ᛟ Лживая Сага ᛗ | ходы игроков | Руна Первая. Кровавый Лес.

Ингвар

Когда звон последнего удара молота стих, шаги раздались снова, уже ближе. Кузнец медленно обернулся, приготовившись увидеть кого-то из своего отряда, хирдманов Хельги или на худой конец одного из монстров, рассказами о которых так пугали их здесь, в Эрве Ордал. Но за спиной никого не было. Кузница была чересчур мала, чтобы спрятать в укромном уголке незваного гостя. Может, кто-то заходил и, не желая тревожить увлеченно трудившегося кузнеца, вышел?
Сметливый ум Торсбардсона подсказал, что в уголке, где он рылся в поисках металла и дерева, где нашел кинжалы, перстень и куб, что-то поменялось. Всё, что оставалось после поисков, было теперь аккуратно сложено. Может, старик Гудгерд прибрался, а Ингвар не видел?

Гудгерд

Вождь Хельги был вдвое быстрее Гудгерда, но старик обнаружил его за первым же поворотом, в строении, больше походившем на конюшню, чем на казарму, в которой жили хирдманы. В холодном, едва согретом небольшим очагом, помещении с деревянными настилами коротали свои ночи воины, защищавшие границы от нашествия тварей из Кровавого леса. Суровое место для суровых мужей. И девы.

Перед вождем, совсем повесив голову, стояла Хильд.
- Я привела ее в отряд, - услышал Гудгерд. - Никакой клятвы отцу она не произосила.

Старик и не думал подкрадываться, поэтому услышав его шаги, Хельги тотчас обернулся. Он был зол и даже не пытался этого скрывать. Однако злость не помешала ему терпеливо ждать, когда Гудгерд подойдет ближе и заговорит.

  Один из гостей, а, скорее, хозяев, представился, и в голосе его слушался треск холодных синих льдов – замена ярости для мужей сдержанных. Оно было и не удивительно: ежели бы в те далекие весны, когда Ревдис была другой, кто-то оскорбил ее семейство, она бы и сама вспыхнула, подобно вязанке хвороста. Да и ныне вот, почуяв угрозу подруге, восстала против ее обидчика. Воин Хельги был в своем праве, и девушка его вполне понимала. Понимала – но извиняться не собиралась.
  А хирдманн тем временем продолжал стелить исполненную укора речь. Вздохнув, Бабочка посмотрела на говорившего. Странный он какой-то был: темнокожий, черновласый, без присталого мужу зрелому леса челюстей. За это его можно было бы принять за трэлла, но то, как держал себя странный кормитель воронов, то, как он смотрел на собеседницу, говорило полнее слов, что перед ней – вольный человек меча.

  Опустив глаза, воительница дернула недовольно уголком губ и нехотя ответила, прислушиваясь к происходящему на улице:
  - Названный Лешатом наверняка знает, что нет такого правила и вне стен Эрве Одал. На равнине и на побережье, в горах и лесах – везде такое поведение недостойно. Но, полагаю, ведомо ему и то, что деяние низкое это, тем не менее, случается то там, то тут. Однако ж за пределами этой крепости считается не менее недостойным пытаться украсть честь и славу другого, какими бы побуждениями отбирающий их не руководствовался, не так ли? И мнится мне, что Эрве Одал в этом не исключение.

- Так и знал, что не просто так доброе оружие сложено, хоть и не под руку ясеню битвы. Прости что разворошили все, но времени мало было. Потрепал нас лес, поуменьшил число и доспехам урон нанес. Надо было найти материал, чтобы успеть восстановить, что успеем. Не вижу я тебя, но знаю, что ты здесь. Нет, не так. Не знаю, чувствую. Если чем обидел, прости, не по злому умыслу. Если чем помочь могу, дай знать, я уже свою помощь местным обещал.

Перед вождем, совсем повесив голову, стояла Хильд. - Я привела ее в отряд, - услышал Гудгерд. - Никакой клятвы отцу она не произносила.

Старик и не думал подкрадываться, поэтому услышав его шаги, Хельги тотчас обернулся. Он был зол и даже не пытался этого скрывать. Однако злость не помешала ему терпеливо ждать, когда Гудгерд подойдет ближе и заговорит.

Старик не спеша подошел ближе и поклонился обоим вождям - своей Хильд и Хельги. Он встал совсем близко, испрашивая разрешения говорить: - Не гневайся, великий конунг. Дозволь молвить. Не серчай на нас всех, и на девицу - она по праву сражается с тобой в битве слов за своё заслуженное место, не хочет отдавать то, что по праву её. Ты хотечь защитить обеих - и Ревдис, и Хильд, что как дочь тебе. Но будет так, как предначертано. Сами Норны призвали всех нас - а с волей богов не следует шутить даже вождям, Хельги. Ты не только храбрый воин, готовый занять место других, но и конунг своих людей. Что если боги разгневаются, что ты вмешался в их замысел? Что если обрушат гнев на твоих людей? Не серчай на меня, старика, я лишь даю совет, чтобы никто из нас не взваливал на себя не свою ношу...

