Цена за бунт | Майнкрафт | ходы игроков | Горная местность

Дитрих просто следовал за Ларри во время обхода и пытался оправиться от увиденного. Тот селезень всё ещё стоял у него перед глазами, как живой, но только мёртвый.

  Когда Ферн пришёл, возле Ларри уже лежало самодельное копьё. Оно выглядело ужасно, особенно из-за сосновой смолы, которая расползлась по древку, подобно какой-то заразе. Она напоминала застывшую кровь. Однако, как либо сдвинуть с места наконечник из жвала теперь точно было невозможно. Ферн удивился, что Ларри умел и такое. Он и не сомневался, что это сделал воин, а не Дитрих. По глазам обеих заметил подтверждение сказанного — что-то в этом месте всё равно было не так.
  — Он ещё не проснулся? — Колокольчик взглянул на спящего дикаря. Тот спал. К закату было ещё немного времени, которое можно было потратить на другие дела. Но Ферн теперь сомневался, что охота или рыбалка — хорошая идея. — В общем, рыба ведь не может исчезнуть из озера? Она точно не поплывёт в реку против течения. Вода здесь пресная, известняковая, лососей в такой не водится, как и других, которые могут плыть против течения. Если где рыба и есть, то с другой стороны озера. Я лучше пока пособираю овощей и корней. Эй, Дитрих, — Ферн уже смело кивнул богатому человеку так, будто был его хозяином, — поможешь мне донести овощи? Я хочу набрать побольше и запечь их в глине, чтобы дольше хранилось. — Колокольчик, впрочем, всё ещё опасался этого новоприбывшего лгуна. Но после всего произошедшего, ничего хорошего в нём он не видел. А как говорил отец Ферна (лишь одна мысль о нём заставила юношу тяжко вздохнуть) — лишь те, кто твёрд характером, может быть силен физически.
  — Ларри, это мне копьё? Спасибо. — Он поднял смастерённое оружие и покрутил его перед собой. Ферн был неуклюжим в управлении орудиями убийств, но копье казалось совсем лёгким для сильных рук фермера, и эта неуклюжесть сгладилась благодаря этому фактору. Он попробовал пальцем кончик жвала и убедился, что то очень острое. Ему даже стало страшно, когда он вспомнил того, кому это жвало принадлежало. Как хорошо, что они убежали из шахты. — Я пока оставлю здесь, мне нужна будет мотыга, чтобы копать коренья.

– Куда же без меня. Но не вздумай дурить. У меня глаза на спине. Я и не такое могу получить, имея под рукой свой набор. - заявил Дитрих, также всё ещё опасаясь этого любителя порассматривать чужие вещи.
  Фон Эльц просто надеялся, что прогулка и небольшая работа помогут отвлечься от кровавых мыслей. Ну же, Дитрих! Этот селезень уже разделан на кусочки этим... кровожадным мясником... Ферном... Бр-р-р. От таких мыслей алхимик только сильнее нагнетал внутреннюю напряжённость.

