– Когда я отпущу ксеноса, он вернется в тело того бугая, где бы оно сейчас ни валялось, – предупредил Моралез, – но этого бы, по хорошему, забрать нам самим. Не хочу отдавать упырям чудилу, что шарился у меня в голове.
- Черт, Тони-то забыли, - Нелли хмуро поворочалась в трубе - Позвонить, чтобы искали его? Учти, Комбо, я не смогу приказать спустить этого придурка на парковку, чтобы мы его в багажник кинули.
- Предлагаете забрать его с нами? Для допроса? - уточнил Гиббс.
- Да, лучше сами заберем, - согласился Рамон, - как нибудь справимся. Свяжем покрепче, для начала... главное, ксеноса этого ебаного не упустить.
- Угу. Только я это мясо на плечах не потащу, сами как-нибудь, мальчики, - ворчала Нелли, открывая раскладушку и двигаясь за Рамоном.
- Спускаться тридцать один этаж по лестнице... - сказал Гиббс, скорее подчеркивая факт сего грядущего подвига, который будет воспет в легендах, чем жалуясь.
Выбравшись в подсобку, судя по карте, какой-то рыболовной компании, Рамон и его отряд услышали приглушенные голоса сотрудников, шаги, звук копира и дребезжания телефонов. Выскользнуть из офиса в общий коридор незамеченными не будет проблемой, если решить две задачи - открыть дверь из помещения, запертую на ключ снаружи, и очень быстро двигаться.
- Слышь? Уолт? Там у вас ещё один торчок-китаец, на тридцать пятом этаже видели. Тони, массажист, - шептала Нелли в телефон - Найдите это мясо быстрее. Потом мне позвоните, лады? Конкретно этот нужен. Ясно тебе? Давай, шевелись, сука! Отбой!
Пока клон раздавала указания, Рамон заметил на одной из полок каморки пакетик с пластиковыми стяжками.
– Спускаться - не подниматься, – с деланной бодростью ответил Рамон. – Гиббс, бери стяжки, а я займусь дверью
- Hoorah, - тихо произнёс клич морпехов Гиббс, взяв пакетик с будущими наручниками для Тони.
Рамон ловко, несмотря на не унимающуюся боль в животе, расковырял замок хлипкой подсобной двери, и спустя минуту та с щелчком открылась. Сквозь узенький проём агенты могли услышать голоса офисных обитателей гораздо четче.
- ...ну ты видела, какая у него была рожа? - сказал мужской голос - Он снова начал долбить у себя в кабинете?
- Мистер Грочовски и не переставал это делать, Стив, - заметил ему в ответ женский голос.
- Меня, кажется, одного это напрягает. Такие переклины, - нервно покашлял Стив.
-Нелли, вперёд. Затем Гиббс и в конце я, - рассудил Рамон в расчете на то, что первой и последним должны выходить наиболее коммуникабельные члены команды
- Hoorah, детка, - передразнила десантника Нелли и выскочила из подсобки. Летящей походкой, она пошагала по устланному длинным синим ковром коридору, как будто работала здесь с самого основания фирмы и наконец-то уволилась.
- Ох бля, - Гиббс потрусил следом, прихрамывая и очень выделяясь отсутствием крокодиловой туфли.
Рамон, замыкая строй, видел провожающие их потухшие глаза двух клерков, которые стояли у кулера и обсуждали рожу некоего Грочовски. Похоже, Мобил и конкретно этот небоскрёб был доведён до такого состояния, что совершенно никого не удивляло присутствие троицы то ли ксоло-бандитов, то ли ещё каких панков в респектабельной компании по добыче рыбы в заливе. Рожа Грочовски была куда более интересней и интригующей.
А когда отряд выбрался в общий коридор, у выхода на пожарную лестницу, в метрах десяти от них, стоял одержимый.
Огромный и жирный, с комплекцией сумоиста, он выдавал ксеноса в себе широко раскрытым в улыбке ртом и пустым взглядом, с уголка губ свисали листочки салата от недоеденного сендвича с майонезом. Он жутко хрипел и пыхтел от усталости, по его мясистому уродливому лицу тёк пот, надо думать, сначала он решил побежать по лестнице вверх, к пентхаусу и этажам выше, но затем принюхался, определил, что его жертвы сползли по трубам сюда, и вернулся.
- Ну привет, - клон хищно усмехнулась и достала шипованный кастет.
– Эй, неудачник, тобой манипулируют, – резко, почти не переводя дыхания начал Рамон. - Борись, тряпка, или я сделаю это за тебя! – Он встал в стойку, пользуясь мгновениями перед тем, как запыхавшаяся оболочка соберется с силами и бросится в атаку. – Точные удары в нервные узлы, и НС перезагрузится как старый компьютер, сечешь?
