Ксандрар был изумительно унылым и захолустным для пограничного города. Особенно если учесть то, что городом он был довольно крупным, окруженным крепостной стеной и некогда доблестно отразившим несколько осад. Особенно если учесть, что он стоял на берегу пролива меж двух крупных озер. Особенно если учесть, что через него шли торговые тракты. Увы, времена славы прошли вместе с последним годом войны. Лавки кузнецов, бронников и лучных дел мастеров начали закрываться, поскольку теперь никто уже не заказывал оружие и доспехи для армий. Кожевенники и прочие ремесленники сумели переобуться в последние годы, но и у них дела шли не слишком хорошо. Мало было крестьян, возделывающих окрестные поля, еда с каждым годом должна была становиться дешевле, но, к сожалению, не становилась и ремесленных дел мастера терпели убытки.
Гарнизон с каждым годом сокращали, на улицах становилось всё больше пьющих, потерявших смысл жизни ветеранов, которые были или слишком горды для того, чтобы построить уютный домик в какой-нибудь деревушке и пасти коров, либо слишком обижены судьбой и пытались сражаться с ней единственным доступным способом - заглушая боль и рассудок спиртным.
За последние пару лет Ксандрар превратился в серого призрака. Многие дома стояли пустыми, улицы пестрили лавками с заколоченными окнами и дверьми, а на ступенях местных трактиров и церквей сидели некогда храбрые люди, герои, от начала и до конца жизней помнившие лишь войну. Мало кто понимал, что же делать теперь - когда Тронхолдский договор исчерпал конфликты. Кто-то подался в бандиты, иные просили подаяния, тем, кому повезло чуть больше - стали вышибалами в замызганных постоялых дворах, совсем отчаянные уходили в наемники, где обычно процент смертности оставался примерно на том же уровне, что и поступление рекрутов. О последнем свидетельствовало множество развешенных по забытым магазинам листовок, говорящих о том, что тому или иному отряду головорезов, расквартированному в том или ином месте - требуются крепкие бойцы. Призракам войны были безразличны мирные договоры королей. Сто лет постоянных сражений оставили Кхорвайр израненным, окровавленным и продолжающим сражаться. Разве что теперь бились люди из плоти и крови, а не могучие создания из дерева и стали, которые, впрочем, тоже не слишком понимали, куда себя деть в новом мире.
Были, впрочем, и просветы надежды. В каждом работающем трактире красовались пергаменты с объявлением о программе реабилитации для ветеранов. Обещалась еда, удобная койка, друзья-ветераны и возможность послужить на благо страны. Не совсем ясно было кто эти самые листовки писал, но буквально каждое такое объявление отправляло рекрутов на тридцать миль севернее - на самый берег Галифара. В шумных, практически всегда переполненных залах тема рискнуть и попытать счастья в программе реабилитации - была самой популярной для болтовни.
Конечно, по большей части в трактирах Ксандрара наливали пойло чуть вкуснее ослиной мочи, но наши герои были не лыком шиты, да и деньги у них водились. Впрочем, не сказать что в достатке, поскольку работы на границах Бреландии становилось всё меньше, а еда стоила всё дороже. Так что четверка таких же, в общем-то, бывших ветеранов и тёртых дорогами калачей остановилась в самом приличном заведении города - Игривой Эльфийке. Надо отдать должное тому, что заведение это было скорее борделем, но именно по этой причине местное вино можно было хотя бы пить без опаски проснуться с раскалывающейся головой неизвестно в какой канаве. Цены, однако, качеству ну никак не соответствовали.
Ушлый и хитрый до разнообразных стартапов Микиэль, бросивший сидящему на ступенях храма ветерану последний медяк, узнал, что в Ондейре, дескать, дела обстоят куда как лучше (и мужчина никак не усомнился, что его родина во всём обставит Бреландию). Платят мол больше, а пиво стоит дешевле. Так ветерану рассказывали товарищи, служившие на границах королевства. И принеся столь добрую весть, мужчина без особого труда убедил друзей сменить место жительства на ближайшие месяцы и отправиться ловить удачу за хвост в Пассаж - практически такой же город на берегу Галифара, как и Ксандрар, но... НО! На территории процветающего и богатого Ондейра. План был надежен, как шарнские часы и абсолютно ничего не могло пойти не так. Во всяком случае, сам Микиэль был в этом твердо уверен.