  Будучи в пути вместе с Ферном, Дитрих раздумывал о чём-то, как и всегда. Доселе он гадал, как его угораздило оказаться в этой глуши. Чтобы напомнить себе о причине путешествия, фон Эльц начал издалека. Начал с того, какой он получился великолепный, и как гордится собой. Как получился тот Дитрих, который есть сейчас? После смерти его отца, Отто, юноше приходилось какое-то время жить у единственного оставшегося родственника – брата отца по имени Бертольд фон Эльц.
  Он оказал немалое влияние на мальчишку. Начиная с амбициозности и заканчивая некоторыми познаниями в алхимии – всё это Дитрих перенял у дяди. Юноша осознанно хотел узнать многое у известного родственника, и он перечитал все книги в его поместье и внимательно следил за алхимическими изысканиями, и в результате многому научился ещё до университета, но... С тех самых пор Дитриха не покидает ощущение, что настоящий талант дяди – это не алхимия и не любая другая наука, а что-то... Дитрих до сих пор не мог сказать, что это. Дядя был эмоциональным человеком, не скрывающим своё настроение, но, при этом, он всегда делал так, что любые собеседники также не могли ничего утаить. Юноша в итоге так и не познал, как это получается, и перенял лишь простые детали, а не сам навык, или, надо сказать... талант.
  В какой-то момент в мире началось движение, вызванное обнаружением в заснеженных землях каких-то полезных ископаемых. Туда направлялись все: солдаты, рабочие, дворяне. Бертольд тоже поехал туда, но больше для того, чтобы исследовать местную флору. Дитрих тогда же был отправлен в университет на деньги дяди. А в один прекрасный день, пришло известие о том, что Бертольд фон Эльц мёртв – и это делало Дитриха наследником состояния дяди. Но радость фон Эльца была тут же омрачена, ведь власти заявили, что Бертольд совершил какое-то преступление и всё его имущество подлежит конфискации. Благо, самого Дитриха не тронули, ведь кроме репутации у него совсем ничего не осталось.
  Наконец, Дитрих вспомнил. Будучи на пути к своей цели, он двинулся этим путём не просто так, но интуитивно. Дитрих понял, что он подсознательно повторяет движения дяди, который до сих пор оставался в его глазах весьма значительным человеком, достойным подражания. Бертольд поехал исследователь дикие земли, и Дитрих хотел того же, но тогда он был слишком юн... Но сейчас? Сто́ило ли это того – очутится здесь с двумя беглецами, один подозрительнее другого?

Все покинули лагерь, Дитрих не звал его за собой для "необходимого прикрытия" и Ларри наконец смог насладиться тишиной и спокойствием.
Ферн с копьём. А хотя, нет. Оставил.
Шаман храпит. Ну и пусть.
Можно отторгнуть бурчание богача что-то бубняшего Ферну и прислушаться к остальному.
Треск костра тоже отринуть.
Не слышно ли чьих шагов? Может крики зверей? Птиц? Могли бы пробиваться сквозь монотонный шум округи.
Для надёжности Ларри решил и вовсе забраться на дерево. Мало того, чтоб осмотреться, так ещё стоило бы вновь сориентироваться. Сопоставить окружение с тем, что он видел ещё со скалы у шахт.

  — Тогда не странно, как ты оказался в таком месте — у тебя глаза на спине, а не как у всех нормальных людей. — Ферн посчитал, что это был достаточно сильный подкол, как на него самого. Он никогда не любил и не хотел вредить людям или даже природе, посему и не умел делать это остро и больно. Но после пережитого пришлось немного поменять свои воззрения. Нет, Ферн не перехотел оставаться собой, и более того, он лишь укрепился в осознании, что быть нужно ещё благочестивее и добродетельнее, но из-за накопившегося стресса, оной нужно было каким-то образом освобождать. Дитрих попадался под горячую руку Колокольчика. К счастью для Дитриха, горячая рука Колокольчика даже ожогов не оставляла.
  Оба направились прямо в лес, в сторону поближе к озеру. Ферн по пути видел много съедобных растений возле гор, но что-то отталкивало его от похода в ту сторону. А возле озера точно рос рогоз — это растения было универсальным и использовалось как для еды, так и в медицине. Из рогоза варили желе, которое очищало раны от любых загрязнений, а из его кореньев варили клейстер — липку, но очень питательную пасту, дешёвый заменитель клея, а также основа для рогозовой муки, если иметь достаточно нервов толочь её в ступке. Но Ферн не хотел обходиться единой лишь клейкой пастой из рогоза, и посматривал среди травы на косы дикой моркови, цикория, созревшего мака и подсолнухов. Они водились в лесу хоть и не в больших количествах, но в достаточных для группки из трёх людей. Ну или четырёх — Ферн надеялся, что воин не окажется злым и он сможет угостить и его. Колокольчик наивно считал всех дикарей (а таким казался тот воин) — благородными воинами. А возможно и не наивно. Пока Дитрих блуждал в своих воспоминаниях, фермер нагружал его разнообразными травами, ягодами и клубнями. Всё это затягивалось надолго, почти до самого вечера. Зато улов был таким же — большим и разнообразным.
  — Ладно, этого должно хватить на несколько дней. Давай возвращаться, пока не стемнело. — Приказал Колокольчик. Ведро он дал Дитриху, а свою часть еды носил на завёрнутой рубахе, которую удерживал одной рукой, а в другой тащил мотыгу, закинутую на плечо. Ферну явно было намного легче в этом плане, зато Дитриху пришлось ощутить на себе немалый вес всего съедобного добра, которое наполняло глубокое ведро.

