Преступники всегда были очень разными, хоть на американской улице, хоть на мексиканской. Если ты торгуешь наркотиками, у тебя может быть миллион причин этим заниматься. Ты можешь быть осторожным, трусливым, смелым, отмороженным, тупым, хитрожопым - любым. И только самый чокнутый пошел бы с Нелли к кровожадным уебкам, с которыми могли найти язык только такие же отморозки, как они сами. Большинство таких искателей успеха сдохнут, очень быстро, но кого это и когда останавливало?
- Ме вале верга*, все там будем, - безумно ухмыльнулся Рамон, глаза у него были выпученные, лопнувший в драке сосуд в одном глазу дополнял диковатое впечатление, - зато может хоть повеселимся!
Все, кроме Тони, засмеялись, даже Гиббс хихикал. Уолт хлопнул в ладоши несколько раз:
- Bon! Все там будем, ха!
- Да, мои ребята со мной куда хочешь попрутся! Есть ещё до чего доебаться? - Нелли поцеловала Рамона в щеку - Мне надо забрать вот этого китаезу. Готовиться к церемонии.
- Нам надо... сердце... - отстраненно пробормотал Гиббс, указав на Тони.
- Сердце, а? Бокор захочет узнать, кто нападает на его благих рабов в его доме, - Уолт подошёл к массажисту и ткнул его в бок носком туфли - Всех их.
- Скоро я буду такой же, как Бокор. И мне нужно потренироваться на том, кто обидел меня и моих друзей, сечешь? - оскалилась клон.
А ксенос, так близко и так далеко от своего бывшего сосуда, вновь заворочался в ментальном лабиринте. Он чуял смерть своего сородича, убитого снятием маски, воистину чудовищно жестоким деянием, вновь начал подозревать, что его обманывают.
Ицли ещё не позволил выпускать пленника. Сколько же ещё тайн можно вытянуть из позолоченного червя?
Реальность сновидений отличается от физической прямо-таки разительно. Например, сонный разум не удивляется тому, что вместо долгого путешествия он сразу попадает на другое место, как бы телепортируется. Или наоборот, три метра можно идти бесконечно долго, как бы завязнув в растянувшемся времени и пространстве. Опытный практик осознанных сновидений - в рамках тренировок Рамону приходилось заниматься и этим дерьмом - знает, как использовать такие отличия в свою пользу. А бытие виперида внутри рамоновой черепушки ныне подчинялось именно что подобным закономерностям. Реальность тасовалась как в ночном кошмаре, и вот пришелец оказался в огромном подземном помещении, освещавшемся слабым светом проникавшего через неведомые щели солнца. Подвал был заставлен бесконечными рядами стеллажей с разной формы ящиками, одинаково пыльными и старыми.
- Ну чо, вы тут уже, чё так долго! - доносился сверху голос Рамона. - Люк заело, я ща подгоню тачку, закреплю трос, дерну, и вы сможете выбраться. Если хотите, ждите, ну или можете полазить по ящикам. Сокровища в одном из них, но я хз чо в остальных, может чего интересного нароете. Но вы, парни, можете не напрягаться, там их много. Я как спущусь, покажу, где.
Рамон знал, что алчность виперида сыграет против ксеноса, и он будет тратить силы и время, вскрывая обманку за обманкой. Ведь не зря на видном месте, освещенный тусклыми лучами, лежал небольшой ломик!
Рамон осклабился вслед за Нелли, глядя на тело бедняги Тони. Випериду будет чем заняться ещё некоторое время. Он попал в собственную ловушку, да и поделом тварине.
- Хватай лом, придурок! Айй, каррахо, сколько их здесь! - обрадовался виперид-Оскар. Отчаяние пришельца мигом уступило предвкушению пищи, к которой он так долго пробирался, царапаясь и стуча головой о камни в полутьме. Момент был выждан Рамоном идеально, ведь пройди ещё немного времени, и подозрения могли перерасти в бессильную ярость и рыдания, самый неприятный вариант для чутких к червивым тайнам глаз Ицли.
Затрещал под ударами лома первый ящик. Второй. Третий. Оскар и Хосе шипели, находя лишь сено, осколки посуды и гаечные ключи с отвертками.
Скоро...
- Мамбо си пвен должна справлять обряды в храме... - засопел Уолт, сложив руки на груди.
- В храме! - поддакнул "пиджак" и коснулся остриём ножа виска Тони.
Вдруг Нелли разозлилась, убрала руки от своих "ла пласов" и ударила здоровяка в живот. Уолт захрипел и согнулся пополам, его приятель завизжал что-то на гаитянском креольском.
- Если она танцует одна! - взревела клон - У меня есть помощники! Слепой, блять?! Мне ещё раз повторить?! Мне! Нужно! Его! Сердце!
Ксенос в голове Рамона тонко, нечеловечески дребезжал от досады, вскрыв четвёртый ящик, полный сельхоз-утвари. Разбил пятый, где хранились пустые стеклянные бутылки. Уже не осторожничая, разорвал шестой двумя парами рук и обнаружил кучу резиновых игрушечных змеек.