Тот же ветеран порекомендовал друзьям сделать быстрый дневной переход, переночевать где-нибудь в глуши, а на следующий день перейти границу, чтобы к вечеру оказаться у приятного и довольно крупного постоялого двора, именуемого "Черный Единорог". Заведение это стояло там чуть ли не дольше мол, чем длилась война и солдаты всегда обходили его стороной, считая территорией сугубо нейтральной, так что известно это место было обоим сторонам как своеобразное око бури.
Нагрузив повозку нехитрым скарбом, друзья выехали из мрачного, забытого богами (да и людьми тоже) Ксандрара и, под веселое бренчание струн гитары Микаэля и зычный армейский бас Логаша двинулись в путь. Первые сутки прошли абсолютно скучно и без приключений, а поздним днем вторых, фургон, наконец, достиг бреландско-ондейрской границы.
Выглядели пограничные посты невероятно живописно. Границу, по сути, отмечали вбитые в землю столбики, находящиеся на расстоянии порядка ста футов друг от друга и связанные для верности веревкой. Столбики эти шли прямиком от побережья Галифара и уходили далеко на восток, куда только глаз хватало. Вполне вероятно, что таким идиотским способом была поделена даже территория гор, которые ондейрцы называли Черноголовками, а бреландцы - Черношапочными. Смысл и даже произношение слов были практически одинаковыми, но дискуссии по этому поводу велись не на жизнь, а на смерть даже в университетских залах. Между солдат же, подраться за название гор - считалось делом чести.
Со стороны Бреландии был выстроен небольшой форт и несколько удобных землянок. На башне виднелась фигурка смотрящего, но гарнизон, по большей части, бесцельно слонялся по округе. Только группа солдат в черно-красных мундирах, облепившая изящного мужчину с бледной кожей и белыми глазами оживленно спорила и скидывалась монетками. Проехав чуть ближе к границе, друзья увидели, наконец, в чем дело.
Прямо под веревкой, отмечающей раздел территорий, разместилась доска для игры в Завоевателя. Причем одна часть часть доски занимала территорию Ондейра, а другая - Бреландии. Два коменданта сидели над партией, задумчиво изучая ситуацию на поле и делая осторожные ходы голубыми и красными фигурками. Именно это послужило, судя по всему, причиной ставок бреландских солдат.
Не в пример своим противникам, нарядные солдаты Ондейра в голубых плащах, лихих шляпах и черно-белых мундирах, стояли рядом с командиром и перекидывались неслышными комментариями, изучая происходящее на доске. Либо у них не было денег на ставки, либо они были, что называется, лучше воспитаны. Но вероятнее, всё же, что ставки уже давно были обозначены, и теперь менялись лишь словесно.
Пограничник бреландской стороны, тоже краем глаза наблюдающий за битвой, быстро просмотрел документы путников и махнул им рукой, не став даже проверять фургон. Но когда они въехали на территорию Ондейра, содержимое их повозки изучили более тщательно, пусть и вновь не так внимательно, как следовало бы. Форт "голубых" выглядел не намного внушительнее "красных", но длинные бараки вызывали куда больше ассоциаций с удобным местом для жилья.
Один из несших караул солдат вдруг заглянул в лицо Микиэлю и радостно хлопнул его по колену. Выяснилось, что его зовут Жильмар, и они вместе сражались в какой-то битве. Узнав, куда друзья держат путь, Жильмар радостно попросил их передавать привет мадам Шеррф, и что он, мол, через пару дней как раз собирается заехать с парнями в Единорога и пропустить пару кружек доброго эля на выигранные деньги. Ничего более их тут не задержало и группа двинулась дальше, предвкушая вкусное пиво и добрую еду, поскольку плохое заведение чистокровный ондейрец похвалить попросту не мог.
Самым, пожалуй, необычным, было то, что на пути им попался только гремящий фургончик коробейника-кованного. Кованный проводил их ничего не выражающим взглядом голубых глаз и поддал ходу, легонько шлепнув вожжами медитативно топающего мула. Скорость от этого не изменилась, но кованный явно остался удовлетворен произведенным впечатлением. Вероятнее всего он ехал как раз к пограничному посту, поскольку в Ксандраре ему делать было совершенно нечего. Впрочем, кто знает, что творится в головах у этих кованных?
Причиной такого безлюдья, очевидно, было наличие молниевой дороги, да и более удобного тракта по другую сторону гор, следующего почти от самого Роата до самого Фэйрхевена. Дорога от Пассажа к Ксандрару выглядела хорошим планом только в том случае, если ты не мог нанять дешевую весельную ладью, которая покрывала то же расстояние за куда меньший промежуток времени. Впрочем, корабли на озере друзья видели буквально пару раз. Торговля захиревала.