Гудгерд

Вождь Хельги слушал старика внимательно, но во взгляде его, обращенном к Гудгерду, не угадывалось ни согласия, ни протеста.
Лишь когда тот закончил свою речь, вождь взял слово:
- Я вижу, славный муж, что все мы, включая дев, видим один и тот же камень, но с разных сторон. С моей он остр и чёрен. С твоей - ровен и порос мхом. Знаю лишь, что камень этот огромен и преградил нам путь. Сейчас все, кто есть в вашем отряде, и все, то слышал хоть слово из нида, подаренного мне воительницей Ревдис, должны собраться в длинном доме. Мы все, - он чуть повысил голос, - будем говорить. Каждый - свою правду. Мы станем думать, кто продолжит путь к ведьмам. Кто наречётся жертвою им. И наконец мы станем решать, что делать с оскорблением, которое нанесли мне в моем собственном доме. Собери всех своих соратников в доме, славный муж. Ты, - он обернулся к Хильд, - собирай всех хирдманов.

Это была весьма длинная речь для Хельги, а тинг в крепости сейчас казался неуместным, но такого было слово вождя.

Ингвар

Никто не ответил кузнецу. Однако жар от наковальни внезапно усилился, а дверь в кузню со скрежетом захлопнулась. Молчание неизвестного гостя сменилось настойчивым образом вещей, что лежали там, словно припрятанные: деревянные игрушки, что Гудгерд унёс, да кинжальчики, которые Ингвар Хильд подарить хотел.
Одноглазый, конечно, распорядился, назначил Ингвара временным хозяином, да только не был с этим согласен невидимый гость.

Ингвар не минуты не думал. Вынул кинжалы да положил туда где лежали. Не помнил точно как именно лежали, но чувствовал, что это неважно, важен сам факт, что их отдали.
- Прости, деревянного комплекта нет со мной. Он у моего соратника, мудрого и сильного. Мы еще здесь, еще не уходим. Как только встретимся с ним, возьму у него комплект и верну тебе. Знаю я, что с прежним кузнецом ты в мире жил, надеюсь и у нас с тобой причин для вражды нет.
Тут Ингвару пришла в голову интересная мысль.
- Скажи, общались с прежним кузнецом через куб? Других способов нет?

Гудгерд последовал словам вождя Хельги - он зашел к Ингвару в кузницу, позвал: - Эх... Идем, друже. Хельги и Хильд собирают нас в длинном доме, будут держать слово. Не могут полюбовно решить, кому идти дальше по слову Норн. Идем, они не будут ждать.

Затем он оглянулся в поисках соратников снаружи, и если никого, то зашел в дом к остальным.

- Стой, Гудгерд. Стой и не делай резких движений. Говорил я тебе, чует мое сердце, то деревянное оружие своего хозяина имеет. Так что осторожно достань его и передай мне.
Говорил Ингвар явно с увядающим ясенем, но смотрел он совершенно в другую сторону, там был пустой угол, только два кинжала лежали, что кузнец раньше показывал.

- Ого... вот оно что? Держи, - старик нисколько и не думал сомневаться в словах хирдманна, которому весьма доверял, и только после того, как выложил куб на стол, спросил: - Откуда ж ты прознал это? Хозяин тут кто-то из местных, хитромудрый знаток таких безделиц?

- Местный, только не человек он. Общается, не словами вообщем общается, но сомнений в том, что именно хочет не оставляет.
Ингвар осторожно взял набор деревянного оружия и положил в угол рядом с кинжалами.
- Уважили мы тебя, уважь и ты нас. Позволь нам закончить работу, да и от совета не откажемся, говорят ты их прежнему кузнецу не редко давывал.

- Признаёт свою неправоту в одном вопросе... даже на извинение похоже... Но продолжает настаивать на скорой смерти. - Вполголоса, но и не то, чтобы не было слышно, объяснил Лешат бородатому Фольку, который так и захлопал глазами от витиеватой речи девы. - Ей бы улыбаться почаще, да глядеть помягче - цены б бабе не было. Да только неважно всё это - вождь сотрёт её в порошок.

Подумав несколько секунд, Лешат почесал в затылке и добавил:
- Если сочтёт нужным.

А потом, подумав, открыл рот чтобы добавить что-то ещё. Но так его и захлопнул, хмурясь. Серьёзное выражение очень не подходило этому молодому лицу. Равно как и задумчивость. Первое исчезло как только потеплел его взгляд. Словно додумавшись до чего-то, мужчина хмыкнул и посмотрел на Ревдис ещё раз.

- Я хочу надеяться, что в этих её словах смысла больше чем мне кажется. - По прежнему, обращаясь к Фольку наконец обронил следопыт.

Здесь ещё нужно добавить, что каждый раз когда он смотрел на Ревдис, немного вытягивал голову, чтобы обойти взглядом её соратника, выросшего между ними с Фольком. Впрочем, агрессии тот не проявлял, только обозначил свою позицию.

- Что это? - Гудгерд обернулся на стук двери и прикрыл лицо руками от усилившегося жара. Он ринулся было к двери, но та не поддавалась. Проделки духов ли это, того самого хозяина таинственного куба о котором вещал Ингвар? Старик напряженно думал и оглядывался по сторонам, словно пытаясь припомнить всё, что знавал ранее о троллях, нечистых духах или оберегах, о местах силы и таинствах кузнецов.

- Мы относимся с миром. Ты дал понять, что нужно вернуть кинжалы и деревянное оружие. Мы вернули. Нет смысла во вражде. Дай знать, что еще нужно.