– Один пидор называл меня хитроумнейшим, - хмыкнул Рамон, разводя руками, - но он мне, собака такая, льстил. Уж не думал услышать что-то подобное от такой замечательной во всех отношениях женщины, как ты, принцесса-леопард.
Поглядев на показания программы, Рамон подумал, что наверное звуки накладываются друг на друга, и потому МакЮэн нифига не слышит. Роберто встал у ловушки за планшетом, а потому собственно изображение Катлего он видеть не мог, разве что звуки отчётливо долетали до его ушей. Готовый по первому же запросу Рамона отключить всю трансляцию одним нажатием пальца, Андрага напряжённо всматривался в коллегу и вслушивался в происходящее, пытаясь уловить связность между звуковой дорожкой и ожидаемым осмысленным разговором.
– Вместе с тем смертным вы обманули меня и моё войско. Нужно быть хитрым, чтобы сделать так, - мурчал и потрескивал голос.
– Во, теперь слышно, - прошептал МакЮэн, подняв большой палец вверх. Андрага тоже стал отчётливо различать мешанину звуков, складывающуюся в слова.
Тем временем картинка на планшете менялась. Руки и искривленное тело пропало, экран полностью заместило тревожащее своими растянутыми чертами лицо: чернильные вихри вместо глаз, изломанные уши, два маленьких провала вместо носа, огромный, напоминающий зигзаг рот с сотней тонких линий, изображающих зубы. Роберто показал правой рукой "Окей", сложив большой и указательный пальцы в круг и оттопырив остальные, показывая, что он тоже отлично всё слышит.
Рамон отметил, что проекцию конкретно корежит, но пока не стремился делать поспешных выводов.
– Ну ладно, ладно, я и впрямь достаточно охеренный, ты права. Но что мне оставалось делать? Вы, вампиры, очень уж расплодились в этом городе, житья никакого не было. Сомневаюсь, что вы бы согласились просто подвинуться, верно? Пришлось импровизировать, – посмеивался он. – Вышло, на самом деле, куда хуже, чем я хотел, но по крайней мере не придется больше слушать самодовольного придурка Бокора, или сосаться в десны с этой его подстилкой. Жалко, конечно, что ее не получилось тоже грохнуть, ну да может еще в будущем когда... И ты, главное, ни за что не угадаешь, кто вас заложил... – Ацтек сделал драматическую паузу.
Роберто застыл у ловушки, готовый в любой момент отрубить трансляцию и разорвать коннект между устройствами при первом же сигнале Рамона. Чтобы не пропустить момент, Вектор внимательно следил за происходящим.
Со стороны лестницы послышались приглушенные шаги, а затем и сам Шуарто появился на площадке. Чем бы он ни занимался, но сейчас он был доволен, как слон после купания.
Заметив, технологические изыскания, мужчина облокотился о стену возле входа, и предпочёл не влезать в ход ритуала
Постепенно, с каждым словом Рамона, лицо Катлего обретало третье измерение, однако каждая черта становилась объемнее отдельно от других. Сначала заблестел слоновой костью частокол зубов, затем кривое ухо поменяло форму, став остроконечным, участок лба цвета чёрного дерева покрылся порами. На щеке дважды погибшей Принцессы раскрылось нечто, похожее на препарированное мелкое животное, перепутанные между собой органы были отмечены яркими африканскими узорами.
– Наслаждайся победой, - ответила она, нарушив молчание.
Рот МакЮэна дернулся, он настороженно смотрел на Рамона после его слов о возможном предателе в рядах кровавого культа.
– Именно это я и делаю, но ты мне не хочешь помогать, – обиженно хмыкнул Рамон, – делаешь вид, что тебе неинтересно. А ведь это ваша глупая вампирская некомпетентность позволила ворус-бэйнам расплодиться. Ты думала это что, предмет интерьера, безобидные твари, которые досаждают смертным? Мне просто действительно интересно, ты полагала, что можешь их контролировать или просто предпочитала не замечать?
– Да, чародей. Мне не интересно, - глаза Катлего напоминали пузырящиеся нефтяные омуты, только треть лица пришло к тому состоянию, какое было до её плена.