Он стоял достаточно далеко, чтобы не представлять физической угрозы, но прямой контакт не требоваться. Завладеть вниманием цели, хоть на минуту, внести сбивающее с толку сообщение, а затем имитировать атаку. Небольших отблесков на поляризационных стеклах хватало, чтобы точно нацелить удар одним лишь указательным пальцем. Все остальное сделает за него работающие на пределе, перегруженные внешним контролем ксеноса мозги бедолаги.
Толстяк не ответил, а управляющее им чудовище вряд ли знало, что это за нервные узлы такие. Но стоило одержимому побежать (или очень быстро пойти) в сторону отряда, как сообщение дошло до адресата. Такое простое движение, вдохновлённое торнадоподобными танцами Цапли-Без-Головы - закручивающийся тычок указательным пальцем снизу вверх - и пропитавший мужчину виперид мгновенно скорчился, подобно змее на сковородке.
- А. Ту-у-у... Уг! - выдохнул толстяк, запутался в собственных ногах и упал на колени, чтобы потом неуклюже начать подниматься.
- Чего бля... - Нелли захлопала глазами.
- Комбо, - двусмысленно произнёс Гиббс, в любой момент готовясь сорвать ближайший огнетушитель со стены, чтобы разобраться с одержимым по старинке.
Рамон сделал глубокий вдох.
- Попробую с ним разобраться, - буркнул он, мыслями уходя вглубь, туда, где через изменяющийся узкий тоннель полз, извиваясь, запертый виперид. Форма - это условность, Рамон был научен видеть сквозь ту ложь, которую ксеносы привыкли скармливать массам. Но не было смысла проводить биологические параллели - истинная форма виперида описывалась его способностью внедряться людям в сознание. Куда бить? В пасть, чтобы нечем было жрать вкусные воспоминания и вызываемые ими эмоции? В башку, чтобы разорвать контакт и отправить тварь обратно на орбиту? В сердце, чтобы разрушить хитросплетение энергий и развеять эту досадную энергетическую флуктуацию кхерам? Лучше, конечно, последнее. Впрочем, ни ума ни сердца у твари не было, но золотая шкура вызывала алчные мысли, а улыбающаяся маска скрывала пустоту на месте лица. Виперы надевали ее людям, отчего те так бессмысленно улыбались, и достаточно содрать с толстяка маску, как тот придет в себя! Загадка ВИП-008/2 была раскрыта. Осталось её использовать на практике. Успеть это сделать.
Одержимый без единого звука сорвался с места и распахнул свои широкие объятия навстречу Рамону. В эти мгновения агент видел, как ладони и рукава его едва сходящегося на брюхе пиджака вспыхивают золотой дымкой, прямо как кулаки Тони-массажиста. Тот ввергал в мир горьких жадных иллюзий изощренным карате-ударом, а толстяку было достаточно сгрести Рамона в захват.
Тело болело, отзывалось с запозданием, и потому Рамон лишь на мгновение не успел уклониться от толстяка, сграбаставшего агента в охапку. Руки одержимого на мгновение блеснули золотом, и Ацтек ощутил горячий жар желаний, призрачный блеск золота, мечты о богатстве, хлынувшие потоком в холодное сознание Моралеза
Агенту могущественной Технократии уже давно было плевать на человеческие богатства. Когда-то давно Рамон был отчаявшимся бандитом-неудачником, мечтавшем об успешном успехе и прочей херне. Ему потребовалось провозить носом весь Мехико, чтобы оценить никчемность подобной суеты. Второй раз на эту удочку он не попадется.
Богатства. По службе ему выдавали сокровища, которых не купишь ни в одном магазине. Слава? Ее Моралез презирал, предпочитая известности осторожность. Успех? Не в представлении масс - ему сейчас требовалось кое что большее. Охладевшая за годы работы на Союз кровь Моралеза требовала смертей исказителей, неплохая причина пожить на этом свете, сказал бы Рамон - и адреналиновая наркомания, конечно. А ещё его семья, которую он с упорством маньяка хотел оградить от любой опасности извне. Рамон сильно изменился за эти годы.
Голова агента дернулась, как будто он хотел боднуть толстяка, и в этот момент облаченный в каменную броню воин ударил нагло ухмылявшуюся маску обсидиановым ножом. Та треснула, и толстяк отшатнулся. Освободившийся агент смерил одержимого холодным, пустым взглядом, и провел кончиками пальцев, коротко стриженными ногтями по лицу толстяка - сверху вниз, будто снимая маску. Не самое приятное ощущение, надо думать, и если бы вы спросили Ацтека о смысле этого действия он сказал бы про психологический ступор, неожиданное воздействие или что-то подобное. А суевер назвал бы это проще: экзорцизмом.
- Эй, приятель, чего лыбу давишь, накурился, что ли? - хрипло сказал Рамон и отвесил толстяку пощечину.