сцену имеет смысл в полной мере.
Особенно вот этот вот бурдюк, лежащий посреди печати.
– Допустим что частная собственность. А вот она - нет. – тихо и с немалыми усилиями сдерживаемым омерзением и гневом ответила девушка, кивая в сторону убитой студентки. – Думаю, я могла бы сейчас отстрелить тебе ноги, а потом вышибить мозги, списав это на активное вооруженное сопротивление при попытке освободить эту бедную девочку. Её родные сделают всё, чтобы мне это сошло с рук, да и лондонские власти сильно против не будут, я полагаю - им и так дерьма хватает, а тут такое счастье привалило, в лопату не помещается и убирать некому...
Стремительно покрасневшая после почти мертвенной бледности рыжеволосая отправила пистолет в кобуру и с немного виноватым выражением лица взглянула на Сандерса, мол "извини, чот слегка переборщила, наверное!...". А затем немного дрожащими пальцами выдавила подушечку мятной жвачки и отправила её в рот, чтобы перебить хотя бы запах крови, пропитавший эту мерзкую комнату.
– Если будешь вести себя прилично, возможно даже сам станешь экспонатом в тюремной лечебнице. Я бы на твоем месте всерьез обдумала это предложение... Что вы тут сотворили? Что это за хрень? – Кера кивнула на мешок. С трудом борясь с желанием забыть об этой находке и одновременно не отводя от неё взгляд, Фальк добавила: – ...Придётся изъять эту гадость и изучить как следует...
Сколько же здесь крови - целые чёртовы реки... Вновь морщась, Фальк огляделась по сторонам, посылая мысленный сигнал на "Ай Мэджин" для записи и фиксации обстановки (теперь, когда отгремели все выстрелы и были озвучены деловые предложения - можно). Латексная перчатка поверх кожаной - и пальцы Керы прикасаются к мешку. А внутренний голос монотонно повторяет: "Только бы одна жертва... Только бы одна жертва... Только бы всего лишь одна жертва...".
Коллекционер немного оправляется от шока. Его неухоженное морщинистое лицо кривится от боли, особенно в те моменты, когда Сандерс как бы невзначай дёргает рану. Вот он лежит на полу, а в спину ему давит тяжёлая нога спецназовца. Руки закованы в наручники, а на пробитую пулей наложен жгут и повязки. Аристократ, – теперь уже бывший, – затихает, чтобы беречь себя от новых вспышек боли. Тупой рези в конечности итак хватает. Послушав Керу, гад в половину голоса отвечает ей со змеиным шипением:
– Понимали бы вы что, бездари. Смерть одного не имеет значения, если речь идёт о спасении кого-то более ценного... АУЧ! – вскрикивает он, когда ему тыкают пальцем по ране.
– Поговори мне тут о ценности, говна кусок, – грубо замечает Джейк.
– Не вижу смысла объяснять цепным пс... АЙ-ЙЯ!
– Все так говорят, милейший, – поясняет очередной тычок Сандерс.
– А ты попробуй, объясни, – добавляет потом он же.
– А если тебе не понравится, сделаешь мне больно?
Вопрос звучит как-то немного грустно, но Джейк буднично отвечает:
– Пианистам за плохую игру пальцы ломают. Так что я ещё добрый.
– Да ну вас тогда...
Разговор неожиданно прерывается.
Кровавая печать на полу... ярко вспыхивает!
Две пары глаз широко раскрываются. В их зрачках отражается Кера – её пальчики касаются бурдюка, когда срабатывает нечто сверхъестественное. Тот обволакивается свечением ярких багровых тонов, словно... словно эта вещь подпитывается от горящей печати! Друг Керы ошеломлённо вскакивает на ноги: срабатывают рефлексы. А коллекционер... тот демонстрирует ненормальную реакцию: он восхищённо, с улыбкой победителя, смотрит на растущее из печати пламя! В эту же секунду, правую ладонь Керы пронзает острая боль! Пальцы сами разгибаются в стороны и девушка ощущает, как что-то будто бы смачивает кожу под перчаткой!
