Сектанты в Зимней Гавани, часть II | ходы игроков | Путешествие к Могильнику Дракона

Двенка громко выдохнул с облегчением, когда из уст шамана послышалась тихая, хриплая, но все же речь. Колдунья хотела было обнадёжить друга, но словно почуяв неладное, она резко обернулась, как раз в тот момент, когда тело варвара с глухим ударом повалилось на землю. Генази не шевелился, и теперь, когда жизни Кадма ничего не угрожает, кажется настало время бороться за душу варвара. Не сказав ничего ни шаману, ни магу, колдунья стремглав понеслась к Боре, до боли в пальцах сжимая магический куб. Не сбавляя ходу, она упала на колени возле генази и тут же приложила к груди варвара спасительный монолит. Секунда, вторая. Бора не дышит. Двенка обратилась к силам куба, собирая весь его магический потенциал, чтобы разредить его весь разом. В глазах колдуньи сверкнули две фиолетовые молнии, а рыжие кудри на голове девушки встали дыбом, от потрескивающей в воздухе вокруг неё магической энергии. Руны на кубе резко вспыхнули, и монолит испустил в генази мощную энергетическую волну, заставляя бесчувственное тело варвара вздрогнуть.

Чего Бора не ожидал сегодня, так это вопросов от самой Смерти. И серьезных вопросов. Закончил ли он все дела? Конечно нет! Но как именно можно было это выразить Смерти? Ей было не все равно? Это льстило, но варвар не был до конца уверен, что ответы, которые он может дать, на что-то повлияют. Но вопросы были заданы. Не отвечать было бы невежливо.
- Боюсь, я не могу сказать, что все мои дела закончены, - признался он. - Прямо сейчас я должен защищать своих товарищей. И вместе мы должны бороться с культом... - Бора опустил взгляд, все еще сомневаясь, что все это серьезные причины, и его взгляд упал на собственные, теперь уже полу-прозрачные, руки. Что напомнило ему еще об одном важном деле: - И я обещал душам кобольдов, что устрою им правильное погребение! Это важно, чтобы душу отпустили с полагающимися ритуалами! Особенно в таком проклятом месте, где мертвые не могут найти покоя, - на секунду Бора задумался о том, что теперь и его может ждать такая же участь. - Кто-то должен следить, чтобы такая несправедливость была исправлена!
Бора не говорил это прямым текстом, но он как будто намекал, что кто-то должен следить за соблюдением чужих ритуалов погребения. И этим кем-то мог бы быть и он. Если он, конечно, выживет...

Все

Смерть помолчала, ещё немного разглядывая варвара стоявшего перед ней. Потом из глубины капюшона снова раздался тот же самый голос:
– Что ж, раз так... – вдруг она прервалась повернув голову и будто бы прислушиваясь к чему-то, так по крайней мере показалось Боре, хотя сам он не слышал ничего кроме плеска черной воды. – Ещё один, ну надо же. – как-то невпопад, сухо и с заметным сарказмом закончила Смерть, а генази словно кто-то огромный ухватил за шкирку и потащил вверх. Скоро не было уже и моста, и Чёрных Врат. Только темнота. Впрочем и ощущения тела не стало, только движение. Ускорение, раскат грома...

Генази открыл глаза. Над ним склонилась знакомая зеленоглазая девушка со вздыбленной прической — это Двенка. Рана на горле пережатая твоей собственной рукой и отчаянно саднит, а ещё словно лошадь копытом в грудь ударила — дышишь с трудом. Чего Бора не видел и не знал так это то что сразу после удара магический куб вызванный колдуньей рассыпался мелким писком по его груди полностью отдав все свои силы на этот удар. А потом варвар схватился за горло, вздохнул порывисто и вот теперь открыл веки так тяжело словно для этого двигал горы.

Что ж вот и все, с нежитью было покончено, все в вашем отряде остались живы. Теперь перед вами встал вопрос как сжечь все эти куски мертвечины в которые вы превратили тела кобольдов. Если вы конечно не передумали ещё выполнять данное призракам слово.

- Ну... - начал было Бора.

А что сказать? Ему только что почудилось, что сама Смерть предлагает ему сделку. И что ему даже удается её убедить. Это было наиболее неправдоподобной частью видения. С другой стороны, что если... Мог ли варвар позволить себе думать, что ничего не произошло и он никому ничего не должен?

