Лита полностью замкнулась в себе, потупив взгляд и ухватившись за плечи руками. Её беспрерывно трясет. Сейчас её тело выглядит ужасно. Израненное, переломанное, замотанное бинтами. Но хуже всего - голова. Голова замотана так, что один из её глаз закрыт. Она чувствует кровь, проступающую сквозь бинты. Нечто там, внизу, ударило её по голове. Воспоминания туманны и неясны. Она помнит тьму. Помнит боль и когти Бездны. Помнит какие-то обрывки жизни, но не саму жизнь. Такое происходит с ней впервые. Она всегда считала свой разум храмом, на который она может положиться. Но сейчас... Её мозг был поврежден. Впервые за многие, многие годы она не слышала чужих мыслей. Да что там? Она с трудом слышала даже свои собственные. Любая попытка вспомнить хоть что-нибудь детальнее отдавалась жуткой болью и треском в голове. Взор мутнеет, не хватает воздуха. Но каждый вдох приносит не облегчение, а лишь новую, огненную боль, как будто она вдыхает горячий, ядовитый пар, обжигающий её легкие. Она часто закашливается и видит, как капельки крови выталкивает потоком воздуха из её рта.
О использовании своих способностей сейчас не могло быть и речи. Они требовали максимальной концентрации сознания. Возможно, она уже никогда не сможет использовать их. С одной стороны, когда-то она часто мечтала, чтобы голоса в её голове затихли. С другой, сейчас мысль остаться бесполезной пугала её до глубины души. Поэтому Лита даже не пыталась говорить ничего. Не то, чтобы она смогла, даже если бы захотела. Состояние её горла и общий упадок сил не дали бы ей шанса.
Эльфийка просто наблюдала за тем, что их окружает, максимально расслабляя голову и медленно пытаясь вспоминать то, что видела, слышала и читала. О трех богах, оракулах и ордене. О тьме и свете. О Аболайте и Мрачном Завете. О себе самой. Об окружающих. Любое сохранившееся воспоминание сейчас было настоящим сокровищем. Возможно, оно поможет собрать по кусочкам её разорванный разум.
Услышав предложение оракула, Лита издала какой-то звук, между мычанием, ухмылкой и кашлем. Пить хотелось жутко. Но она могла подождать. В конце-концов, даже в таком состоянии, она не животное, которое ринется за водой, едва увидев её. Псионик осторожно присела на край скамейки. Обхватила себя руками и продолжила неспешно собирать свои воспоминания, ожидая, что будет происходить дальше.