– Ладно, если не хочешь говорить, - равнодушно сказал Рамон, - я могу тебя выключить. Или стереть. Но наверное стирание будет слишком скучным, я ведь могу тебя включать и издеваться, когда вздумается. Заодно могу рассказывать, что происходит в городе за время твоего отсутствия, и ты никогда не будешь знать, говорю я правду или нет. Забавно иметь собственного леопарда в банке. А когда надоест, тебя всегда можно переработать... - Рамон задумчиво покрутил в руке смартфон, добавляя уровень инфразвука.
МакЮэн беззвучно выругался и всплеснул руками.
– Никаких угроз, ё-моё! - одними губами произнёс он.
– Да. Трать своё дыхание, - ответила Катлего. Теперь Рамон видел её безволосую, наполовину сформированную голову по шею, которая была наклонена чуть вбок, жуткий портрет из ночных кошмаров. Странная рана на щеке начала зарастать, покрываясь чёрной кожей.
"Любопытно" - подумал Гарсия. Стиль допроса Рамона был весьма... знакомым.
Негромко вздохнув, Гарсия сложил руки в домиком, и на планшете Андраги всплыло уведомление "Слон: нужна помощь? Да/Нет"
Рамон помедлил, затем ответил:
"Не откажусь"
Наблюдая за тонкой настройкой аппаратуры, Гарсия старался не вмешиваться. Высокие технологии не были его коньком, в отличии от разговора по душам, но то, с каким трепетом и усилиями Моралез с Андраге занимались своей работой, не могло не умилять. Возможно, это была гордость, засиявшая по залу волнами тепла и благодати. Роберто почувствовал, что взгляд его и чувства стали крепче и ярче. Морщины над бровями, застывшие до этого в неосознанной судороге от напряжения, расправились, а плечи расслабились, и Вектор понял, что ему стало легче реагировать, пальцы ощутили гармонию и мягкость движений.
Рамон молчал, задумчиво кивая. Поработав с ползунками, он попробовал подобрать сочетание, которое начиналось как приятное щекотание, затем заканчивалось неприятными уколами всего тела, непрекращающимся зудом, воспоминаниями о раскалывающейся голове – о, оно должно было остаться у бывшей смертной. Настало самое время достать его из недр памяти. Моралез принялся спокойно ждать, иногда подкручивая то один то другой ползунок
- Знаешь, – сказал он, подумав минуту, – вообще, мне всегда было интересно, каково оно, быть вампиром? Ну то есть, вот ты идешь такая, крутая вся, этакая чикса "не-тронь-меня-мудила-я-откушу-тебе-голову", а вот как же потрахаться, лосося там захавать. На солнышке там погреться. Это ж все дико уныло все, бродишь вот это по теням и злишься на всех. Не, ну понятно, что у тебя были причины быть злой, знаешь, я ж был там у тебя в каюте, очень грустная история. Не хочу ничего сказать, но моих предков обращали насильно в христианскую веру, а у нас были веселые верования! Ну знаешь там, Теночтитлан, Кетцалькоатль, Ицпапалотль, все дела. Так что я могу тебя в чем-то понять! Но слушай, ты ж прямо ваще с катух съехала, сестра. Вы тупо всех жрали, это че ваще такое. Если б только гринго! Вот знаешь, был у нас один парень в Мехико, он говорил "бля, нет ничего хуже психованной бабы, чувак". Я те говорю, он сек фишку. Ну как бы, пострадал. Я не сексист, ты не подумай, но вообще в таких случаях говорят надо бы пролечиться. Вот например, ты засекла колдунов. Ну типа, молодец бля! Но че вы дальше сделали? Пошли тупо всех жрать. Ну то есть, ВООБЩЕ ВСЕХ. Ага, типа беспроигрышный вариант, если что-то идет не так, нужно захавать смертного.
Рамон встал и постучал по экрану
– Але! Это так не работает! Сечешь? Ты не думай, я тебе добра желаю. Ну знаешь, у тебя сейчас есть время подумать! Я правда не испытываю к тебе зла, ну типа, я реально на судне тогда тобой восхищался. Думаю охереть чикса, вот это она дела мутит. Но понимаешь, либо ты меня тогда, либо я тебя! Я думал, ну знаешь, покрутиться там, может нащупать какие точки соприкосновения там, может были бы друг другу полезными. У всех у нас есть свои желания, сечешь? Но ты такая: "хавать колдунов, рванули", и чо мне оставалось делать? Херовая жиза, сечешь?
