Клинок Скамоса легко вошёл в спину барона, но когда вышел обратно, за ним потянулась... не кровь даже, а что-то чёрное и сыпучее, как пыль или прах. Этот удар, смертельный для любого другого человека, барон перенёс так же легко, как если бы Скамос просто хлопнул его по спине.
— Ах... предательство. Снова и снова. Видите, мистер Джиан-вос? Я был прав, — сказал Миртин в пустоту комнаты, будто его советник сейчас мог его услышать.
Земляной пол в комнате Фрулам начал размягчаться, превращаясь в песок. Чёрная пыль посыпалась с потолка. Стены комнаты-пещеры начали стремительно осыпаться, драконьи гобелены сорвались с креплений, и повсюду забелели десятки черепов и сотни костей, являя то, чем было это подземелье на самом деле — могилой. Огромной могилой, где нашли свою смерть сотни, если не тысячи подданных барона Миртина Троллклавского.
— Я был прав: все предают. Снова и снова.
Лорас не успел добраться до сундуков и свитков Фрулам — его ноги начали утопать в полу как в зыбучих песках. Могильная пыль, заполнившая воздух, стала забивать ноздри и рот Скамоса, не позволяя ему дышать. Чиара видела, что свет луны, к которому она стала обращаться в последние дни, практически бессилен в домене мёртвого барона. Только тьма, и смерть, и затхлый запах перегнивших человеческих останков теперь окружали её.
— Жаль, вы не здесь, мистер Джиан-Вос, и не можете признать мою правоту.
Стоя снаружи комнаты за спиной барона, Джун видела, как трое борцов с драконьим культом, пройдя тяжёлые бои с Лангдедросой и Фрулам, теперь теряли последние силы: у них подкашивались ноги, руки были не в силах поднять оружие. Миртин лишал их жизни у неё на глазах.