Похлопав ослика по голове, когда тот нашёл своё место в конюшне, Барзокк подхватил пару особо ценных, но не громоздких тюков из тележки, задерживая свой взгляд на лошади. Псы, благо, были воспитанные, а то, что защищали своего «друга» было даже логично. Брут только и буркнул себе что-то под нос, что пустил бы на шапки, если те кинулись, но никого не тронул, возвращаясь обратно в зал, где его товарищи уже подтянулись к длинному столу, медленно заполняющегося едой. Барз довольно оглянулся, похлопывая себя по животу в предвкушении запомнить желудок до самых краёв, чтобы аж спать было плохо.
— Выглядит добротно, — похвалил он хозяина таверны, заметно меняясь в лице. В отличие от компании, взывающая Вольфганга пить вместе с ними по каким-то скрытым мотивам, – ребята что, дураки, раз решили, что он за выпитую воду вычтет денег? – внутренней чуйки у Барзокка не было; да и толку от неё? Проблемы нужно решать по мере их поступления, а до тех пор, ему только и остаётся, что ухватиться за тарелку, вываливая себе порцию мяса.
— Эй, не жадничай, — поведя подбородок в сторону кувшина с вином и Маркуса, уже налившего и делавшего первый глоток, Брут тоже бодро наливает себе напиток в кружку, параллельно вслушиваясь в рассказы. Теперь они стали сильно аккуратнее: ни имён членов компании, ни названий деревень или людей, которые им повстречались по пути. И правильно. Казалось, после того, на что они напоролись за несколько недель путешествий, не будь. с ними странной силы, данной Келеком, всё равно бы проще было называть пятерых из них Боббом. Он нахмурил брови, а потом легко пожал плечами: и Ладу тоже. Итого шесть.
— Хорошие у вас собаки, — подаёт он голос, одним крепким движением накалывая на вилку и свинины, и овощей, запихивая всё это в рот, и продолжая говорить, — я к лошади не подходил, а посмотрел только, а они уже зарычали, видно, защищают. Всегда хотел себе пса. Торговцы древисиной, говорите? А откуда и куда они направляются обычно? — может показаться, что Брута и вовсе не интересуют взгляды волчком на тавернщика, и будут правы: полуорк, наконец-то, расслабился. Не снимал он, конечно, своих топоров с поясов, научившись сидеть с ними, но стянул с плеч и рюкзак, и отставил принесённую котомку с осла, более не горя желанием ходить туда-сюда, пока остальные уничтожают принесённое. Барзокк ест, он пьёт, и знает, что рухнет до самого утра, и только пусть какой-нибудь петух – настоящий или названный – попробует растолкать его раньше времени.
— Действительно, — хмыкнув, он разрывает кусок хлеба, взглянув на подавшего голос Оливера. Парень практически перестал скрывать свои ладони, как делал это по началу, отходя от Яблонь, что не было ни хорошо, ни плохо; просто выглядели его черепки по-дурацки, учитывая, какой хлипкий и дохлый мальчишка был по телосложению сам. — давно у нас не было крыши над головой да кровати под задницей! — Брут громко смеётся, оглядывая остальных.