Он положил ногу на ногу
– Это мне в свое время говорили анекдот на эту тему...
Тепло разлилось по сердцу, пока Шуарто слушал. Слон не шевелился, не издавал ни звука. Но его глаза уже горели от энтузиазма и предвкушения беседы
– Я дам тебе добрый совет, - перебила речь Рамона Катлего.
Её образ стал чётким и пропорциональным, на экране светилось и рябило бликами на матовой коже неподвижное изображение обнаженной девушки с неприятной раной на щеке. Она сидела на огромном белом камне. Затем по очереди тронула свои глаза, и камень стал наливаться рельефом, превращаясь в череп. Довольно странный, без глазниц и носовых отверстий, с единственной широкой дырой там, где должен быть лоб, с покатой верхней челюстью и отсутствующей нижней. По обе стороны от черепа в несуществующую землю были воткнуты высокие, с человека, дугообразные столбы идентичного с черепом цвета. Кости?
– Не объединяйся с теми, кто не одного с тобой рода. Пример: перевёртыш, с которым мы сражались. Закован ли он в цепи или убедил тебя, что служит тебе по своей воле, придёт время, и он тебя растопчет, - Катлего указала тонким пальцем на грудь, где у неё должно было быть сердце - Это так и для моего рода. Трать своё дыхание. Но не на то, чтобы сделать меня твоим союзником.
Роберто сделал небольшую пометку в блокноте, только что достаном из внутреннего кармана. До этого никто из присутствующих эту небольшую книжицу в твёрдом переплёте ещё не видел. Сделав запись, Андрага внимательно продолжил слушать...
– Мы держим его за яйца, – отмахнулся Рамон, – куда он денется? Пока что, а там, если "придет время", как ты говоришь, так я буду начеку. А если не буду... то сам заслужил падение. Ты не держи меня за дурачка, нет никаких союзов, это сказки для лохов. Друг, это тот кто не хочет убить тебя прямо сейчас, хехех. Но у всех есть потребности, логично? У меня, у него, у тебя даже сейчас наверное какие-то. Я помню, что вы там с Бокором пели в уши, про борьбу, смелых воинов, и все такое. Но ведь это чёс, согласись. Замануха для дуриков. Борьба имеет смысл только тогда, когда что-то поставлено на кон для тебя лично важное. Престиж, власть, жизни близких, еще какие-то желания и амбиции. Уничтожение врагов работает только когда они враги, а не когда ты просто жрешь всех подряд. Тогда это либо питание, если опасности никакой... либо глупость, если ты недооценила опасность. Если не думать, не понимать, кто ты есть на этом свете, ты проиграешь. Но я не считаю тебя дурой, наоборот, ты крутая, очень крутая хищница. Заигралась просто... бывает. Но ведь и у тебя есть свои желания, верно? Надо понять какие, и чем мы можем быть полезны... друг другу.
Моралез ухмыльнулся
– Слышала что-нибудь об Эриде в Коннектикуте? Или, скажем, о Форрест-Сити, штат Арканзас? Такая умная девка как ты, наверняка в курсе, о чем я говорю. Но вот сколько тебе известно на самом деле?
Катлего качнула ногой. Из отверстия в черепе изящно выскользнул леопард - чарующее яркое пятно на практически монохромной картине. Большая кошка облизнулась, сияя жёлтыми глазами, которые были устремлены туда же, куда и взгляд девушки.
– Он рядом, твой слуга. Слышу его трубный рёв. Чую орхидеи в его крови. Мой язык режет его гордыня, - Катлего склонила голову набок, моргнув. Первый раз за всё время, что Рамон и она были знакомы - Как же ты напугал такого зверя, чтобы он подчинялся? Непохоже, чтобы своим пустословием и глумлением.
Вопрос о несуществующих в Консенсусе городов был ей проигнорирован. Однако тонкое программирование Моралеза невидимыми щипцами, сплетёнными из тревожно мигающей эмуляции, добралось до своей цели. За спиной Катлего, во мраке её тюрьмы всколыхнулись новые образы, напоминающие миражи, которые дрожат в жару пустыни.
