Эйнар Каин по натуре был весьма эгоистичным и жестоким человеком. Война всегда калечит не только тела, но и души, а Каин провёл на своей войне всю свою жизнь с малых лет. Он не представлял мирную жизнь иначе чем с ужасом и с отвращением. С ужасом и отвращением от того, насколько бесполезным, изуродованным и мерзким куском дерьма он будет в этой воображаемой мирной жизни. Ходить по улицам без бронежилета и автомата, когда за каждым кустом и за каждым углом мерещится враг. Родные и близкие затерялись где-то в далёком прошлом, друзья давно мертвы. Из всего отряда своим другом он мог назвать разве что Кавахару, хотя порой ему было трудно понять его мотивы.
Впрочем, война не была самоцелью. Каин стремился к Возвышению. Это не был киберпсихоз в самой широкой трактовке, Эйнар не заменял тело на примитивные протезы с горстью электродов. Нет, его интересовало Совершенное, Абсолютное тело. Ради такого можно было ждать годами, если не десятилетиями, пока наука не шагнёт вперёд. Ради такого можно было отдать свою верность корпорации, которая была ведущей в сфере электроники, без которой невозможно совершенное тело. А если корпорации от тебя нужно то единственное, что ты умеешь лучше всего, то это называется работа мечты. Что поделать, если умеешь только воевать и не можешь заставить себя выпустить оружие из рук? Конечно, Эйнар вовсе не хотел быть безвольной куклой в руках Крайчека, но, похоже, Барри ей по итогу так и не стал. Не стоило давать корпоратам шанса усомниться в его лояльности и совершенствовать программу уничтожения личности.
Поэтому Каину было плевать на чужую свободу воли, на ИскИнов, на мир и, особенно, на человечество в целом. Но вот только незадача, чтобы пройти по Пути Возвышения, нужно быть живым. Он не хотел быть уничтоженным вместе со всем зданием, не хотел быть мишенью для Крайчека, не хотел начинать весь Путь с самого дна, на котором никогда не был. А ещё 133-ий полк Лямбда-Львов никогда не предавал своих нанимателей. Так что колебаний в выборе стороны у штурмовика не было. Выходит, воин врал сам себе. Все его друзья действительно уже очень давно мертвы, никого не осталось.
Обычно в таких драматичных и напряжённых моментах положено думать о чём-нибудь высоком и альтруистическом. А Эйнар почему-то не мог выкинуть из головы мысли о шоколадке, которую он подобрал с тела того солдатика на первом этаже. Так глупо, вот он сейчас умрёт и так и не попробует эту чёртову шоколадку. А ведь у него было столько времени, чтобы её съесть. Кто кроме него внесёт на закрытый сайт ветеранов данные с личных жетонов тех четверых погибших в эту ночь солдат? Так и останутся их пять медальонов смерти без внимания. Кто же будет чтить традицию? Какая бесполезная кончина! Автомат в правой руке даже начал слегка подрагивать, но предмет в левой руке, который Каин сжимал за спиной всю вторую часть разговора, придал ему уверенности и спокойствия. Крайчек с самого начала был готов пожертвовать многим, поэтому вряд ли будет сильно против того, чтобы от Монолайз была уничтожена малая часть.
Я не боюсь, я не должен бояться. Ибо страх убивает разум. Страх есть малая смерть, влекущая за собой полное уничтожение. Я встречу свой страх и приму его. Я позволю ему пройти надо мной и сквозь меня. И когда он пройдет через меня, я обращу свой внутренний взор на его путь; и там, где был страх, не останется ничего. Останусь лишь я, я сам.
Время слов закончилось. Настало время вести переговоры оружием. Эйнар так и не снял шлема Корпорации.
– Предатель! Кейт, беги отсюда, я прикрою!
Каин резко выбросил вперёд левую руку, и граната, которую он прятал за спиной, полетела прямо в толпу сотрудников Ацтлана и наёмных харкеров. Против киборга, самурая и лидера террористов он в одиночку долго не протянет, поэтому нужно успеть уничтожить всех, кто может вынести разработки из здания. Кейт стоит слишком далеко от взрыва и сама не собирается исполнять преступный план, так что быстрее будет её выпустить. На 101 этаже её прикроет взломанная турель. А если шальными осколками повредится охраняемый объект, то это будет приемлемее кражи.