- Ну, все остальные целы? - уточнил он. - Я бы полежал, если никто не против... А потом надо упокоить тут всех, по всем почестям.

Это было важно.

    От Кадма Анаксагор метнулся к Боре, но было поздно. Маг схватился за грудь — за грудью жгло от слишком высокой нагрузки. Даже недолгий бой с восставшим совомедведем был намёком — не стоило такому худощавому существу так бездумно тратить силы. А теперь — Бора лежал на земле, и вид у него был самый печальный. Но нет — благодаря Двенке, генази не умер. Маг вздохнул со спокойствием, но вместо того, чтобы и самому перевести дух — он оглянулся по другим союзникам. Килзорус выглядел также не лучшим образом. На поясе у Анаксагора висела последняя склянка с лечебным зельем, но он решил попробовать связаться с магией — снова. Может, причина была в нежити и её тёмной энергии? Анаксагор хотел верить в это, когда начал плести магические узоры в своём сознании.

Анаксогор:

Но похоже дело было не в негативной энергии, которой всегда много в активной нежити и как подспудно надеялся маг. В этот раз он совершенно точно выполнил все идеально, лечебное заклинание просто... не сработало. Что бы это могло значить?

Как и в случае с Кадмом, смерть Боры не сумела пробиться к пораженному мертвым холодом сердцу паладина. Не то чтобы ему было все равно, разумом он понимал, что ему не может быть все равно, но ничего кроме холода и желания как-то согреться он нащупать внутри не мог; если бы была возможность он попытался, наверное, рискнуть жизнью, чтобы спасти товарища - отдать последнее здоровье для сей благой цели. Но сейчас он не ощущал в себе способности к этому и не видел практического смысла. Остальные им помогут.
А он... должен сжечь... выполнить то что от него просили в обмен на разговор с другим мертвым другом. Так будет правильно, не так ли? Килзорус опять же разумом понимал, что да, но не ощущал. Впрочем, и падшим он тоже себя не почувствовал, он конечно справился с врагом и без Божественного присмотра, но не мог сказать что Боги ему не нужны. В его представлении так мог бы чувствовать себя тот, кто окончательно потерял связь.
Нужно просто продолжать делать то, что правильно, даже если тебе не хочется.

- Что-то не так? - спросил он мага, почувствовав на себе его взгляд и догадавшись что со стороны он выглядит, очевидно, не лучше не ощущает себя внутри; драконорожденный ожидал лечебного заклинания, но оно почему-то не случилось.
- ... Какого *цензура* происходит с этим местом. Нам ничего не говорили о том, что здесь посреди дороги могут подниматься неуспокоенные трупы и ходят такие звери. Это не нормально.
Килзорус пошел к тому месту где сбросил походный мешок, намереваясь покончить с нежитью, пока еще чего-нибудь богомерзкое не собралось из запчастей. Благо Бора воскрес раньше, чем паладин решил и его придать огню, на всякий случай.
- Целы? Я бы так не сказал... но, по крайней мере мы живы, вроде. Страшно подумать во что может обойтись ремонт доспеха при местных расценках - попытался пошутить паладин, ведь, его больше пугало не это. Разговор о похоронах с почестями напомнил ему о жрецах и о том что Боги больше не с ним.

Все

Килзорус принялся складывать один большой погребальный костер, куда стащил все имевшееся в наличии трупы и разные куски тел. Солнце уже окрашивало верхушки далеких гор в красные предзакатные тона, но ещё давало достаточно света, чтобы паладин вместе с помогавшим ему израненным Борой справился с этой задачей. Потом драконорождённый, тоже измученный и уставший после боя, взялся за корявый короткий меч кобольдов, чтобы нарубить побольше веток в ближайших зарослях кустарника, а варвар вытащил из своей сумки пузатую бутылку с горючим маслом и обильно полил кучу тухлого мяса, в которую превратились все эти зомби после насыщенного сражения. Когда пламя ярко вспыхнуло и осветило лица авантюристов собравшихся вокруг костра, у многих на лицах было написаны сомнения — никто из вас толком не знал какие именно обряды кобольды считают правильными для своего захоронения. Оставалось только надеется что простого сжигания трупов до пепла будет достаточно для обратившихся в призраков дорожный разбойников. Ещё пару часов Килзорус, попеременно с генази, таскали и рубили ветви ближайших деревьев поддерживая сильное пламя, чтобы оно уж точно кремировало все тела, включая огромную тушу совомедведя убитого и восставшего нежитью.