Колоссальное разбитое зеркало стояло напротив двух зданий, которые были очень похожи на глиняные королевские дворцы из резного дневника Катлего, дворцы её родины и её изначальный дом. Здания стремительно растворялись, как бы перетекая в серебристую, будто лунную поверхность зеркала и заполняли его отражение. Кровь хлестала через трещины, обрывки ткани в черно-белую клетку метались вокруг множеством вихрей.
Затем Рамон увидел перед этим зеркалом-пожирателем третье здание, третий дворец африканского королевства. В узеньких окнах и дверных проёмах он узнавал лица и силуэты, оставшиеся в далёком прошлом. Хосефина. Хорхе. Эстель. Марава. Председатель Салье. Бенито Рубио. Дон Мигель. Крокодил...
Но здание не было пожрано зеркалом полностью, только две его трети просочились по ту сторону.
– У него, знаешь, есть семья, – Рамон хихикнул, двигая ползунок так, чтобы Катлего ощутила свежий ветер и зуд уменьшился. – У тебя ведь тоже? Этот парнишка-барабанщик с барашком. Держу пари, ты хотела бы его еще раз увидеть. И знаешь, есть ведь разные возможности, что неподвластны вампирам. Кое-кто назвал бы их, – Рамон подмигнул, – неестественными, но не нам с тобой воротить от этого нос. Например, я слышал, только слышал, возможность вселить душу в тело... Ну да ладно, зачем я тебе это говорю. Вообще ты права, он слишком гордый. Ты думаешь, мне стоит от него избавиться? Мне внатуре интересно. Хотя нет, ты мне скажешь его убить просто чтобы мне насолить, ослабить! – Рамон сделал задумчивое лицо, он и на самом деле думал, как бы дальше повернуть разговор. – Мне начинает надоедать этот разговор, – пожаловался он. – Ты не хочешь мне помогать. Я надеялся, ты будешь более сговорчива, ведьма, но ты всего лишь играешь со мной. Неужели тебе настолько наплевать на свою дальнейшую судьбу? Я ни за что не поверю. Ты ведь столько лет играла в эти игры! Вряд ли ты можешь все так оставить. Тебе ведь зачем-то нужен был этот город, верно? Иначе вас бы не было тут.. столько. И дело не только в этой перевернутой пирамиде, которую я разрушил мимоходом. Это всего лишь деталька головоломки... – Рамон замолчал на время, разглядывая экран. Эта недотрога раздражала его своим спокойствием. Она как скользкий угорь выскользала у него из пальцев. Ацтека обуял охотничий азарт, но он не забывал себя контролировать, лишь позволяя толике своих истинных чувств выскользнуть наружу в искаженном виде
Катлего погладила руку, похоже, действительно почувствовав ослабление давления её тюрьмы.
– Слон может найти себе другую самку и породить новых детей, если ты причинишь его семье вред. Придёт время, и он об этом узнает.
Лицо МакЮэна приняло странно заинтересованное выражение, он посмотрел на Шуарто, подперев кулаком подбородок.
– Это так и для меня. Я - хозяйка своей судьбы, я буду помнить и любить моего сына и кровную семью Меча Каина и после их достойной смерти, не способная породить новых потомков. Меня это не пугает, - продолжала девушка, собираясь обернуться на трепещущие метафоричные образы её мыслей за спиной - Я говорю о слоне только как о примере, чародей. Чтобы ты понял пустоту этого разговора.
Андрага сделал ещё одну маленькую пометку, после чего поднял руку, привлекая внимание Рамона и Шуарто. Он подошёл к планшету сзади, с невидимой для Катлего стороны, и на пару секунд отключил микрофон и камеры, после чего дотянулся до экрана и ткнул пару ярлыков внизу, где ввёл ключ-слово.
– Я подключил сигнатуру Слона. Кивни, если понимаешь, что она говорит.
После чего отошёл назад.
"Что?" - дёрнул подбородком Шуарто, пока МакЮэн погружался в свои мысли. Диалог Рамона и Котлего интриговал всё больше и больше. На всякий случай, он пару раз коснулся мочки уха и покачал головой.
Вектор оказался как нельзя кстати. Поправив свой наушник, Слон перешёл на канал с кучей помех. Секунда. Другая. И шум начал складываться в осмысленные тональности. Есть сигнал.