Почти...
Видения грандиозной церемонии жертвоприношения, где Рамон был верховным жрецом на пирамиде, а вокруг его прославляла целая империя, вновь вернулись. Ещё более осязаемые, ещё более волнующие. Рамон и Ицли вскроют вторую жертву!
- Забирайте... ххх... bon, bon, забирайте... - застонал Уолт.
- Ну вот и чудно, мальчики! Вы только так, сука понимаете, да? - с дикой улыбкой Нелли похлопала громилу по щеке - Берите китаёзу, мы уходим через лестницу.
Нет. Не через лестницу, грохочет Ицли. На этот раз можно спуститься на лифте.
Как только червяк вскроет седьмой ящик, он должен увидеть не сокровище. А пугающую картину, как режут лицо его безвольной марионетке.
На магнитном поясе Рамона нож МакГрейди-Икс. Союз Ткачей не осознаёт, что это Ицли их научил ковать такие клинки, вплавлять в них сотни синхронизирующих и доводящих всякое чудовище до безумного ужаса концептов. Рамон и Ицли возьмут этот ритуальный нож, предназначенный лишь для искажающих реальность жертв. Рамон и Ицли вырежут на лице Тони-массажиста узор, раскалывающий маски. Рамон и Ицли освободят сломленного, напуганного и рассказавшего все свои секреты червя из тюрьмы.
А сородичи червя не посмеют преградить Рамону и Ицли путь из этого здания. Ведь жуткий кровавый ритуал может быть совершен с каждым из них.
- Свяжу его, - пробормотал Гиббс, вытаскивая пластиковые стяжки из кармана.
Сейчас!
Режь узор!
- Дашь порезать ему харю перед тем, как вырвешь сердце? - жадно спросил Рамон, доставая нож, - Сделаю дырку тут, тут... тут, – он махал ножом прямо перед мордой Тони, чертя видимый только ему узор. И внезапно рявкнул, делая последнюю бороздку видимой – СУКА, я уже блять еле сдерживаюсь, это будет ОХУЕННО!
Гиббс аж оторопел со стяжкой в руке. Нелли захохотала, как психованная, и захлопала в ладоши:
- Режь! Режь! Режь! - в глазах клона не было ничего, кроме предвкушения, будто её прикрытие наглухо заместило личность НМП-сотрудника - Мой хороший мальчик!
Режь! Режь! Режь! Ицли не говорил этих слов, покровительственно молчал, но их вопила на науатле целая империя. Крошечная каменная тюрьма виперида оказалась в самой гуще церемонии, и тысячи бьющихся в экстазе жителей Пирамиды Обсидиановых Ножей требовали завершения узора, уничтожения очередного оскорбляющего Консенсус ИР!
Слуги Бокора внимательно, с нервными улыбками наблюдали за тем, как клинок быстро рассекает воздух. То, с какой виртуозной ловкостью ла плас управлялся с ножом, вызывало в них беспокойство. А что, думали они, если Бокор обратит внимание на этих выскочек во время грядущей церемонии гематофагов? Что, если он дарует им такой же сан, возвысит их над простым человеческим мясом, населяющим этот город? Что тогда будет с Уолтом и его дружком?
Рамон и Ицли вместе управляли этим ножом, высекали в пустоте зубчатые грани давно погибшей империи, символы счастья и защиты от чёрной магии, тревожную и зыбкую картину господства над духами-совратителями, которые навязали храбрым и сильным людям жажду бесполезного золота.
Эти движения были идеальны, никто не смог бы даже имитировать, не то что повторить. Всё в гипнотическом танце клинка говорило о древности и мощи. Ицли с охотой подсказал это тайное знание. А грация слившихся с ножом рук, не приемлющая пустого насилия над человеком - заслуга Рамона.
От финального взмаха на лбу Тони-массажиста возникла ранка-зигзаг, тут же вспухшая кровью, и тот глухо застонал.
Золотой червяк открывает седьмой ящик, думает, что победил!
Покажи ему узор!
Освободи червяка!
Оскар и Хосе, полные злости и возбуждения, содрали крышку седьмого ящика. Его содержимое было отлично видно, ведь как в кинопостановке – о, кто был этот неведомый режиссер? – солнечный луч падал именно туда, куда надо. На отделенную от тела голову Тони, на лице которого кровавые раны складывались в тот самый, точно синхронизированный с начерченным в реальности, узор.
Полные боли крики червя были слышны только Рамону, это на мгновение оглушило агента. Светя кровавым глазом он издал глухое рычание, вцепившись в плечо Тони и держа у него перед лицом нож, он ясно ощущал агонию виперида в ловушке своего разума. На потолке подвала открылся люк, ярко освещая беспорядочно падающие со шкафов ящики. Беспощадное солнце залило вершину пирамиды, где Ацтек поднял маску с нанесенным на ней узором, пока у его ног корчилось порождение иных миров, истаивая дымчатым ихором в небытие.
