Unsung Duet: DINAO | ходы игроков | 〔0〕«Death Is Never An Option»

      Музыкальный автомат издал тихий скрип.
      Его механизм положил пластинку в проигрыватель.
      Из динамиков полилась нежная мелодия Джанго Рэйнхардта. «La Mer». Автомат в такт ей перемигивался огоньками. Гитарные аккорды маэстро наполняли атмосферу бара очень мягким, невесомо тёплым уютом. Каждая услаждавшая слух нота вызывала желание купаться в музыке, под апельсиновым светом от люстр. В этом неподвластном времени месте легко забыть про ход часов, отдаваясь голосу мелодии, рассказывающему историю без слов.



      Они проснулись.
      Две фигуры, что сидят за барной стойкой, уткнувшись лицами в скрещённые руки – единственные посетители данного заведения. Музыка играет для них. А они с непониманием в растерянных лицах поднимают тяжёлые головы к слепящему свету. Который отражается в их глазах первыми блестящими огоньками осмысленности собственного существования. Две девы столкнулись между собой локтями. Затем – недоумёнными взглядами. Они занимают высокие барные стулья, нависая над лакированной столешницей рядом друг с другом. И замирают.
      Франческа Бофорт.
      Её очки лежат на стойке неподалёку от хозяйки.
      Джейн МакКалахи.
      Её кепка топорщится козырьком вверх на голове.
      Обе пытаются вспомнить, но без успеха. Обе чувствуют, что их знакомство длится если не всю жизнь, то солидную часть её точно. Перед глазами Джейн ещё ярки картинки с той вечеринки. Но перед ними и после стоит пугающая пустота. А дальше почему-то вспоминается лишь незнакомая женщина, кричащая на неё. То есть... Понять точнее не получается и попытки углубиться в тему превращают череп в хрустальную вазу, готовую разбиться от прикосновения раскалённым прутом. Франческа же слышит в своей в голове отзвуки старой мантры «Бофорты не проигрывают». Персона напротив неё ворошит противоречивые образы. Она была причиной поражения, но она же разделила с ней что-то сокровенное – и не только одну лишь постель. Но характер их отношений кажется достаточно очевидным. Хотя бы по факту того, что они вместе.
      Пусть и само место ощущается нетипичным для них.
      Как они сюда попали? Почему они помнят только свои имена, да пару фрагментов событий из прошлого? И... откуда это странное чувство, что они проснулись после кошмарного сна длиною в вечность? Девушки испытывали странное, и скорее подсознательно осознаваемое облегчение. Словно открыть глаза снова было когда-то единственной мечтой для обеих. Словно увидеть друг друга, – пусть даже здесь и сейчас, – это лучший подарок из тех, что ум способен вообразить себе. Это мгновение, которое стоит больше, чем самые дорогие картины и алмазы в мире, взятые вместе. По крайней мере: для них двоих.
      А на вопросы, возможно, ответит третий присутствующий тут человек.



      Бармен невозмутимо стоит за стойкой, протирая стаканы.
      Он выглядит старомодно. Он одет даже не совсем как бармен. В то же время – его движения профессионально отточены. И он не смотрит в сторону девушек, делая вид, что здесь его нет. Однако... он принадлежит данному месту. Или сей бар есть его вотчина. Независимо от, мужчина смотрится органично внутри старомодного окружения. Кивает головой в такт музыке. Ждёт, когда к нему обратятся. А пока – позволяет игнорировать собственное присутствие.

      Джейн ведёт себя как повёл бы наверное любой, кто очнулся в незнакомом месте – просто с утроенной энергией. Вскакивает, оттолкнув стул прочь. Озирается по сторонам: взгляд из-за чувства растерянности и удивления получается немного затравленным. Слова срываются с губ прежде чем она успевает их подумать.
      — Эй? Как мы здесь оказались? Эй, мистер, на какой улице этот бар? Который час... какой сегодня день? — с каждым вопросом и всё больше нарастающим удивлением она теряет гонор и последний звучит уже совсем неуверенно. Она берёт Франческу за руку – выпустила, когда вскакивала, и тянет к себе: каким бы ответ не был, задерживаться ей тут не хочется. Во-первых, она чувствует себя здесь неуютно, во-вторых... что за отстой у них тут играет?

      В общем, осталось только получить ответы и можно было уходить. Задерживаться тут явно не стоило. МакКалахи даже не могла толком дать себе отчёта, почему она так нервничает, на самом деле. Дело тут было явно не только в кафешке этой проклятой. Это... Франческа на неё так влияет?.. При мыслях о той, кого он сейчас держит за руку стало как-то тепло и беспокойно одновременно. Точно, прежде всего надо будет как-то довести подругу домой... ох, только бы ей от родителей не влетело.