Долгий и благодарный кивок Вектору, Слон снова оказался в центре событий, ещё не зная о том, какие подробности Котлего уже успела разболтать
Вектор кивнул в ответ, после чего вернулся к наблюдению за Рамоном.
Рамон ухмыльнулся
– А ты дерзкая, – сказал он и хлопнул в ладоши, – мне нравится. Только насчет пустоты ты не права, ведь посмотри на себя: ты пустая оболочка от себя прежней. Я с легкостью могу погасить твой пыл, а ты продолжаешь отказываться. Ты просто хочешь умереть, или это твое безумие говорит в тебе? Что будет видно в разбитом зеркале, когда огонек твоей свечи исчезнет? И дворцы твоего королевства, которые сейчас хранятся лишь в твоей памяти, исчезнут, будто их не было вообще никогда?
Слова Рамона и хлопок отвлекли Катлего, она сосредоточила свой мёртвый взгляд на нём и кратко лизнула губы, будто что-то распробовав. Череп под ней исчез, и девушка плавно опустилась в центр сверкающего красным перекрёстка тринадцати дорог. Тринадцать леопардов отдыхали на этих вытоптанных тропах, лениво поднимая пыль хвостами.
– Без методик, - любезно улыбнулся Шуарто в ответ МакЮэн и взглянул на часы - Пожалуйста.
Тем временем фантасмагоричные картины за спиной вампира перетряхнуло, закрутило двумя водоворотами, в которые погрузилось разделённое внимание Моралеза.
За разбитым зеркалом прятались две гиены. Именно прятались, ведь на них охотились изящные людские силуэты с факелами, шипастыми крестами и копьями. Первая гиена была такой большой, что растекалась почти на всё поле зрения Рамона, такой безумной, что водопады яда бешенства из её пасти и глаз затапливают Вселенную по сей день, такой старой, что была ровесником первых людей и оттого пульсировала непобедимостью, она была изображена на одной из тринадцати колонн в трюме "Клотильды". Вторая же гиена была её вечным щенком, маленьким, как девятилетний ребёнок, трёхголовым, как кусающий сам себя Цербер, почти таким же дряхлым, как Шумер и Древний Египет. У первой гиены были и другие щенки, а от тех щенков произошли ещё, и ещё, и ещё, целая родословная сумасшедших бессмертных животных... Но вот это маленькое и трёхголовое чудовище было целью охотников сейчас, самый желанный трофей для племени, победоносная война для Святого Королевства, к которому навечно присягнула Принцесса. Ведь Щенок Гиены искажает разумы так, что даже сильнейшие из колдунов не могут этому противиться, выкорчёвывает из черепов мудрейших и храбрейших их идеалы и суждения, чтобы перемешать их в отвратительную жижу, изменяет реальность, потому что людские мысли её выковывают. Он сеет раздор, этот зверь, потому что он сам является Раздором.
Сначала гиена съела богиню Эриду из мести, ведь из её чресел вылетел самолёт, потревоживший её логово. Так сказала одна из пяти гораздо более младших гиен, устыдившихся того, что помогала ей в этом кошмарном преступлении.
Затем гиена уснула, проснулась и пожрала генерала Форреста. Неясно почему. Но это даже к лучшему. Так сказала гораздо более младшая гиена, съевшая гиену-предателя, которая рассказала о гибели греческой богини.
После гиена уснула, проснулась и почти пережевала Игуалу, где родился и вырос Рамон Моралез. Неясно почему. Нельзя предсказать гиену. Так сказали многие младшие гиены, присягнувшие Святому Королевству.
Богиня раздора, генерал Конфедерации и Игуала, где случился индейский бунт, были ли они изначально связаны и привлекли зверя? Или сам Щенок Гиены в безумии создал эту связь, чтобы насытиться и покусать три свои шеи, мечтая остаться одному? Принцесса не была гиеной, ей не нужно это знать, ей нужно знать, как её выследить, а это сложно, очень сложно, сейчас невозможно вовсе.
– Каррфур. Я видела мальчика там, на своей могиле, - Катлего коснулась языком кончика пальца - Вы пытали его здесь.