Но не успевает она это осознать в полной мере, как из центра печати взрывается в воздух столб голубовато-багрового света! Ударная волна отбрасывает детектива к двери. Джейк отпрыгивает сначала в сторону от печати, а затем, рывком подскакивает к Кере, дабы протянуть той руку помощи. Одновременно прикрывая девушку собой от того, что может выйти из столба пламени. Его губы шепчут ругательства, но Кера слышит лишь рёв: это ураган врывается в зал! Поднявшийся из центра печати ветер задорно гремит мебелью, после чего собирает всё пламя в одну воронку... и на её месте проступают первые контуры человеческой фигуры!
Плечи, талия, бёдра... Женщина!
Как скульптура, она в считанные секунды обретает свои форму и детали!
И... оживает! Неизвестная девушка внутри портала совершает свой первый вдох в новой, для неё, реальности. После чего... резко распахивает веки! Валяющийся ничком, рядом с порталом, коллекционер радостно визжит: «Да, да! Да, ДА, СРАБОТАЛО!» – перекрикивая гул ветра, медленно успокаивающегося внутри помещения. Печать постепенно теряет яркость. Два безгранично удивлённых зрителя слышат, как связанный маньяк приказывает женщине: «Слуга мой, я призвал тебя! Убей их!» И со злорадным выражением на лице кивает в сторону хороших ребят.
Однако, он ещё не знает, как сильно ошибается в оценке произошедшего.
Правительница массагетов парила в Небытии, среди космических туманностей и галактик. Безграничный космос стал её тюрьмой – наказанием за то, что она когда-то отринула учение авестийцев, поддавшись искушению ненависти. Осколок её души был отныне запечатан в ловушке Золотого Трона, разъединив с сыном. Он умер слишком рано, чтобы прославиться. Он был слишком горделив, чтобы найти покой. Из-за него теперь не было покоя и Томирис, хотя её душа медленно растворялась в Истоке, позабытая почти всеми, кроме пары историков. Тем неожиданней прозвучал вдруг зов, пролетевший сквозь время и пространство.
Кто-то заклинал её придти.
И как! Неизвестный взывал к ней именем её заклятого врага! Именем этого жадного перса, отнявшего у неё все... Значит, кого-то вновь нужно обезглавить? Пожалуй, она сделает этому миру ещё одно маленькое одолжение.
Змея Пустынь слилась в единое с ветрами, которые подхватили её и унесли куда-то далеко-далеко. В страну, о существовании которой она даже не догадывалась. Тени соткали из воздуха её стройный стан царицы, которой подчинялись тысячи. Могущественная сила вздохнула в эту оболочку жизнь и образ Томирис задышал величием, заставлявшим падать перед ней ниц.
Трое. Ничтожный старик, чья жизнь висит на таком тончайшем волоске, что Царица испытывает сильный соблазн оборвать её здесь и сейчас. Насладиться агонией этого ходячего трупа. Но прежде - традиции. Тахм-раис никогда ещё не приходилось участвовать в этом ритуале, но она знает его наизусть. Второй - достойный воин. Мужчина, который был бы украшением племени. Но - просто воин. И, наконец, Она. Убийце даже не надо чувствовать магическую метку, связывающую их контрактом. Любого властителя можно узнать по взгляду.
И в этой рыжей она словно видит отражение в зеркале. Покидают ножны Заххак и Исфандир, складываются у горла согласно древнему обычаю массагетов. Звонкий, решительный голос, ведший в атаку армии, вопрошает:
— Убийца царей и Мираж песков стоит перед тобой. Ответь мне, дева – ты ли моя Госпожа?
Странным кажется звать царице кого-то Госпожой. Но именно законы и их соблюдение делают королей теми, кто они есть. Значит, Томирис поступит так, как предписывают законы мира нового, и не увидит в этом бесчестья.