      – Аааа...
      С губ Франчески срывается сиплый полувздох-полустон. Поддерживая рукой голову, которая кажется настолько тяжелой, как будто её наполнили свинцом, при этом взрывается пронзительными вспышками боли при попытках вспомнить кто же она собственно такая ("нет, я знаю что Франческа Бофорт спасибо. А кто такая эта "Франческа Бофорт", вы можете мне объяснить?!"), что она здесь делает и как она сюда попала, девушка подслеповато щурясь на нестерпимо яркий свет, нервно шарит рукой по столу и наконец нашарив лежащие на нем темные очки (Bentley Platinum из собственно настоящей платины, стоимостью в пятьдесят баксов между прочим) натянула их на нос обезопасив глаза от назойливого света, повернулась к бармену и...

      И прежде чем она успела хотя бы открыть рот, в её руку вцепились чьи-то цепкие пальцы, а рядом бойко затараторил знакомый до боли голос (в данном случае это выражение можно было понимать вполне буквально, потому что при попытке вспомнить откуда же она знает этот самый голос и его обладательницу, голова отвечала новыми вспышками боли).

      Джейн. Ну конечно, если она просыпается неизвестно где, лежа лицом на барной стойке и не в силах вспомнить где она, кто она и зачем она, то следовало ожидать, что Джейн окажется как-то к этому причастна. Франческа тяжело вздохнула... а затем одобряюще стиснула ладонь подруги, откликаясь на беспокойство в её голосе.
      – Я прошу прощения, но я... мы... кажется правда не понимаем кто м... как мы здесь оказались... и что мы делали до этого, – присоединилась Бофорт к МакКалахи, свободной рукой шаря вокруг в поисках сумочки, где помимо прочего должны были быть телефон и кошелек (по правде сказать сейчас Бофорт была не до конца уверена что она вообще носит сумочку, но в наличие у большинства людей (то есть вероятнее всего и у нее) телефона и кошелька она была уверена, так что если сумочки не найдется, то можно пошарить по карманам. Хотя что-то говорило Франческе что носить вещи в сумочке для нее было бы естественнее).

      – Не могу винить вас за это, – руки бармена замерли на середине цикла протирки, а зрачки цвета морской волны поднялись на уровень девушек. На краткий миг в очках отразился блеск света ламп: владелец заведения поднял голову выше, отложив посуду в сторону. Его голос звучал слегка низковатым, но бархатным баритоном. В тоне и лице не чувствовалось ни эмоций, ни пустоты в то же время. Вежливый нейтралитет. Будто бармен был вполне привычен к такого рода визитёрам и мог предложить им профессиональное обслуживание независимо от того, как они попали сюда и что у них за душой. Переведя взгляд с Франчески на Джейн, бармен коротко и последовательно ответил той на вопросы.
      – Вас пригласили сюда. Но это место не отмечено на каких-либо картах. Сегодня... седьмое мая, вторник. Время, – бармен весьма флегматично поднял левую руку и сдвинул рукав в сторону, обнажая старомодный наручный аксессуар, потерявший всякий смысл в век «цифры» и повсеместного внедрения «умных» вещей, да скользнул хмурым взором по циферблату, сказав затем с некоторым ощутимым сожалением в голосе, – прошу прощения, но мои часы встали, – мужчина опустил руку, – я не стану вас задерживать, если вы хотите сразу встретиться лицом к лицу с тем, что вас сюда привело. Мне нужно только уведомить вас: о том, что выпивка здесь за счёт заведения, и вы всегда можете вернуться сюда в любое время, когда почувствуете острую в этом необходимость.
      Продекламировав предложение, бармен выдержал лёгкую паузу.
      – Разве что, я бы попросил вас о маленькой любезности: поставить стул на место.



      Сумочка нашлась, равно как и кошелёк с телефоном в ней. Правда, одна загвоздка. В кошельке пусто. Вот совсем: словно карманник пошарился. Ни документов; ни денег. Хорошо хотя бы выпить можно за счёт заведения, но это сразу натолкнуло на одно забавное наблюдение. У нормальных людей от подобного пробуждения включаются ещё и чувства голода с жаждой. В случае же Бофорт – ничего подобного она не испытывает и близко. А если погрузиться в анализ чуточку глубже, то появится странное чувство нехватки чего-то жизненно важного. Но не так-то и легко понять, что именно было важным когда-то и потерялось... если не сегодня, то в какое-то отнюдь не самое прекрасное «вчера».
      Телефон наотрез отказывается включаться.
      И ключей от дома тоже нет почему-то.
      А карманы так и вовсе пусты.
      Что бы всё это значило?