Андрага нахмурился. Слишком много информации получает эта Принцесса, раз может делать такие выводы насчёт помещения. Инженер дёрнулся, моргнул, немного скривил губы и подал знак Рамону, подняв руку и указав указательным пальцем сначала на планшет, а затем на глаза и уши. После, Роберто прикоснулся к сфере, выкрутив значения чёткости сигнала передачи в точку накладываемого друг на друга сдвоённого резонанса, мягко обдав окружающих оттенком сухого запаха жжёной пыли. Экран погрузился в тёмные цвета, отрубая звук, свет и изображение для Катлего, хотя и всего-то на пару секунд.
– "Юная" леди, похоже, несколько приспособилась к нашей передаче. Сейчас обновлю ей подачу ощущений и будет как в первый раз, – хмуро сообщил Андрага, подойдя к устройству, где принялся настраивать диапазоны передачи. Понадобилось некоторое время, прежде чем Вектор хмыкнул и отошёл обратно, после чего высвободил одну из линий графика, возвращая изображение в прежний вид.
– Нужно скорее вытягивать из Принцессы всю ценную информацию, а то она приспосабливается к воздействию аппаратуры быстрее, чем аппарат успевает понять её психо-эмоциональные смещения... думаю, – негромко сказал учёный прежде чем вернуть ей звук.
- Поддерживаю, - закивал МакЮэн, щёлкающий пальцами от беспокойства. Он явно хотел сказать больше, но с опаской косился на контейнер. Скорее всего, не без повода думал, что Катлего может его слышать.
Андрага покачал головой и, в подтверждение беспокойства агента, приложил палец к губам.
Пока Андрага ковырялся в своей машинерии, Рамон быстро сказал:
– Видели эти мультики? Охереть, конечно, как ее колбасит...
Он быстро наклацал на планшете и, не отправляя, показал МакЮэну.
"В Игуале был вампир. Авария вроде? Может совпадение, может он и есть Щенок. А что за херня с Форрестером и самолетом?"
Не дожидаясь ответа, он приготовился к продолжению разговора. Если МакЮэн захочет, он может пока начать набирать текст.
– Пытали? – весело сказал Рамон, – мы просто с ним немного пообщались. Он не хотел говорить, знаешь ли. Пришлось надавить. А ты хочешь сказать, ты так не делаешь, красотка? Вспомни всех тех жертв, что прошли через твои зубки. А сейчас ты сама в моей власти, я бы назвал это природным равновесием.
Он сдвинул несколько шкал, добавляя ей ощущение падения с меняющимся вектором гравитации.
– Ты зря говоришь, что наш разговор бесполезен. Я бы конечно предпочел, чтобы ты мне дала что-то более ценное, но даже глядеть на то как ты дергаешься... радует. Ты очень-очень хочешь продолжать... ну не знаю, какие там у тебя планы, женские секретики, да? Продолжать существовать. И знаешь, мне жаль, что ты так упорно отказываешься от сотрудничества. Потому что мое любопытство когда-нибудь иссякнет, а я бы не хотел тебя заканчивать. Ты мне... нравишься, что ли? Давай поиграем в игру. Я отвечу на один твой вопрос, а ты на мой, идет?
Леопарды встрепенулись оттого, что метафизическую тюрьму начало клонить то в одну, то другую сторону, как шарик в пинболе. Кончики пальцев Катлего задымились, и она закусила два из них, будто пытаясь погасить, сохраняла хладнокровие.
– Большая слабость - собирать под своё знамя всех, кто не может убежать или ответить силой. Как Каррфур, слишком молодой и неуклюжий мальчик, - она встряхнула рукой, несколько обуглившихся пальцев развеялись в пепел - Я даю тебе ещё один добрый совет. Не поддавайся отчаянию, чародей. Набирай своих союзников только из числа достойных.
"В Эриде был конструкт Синдиката и Итерации Икс. Производили самолёты и прочую тяжёлую технику для Союза. Будем проверять" - пришло сообщение от покрасневшего от напряженных размышлений МакЮэна.