Всё пошло кувырком и небольшую фигурку Фальк откинуло взрывной волной неизвестного происхождения, но Джейк вовремя подхватил свою напарницу. Шипя, она сжала ладонь правой руки пальцами левой - Фальк показалось, что она получила мощный разряд электрическим током или что-то в этом духе... Или это было какое-то... заклинание? Вообще вся эта оккультная обстановка её раздражала и злила, потому что за всю свою жизнь Кера Фальк ещё ни разу не сталкивалась с чем-то таким, чего не могла бы объяснить рационально, но прямо сейчас она испытывала сильнейшее искушение проявить слабость - и поверить в ту чушь, в которую наверняка верит этот однорукий безумец. "Нет, нет и еще раз нет!" – внутренний голос Керы яростно боролся за свои позиции. "Может это навороченная голограмма или - черт! - какой-нибудь эксперимент по телепортации? Куда я вообще вляпалась на этот раз?...". И боль в руке, мешающая снова ощутить холодную рукоять "сорока тысяч", с которой всегда как-то проще, заставляла её нервничать ещё сильнее.
– ЧТО ЗА Х... КХМ! – мгновенно пересохшим горлом выдала Кера, округлившимися янтарными глазками взирая на возникшую из ниоткуда женщину и потрясенно глядя то на Джейка, то на торжествующего культиста, который будто вовсе забыл о том, что буквально минуту назад лишился конечности из-за попытки прикончить детективов. И взорвалась яростью пополам с растерянностью: – Я тебе дам "убей", вообще страх потерял, что ли?! О чём вы вообще, какие "слуги" и "господа"? Я будто в серию "Лордов и Леди" попала, чёрт побери... Или в какое-то ТЕМАТИЧЕСКОЕ кино для взрослых... Эй, Сандерс, не смешно!
– Так, мне нужно обдумать это всё и принять решение, что делать. – вздохнула девушка. И недоверчиво покосилась на окружающих и особенно долго задерживая взгляд на незнакомке и ее клинках: – Будем считать, что да, я тут "Госпожа" для вас обоих, по крайней мере на какое-то время, так что ведите себя прилично! В конце концов у меня есть пушка и ордер - по-моему это именно то, что требуется Госпоже в подобном случае...
"Убийца царей и Мираж песков... "Тысячу и одну ночь" напоминает. Мигрантка с Востока?..." – Кера продолжала рассматривать Томирис, ещё не подозревая о том, что дала утвердительный ответ на вопрос. И тем более не догадываясь о том, какой силы и какого рода связь это образует между ними в скором времени.
– Что это сразу Сандерс-то, а? – немедленно, почти автоматически, стреляет изо рта недоумением Джейкоб, по лицу которого видно, что он не верит в происходящее сильно категорически, но вынужден в силу отсутствия альтернатив признавать новую реальность, и спустя короткую паузу до него внезапно доходит, отчего в Керу из-под бровей напарника прилетает взгляд эксперта, – эта леди, вообще-то, хочет присягнуть тебе на службу, и ты должна ей ответить «да», потому что это символизм и всё уже решено. Ну, наверное, я говорю по опыту в армии. Мы там подписываем контракт, но при этом должны присягнуть на верность британской короне. Другой вопрос, почему и как ты вообще стала «Госпожой»... И кто такой твой «Слуга»..., – со сложным лицом парень как-то хмурит брови, но, похоже, он уверен, что ничего напрямую опасного здесь не происходит, отчего просто упирается в бока руками и отходит в сторону от двери, чтобы следить за всеми участниками дискуссии.
Мужчина весьма решительно чешет затылок, а в своём углу подаёт голос убийца студентки. Вот уж кто точно не верит в происходящее и хочет, чтобы это оказалось всего лишь плохим сном. Его радость, что через край била не так давно, быстро меняется на великую и депрессивную меланхолию.
– Э... Э! Как так?! Это же мой ритуал! Я Господин здесь, я!
– Рожей видать не вышел, – огорчает Сандерс.