***

  Ларри не стал вешать лук на грудь. Из-за большой головы делать это было неудобно, а пока он всё же надеялся встретить какую-нибудь живность и успеть подстрелить её прежде, чем та рассмеётся, увидев, как охотник пытается взять лук в руки. Лук он держал в руке, а стрелы положил в рот, чтобы не сильно нагружать пальцы. Нашёл высокое хвойное дерево и принялся взбираться по нему, используя закаменевшие сучки в качестве опоры. Вскоре он оказался на вершине. Ветер со свистом скользил по листве и расшатывал стройные сосны, отчего те постоянно поскрипывали, будто вот-вот готовились сломаться на двое. Но Ларри не боялся этого. Он нашёл удобную позицию для ног и вытянулся на иголками. Его взору поддалась большая территория вниз по склону горы. Там, по правую руку, он увидел озеро. Возле озера едва различил дымку с дальнего от его позиции берега. Совсем несильный дым костерка. А примерно в пяти километрах от озера был дым посильнее — подобный до того, что исходил от огромного кострища спящего воина. Горы были неизменны, лишь река помутнела, когда Солнце спряталось за облаками, и теперь напоминала обездвиженную синеву вдалеке, оживая лишь в некоторых местах, где поток разбивался об горные пороги.
  А вот животных Ларри не видел. Ни одна птица не наполняла небосвод. Вокруг не жужжали насекомые. Не было никаких следов животных. На земле Ларри, впрочем, смог отыскать звериную тропку, он едва заметил её среди старой травы. Но и она сама давно поросла молодой травой. Животные больше не пользовались ею, а значит либо вымерли, либо ушли в лучше места. Ларри обходил большую территорию вокруг временного лагеря, но так и не смог найти никого живого. От тишины и пустоты вокруг место обретало какую-то мистическую таинственность, и появилось ощущение, будто Ульпагус и вовсе спит, а треск сосен от ветра был треском старой кровати в Копях Изумрудного барона. Нет, Ларри убедился, что сегодня охота не будет удачной.

  Фон Эльц закончил предаваться воспоминаниям, когда тяжесть выданного ему ведра превысила всякие границы, по меркам недавнего студента университета. Ферн нагружал, нагружал и ещё раз нагружал ведро пищей, а сам чего-то там завернул в рубаху. Следовало выразить протест и потребовать облегчения груза. Или, быть может, не следовало – у паренька-то мотыга, он ей орудует неплохо... Поставив ведро на землю, Дитрих вынул золотую монетку и подкинул её, назначая смелое возмущение на решку, а молчание на орла. Судьба не ошибается.

  Спрятав монету обратно, но не возвращая ведро в руки, Дитрих принялся рассуждать. Он так и подозревал, что высшие силы потребуют от него действий. Ну и правильно. Чего бояться-то этого Колокольчика? Фермер фермером. Не ровня светилу цивилизованного мира. Вот пусть и таскает пищу – в этом его призвание. Он вообще должен быть благодарен алхимику за то, что он соизволил помогать ему.
— Я что, должен протащить полное ведро до лагеря? Да я свалюсь под его тяжестью и умру от истощения! - возмутился Дитрих. - И эта смерть будет на твоей совести, душегуб!