– Ты думаешь, что недостойна, потому что проиграла мне? – снисходительно улыбнулся Рамон. – Это не беда. Твоя проблема в другом, принцесса: ты слишком самонадеянна. Ты старательно игнорировала гнездо маленьких ублюдков ворус-бейнов, считая их чем-то вроде плесени – а они с легкостью рассказали всю вашу с мистером Барашком подноготную. Ты вытирала ноги об смертных, не думая, что они могут укусить в ответ. Ты позволяла им называть тебя Богиней, забыв о том, что ты ей не являешься. В этом твоя слабость, Принцесса. Вы, вампиры, считаете себя высшими хищниками, верно? Но в итоге ваша судьба – это бесконечный раздор. Твой предок-ягуар, как там его звали, наверное животики надорвал, глядя на этот цирк!
Моралез на мгновение замер. Ему вспомнился старый репортаж из Игуалы, надпись крупным планом "РАЗДОР", и агенту стало не по себе.
– Но может ты и права, – сказал он уже не глумливым голосом. – Я, если вдуматься, не сильно лучше тебя. По крайней мере, успеваю замечать ошибки до того, как они меня убьют. Окей. Давай ближе к делу, мне надоела эта дискуссия...
Еще один поворот, и вокруг Катлего начала сгущаться тьма
– Мой выбор прост, я могу тебя уничтожить, и тогда твоя война закончится, или выпустить. Ты - ценный ресурс, потому уничтожать тебя мне не выгодно. Но отпускать тебя я тоже не стану просто так. Если ты понимаешь язык сделок, тогда кивни – это еще не согласие, а лишь готовность общаться с твоей стороны. Тогда я назову, что мне нужно. Может быть, ты даже сможешь выторговать что-то от меня для своей войны, если будешь убедительна. Или мы заканчиваем беседу, мне будет тебя не хватать, и придется думать, что делать с оставшимися твоими соплеменниками, вся эта нудная возня с ними меня не радует... но бесконечно с тобой болтать у меня тоже нет никакого желания.
– Решай: говорить со мной и воевать дальше, или закончить войну и уйти бесславно. Если ты устала от битвы, и хочешь покоя – в этом нет ничего зазорного. Двести лет, это большой срок, принцесса. Помни, какое бы ты решение не приняла, я действительно уважаю твою силу. Это честь, победить тебя в бою. Так что я не угрожаю тебе, а честно описываю дальнейшие возможности для тебя и меня. Думаю, ты заслуживаешь по крайней мере этого знака уважения с моей стороны.
Голос Рамона был серьезным и сочувствующим.
Но все шло не совсем по плану. Андрага недоуменно отдёрнул руку, когда понял, что сфера начала раскаляться. Пять секунд прошло прежде чем инженер понял, что дело запахло чем-то не очень приятным, и бросился к кнопкам, стараясь набрать нужную комбинацию, несмотря на ощутимое тепло обжигающее кончики пальцев на перегретой клавиатуре.
– Мой последний совет тебе, чародей.
Громкость голоса Катлего не изменилась, но всё же нечто в этих словах было неожиданно болезненным и тревожащим для всех собравшихся вокруг её темницы. Стиснутая мраком, растерявшая всех своих леопардов и перекрёсток, девушка показала клыки.
– В войне побеждают лишь те армии, что хранят верность своим боевым соратникам, лидерам, законам и идеалам. Армия может быть сильной, хитрой или отличаться большим числом. Но без преданности она проиграет. Как проигрываешь ты, не замечая этого, - лицо Катлего, которое отличалось непроницаемостью, вдруг заметно ожесточилось - Ты умоляешь меня предать законы и идеи Меча Каина ради продолжения битвы с врагом. Я же предпочту, чтобы мои братья и сёстры перешагнули через моё бесплотное тело, ведь я ошиблась и была схвачена. Продолжили борьбу.
За спиной девушки вспыхивали обрывки картин, силуэты, звериные шкуры, огонь, раскалённые добела клейма, четвертования, солнце, солнце, сколько же здесь солнц... И ни следа предка-ягуара. Гибкий и прекрасный зверь передал со своей кровью умение обороняться от подобных Рамону Моралезу смертных.
– Не унижайся. Страшнейшие из твоих издевательств не сравнятся с наказанием и позором за предательство Меча и союз с чародеями. Вместо этого ты и тебе подобные могут уйти с пути нашего военного похода. Не вмешиваться, с благими намерениями или нет. Тот, с кем мы сражаемся, силён и властен над любым неосторожным разумом.
Катлего провела уцелевшими пальцами по волосам и одним движением вырвала себе один волосок, чтобы потом продемонстрировать его Рамону.
