— Ты в порядке, спрашиваю? — При повторе предложения явно полуоглохшему после боя эльфу чувствовалось небольшое раздражение: ему и так не хотелось толком спрашивать и без того очевидные вопросы, а тут ещё кто-то засунул яблоко в своё длинное ухо. Однако без ответа надолго его не оставляют, и подходи ближе, провожая взглядом уместившегося на наружней лавочке Гарма, отбывающего в сон в тот же момент, как только голова опускается на твердую поверхность.
— Нда, — толком не церемонясь, Барзокк и сам опускается по стенке деревянного домика, усаживаясь поблизости, — с медведями я ещё не дрался.
А ведь думал, что сможет побороть его один! Рвался, уже готовился схватить огромного зверя, одновременно и зная и даже не догадываясь, на что тот был способен. Брут глухо хмыкает себе под нос на слова Оливера. Новый день начинает казаться чем-то нереальным, учитывая, как казалось бы, за совсем простую работу они успели влипнуть в какие-то неприятности.
— Чего? — Барз не сразу понимает, о чём именно вещал Кристманн. Парня разговорчивым – не нудящим, а именно болтающим – найти было довольно сложно, но, наверное, новые способности на то подталкивали. Что логично; с кем, если не с теми, кто знает твой секрет, который нельзя рассказывать никому в округе? И, конечно, Брут казался самым хреновым вариантом, учитывая их отношения, за неимением таковых… и полуорк сойдёт. Как только Оливер выставляет на него руку, а зеленокожий уже видел, на какую ерундовину тот был способен при помощи странной татуировки, Барзокк сильнее хмуриться, неосознанно сжимая руки в кулаки, будто сделай Кристманн что-то плохое – тот вмажет ему и даже не подумает извиняться.
Однако вместо этого происходит совсем обратное: раны его начинают затягиваться, и несмотря на заметную потерю крови, Брут всё равно чувствует себя… лучше. Он настолько сосредотачивается на происходящем, задрав и руку, и дотронувшись пальцами до шеи, где ещё недавно был медвежий укус, что не успевает спросить у мелькающего перед глазами и обходящего по периметру дом Маркуса, какого хрена он делает.
— Какая-то ебала, конечно, — замечает негромко полуорк, когда действие волшебства заканчивается. Он собственной реакции он сначала хмыкает, а потом негромко посмеивается, наскоро замахнувшись и несильно – а Оливер явно знает разницу – стукнул парня по плечу в знак благодарности. Вслух он этого произносить, конечно, не будет, но по нему и без того было понятно: живее он, живее остальные.
Теперь они, кажется, все в одной лодке.