Происходящаяв месте, которое называлось "особняк", как подсказал Томирис некий неведомый разум, неразбериха, вызвала у Убийцы приступ раздражения. Похоже, о значимости ритуала был осведомлён только этот омерзительно-трусливый старик. А вот та, кому она была обязана подчиняться, похоже, понятия не имела, чего от неё ждут. Впрочем, у девушки был сообразительный воин, да и формальный ответ Томирис получила. Было неприятно узнать, что в этом мире так вольно обращаются с традициями, но поделать с этим предводительница массагетов ничего не могла и потому опустила своё оружие, хотя и продолжила его держать в руках. До своего падения в бездны ненависти и жажды отмщения, Тахм-раис славилась своей рассудительностью. Сейчас, конечно, она уже не так хорошо контролировала свои эмоции, но пока поводов для взрыва было недостаточно.
— Твой воин прав, — изрекла она, наконец, не спуская взгляда с рыжеволосой. — Ты носишь метку Госпожи, поэтому ритуал обязывает меня подчиняться. Впрочем, не совсем...
Заххак вновь блеснул в темноте и оказался теперь уже возле шеи старика – это произошло столь быстро, что едва ли можно было заметить что-то. Старик раздражал царицу, потому что несмотря на то что продемонстрировал понимание законов, смел их нарушать, прерывая разговор её и Госпожи. Воин тоже нарушал, но его совет хотя бы был полезен и мог быть оценён положительно.
— Мне очень хочется оборвать эту жизнь, потому что он смеет говорить в присутствии царицы без дозволения. Кроме того, — она окинула коллекционера презрительным взглядом. — Он мне не нравится. Я вижу трусость. Трусость соседствует с подлостью, а подлость ведёт к другим преступлениям.
И прежде чем кто-то успел что-то возразить, Тахм-раис привела собственный приговор в исполнение. Ещё одно легкое движение руки, едва заметное, и голова старика покатилась по полу. Губы Убийцы скривились в улыбке – впрочем, под маской этого никто не увидел, и царица убрала клинки в ножны.
— Теперь мы можем говорить спокойно. Если только твоему воину не вздумается, что он может вести речи в любой момент, — подытожила Томирис. — Теперь, дева, ответь: зачем ты воззвала ко мне? Кого я должна убить? Не этого же ничтожного, что я только что лишила головы, коей он всё равно не пользовался?
Кера невольно позавидовала флегматичному Сандерсу: хорошо, когда вот так непосредственно воспринимаешь этот поехавший мир! Сказали: "Ты Госпожа, я Слуга" - ну и нормально, чего бухтеть-то, как говорится... Но самой Фальк это объяснение несмотря на своеобразную логичность казалось невыносимо абсурдным и её привыкший к рациональным объяснениям разум находился буквально в паре шагов от того, чтобы выдать "синий экран смерти" и заставить саму Керу возопить "ДА ВЫ НАДО МНОЙ ВСЕ ИЗДЕВАЕТЕСЬ, ЧТО ЛИ?!". А то, что произошло через минуту после того, как таинственная восточная женщина заговорила, стало вишенкой на торте Кериного рассудочного коллапса.
– Ну ё-моё... – горестно уставилась детектив на застывший в ужасе взгляд отрубленной башки культиста-аристократа. После глубокого вздоха, в котором, казалось, была заключена вся многовековая скорбь и еврейского, и всех остальных народов, Кера села прямо на пол. – ...Не, я конечно обеими руками "за", чтобы сносить вот таким говнюкам головы без лишних судебных разбирательств! Но, кхм, нам теперь надо будет вот это всё как-то объяснять Полиции... Ладно бы он подох от кровопотери от пулевого, но ВОТ ЭТО будет уже обосновать НАМНОГО труднее. Констебль Дженкинс явно заинтересуется, КАКОГО ХРЕНА мы тут вытворяли... А, теперь уже точно спешить некуда!
Подрагивающими руками Кера извлекла из пачки тонкую сигарету и закурила. И слегка удивленно приподняла бровь, когда Томирис торжественно спросила её насчет призыва и тех, кому еще можно было бы снести голову руками Слуги.