– Ты знаком с ним, с тем врагом. Встретил его после того, как сбежал из родного дома. Это случилось давно, - вампир встряхнула волосок, отчего он превратился в извивающегося червя - Если он не заразил тебя своим контролем, если ты - не его раб, и если ты так не считаешь сам, то поступи мудро. Не вмешивайся в нашу схватку впредь.
– Ах тыж... – со смесью злости и одобрения сказал Рамон. Его на самом деле удивило то, с какой легкостью тварина преодолевала все барьеры на своем пути. С каким удовольствием он бы ее прихлопнул, но... нужно было играть роль, и она сама подсказала ему следующую реплику.
– Я сталкивался с разными мудаками, которые хотели залезть мне в голову. У всех у них не получилось, – холодно ответил Рамон. – Но глупо отрицать, что удержать тебя в гостях подольше я тоже не могу. А жаль, твоя сила... мне бы пригодилась.
Он хмуро посмотрел еще раз на Катлего. Ему очень не хотелось ее отпускать.
– Продолжай свою войну. Я не желаю влазить в ваши вампирские дрязги. Но если ты сама мудра, ты больше не будешь приказывать мелкой шушере, что тебе подчиняется, "искать колдунов". Иначе мне придется прихлопнуть тех, кто будет слишком громко жужжать. Бокора твой отряд уже лишился, не заставляй меня тратить силы на прочих.
И он занес палец над планшетом.
– Помни мои добрые советы, чародей, - Катлего гордо подняла голову.
МакЮэн с полными надежды глазами повернулся к Андраге. Перегруженный потоком информации от пленного дубля контейнер щёлкал пылинки крошечными разрядами.
– Обязательно, - ответил призраку Рамон, отключая передачу ощущений из материального мира
Андрага кивнул, видя как все к нему обернулись. План действий уже достаточно давно был сформулирован, и вот теперь пришёл этап расчехлять главное орудие. Вектор метнулся к рюкзаку-чехлу, лежавшему до этого момента в углу. Освободить конструкцию не составило особого труда и не потребовало много времени, и вот инженер уже быстро собирал инструмент в нечто, напоминающее арку, достаточно крупную, чтобы там могли пройти люди. Заблестели мигающие лампочки показателей, как только Роберто ткнул палец в ключ питания и пустил, выжигая вены и капилляры на руке в чёрного цвета энергоканалы, ПЭ в механизм. Натужно зажужжало реле, распространяя энергию дальше.
– Все! Готовьтесь! – хрипом Андрага обозначил старт и нажал на кнопки, сначала на сфере-темнице, затем, после пяти секунд, которые нужны для отключения предохранителя несанкционированного высвобождения заключённой сущности, ткнул на запуск врат. Сразу же, без промедления, свернула молния по кругу внутри арки, приоткрывая дверь в нечто, что можно было скромно обозначить, как "Иной Мир". Сумасшедшее пространство за гранью привычного консенсуса.
Темница разрушенного форта содрогнулась, напитываясь липким жаром и жужжащими звуками. У всех присутствовавших закружилась голова, к горлу подступила тошнота, а рёв леопардов, казалось, вырывался на поверхность, даже когда Рамон отключил звук.
Затем на дисплее загорелся синий индикатор, и всё прекратилось. "Контейнер очищен от пК-манифестаций, псевдогравитационный феномен успешен".
У Рамона болело тело так, будто он целый день занимался каким-нибудь пилатесом. В мыслях вихрились голоса, его, Катлего, Бокора, команды оперативников, погибших в чреве танкера Масс, полицейского спецназа и всех прочих, кого Ацтек встретил за эту долгую миссию. Внутри агента зудело неуёмное желание повторить каждое оброненное ими слово, посмаковать каждый звук на языке, проговорить особенно хлесткие фразы задом наперёд и высмеять эти тирады напоследок.
Андраге же хотелось есть и спать. Хотя бы немного подремать прямо тут.
– Ну... ребят... Ставлю этому допросу семь из десяти. Ура-а-а, - МакЮэн, усталый и покрасневший, с шутливым торжеством потряс раскрытыми ладонями - Спасибо вам огромное, чёрт возьми. Веллингтон сообщил, что это огромный шаг вперёд для нашего расследования.