  Ферн шёл впереди от Дитриха и постоянно осматривался по сторонам, замечая для себя то или иное растение. Он умел забываться даже в таком простом занятии как созерцание природы. И хоть даже для фермера, привыкшего иметь дело с растениями, животные не были близки по профессии, их отсутствие заметил даже он. И эта тишина, которую обычно наполняли певчие птицы, жужжащие насекомые и шуршащие в кустах ящерки казалась чем-то мистическим, что все равно не ранило, а наоборот — наполняло радостью доброе сердце Колокольчика. И даже боль в мышцах от того, что все пять часов ему пришлось тяжело работать мотыгой — невыносимое жжение и тупая боль в суставах, сильно пострадавших из-за жизни без солнечного света не могли испортить его настроения. Даже Дитрих не смог. И когда он обратился к Ферну, тот, почему-то, не нашёл в себе мало того, что колкого ответа, так ещё и просто желания поныть в ответ.
  Он положил мотыгу на землю и скинул с рубахи все собранные продукты. Кроме самых мелких, чтобы они не потерялись среди еловых иголок и упавшего листья, стелящегося по рыхлой почве — их Ферн оставил в кармашке из рубахи. Ткань одежды уже успела пропитаться тёмно-синим соком свекольной ягоды, но это лишь напомнило Колокольчику его детство. Он не жалел, что потратил четверть всего дня на это занятие.
  — Ладно, можем поменяться, но ты запачкаешь свою одежду. Вот, — он начал распутывать деревянные пуговицы, и снял с себя полностью грязную, пропитанную кровью, потом, пылью и множеством разноцветных пятен когда-то белую и тёплую шерстяную рубаху и передал её Дитриху. Сам же накинул обратно на плечи жилетку из тонкой кожи и взял в руки ведро. Оно действительно было тяжёлым, но Ферн не стал бы ныть из-за этого, он привык к тяжёлому физическому труду. Дитрих же осознал, что нести мотыгу и овощи в одном положении — даже если можно было использовать рубаху как мешок — не намного проще хотя бы потому, что это было совсем не удобно. Зато мышцы нагружались не так сильно.
  — Теперь доволен? — Всё же сумел через силу выдавить колкость Колокольчик.

  Дитрих всё же был доволен. Любое, даже самое незначительное облегчение, означало то, что груз у фермера и алхимика теперь распределён верно. Да и спокойнее, когда у Колокольчика нет его фермерского орудия труда, которое потенциально может служить орудием войны прямиком из какого-нибудь крестьянского восстания. Запачкать одежду фон Эльц уже давно не боялся – за короткое время он и под дождь попал, и на гору забрался, и с горы же спустился, и конца да края этой чехарде не было видно. Всё равно испачкается. Бедные, бедные одежды... Будь тут отец, дядя или другие студенты – засмеяли бы. «Во что это ты вляпался, Дитрих? Ха-ха-ха!» Но их здесь нет, а есть только эти горе-шахтёры. И ещё неизвестно, чьё присутствие хуже. Проклятая глушь, проклятые шахтёры и... и... Эх.
— Конечно доволен. - всё же ответил фон Эльц, осматривая мотыгу в своей руке, и недовольно пробормотал себе под нос: - Дамы и господа, картина маслом – батрак Дитрих и мотыга...

  Ларри огляделся и опечалился в конец. Мёртвое место. Зомби ли тому виной? Но их же завалили и отгородили от мира, да еще и мост срубили. Или они успели перебраться и заразить кого-то тут? А если и животные тоже окажутся зомбируемыми? Печальный мир без мяса? Печальный, печальный мир...
  Он бродил по лагерю, приглядывал за происходящим, выжидал прихода спутников, да пробуждения шамана?.. местного.
  Много чего было ждать. Но в пустую ждать не хотелось. Для начала он приготовил место куда расстелить "спальники" на которых они потом будут дрыхнуть. Заранее выбрал чуть подальше от огня, чтобы запланированный далее шалаш не загорелся случайно. Расчистил от камушков и прочего мешающего, чтобы было удобно улечься.
  Срубил несколько веток с густой листвой и начал обустраивать скаты всё аккуратно укладывая...