Наконец, когда от тел остались лишь почерневшие кости и пепел, а слабо дымящиеся малиновые угли начали поблескивать в медленно подкрадывающихся к вам сумерках — было решено, по настоянию паладина, собираться и идти обратно в город. Это путешествие оказалось на удивление опасным и порядком всех измучило, оставалось лишь надеется что полурослик отделившийся от отряда раньше счастливо избежал всех опасностей этой долины, представшей перед вами в совершенно новом свете.

Обратная дорога не смотря на ваши, вполне понятные, опасения прошла довольно спокойно. Никто не выскакивал с боевыми кличами из-за кустов направив на вас маленькие, но острые копья. На вас не нападали дикие монстры обращенные в зомби или древние скелеты. Даже встречных путешественников совсем не было видно. Казалось вся округа затаилась, предчувствуя наступление неприятностей. Одни лишь птицы ловили в воздухи насекомых низко почти над самыми вашими головами и с полным презрением к установившейся в округе настороженной тишине, чирикали что-то беззаботное на своем птичьем языке. Трузавр шедший впереди всех с повисшим на руке щитом, однажды приостановился и почувствовал как что-то изменилось. Холод в душе терзавший его сомнениями исчез, сменившись нормальным для него и так не достающим ранее состоянием. Сложно было сказать когда именно это случилось, но паладин обратил на это внимание только когда уже вдалеке замаячили деревья окружавшие Зимнюю Гавань с юга. Для остальных же разница между местностью раньше и теперь, осталась совершено неразличимой. Двенка всю дорогу поддерживающая, с трудом идущего следом за вами, шамана услышала от него что по видимому раны полученные в бою были серьёзнее чем она считала и даже потраченное Анаксогором дорогущее зелье лечения похоже так и не смогло исцелить Кадма полностью.

– Я останусь в Зимней Гавани и попрошу сестру Линору заняться моими ранами, а чтобы вы могли связаться со мной в любое время я подарю тебе свою флейту — ты видела как я ей пользовался и сможешь сама этим заняться. – шаман передал в руки недоумевающей, как же все так вышло, девушке деревянный инструмент являющийся вместилищем ещё одного духа. – А теперь наклонись поближе Двенка, я скажу тебе его имя...

Вскоре пыльный Восточный Тракт приводит вас всех к воротам старой крепости в которой и расположилась Зимняя Гавань. Вы с удивлением осознаете в наступивших сумерках, что ворота охраняются удвоенным караулом стражников-регуляров. На ветру трепещут зажженные факелы и вас провожают подозрительными взглядами, когда Ронд Кельфем вызваный караульными лично удостоверился что вы именно те авантюристы что выходили сегодня утром из города, а не кто-то иной почему-то притворившейся вами. С другой стороны ваш побитый вид похоже вызывают уважение у начальника стражи. Он одобрительно кивает вам и предлагает хорошенько отдохнуть в таверне "У Вафен" после сражений. Очевидно он рассчитывает попозже прийти туда лично и послушать истории о ваших приключениях за стенами.

Хотя Варвар и не знал кобольдских обрядов, он чувствовал, что у разных племен могут быть понимания единых ценностей. Он, например, надеялся, что, когда придет пора хоронить его лично (что едва не произошло сегодня), его похоронят не с пустыми руками. Благо, поскольку никто не претендовал на его 'трофеи', Бора считал, что может распоряжаться ими как хочет.
Поэтому, соорудив костер, варвар водрузил на него и копья, и оба меча. И заодно напомнил Анаксагору про пращу. Оружие стоило оставить с телами, и отправить с душами дальше, в небесные степи. Так было правильнее, и с недавнего времени варвар особенно сильно верил в то, как надо поступать.