– Хм, ну вообще... Я понятия не имею! – совершенно искренне ответила Фальк, глядя на Томирис растерянно и с надеждой, будто бы та могла сама что-то объяснить Кере. – Вот этот мерзавец, убивший невинную девушку, - он знал. А я - нет. Но почему-то именно я, как ты говоришь, стала "Госпожой"...
"Это просто случайность!" – вертелось на языке у Фальк, разглядывавшей покрывшие её ладонь знаки, но почему-то чем дольше она об этом думала, тем меньше верила в это и меньше хотела верить. "А что если..." – искушение прекратить сопротивляться безумию с каждой секундой становилось всё сильнее и сильнее.
– Что бы это ни было, видимо я и Джейк что-то изменили в процессе, из-за чего я и этот ублюдок поменялись местами. Понять бы ещё что именно. – неуверенно предположила Кера, продолжая внутренне удивляться тому, какая же дичь с ней творится. А затем с интересом взглянула на Томирис: – ...Надо бы, что ли, представиться, раз мы здесь застряли и вляпались в это всё... Кера Фальк. Это - мой напарник Джейкоб Сандерс. "Убийца Царей и Мираж Пустыни" - это что-то вроде оперативного псевдонима или никнейма, верно? Ты не хочешь раскрывать своё настоящее имя? Кто ты и откуда, на кого работаешь? Ну, я имею в виду помимо отдельных контрактов в виде вот этого, хм, "призыва"...
Рассудочная часть личности Керы сделала последнюю отчаянную попытку рационализировать происходящее, пробуя сложить из имеющихся данных хрупкий карточный домик под названием "гипотеза о том, что Убийца Царей и Мираж Пустыни - это экзотический киллер экстра-класса, работающий на засекреченную и высокотехнологичную организацию наемных убийц". Звучало всё это терминально бредово, но ничего больше у Фальк попросту не оставалось!
Жизнь с двумя строгими женщинами научила Сандерса многим вещам. И самыми важными уроками стали для него два. Первый: когда нечто с неумолимостью рока вмешивается в твоё существование, и ты не можешь этому помешать, нужно просто прислониться к земле на манер прижатого сильной травой ветра, и действительно флегматично переждать бурю. Второй урок плавно происходит из предыдущего: чтобы уверенно плыть по течению, нужно обладать и великим мужеством, и незаурядной стрессоустойчивостью. И когда коллекционеру, которого он так уверенно готовил к отправке в тюрьму, вместо этого выдали билет в потусторонний мир, то Джейкоб едва удержался, чтобы не сплюнуть с досады и не пнуть что-нибудь рядом. Держать в присутствии важных дам себя в руках – тоже достоинство. Тем не менее, он не отказывает себе в удовольствии поморщиться от недовольства.
Ещё парень может высказаться на счёт того, кому тут следует вести речи и когда, но решает оставить это Кере. Стоя с упёртыми в бока руками, он больше смотрит на труп, явно думая о том, что придётся писать объяснительную. Если спросить его, что он думает о том, что в его жизни появится третья строгая женщина, он определённо уклонится от ответа. Возможно, его положение не сильно изменится. По крайней мере, он хочет на это надеяться. Но всё равно стреляет в Томирис подозрительным взглядом.
Сандерс хмур, как туча, что само по себе для него редкость.
Рационализация – это гораздо более гибкий инструмент, если подумать.
Достаточно лишь повернуть мышление под немного другим углом, чтобы занести покой в свою душу. И Убийца Царей действительно «киллер»: Кера чувствует это настолько же чётко, насколько ей ощутима связь между трёхглавой меткой и Слугой. Нужно всего лишь чуть освободить мышление от всего ненужного и прислушаться к собственному «Шерлоку Холмсу» – тот обычно не врёт. Участие некой засекреченной организации тоже стоит принять за правду. Но не в формате наёмных убийц. Скорее, нечто вроде «Иллюминат»: просвещённых людей, кто скрывает от широкой публики существование необычных вещей. И призыв кого бы то ни было, на самом деле, скорее всего имеет под собой сильную теоретическую или даже научную базу.