  — Физический труд облагораживает, так мне отец говорил. — Ферн сказал это Дитриху, когда тот взял в руки мотыгу. Он начал чувствовать какую-то ответственность за этого мужчину, ибо он казался в своём чопорном поведении ребёнком куда большим, чем шестнадцатилетний Колокольчик. Парень тяжело вздохнул и сократил путь, войдя в высокие кубические кусты, а потом взобравшись наверх по ровным скатам к вершине холма. Определив по дыму направление, вместе оба пошли уже по примятой траве прямо домой. По пути Ферн задавал различны вопросы Дитриху, ибо не очень любил молчать, когда всё настолько хорошо, как было сейчас — с полным ведром еды. Среди вопросов были самые разные: «Расскажи о своём городе», «расскажи о своих родителях», «расскажи о своих целях», «расскажи, почему ты такой напыщенный как петух» и так далее. До сих пор его подколы казались слишком безобидными, даже для паренька возраста самого Колокольчика. Да и голос у него был слишком мягким, чтобы причинять зло кому-нибудь.
  Лагерь принял собирателей уже при закате солнца. В настолько густом лесу тьма наступала очень быстро, но Ферн и Дитрих успели как раз к полному затмению. Ночь, правда, оказалась тихой настолько, насколько это возможно в месте без животных. Костёр почти не уменьшился и казалось, что это не случится никогда. Языки пламени с большим трудом пожирали волокна смолистых сосен. Ларри к этому времени как раз закончил оборудовать лагерь, впервые за много дней для него с Ферном выпала возможность нормально поспать. Конечно, если они решатся поспать, пока не проснулся тот дико выглядящий человек — он за всё время даже не изменил своей позы.
  — Ну что, поймал что-то? — Ферн положил ведро возле настила из веток, которые соорудил Ларри, а после рассыпал всё содержимое на сорванную кору из сосны. Его оголённые руки и лицо изрядно покрылись зелёной краской от молодых растений, да и Дитрих с Ларри также изрядно испачкались.
  — Можно будет завтра сходить на озеро искупаться. — Ферн почувствовал тяжесть в руках. Полное ведро изрядно испытало его силы. Он свалился на землю и скинул с себя жилетку, после чего разлёгся прямо на утеплённой от длительного горения кострища почве. Возле костра было тепло даже без неё. Дыхание у Колокольчика было тяжёлым, но он улыбался. У него была очаровательная улыбка — её секрет сложно было предугадать. — Дитрих, спасибо, что помог. И ты, Ларри, тоже спасибо. Он ещё спит? Может разбудить его? Он делает это уже целый день. — Паренёк показал пальцем на спящего воина. Он устал и не хотел даже думать, что придётся ночью патрулировать, абы тот на проснулся. Но подозревал, что патрулировать все равно придётся, оттого улыбку смело довольно быстро. Он хотел поспать также долго, как и тот воин. Но когда Ферн поймал себя на этой мысли, то рассмеялся, поднялся и обтёр плечи и руки от налипшей земли.
  — Я приготовлю ужин. Дитрих, сложи еду на кору, а мотыгу положи под навес к копью. — После этих слов он осмотрел всё собранное и начал собирать часть клубней и овощей. — Вот бы ножик какой...

  На вопросы Ферна Дитрих, естественно, не отвечал, стоически продолжая сохранять движение и молчание до тех пор, пока они не вернулись в лагерь. Ещё не хватало болтать по душам с какими-то фермерами. Фон Эльц до сих пор был уверен, что всё это приключение временно, и это скоро закончится. Не будет никаких беглецов из шахт, дикарей, грязи, дождей, гор, мёртвых уток... А может, это просто дурной сон такой – осталось лишь проснуться.
  В лагере Дитрих, наконец избавившись от мотыги и еды, хотел было отдохнуть маленько от усталости физической и душевной, когда вновь услышал Ферна. Ножик? Вот тебе ножик! Алхимик смело вынул меч из ножен и протянул Колокольчику рукоять – в конце концов, у него есть телохранитель в лице Ларри, так что отдавать свой меч было не очень страшно. Всё равно Дитрих не собирался использовать оружие на протяжении ближайшей... жизни.
— Попробуй это. Длинный, но лезвие есть лезвие.