На обратном пути Бора не преминул поделиться своим предсмертным видением:
- Когда я упал, я думал, все. Пора отправляться в Земли Вечной Охоты, как нас учили. Но тут передо мной появляется Смерть. По-настоящему, балахон, коса, ну и вообще, кто будет с тобой еще говорить, когда ты уже умер, но еще не встретил предков? И Смерть спрашивает, что я могу предложить, чтобы доказать, что мне еще надо дать времени здесь, - варвар махнул рукой, показывая весь мир вокруг. - И я подумал... То, что мы в это проклятое место забрели, то, что души кобольдов за нами увязались... Может и правда в этом какой-то знак есть, - он пожал плечами и не стал продолжать, но понятно было, что он действительно верит в то, что говорит.

Бора

– Значит ты тоже видел... – произнёс шаман в ответ на слова варвара, и кивнул с крайне задумчивым видом застывшим на темном от загара лице. Кадм, по правде говоря, был довольно молчаливым компаньоном из которого можно было клещами тянуть слова, если он сам не хотел высказаться. Так похоже было и в этот раз. Если бы Бора не поднял эту тему вы вероятно не скоро бы дождались от шамана его признания. Впрочем осталось не известно было ли у Кадма все похоже на то как пересказал свои посмертные переживания генази или совпадали лишь общее – встреча со Смертью. Он не стал развивать эту тему. "А может и он тоже заключил свою сделку?" – пришла в голову варвару мысль, когда он смотрел в сторону хромавшего опираясь на Двенку духовидца.

Уже в городе в сумерках разгогяемых трепещущим пламенем факелов в руках стражи варвар невольно заметил что охраняющие ворота солдаты встревожены. Это не бросалось в глаза, но по тому как их руки слишком сильно сжимали оружие в руках и тому как они старались скрыть свою нервозность – можно было понять что в ваше отсуствие что-то успело случится.

Блики пламени отражались в глазах драконорожденного. Погребальный костер не принес желаемого тепла... но было чувство выполненного долга. Он конечно не был уверен в том, что все сделано в лучшем виде, но то что ему сказали сделать, а именно сжечь, он выполнил, пролив за это немало крови. Наверное нужно было бы еще произнести какую-то погребальную речь на драконьем, но подобные высказывания всегда необходимо делать со всей душой и от всего сердца, даже если не давал обета не врать, а в его сердце сейчас было как-то пустовато. Так что он просто помолчал.

- Ха! Ты еще сомневаешься? Не думаю, что Смерть просто так приходит к кому-то чтобы что-то спросить.- с присущим оптимизмом воскликнул Трузавр, судя по тону он поверил Боре.
- И что же ты ей ответил?

Вообще, конечно если бы Килзорус подошел к словам товарища с холодным разумом он скорее всего воспринял бы подобную встречу с подозрением, но Трузавр, сам того не заметив, снова стал собой и к нему вернулась уверенность что, так или иначе, Улыбающаяся Леди присмотрит за ними и все сложится хорошо. Можно даже сказать, что уже сложилось, потому Бора все еще с ними, что не может не радовать Да и шаман тоже, не смотря на то что ему понадобится какое-то время на восстановление. Все могло закончиться гораздо печальней. Но он слишком устал чтобы напрягаться по этому поводу, к тому же они все таки победили, хоть и не дошли до цели....
- Надеюсь, что это не знак о том, что на могильнике Дракона появился еще один немертвый дракон - произнес паладин задумчиво.
К такой битве они определенно еще не готовы.

Перекинувшись парочкой фраз с начальником стражи, Трузавр поспешил воспользоваться советом и хорошенько отдохнуть, боевой настрой поутих, адреналин стал сходить на нет и драконорожденный еле еле доковылял до кровати то ли от боли, то ли от усталости. Просить Анаксагора потратить еще зелье он не стал, они еще понадобятся, а боль... боль это хороший учитель того, как лучше не делать. Перед тем как закрыть глаза и уснуть, что произошло быстро, Килзорус вспомнил о разговоре с темной фигурой и о послании от своего друга. Взял в лапу медальон на цепочке. Он не знал, что придется предпринять завтра, может быть Ронд Кельфем подскажет, но с Божьей помощью и с поддержкой товарищей он обязательно со всем разберется.