      — Эм... чё? — наконец смогла выдавить из себя Джейн. Она не отличалась умом и сообразительностью, как минимум когда дело касалось всяких абстракций. Для неё существовал только один принцип, "вижу цель, не вижу препятствий". А вот когда ещё и цель не видно... В смысле не отмечен на картах? В смысле "с тем, что привело вас сюда". Может, с кем? Хотя кто их сюда мог привести... среди её знакомых точно таких мест нет. Ну, ей хотелось верить, что у её подруг ещё остался вкус. Хотя если так подумать... а у неё подруги есть-то вообще, кроме Франчески?
      — Блииин... — в итоге протянула Маккалахи, поморщившись: от всей этой чепухи начинала болеть голова. — В смысле нас кто-то сюда пригласил? Кто? И где он?

      Стул Джейн всё-таки на место вернула, хоть и скорее рефлекторно, чем осознанно. Просто вся её хулиганистость больше происходила из беспечности и бесшабашности, и задвинуть стул не было чем-то для неё принципиальным для образа.
      — Впрочем, пофиг. Фран, пошли отсюда, — Джейн снова испытала странное чувство волнения, когда обратилась к Бофорт. — Если что, пешком дойдём как-то. Не из города же мы смылись, а уж город я знаю...

      Ни денег, ни ключей, ни документов, ни телефона. Отлично. Она непонятно где, в месте которое "не отмечено на картах", если верить их странному Вергилию, без понимания как она здесь оказалось и как ей отсюда выбраться (и КУДА ей отсюда выбираться раз уж на то пошло), без денег и без связи. Франческа нервно сглотнула и снова принялась обшаривать все карманы и сумочку, словно от этого там вновь возникла бы утраченная наличность (а Бофорт была абсолютно уверена что обычно у нее при себе имеются и наличность и кредитка) от этого ритуала магическим образом возникла бы вновь.
      – Впрочем, пофиг. Фран, пошли отсюда, — Вернул Франческу к реальности голос подруги, — Если что, пешком дойдём как-​то. Не из города же мы смылись, а уж город я знаю...

      – Да? – Бофорт внимательно посмотрела на Джейн поверх очков – И как он называется? – Она нервно усмехнулась – Джейн, тут что-то не так. У меня куда-то пропали деньги, документы и ключи от дома, а телефон сдох и не желает включаться. Ты проверяла свои карманы? А ещё... – Франческа на мгновение запнулась не зная как точно выразить странное чувство... нехватки которое она сейчас испытывала, вместо привычных и понятных в такой ситуации голода и жажды – ... я как-то... странно себя чувствую...

      Неожиданно для себя, Бофорт уже сама протянула руку, снова стискивая ладонь подруги и словно набравшись от этого сил обернулась к бармену
      – Прошу прощения, мы не представились. Меня зовут Франческа Бофорт... – Девушка сделала акцент на своей фамилии, при этом сама не до конца понимая зачем она это делает, но это неожиданно показалось совсем естественным – словно ей часто приходилось обращаться к скрывающемуся за этим именем авторитету, когда она оказывалась в сложной ситуации –.... а это моя подруга Джейн. Простите вы сказали что нас сюда пригласили? Кто это был? С кем... с кем мы должны встретиться?

      – Ладислав, – в свою очередь представился бармен. Появилось ощущение, что его взгляд немного смягчился, несмотря на то, что игра тени и света в толстых стёклах очков мешала точно заглянуть в душевное зеркало. Впрочем, нельзя не заметить (а Франческа обладает немного более зорким взором, и речь вовсе не о физической остроте зрения), что мужчина весьма тщательно подходит к подбору тех ответов, что он хочет озвучить, облачив в словесную форму. Не говоря всего по неизвестным внутренним причинам, о которых никто из девушек точно не может иметь представления.
      Наконец, Ладислав изрёк, давая наводки:
      – Состояние, которое вы переживаете, формально называется ретроградной амнезией. Я не могу рассказать вам что-то про конкретно ваш случай, поскольку мне достоверно неизвестно, что с вами произошло, отчего большая часть вашей памяти стёрлась. Но вам повезло тогда, что рядом были очень неравнодушные люди, знакомые со мной. Благодаря им вы здесь. Не в больнице, потому что даже современная медицина бессильна перед данной проблемой. Но в моём баре, потому что я помогаю вспомнить забытое, хотя бы в общих чертах, и могу быть неплохим слушателем.
      Мужчина сделал короткую паузу.
      – И, говоря о том, что вас сюда привело, я имел в виду именно воспоминания. Мой бар, это спокойная бухта, но за его пределами вас ждут видения из вашего прошлого. И я не уверен в том, должен ли объяснять ещё что-либо, когда вы сами в состоянии увидеть своими глазами и сразу понять. Наверное, – бармен задумчиво потёр подбородок, – я лишь напомню вам о важности того, чтобы держать друг друга за руки. В этом мире воспоминаний очень легко потеряться.