Просто подобная информация доступна немногим.
А уж кому, как не Кере, знать, что в условиях недостатка данных мозг способен на порождение самых безумных теорий? И в данном случае, вероятно, имеет смысл задать убийце пару наводящих вопросов. Вместо того, чтобы гадать на кофейной гуще да строить теории там, где можно спросить знающего человека.
Томирис некоторое время молчала, сверля Фальк взглядом. Как бы оценивала сама себя – не ошиблась ли она в собственных суждениях? Может быть, её внутренний взор её подвёл и перед ней и правда не Хозяйка? Но силу Командных Заклинаний не спутаешь ни с чем. Так что Грааль, вне всяких сомнений, давал вполне чёткий знак – перед ней стоит та, с кем царице придётся пройти войну. И несмотря на весь свой скептицизм, женщина была почему-то уверена, что Грааль не ошибся.
— Это просто титулы, дева,— коротко пояснила Ассассин. — Моё имя же Томири́с. На моих руках реки крови, но я проливала их только во славу одного имени – своего.
"И мести".
Перед глазами на секунду мелькнул образ умирающего на руках сына — Томирис даже не поняла, что вдруг вызвало этот флешбэк, — и исчез. Моргнув раз-другой, Убийца вернулась в осознанную реальность. Что там говорила рыжеволосая?.. А, да, не понимает, что происходит.
— Ты на войне, —вновь отрывисто пояснила Ассассин. — Не на той масштабной войне, которую можешь представить, и не та, если ты подумала о ловле ничтожных вроде этого.
Томирис пнула тело старика, как бы указывая на предмет разговора, и продолжила.
— Эта война развязывается раз в несколько лет, и награда победителю – исполнение самого сокровенного желания. Семеро участников – семеро героев, помогающих им достичь этой цели. Рыцарь, чья честь безупречна как дамасская сталь. Копьеносец, чьи воинские навыки позволяют ему соперничать с богами. Чародей, чьи познания обширнее любого из ныне живущих. Берсерк, чья пылающая ярость опасна даже для него самого. Наездник, чья скорость и спутники способны одолеть армии. Стрелок, чьи стрелы бьют без промаха. И, наконец...
Глаза Томирис вспыхивают недобрым огнём.
— Убийца, чьё приближение ты заметишь слишком поздно.
Томирис замолчала и одновременно начала обращаться в форму духа. Исчезнув, она появилась за спиной Керы, положив той руку на плечо, склонилась и шепнула на ушко:
— На твоё счастье, я призвана служить тебе Слугой именно этого класса. Так что можешь не беспокоиться. И кстати, ко всему прочему...
Ассассин вышла вперёд перед Керой, сотворив из воздуха лук, нацелилась на противоположную стену сразу тремя стрелами. Запела тетива, и магически усиленные снаряды пробили её насквозь, полыхнув темно-фиолетовым пламенем.
— Я тоже в цель попадаю, — хмыкнула Томирис, растворяя оружие в воздухе. — А ещё должен быть Наблюдатель. Тот, кто проследит, что всё проведено как должно. Но он нас сам найдёт, полагаю.
"
Томирис!" – повторила про себя Кера, пробуя это имя "на вкус": как оно звучит, какие ассоциации навевает. В голове вертелось что-то будто бы знакомое - и Фальк по привычке едва не "отключилась" от реальности, чтобы по-быстрому загуглить через "ай-меджин", но вовремя спохватилась, поскольку не могла избавиться от паранойи и продолжала пристально следить за поведением своей новой знакомой. "Реки крови?! Вот чёрт..." – Кера мысленно взмолилась Мирозданию на тему того, чтобы ей не пришлось разбираться с этим, поскольку даже четыре-пять литров крови, содержащихся в среднестатистическом человеке, это целая кипа отчетов и экспертиз, а уж что говорить про целые реки! Но чем дольше говорила Томирис, тем большая растерянность овладевала мисс Фальк.