- Никакое, блядь, золото не сравнится с этим, - довольно сказал Моралез, отводя нож. Он поворочал головой, разминая шею, прислушиваясь к ощущениям внутри себя. – Погнали на лифте, – он поглядел на Нелли, оставляя ради приличия нотку вопросительной интонации в голосе. – Все равно, если кто и остался из мудил, они уже ссутся под себя и расползаются по углам. Прям жаль.
У Рамона на заднем плане сознания мелькнула усталая мысль, надо будет протестировать Нелли, успеть до вечера. Наглухо ебанутая сука-клон. А что с ней будет, когда она станет кровосоской?
- До встречи... Ночью, - прохрипел Уолт.
Модник в пиджаке покорно отпустил Тони и отошёл в сторону. Гиббс быстро нашёлся, связал руки массажиста за спиной и подхватил его подмышки. Всё же десантник был не настолько хорошим актёром, его напряженный взгляд выдавал вопрос о том, безопасно ли сейчас спускаться на лифте.
Клон улюлюкала так, будто смотрела захватывающий собачий бой и теперь наслаждалась победой собственного пса. Со смехом поцеловав Рамона, она козырнула слугам Бокора и стукнула кулаком по кнопке вызова лифта. Дверцы с дребезжанием раскрылись.
- Ночью кое-кто будет повыше в пищевой цепи, а? - промурлыкала она напоследок, когда отряд вместе с тихо стонущим Тони загрузился в кабину, и нажала кнопку "Парковка".
Ицли же был молчалив.
Бог Обсидиановых Ножей ворошил миллионом своих лезвий вырезанные из виперида-008/2 тайны.
Инкарнация жертвоприношений размышляла о той крошечной капле крови, что пролилась в Консенсусе.
Тогда, очень давно, это делалось по другому. Ярче. Волнующе. Шокирующе.
Но пусть ритуал другой, цель его достигнута.
Правильно ли это? Лучше ли это?
Сидя в сумерках празднества подле Пирамиды, каменный великан с глазами, как молнии, пока не мог найти ответа.
Рамон мог его подсказать.
- Я почти раскололся, - вздохнул Гиббс, потирая глаза, когда они проехали двадцатый этаж - Поверить не могу. Сраный пиздец. Сраное прикрытие.
- Поздравляю, Моралез. Пока что ты самый удачливый сукин сын на моей памяти, - проворчала через наушник Дельта - Ксенос удалён.
Нелли глядела на Рамона с интересом, покусывала губы, словно ей начали рассказывать очень увлекательную историю и закончили на самом интересном месте.
– Да, это было ебать сложно, но мы лучшие, народ, – ухмыльнулся Рамон, – горжусь лично каждым! – Он прислушался к бесплотному голосу и кивнул, пусть Дельта и не могла этого видеть. Затем ответил:
– Спасибо, Дельта. Это не удача, а всего лишь некоторое понимание ксенопсихологии и уязвимостей тварей в чуждой им среде. Не стану спорить, в какой-то момент я бил не то чтобы наугад, скорее – согласно своим предположениям. Но я практически был уверен в результате. Как будет времени побольше, сделаю полный отчет по ситуации. Сейчас наша первейшая задача – убрать свои задницы подальше, отдохнуть да подлечиться. Нас ждет, я так понимаю, бурная ночка, – Ацтек подмигнул клону. Он ухмылялся, но на душе у него было тяжело. Кровососы, отбросы общества исказителей – чего от них ждать? Ничего хорошего, это уж точно.
Из мыслей никак не желал уходить образ пореза, взбухшего кровью на лбу Тони. Рамон отводил глаза, но капелька крови стояла перед глазами. Моралез помнил, как неожиданно нахлынуло желание действительно порезать бедолагу и он был уверен, Нелли это почувствовала, да и не только она. Все это видели. Когда-то в древности жрецы устраивали кровавые ритуалы, и люди радовались тому, что это происходит не с ними. Кричали, аплодируя кровавому зрелищу. Большая часть присутствующих в тот момент, агент был уверен, оказались бы в восторге и сейчас, даже в двадцать первом веке. Времена изменились, но зрелища народ волновали все те же. Люди не менялись, верно? Но менялись возможности. Сейчас благодаря телевидению кровавые ритуалы не нужно было проводить по настоящему. Зачем реально переводить рабов, когда можно отправить их возделывать бесконечные офисные плантации, усиливая мощь великой цивилизации. Это, был уверен Рамон, правильно, это - разумно. Роль жрецов изменилась лишь внешне, а суть осталась прежней.Людям не нужна правда, им нужна ложь – Союз даст им спокойствие и будет пользоваться их трудом на благо всего общества. Рыбаки людей будут искать столь нужные таланты, показывая немногим избранным полную картину, и так будет продолжаться еще долгое время, пока не изобретут что-то получше. Нет нужды лить слезы о старых добрых временах, нихера они были не добрые. Мы сделаем все лучше, чем было, мы - на острие прогресса, и это охеренно.
Подумав немного, Моралез добавил:
– Вообще, Тони нам сейчас уже не нужен. Но не нарушать же легенду. Увезем его с собой. Может, получится выдоить из него что-то полезное на предмет действий их маленького гадкого, хм, недокульта. Любая информация не станет лишней.