К исходу дня фургон, наконец, докатился до весьма живописного залива, на берегу которого расположился крупный постоялый двор. Вывеска немного пооблупилась, но голова черного единорога угадывалась безошибочно. Напротив, в миле от берега высился небольшой лесистый островок. Лодок, правда, на песчаной отмели как-то не наблюдалось. Факт вполне вызывающий удивление, поскольку ловля рыбы в озере должна была стать очевидным и легким способом заработка для хозяев гостиницы.
Седой, подозрительный полуэльф принял у группы лошадей, заводя в небольшую конюшню, но фургон пришлось оставить снаружи, хотя наученный войной Логаш предусмотрительно снял передние колеса, оставив повозку на специальных распорках, чтобы гениальный вор не сумел угнать транспорт при всём своём великом желании. Помимо их фургона за постоялым двором стояла еще одна повозка поскромнее и другая - наоборот, весьма внушительного вида, накрытая прочным брезентом.
Двери Единорога были двустворчатыми, однако открывалась только одна, а оказавшись внутри негромко освещенного зала, друзья смогли отметить, что зал почти пуст. В самом дальнем и темном углу расположился крепкого вида мужчина, мирно посапывающий под крутой шляпой с загнутыми вверх полями на лице . При особо внимательном осмотре на его поясе можно было заметить пару необычных аркан-пушек, а левую руку мужчины покрывала серебристая чешуя. Недоеденный обед и кружка с, вероятно, пивом - дополняли картину. Мужчина и женщина сидели у окна, весело переговариваясь и держась за руки, а за самым близким к барной стойке столом пили и что-то обсуждали одетые, как торговцы мужчины: эльф, дварф и два человека, у одного из которых были изумительно красивые и загадочные глаза.
- Да говорю же, призраки живут на острове, - заявил рыжий хуман.
- Да просто туман, - в очередной раз закатил глаза эльф.
- Ба, туман, туман стелется по земле, а там колышется и собирается в странные фигуры, как пить дать говорю вам, - возмущенно пробухтел дварф и махнул дымящейся трубкой. - Сам видел, когда поссать выходил.
- Мало ли что тебе привиделось, попоица, - скупо улыбнулся блондин с красивыми глазами. - Не водится на Галифаре призраков.
- Ага, щас, а про озерное чудище слышали?
- Ой да сказки это всё, чудище.
- М-мда? А чего тогда лодок нет, а? Местные че-то знают, точно вам говорю.
- Знают, что течения местные опасны, и что рыба в Галифаре - дрянная на вкус, - улыбнулся эльф.
Продолжение диалога расположившимся за столом друзьям было уже не слышно, поскольку в этот момент к ним подошла непосредственно хозяйка Единорога. Это была хищного вида шифтерша в немолодых уже годах. Глаза её, однако, сверкали жизнью и каким-то скрытым беспокойством. Она по-деловому осмотрела своих гостей и задумчиво хмыкнула, сжав пальцами прижатый к животу поднос так, что тот аж едва слышно хрустнул.
- Приветствую вас, добрые странники. Рада, очень рада оказать гостеприимство в Черном Единороге, - затараторила она, но на удивление тихим тоном. - Правда у меня совсем нечем угостить вас, потому что буквально утром случилась беда. Большая беда, ох, большая. Вы выглядите такими сильными, крепкими... я очень попросила бы вас помочь мне с этой проблемой, и тогда ночь и еда с выпивкой за счет моего заведения. Честно-пречестно! Понимаете... - видимо произнести это стоило ей огромных душевных трудов и она воровато оглянулась, не слышит ли кто еще. - Понимаете, в подвале, где я храню все припасы - завелись крысы. Огромные, огромные крысы. Я едва убежала от них, когда спустилась сегодня. Ужасное, ужасное дело, никогда такого не было. Такое горе на мою репутацию... настоящее горе. Прошу вас, вы выглядите очень сильными людьми, помогите мне разобраться с этой проблемой, пока никто не узнал, что в моем достойном заведении завелись ужасные крысы. П-прошу вас, очень прошу.
Глаза шифтерши буквально источали душевные страдания, а голос то и дело едва не срывался в плач. Ведь нет ничего более угрожающего для репутации достойного и недешевого заведения, чем крысы, и уж тем более крысы, способные сожрать человека заживо. Особенно если твоё заведение стоит на территории Ондейра.