      — Э? В смысле нет? Тебя что, обокрали?! — шустро обыскала саму себя Джейн, выпустив на время руку Франчески. — Фааак...
      И действительно, все (весьма скромные, впрочем) вещи пропали, а мобильник был намертво разряжен. Но стоило Бофорт заявить что она себя как-то не очень чувствует, как проблемы сразу отошли на второй план.
      — Что такое? Что-то болит? Жара нет? — ирландка приложила руку ко лбу подруги. — Хм... фиг поймёшь.
      МакКалахи облизала пересохшие губы и огляделась в поисках помощи. Взгляд, естественно, остановился на бармене.

      — Ладислав? Ты чё, из Польши? — не удержалась и прыснула в кулак Джейн. — Ладно, сорян. Не хотела обидеть, просто имя забавное. Слушай, а ты не знаешь, где наши вещи?

      Но следующие слова заставили её нахмуриться. Интересно, что это за неравнодушные люди, которые вместо больницы тащат в какой-то бар. И как это какой-то бармен может помочь лучше опытных врачей? Тут не надо быть дофига умной как Франческа, чтобы понять, что чувак явно то ли недоговаривает, то ли завирается. С каких это пор люди стали доверять врачам меньше, чем барменам в вопросах здоровья?

      — Эээм, в общем ладно, спасибо за гостеприимство, но мы всё-таки пойдём, — Джейн решила, что самым правильным выбором будет всё-таки убраться отсюда побыстрее. — Всего хорошего, пока-пока!

      — Черт его знает что они тут с нами могли делать, давай убираться отсюда, — шепнула она на ходу Франческе.

      Чем больше их загадочный Вергилий пытался объяснить происходящее, тем менее понятным оно становилось (не в последнюю очередь наверняка потому, что он сам явно не собирался выкладывать все карты на стол). Ретроградная амнезия? Видения из прошлого? Мир воспоминаний? Чем дальше тем более нереальным и сюрреалистичным казалось все происходящее. Может она спит и ей все это снится? Франческа уже собиралась ущипнуть себя чтобы проверить, но в этот момент Джейн, за чью лапку Бофорт все ещё крепко держалась, вдруг, со своей всегдашней решимостью рванула к выходу, увлекая несколько опешившую от подобной прыти Франческу за собой.
      – Да, прощайте, благодарю за гостеприимство!
      Только и успела скороговоркой пробормотать Бофорт, прежде чем ирландка вытащила свою (не особо честно говоря сопротивляющуюся) подружку за двери бара.
      – Джейн, я понимаю, мне тоже все это казалось странным, но может не стоило торопиться? Мы могли бы узнать что-нибудь ещё... – Без особой уверенности прошептала Франческа в ответ МакКалахи (впрочем уже после того как они оказались снаружи) поправляя солнцезащитные очки и оглядываясь по сторонам – Ты не знаешь где мы?

      Старомодная деревянная дверь с узорчатыми стеклянными вставками. Аккуратная дощечка с предупредительной надписью «От себя». Сквозь стекло пробивался мутный свет без источника и силуэтов, которые были бы характерны для наружного окружения. Но две девушки не обратили на это внимания. Крепкий хват Джейны за ручку, толчок плечом от себя – и рыжая с бледной провалились во всеобъемлющее сияние зеркально-серебряной бездны. «Ты не зна...», – на этой ноте вопрос Бофорт к подруге растянулся в длинный кричащий звук «Ааааа!» Длился он невероятно длинное в своей краткости мгновение, прежде чем канул в воду аки сброшенный со скалы камень. Вместе с девушками, кто с глухим плеском рухнул в глубокий омут с чертями, играющими в карты вертящимися перед глазами образами зрительных галлюцинаций, от каких голова заполнялась немилосердным шумом призраков памяти, а грудь – тяжёлой затхлой водой пережитых некогда чувств...
      А затем наступило утопленническое умиротворение.
      Это отчего-то смахивало на осознанное сновидение.
      Смесь ощущений обретала более резкие очертания.
      Пока полностью не сформировалась в реальность.
      Словно сознание пересадили в удалённое тело.
      Нужно лишь совершить одно мыслеусилие...