    Анаксагор не привязывался к вещам. Даже тяжёлые тома в его сумке — он готов был пожертвовать ими, если бы пришлось согреваться в ужасный мороз. Самое ценное он всегда носил там, где своровать будет тяжело — в своей голове. Вот почему сейчас он чувствовал себя просто ужасно. Он не мог творить лечебную магию, когда как другие требовали её. Это тревожило мага. Он надеялся, что вскоре ужасное проклятье пройдёт. Возможно, жрица сможет помочь ему — обращаться за помощью не было стыдным для выпускника Академии.
    По первому же упоминанию Боры, Анаксагор стянул с пояса пращу, сложил её вдвое и бросил на трупы кобольдов. Все равно он не умел орудовать ею. Зато свой посох отобрал у мертвеца и на его конец подвязал котомку, чтобы не нагружать ладонь. Мозоли от деревянного оружия всегда были болезненными на нежных руках мага, но он пока не собирался менять свои заклинания — упёртый как старый баран.
    — Что бы кто не сказал, но я рад, что после смерти они обретут покой. Они заслужили это. Но... по итогу, мы ничего не сделали. Это удручает. Надеюсь, Хэмфаст вернётся целым в Зимнюю Гавань... — Анаксагор ещё какое-то время продолжил привычную для себя пессимистическую речь, направленную в кучу горящих кобольдов, и лишь когда огонь стал слишком сильным и ярким, он отошёл поближе к лесу, где сел передохнуть.

***

    Уже у входа в Зимнюю Гавань Анаксагор попытался кратко изложить всё произошедшее с кобольдами, кроме деталей конечно же. Но когда усталость взяла верх, он с радостью направился в таверну. Лишь там, впервые за весь путь, он снова сконцентрировался на своей магии и попытался создать лечебное заклинание на свои старые раны.

Варвар возвращался в целом довольный жизнью. Кобольды были, возможно, отправлены в путь как надо. И он сам пока не умер. Жизнь была, и это было неплохо.

- Ну, я так и сказал, - ответил варвар паладину. - столько всего не сделано. И вот, я опять тут, - он пожал плечами, - но я честно не скажу. Может я просто выжил все-таки...
Бора не стал озвучивать свои подозрения в том, что все-таки теперь у него все не просто так. Это было не в его стиле.

По возвращению, ему хотелось отдохнуть, но казалось, что местной страже пришлось как будто бы хуже, чем ему лично. Поэтому он тоже присоединился к Трузавру, чтобы выяснить у стражи, что произошло за время их отсутствия, и может ли он вообще позволить себе отдых.

Анаксогор

Посох, как далеко не сразу заметил волшебник, побывав в руках зомби успел треснуть – вероятно от удара камня брошенного когда-то со склона варваром. Примерно на половине пути внимание Анаксогора привлек скрип его "оружия" и он ощупав материал посоха обнаружил длинную трещину, которая вероятно будет мешать нормально пользоваться посохов в качестве дубины, а не опоры.

Стражники и капитан Кельфем внимательно слушали пересказ событий магом, но на том месте где мертвые восстали с просьбой упокоить их тела раздались не прикрытые смешки. "Умеет же парень сочинять" – усмехнулся один из них, а Ронд шикнул на него. Так что последние слова о сожжённых телах нежити Анаксогор говорил под сдержанное хмыканье и насмешливые взгляды обступивших его регуляров.

Бора

Невинный вопрос генази о случившимся заставил поутихнуть смех вызванный рассказом волшебника и стражники разошлись по своим постам внимательно вглядываясь в темноту, словно чего-то опасаясь. Нападения?
– Вы все равно скоро об этом узнаете, весь город гудит. – высказался Ронд немного вымученно улыбаясь вам. – Кто-то сегодня напал на стражников охранявших вход в поместье лорда города. Ну помните ворота около башни волшебника? С тех пор мы удвоили караулы и ищем негодяев... но все безрезультатно. – начальник стражи тяжело вздохнул оглядываясь на своих подчиненных.

– Заметите каких-нибудь чужаков, не забудьте меня известить. Они опасны и предпочитают использовать отравленное оружие. – сказал он вам и откланялся, вероятно собираясь продолжить обход постов. Ворота скрипнули опускаясь и об упоры ударилась ржавая решётка. Похоже стража все ещё надеялась что преступники не успели сбежать из города.