Вместе с опорой под ногами старосту покинули и последние признаки присутствия духа. Прорвавшийся наконец голос был прерывист и походил скорее на повизгивание, лишившись присущего ему ранее заигрывания:
– Да! Дам деньги! Иии! Много денег! Милостиии!
Оказавшись на земле Ольрик потерял равновесие. Широко расставив руки он сделал неуклюжий шаг назад, после чего рухнул на задницу. Деревенские, стоявшие рядом с ним, легко могли бы подхватить деда, но делать этого не стали. А вот когда он протянул к ним руки - подняться помогли. Безынициативные, но послушные. Староста же немного подсобрался:
– Понял я, все понял. Рассчитаюсь с вами, и тачанку с ослом найдем, только уйдите прочь. И девок больше никому в жизнь не дадим. Милостью Селины клянусь. Все я усек, все понял. В деревню пойдемте, тама все будет.
И Грегор, и краснолицый ошарашено посмотрели на своего главного. Не нужно быть чтецом душ, чтобы распознать искреннее удивление в их лицах. В ответ на указания Милоша Грегор понятливо кивнул:
– Да знамо мы. Но другого у нас нету.
Ко второму, который не-Грегор, обратился Барз. Пристыженный мужчина залился краской еще сильнее, и, казалось, тускнел на глазах:
– Наречённая она моя.
– Узнаю, что не уследил – глаза на задницу натяну. – Буркнул полуорк.
Глаза мужика округлились, и он испуганно закивал.
***
На пути в деревню Ольрик был паинькой. Ссутулившись, он молчаливо переставлял ноги, поддавшись своим тяжким думам. Лишь один раз отвлекся, выдав мужикам распоряжение по поводу тележки да тягловой скотины. Но чем ближе к селению приближалась церемония, тем увереннее чувствовал себя староста. Как-будто здешняя земля придавала ему сил. При входе местные жители поодиноко встречали путников, направив на них полные надежд взгляды. Некоторым Ольрик утвердительно кивал. А Грегор с горе-женихом дружно отправились к небольшой пристройке в сторонке.
Староста привел группу к своему дому, но пошел не внутрь, а, прихватив лопату, направился в небольшой ухоженный дворик за ним. Там располагался уютный сад с несколькими плодоносящими деревьями и кустарником. Меж деревьев в глаза сразу бросился клочок с рыхлой землей. Несколькими привычными движениями Ольрик убрал верхний слой, и вытащил из под земли старый, но крепкий ларец. Сняв с защелки он продемонстрировал вымогателям содержимое. Там были разномастные монеты. Одного золота было монет на триста, а с серебром и медью могло выйти и на все четыре сотни.
– Вот, тут все, что нажито непосильным трудом. Годами. Берите сколько считаете нужным. Вам же не очень много полагается? Но да, я понимаю что больше обещанного солдатне, за ущерб то. Да и взаимопонимания ради. Но мы ж люди бедные, небогатые, а зима грядёт...
***
Возле входа партию уже поджидал их новый транспорт. Это была небольшая тележка, места на которой хватило бы чтобы сгрузить все их пожитки, да и пристроится вознице. В упряжи был довольно молодой и, как сразу заметил Милош, вполне себе здоровый ослик. В самом расцвете сил. Со слов караулившего рядом Грегора, животное носило гордое имя Инцитат.
***
Ну а Барзокк остался возле брода один, и был предоставлен сам себе.