— Чего тебе? — отвлёкся Бран на крики Игверта, но тут же понял, что у старика случилась очередная паническая атака, до которых тулнею не было дела.
Костеголовый аккуратно поднял острием меча кусок ткани, служивший входом в палатку и, обнаружив её пустой, распрямился во весь рост.
— Тут тоже никого! — крикнул он в ответ на слова Враны и начал по-хозяйски шариться в вещах чужаков. Взяв один из походных рюкзаков, что лежали внутри палатки, он бесцеремонно вытряхнул всё содержимое на жухлую траву поляны. Опустевший рюкзак тоже был брошен рядом, плюхнувшись на землю унылой тряпкой. Улов был не богатый: какие-то деревянные ложки, факелы, немного еды и моток верёвки. Бран безошибочно определил в этом барахле вещи, которые обычно носят с собою южане, уходящие слишком далеко от своих городов-крепостей.
— Идите сюда! — рявкнул Костеголовый тёмному лесу, окружавшему его со всех сторон. Пока остальные воины и его рабы подтягивались к лагерю, Бран присел рядом с кострищем и принялся усердно думать. Одна туша оленя, две палатки, три рюкзака и четыре спальных места. Это наверняка о чём-то говорило. Но о чём? От этой сложной математики у тулнея начала побаливать голова.