  А пока все были чем-то заняты, Дитрих, естественно, занят не был. Он решил, что сегодня уже очень сильно помог Ферну и заслужил отдых. Но самого Ферна это, по мнению фон Эльца, не касалось. Фермеры должны работать. Вот сейчас Колокольчик готовил ужин, что полностью устраивало Дитриха. Для полного счастья не хватает только какой-нибудь истории на ночь, чтобы забыть ужасы сегодняшнего дня, такие как, естественно, мёртвый селезень. Что могут знать эти двое? А что знает сам Дитрих? На самом деле, художественную литературу он почти не читал, в основном изучая оккультные трактаты, и в деле оккультизма весьма поднаторел. Из историй фон Эльц прямо сейчас мог припомнить разве что несколько глупых, детских историй. Сказку про крестьянина, который умер, а потом ожил, назвал себя Ланзо и пошёл гулять по миру и выборочно людей убивать. Сказку про всего из себя такого честного-доброго рыцаря по имени Гюнтер Ланге из выдуманной страны под названием Англия, который тоже умер и ожил. Сказку про такого же глупого как и предыдущие персонажи дварфа Бранна – но это историю Дитрих в своё время только-только начал читать, поэтому и рассказывать-то толком нечего. Ещё фон Эльц припомнил сказку про мага по имени Люциус Квинтилий с выдуманной планеты под названием Нирн – этот персонаж был единственным из всех перечисленных, кого Дитрих не мог назвать прямо совсем уж глупым. Он ведь в своей сказке хотя бы с юности оккультизм изучал, прямо как Дитрих, а значит понимающий человек был. Но фон Эльц окинул взглядом своих простых попутчиков и понял, что каждый из них слышал половину из этих историй, а то и все сразу. Ну правильно, это ведь глупые детские сказки про героев каких-то там. Вот была бы история про могучего и великолепного оккультиста Дитриха фон Эльца, превозмогающего трудности... Но нет такой. Этот кубический мир многое потерял.
  Предложение Ферна о дикаре алхимик услышал. Но большого энтузиазма по этому поводу не испытывал.
— Будите его, если хотите. - безразлично ответил Дитрих. - Всё равно он не проснётся. Крепкий сон у дикаря-то. Он проснётся ровно тогда, когда проснётся. Надо просто быть готовыми к этому моменту, который может случиться когда угодно.

  Ферн взял меч и внимательно осмотрел его. Он был самым обычным, а по состоянию и остроте клинка было понятно, что пользовались им не часто. Но это было важно для Колокольчика лишь в том смысле, что ему же удобнее было нарезать овощи таким клинком. Он быстро всё подготовил. На ровный прямоугольный кусок сосновой коры сложил часть овощей и принялся грубыми кусками счищать с них грязь и корку.
  — Дитрих, принеси, пожалуйста, воды. Полное ведро. Нужно вымыть овощи и в воде они же будут вариться.— Колокольчик сказал спокойно, а сам продолжил по мере своих возможностей выполнять поставленную задачу. Самые грубые корни он даже нарезал ровными кусочками, а части поменьше — на равные половинки. Ферн не был великим кулинаром и его блюдо претендовало только лишь на утоление голода. Однако, он попытался использовать кое какие секреты, полученные от родителей и собрал острием меча горсть золы, которой начал покрывать нарезанные овощи. Зола имела слегка солоноватый привкус, что могло хорошенько помочь ожидаемо пресному блюду. Также, он использовал душистый дикий перец, его листья и корни, чтобы насытить похлёбку остротой и придать ей пикантности. Оставалось лишь очистить оставшиеся овощи и поставить ведро возле огня, чтобы начать варить в нём похлёбку.

***

  — Откуда ты знаешь? — Спросил Колокольчик на утверждение Дитриха, что воин не проснётся. — Он проспал целый день. Разве только, ты сам за жизнь уставал настолько, чтобы сказать наверняка, сколько он проспит. — Безвредно вторил и улыбнулся. Сам он работал физически всю свою жизнь. Хотя ни разу ему не доводилось спать настолько долго. К мыслям Колокольчика даже прокралось, что воин не спит, а притворяется, понимая своё положение. Он отмахнулся от этих мыслей. А чтобы они окончательно избавили голову юноши, Колокольчик начал историю.
  — Я вспомнил кое что из моего детства. Одну историю. Сейчас она кажется смешной, но тогда, когда я был ещё ребёнком, она не на шутку напугала меня. Как-то я гостевал у двоюродной сестры моей бабушки, на хуторе «Рудники». Проживало там всего шесть семейств. Однако к тому времени там находилось лишь трое, а остальные жили в деревнях, где также имели земли. Трое наших соседей был обычными стариками, которые заботились о домашних животных и огороде. Из первых у них были только курицы, только у Хельтейнов ещё был старый пёс и кот. Наш дом находился почти у самого берега реки. А за рекой, примерно в сотни метрах была тропа, по ней каждое утро пастухи из соседней деревни вели на пастбище коров, а по закату возвращались. Самих коров я тогда и не видел даже, лишь слышал их мычание. Но однажды, до сих пор помню одну ночь. Я лёг спать, однако из-за чрезмерной усталости никак не мог уснуть. И вдруг я услышал какой-то шорох за окном. Я ночевал на чердаке, где было окошко, ведущее на молодой сад. Я выглянул посмотреть. И увидел корову. Прямоугольная морда смотрела прямо на меня в свете луны. Смотрела и молчала. А я смотрел ей в ответ. Она находилась в нашем саду. Корова, которую я никогда не видел в хуторе. Это длилось почти до самого рассвета. От нехватки сил я уснул совсем случайно, а когда проснулся перед рассветом, то она исчезла. — Ферн хмыкнул, но слишком напряжённо, — как она могла оказаться там? И почему смотрела в моё окно? Жуть...

