Прямых свидетельств действия культа Чиара не нашла, однако среди арканных принадлежностей она заметила необычное для мага количество религиозной литературы и исторических трактатов. На столе лежал томик, посвящённый аду и тёмным богам. Ещё одна книга была открыта на странице с легендой о личе, обитающем в Тролльских Холмах, и рядом с ней — третья книга, открытая на главе о Тунландских варварах из Кормира.
Лорас тем временем обнаружил большое количество томов, посвящённых некромантии. Работа с тёмными энергиями, контролем над мёртвой плотью, обретением бессмертия путём превращения в лича и ритуалами, защищающими от тёмной энергии. Реторты, колбы с эликсирами, компоненты для школы некромантии… На столе стояли сосуды с препарированными и заспиртованными мелкими животными — жабами, мышами, белками. Что именно пытался сделать маг, Лорас не понял, однако у экспонатов был повторяющийся мотив: тела животных разложились неравномерно. Примерно половина тушки животного была относительно свежей, а вторая половина уже порядком сгнившей (а порой и вовсе разложившейся до самых костей).
Оставалась последняя дверь, и, вопреки ожиданиям Чиары, Скамос не обнаружил на ней ни ловушек, ни замков. За дверью оказалась богато обставленная спальня с коврами на полу и гобеленами на стенах. Большая двухместная кровать была педантично заправлена. Помимо неё здесь были платяной шкаф и сундук для личных вещей с навесным замком.
«Дорогой дневник! Сегодня я снова попытаюсь захватить мир, пожелай мне удачи…»
Увы, но нет, ни дорогого, ни дешёвого дневника Джун тут не обнаружила, как и карт. Хозяин вместо бумаги предпочитал использовать саму поверхность стола. Когда-то отполированная панель из дорогого красного дерева теперь была испещрена сотней (если не тысячей!) мелких и крупных порезов. В стол втыкали нож, ударяли лезвием, и словно царапали в приступе бешенства. Глубокими, неровными буквами были вырезаны несколько богохульств в адрес Тира, его ангелов, и ещё какие-то имена, которых Джун не знала. Особенно часто повторялось имя «Юсташ», и, если верить нацарапанным письменам, во всём Фэйруне не было существа более мерзостного, подлого и порочного, чем этот «Юсташ».
Когда Джун открыла ящик стола, она обнаружила там два кинжала с рукоятками, отделанными золотом и самоцветами. Они лежали на ворохе тканевых лоскутков, напоминавших пожелтевшие листья рябины. Часть из них была покрыта краской, и, присмотревшись, Джун поняла, что это кусочки картин, написанных на холстах. Кто-то вырезал из картин маленькие ромбики и сложил сюда. Причём вырезал не случайные кусочки. Это были глаза. Целый ворох глаз, вырезанных из портретов неизвестных мастеров.