— Что вы наделали...
Архолос стянула с головы тяжёлый и неудобный головной убор и откинула его в сторону. Встряхнув головой, она расправила волосы, тронутые первой сединой, и тяжело вздохнула.
— Наверное, на мне проклятье... Почему выйти замуж — это так сложно? Все мои подруги справились с этим ещё до двадцати пяти, а одна вообще вышла замуж в шестнадцать. В шестнадцать! Это в два раза меньше, чем мне!
Сокрушённая вдова села на деревянный пол пирамиды вождя, свесив ноги со ступени.
— Делай со своми орками что хочешь, но никаких набегов больше не будет. Пусть сидят тихо, едят морковку. Иначе мы вернемся и убьем всех. И тебя.
— Это не мои орки. Это были наши с Шагролом. Они не будут слушаться одну бабу, тем более человека. Думаю, когда вернутся с охоты, шаман племени поведёт их назад в Серые Пики. Они все хотели в Серые Пики, только Шагрол хотел остаться здесь, стать местным «бароном».
— И учи уже язык - не смогла она перевести "извините" и видишь, что получилось? Некомпетентность губительна.
— У орков вообще нет такого слова, карлик. Я однажды пыталась добиться извинений от Шагрола, за то, что он поломал мой любимый гребень, ковыряясь им в зубах. Полдня объясняла ему, что такое «извиняться», он так и не понял.
Для верности он обыскал и её
Когда Сэм попытался обыскать Солохру, он тут же встала и дала ему по рукам.
— Лапки свои убрал! Если думаешь, что я позволю тебе их распускать, то подумай ещё раз.
Грусть сменилась холодностью и решимостью. Не было никаких сомнений, что Сэм получит, и не только по рукам, если попробует обыскать её ещё раз.