  Вдаваться в тонкости оккультизма и объяснять, почему сон дикаря не естественный, а особый, ритуальный, и поэтому непредсказуемый, Дитрих, конечно, не стал. Как и обычно проигнорировав комментарии Ферна, алхимик отметил только то, что ему необходимо принести ведро воды, что, в общем-то, не сложно, и какую-то фермерскую байку о корове. Это ещё даже хуже тех глупых сказок, которые пришли на ум Дитриху поначалу. После такого Дитрих с ещё бо́льшей радостью схватил ведро и молча ушёл за водой к ближайшему ручеку – не хватало только застать ещё одну историю от Колокольчика...

Ларри хотел было вызваться хоть как-то поработать мечом и нарезать овощи, но Ферн занялся этим сам, а воин... поленился, когда работа делается и так. Причем в качестве оной сомневаться не приходилось. Да и никогда Ларри особо не любил готовку, считая что лучше он будет профи в бою, а кормить его будут профи на кухне.
Задумавшись о том, что его мечом после контакта с зомби было бы наверняка небезопасно вообще нарезать еду он хорошенько обтёр его листьями, сорванной травой и попытался убрать все заметные следы контакта с чем-либо. Учитывая, что сейчас вот Дитриха посылают к водоёму, воду стоило бы экономить. И уж точно не стоит мыть его вблизи водоёма, рискуя заразить источник воды.
Хотя кого тут еще травить кроме них?

– Вы знаете, нет. Никого не поймал. Тут вообще нет никого. Ни птиц, ни жуков особо, ни животных. Лес, словно вымер. Лишь еще один дым виднелся с другой стороны озера. Связано ли это с зомби из шахт? Кто знает? Кажется их и так отрезали от внешнего мира. Или с ритуалом "шамана"? Пожалуй, осмотрю его, нет ли признаков близящегося пробуждения или заражения.

И Ларри пошел осматривать того, чьим "гостеприимством" они нагло пользовались весь день.



– Сколько бы он ни оставался спать, а дежурить лучше нам троим. Доверия нет. Да-да, Дитрих и тебе, снова. Не хочешь же ты чтобы твой телохранитель поспав лишь пару часов вырубился в бою от усталости? Если же не установить график сейчас, то потом будет сложнее привыкать, да и выходить на норму...
  В общем, я предлагаю, что буду дежурить первым. Ферн вторым, Дитрих третьим, хорошенько выспавшись. Думаю тебе хватит и сил после сна и внимательность... после зарядки появится. Я привык дежурить когда требуется, так что можете оставить на меня самое тяжелое для вас время. Главное подберите тогда, когда не будете засыпать.



Выслушав историю Ларри хмыкнул:
– Помню на меня как-то раз так сержант смотрел. Я тогда только отрабатывал после обучения стрельбу из лука, а он смотрел, ссука, пристально, и только на меня. То и дело оглядывался в ответ. То дыхание нарушал, то... Ну чисто корова паскудная. Меня из-за него без жалования недельного оставили и снова на тренировки. Вот че до меня докопался. Ну машу я мечом лучше, чем стреляю, ну и...
Началось всё как забавная ностальгия, но в конце речи воин вспылил и вскочив топнул ногой, со всей силы. Впрочем, воспоминания таки позволили разрядиться.