Странное двойственное чувство. С одной стороны убийца говорила с такой непринужденной уверенностью и прямотой, что Кера склонялась к мысли о её искренней убежденности в сказанном - те, кто пытаются "навешать лапши" детективу или изобразить психа, делают это несколько иначе и Фальк уже неоднократно наблюдала подобные спектакли и во время бытия "копом", и уже на частной работе. С другой же - объяснение Томирис по-прежнему выглядело какой-то ненаучной фантастикой, если не шизофренией. Ну, знаете все эти "теории заговора" про войны ассасинов с тамплиерами и чипы в труднодоступных местах...
Кера открыла было рот, чтобы выдать какой-то иронический вопрос - да так и осталась с приоткрытым ртом, потому что стоявшая перед ней Томирис исчезла, буквально растаяла в воздухе, чтобы появиться у Фальк за спиной.
– ЧЁРТ! – едва не подпрыгнула на месте рыжеволосая, почувствовав на плече внезапное прикосновение и рефлекторно разворачиваясь и отшатываясь в сторону. – Ты это видел, Джейк?! Жесть какая... Если я это напишу в отчете для Полиции, меня же на смех поднимут...
Дальнейшие упражнения Томирис с возникшими из ниоткуда луком и стрелами Кера наблюдала с застывшим выражением лица и округлившимися глазами. Когда лук снова исчез, наступила неловкая пауза. Похоже, способность детектива испытывать удивление была в этот вечер исчерпана полностью!
– Нас найдёт Наблюдатель? То есть мы должны просто ждать его здесь? – спросила абсолютно сбитая с толку девушка, окончательно потерявшаяся в новой для нее реальности Войн Грааля. Следовало бы вызывать коронера и представителей Власти для осмотра места происшествия и разбора результатов, а заодно сделать звонок семье похищенной девушки, чтобы сообщить им тяжелую новость, - но теперь Кера не была уверена в том, что "странное" уже на время закончилось и можно приступить к более обыденным вещам.
"Исполнение самого сокровенного желания..." – отозвалось в мыслях Керы и детектив внезапно ощутила сладкое и одновременно пугающее ощущение приближения к чему-то очень опасному и одновременно притягательному. Что-то подобное было с ней, когда она участвовала в задержании "Нового Потрошителя" – очередного подражателя "оригинального Лондонского Потрошителя", – и пережила несколько острых минут в ожидании, когда её законная добыча выйдет за ограду Кенсингтонского Сада и последует за потенциальной жертвой, роль которой играла сама кадет Фальк. Чувство того, что она в любой момент может стать и ловцом и жертвой одного из опаснейших преступников своего времени было удивительным по своей интенсивности и глубине... И прямо сейчас Кера ощутила новый прилив этой волны эйфории. А что если всё это - действительно правда, чистая истина, незримо существовавшая на каком-то неуловимом для прежней Керы Фальк слое реальности? И может быть только сейчас Фальк внутренне "доросла" и "созрела" для нее? Чем дольше Кера думала об этом, тем больше вопросов, подобно расширяющейся на леднике сети трещин, возникало в её обычно скованных холодной логикой мыслях...
– Нас найдёт Наблюдатель? То есть мы должны просто ждать его здесь?
– Думаю нет, не должны, – ответила Томирис, после некоторого раздумья. – Если только у вас нет причин оставаться здесь, мы можем отправиться куда угодно.
– Хорошо... Значит вызываем "бобби", встречаем их и делаем ноги отсюда, Джейк. – вздохнула Кера, с сомнением глядя на Томирис. А затем поинтересовалась у героической души: – ...Немного неудобно о таком спрашивать, но... ты можешь вот так же "исчезнуть", пока мы будем общаться с полицией? Иначе возникнет слишком много лишних вопросов, ребята могут занервничать и начать стрелять, а мне не хочется, чтобы потом полетели головы. Фигурально и буквально.
