Надо было вщемить топором с самого начала. И какого хрена он вообще подумал, что у Милоша действительно хватит и сил, и ума на то, чтобы успокоить целую стаю койотов? В момент, когда два шакала оказываются поблизости, он готовится сгруппироваться и ухватить хотя бы одного из них в руки – удаётся! – тут же пытаясь защититься от клыков.
— Ах... ты... сукин сын! — Вырывается из него кряхтением в попытке побороть изворотливое животное, так и норовящее откусить ему руку. И ведь кусает! Да так больно, что от неожиданности дровосек разжимает кулак, роняя топор со слегка позвякивающим от твёрдой земли звуком. Он уже готовится к тому, чтобы одним движением свернуть тому шею: благо, в захват койота взять удалось, но неожиданно тело его ослабевает, и ему не нужно долго искать причин. Очередная стрела словно дожидалась того, чтобы у зверя не было шансов пошевелиться в руках Барзокка. Он бурчит себе под нос что-то невнятное, явно не похожее на благодарность. Был у него ещё один шанс показать мужество да силу, но Маркус оказывается тут как тут, убирая с поля ещё одного рвущегося сожрать кого-нибудь койота. Барзокк грузно вздыхает.
— Эй ты, овцевод! — Брут разворачивается лицом к Милошу, как раз в моменте стукающего по голове последнего хищника да ещё итак изящно, что можно подумать, будто разбирался он с ними каждый день. Точно ли водил хороводы вокруг пастбищ? Что там говорил Пахай? В лесах эти твари не водятся, больше выбирая степи. Да и сам Барзокк не видел таковых не то, чтобы в последнее время – никогда. А он, между прочим, иной раз по несколько походов делал в течение дня, когда нужно было большое количество дерева набрать. — Ты совсем охренел? Убить нас всех решил? А ну иди сюда, я тебе... — полуорк делает сплёвывает и нагибается, чтобы подхватить потерянное, тут же делает несколько шагов в сторону Борща.
Везение или нет, но появляющаяся перед ним Лада вынуждает его остановиться.
— Чего тебе? — Барзокк хмурит брови, опуская взгляд на покусанную койотом руку. Болит, собака. Таких ран в деревне он ещё не получал: не от кого было, кроме бати, а тот не слишком любил пользоваться острыми предметами; хотя однажды тот по глупости стукнул об стену редкую для их дома стеклянную тарелку, – ту ещё бабка притащила, – чтобы напугать сына. В итоге, оба были покалечены.
— Ты лучше на Борща внимание обрати, — он уже успевает закатать неповрежденный рукав рубахи, — потому что я ему так вщемлю, мало не покажется! Козёл его сраный тащить будет, раз он так хорош в общении со зверьем! — Барзокк не менее активно пытается сделать ещё один шаг, но девушка оказывается не такой запуганной – как хотелось бы? – как кажется.
Девушек он никогда не трогал, и дело было далеко не в том, что те не могли дать сдачи. В таком случае, иначе ни Оливер, ни кто-либо другой не попадался под горячую руку, верно? Вот оно, где проступает воспитание, которое по Барзокку было не так часто заметно. Из первого правила его старухи следовало, что тех надо было оберегать: без того вечные проблемы с ними. То умирают непроизвольно каждые месяцы, при этом, отвары какие-то непонятные варят, чтобы легче было, не говоря уже о криках, окутывающих всю деревню, а потом бац! – и ребёнок откуда-то взялся. Короче, связываться с ними Бруту не очень хотелось да и видел он, что девочки они... другие. Взять хотя бы его сеструху. Ту в обиду он не давал, так сложно было думать о том, что и новенькую от себя бы со злостью оттолкнул.
— Ладно! Хотел белку, — он поворачивает голову к Маркусу, — вот тебе целых шесть. Может, с них чего ещё в деревне получим, редкая штука в наших лесах. У меня верёвка есть, можем перевязать да с собой забрать. А у тебя, — Брут, тем временем, обращается к Ладе, — есть время собрать свои цветочки. Вон, Оливку бери, — недобро сверкнув взглядом в сторону сына могильщика, – запомнил Барзокк, что тот даже с места не сдвинулся, чтобы на выручку полуорку прийти – он добавляет, — у него мать – знахарь. Должен шарить, да и под ногами путаться не будет. Или ты хочешь помочь тут, олух? — зеленокожий выпрямляется во весь свой рост, говоря громче, чтобы его было слышно даже самым далёким.
Наверное, надо будет сказать Гарму «спасибо.» От собственных мыслей полуорк кривит лицом.
Вот уж нет. За что? За то сделал необходимое? Барзокк бы и сам справился – они это знают. Так что, задирая подбородок повыше, он оглядывает толпу среди трупов хищников. Зато козу сраную спасли – вот оно, дело.