План у Фальк был примерно такой: удалить запись с "ай меджина" и соврать что-нибудь про сбой в системе или собственную забывчивость из-за нервного напряжения и желания поскорее добраться до похитителя несчастной студентки. Отрубленную голову "призывателя" списать на одного из культистов, которого Кере и Сандерсу поймать не удалось (и это было почти правдой: несмотря на причудливую связь Керы с Томирис и заявление последней о том, что Кера её "госпожа", Фальк не могла избавиться от ощущения, что скорее сама "попалась" в какую-то непонятную ей западню). "Вылез из укрытия, снёс гаду голову одним махом и был таков!". Да, к сожалению не оставалось ничего иного, кроме как намекнуть на существование Томирис - все остальные варианты были бы ещё более подозрительными и никак не объясняли, почему подстреленный и перевязанный при задержании культист лишился башки в присутствии детективов... Выглядело это всё, конечно, на придирчивый взгляд Фальк тоже достаточно сомнительно, но хотя бы более-менее "билось" с реальной картиной и содержало минимально возможное количество лжи. Чем меньше вранья и чем больше правды - тем труднее выявить первое во втором, это Кера знала по опыту. К счастью, умение Томирис буквально "растворяться" в воздухе позволяло избежать ненужных встреч с полицией.
"Кера Фальк, лицензированный детектив. Произведен арест подозреваемого в похищении и убийстве человека. Ожидаем наряд полиции для передачи дела в ведение Департамента" – сообщение с адресом отправилось на "горячую линию" Лондонской Полиции, так что теперь оставалось только ждать. Стоя на крыльце особняка Кера закурила новую сигарету и снова глубоко вздохнула. Теперь самое тяжелое - звонок родственникам погибшей девушки. Часть работы, от которой нельзя отказаться и которую Фальк ненавидела всей душой. Единственное, чем она могла порадовать семью убитой, это уже свершившееся возмездие тем, кто всё это устроил. Разумеется, это не воскресит её, но... может быть это хотя бы поможет им через какое-то время обрести душевный покой.
Потом Фальк намеревалась вернуться вместе с Сандерсом в их минивэн и отправиться в офис, чтобы там более подробно пообщаться с загадочной восточной девицей и, возможно, дождаться появления "Наблюдателя", о котором говорила Томирис. Окровавленный мешок, аккуратно упакованный в полиэтиленовый пакет, ждал своего часа - и Кера не могла избавиться от ощущения, что этот странный предмет ещё сыграет свою роль во всей этой истории, а потому была намерена припрятать его от специалистов "убойного" отдела и изучить самостоятельно.
Не проходит и десяти минут, как вдалеке слышатся первые сирены. Карета скорой помощи с эскортом полицейских машин мчится к месту преступления – и вскоре со скрежетом тормозов они останавливаются напротив здания мёртвого аристократа. Начинается обычная, на взгляд Керы, суматоха: оцепление жёлто-чёрными лентами, фотографии, вынос трупов. Допрос детектива констеблем с изъятием материалов проходит напряжённо: видно, что версия девушки его слабо устраивает, но подкопаться толком не к чему. Орудия убийства нет – поверить, что то скрывается сейчас в тёмных подворотнях Лондона вместе с носителем, нетрудно. Но что-то всё же беспокоит оперативников в том, как красиво отрезана голова покойника. Будто виброклинок техносамурая здесь замешан, не иначе.
Фальк и Сандерса отпускают не сразу. Это такое негласное соперничество: ребята из официальных структур получат очередные нагоняи за то, что какие-то частные сыщики куда эффективнее раскрывают их дела. И для них милое дело: ухватиться за возможность присвоить себе лавры за чужую работу. Или, дискредитировать конкурентов за промахи – тут как повезёт. Наступает глубокая морозная ночь, когда Кера и Джейк садятся в разогретый фургон. Остаётся, пожалуй, только последний и трудный самый звонок. И, судя по громким рыданиям со стороны абонента, факт свершившегося возмездия не особенно радостен. Остаётся лишь отключиться и дать отмашку для возвращения.
Тихонько гудя электроприводами, «Джудекка» растворяется в ночном Лондоне.