Полисмен злобно харкнул тебе под ноги, глаза его налились дурной кровью:
- а не боишься, что сейчас трахну тебя, блядь? Только надену эту хрень, что ты спёрла и...
Договорить Кэди не успел. Где-то за его закрывающей пол-мира спиной остервенело взвыл металл, будто в рельс ударили молотом.
- Какая жалость, Кей... Слышишь?
Коп, озлобленный но оглушённый, медленно развернулся лицом к Генри: тот сидел на столе, сжимая в одной руке стальную полицейскую дубинку - видимо ей-то он только что и прошёлся по столешнице.
- Джи...
- Я, мать твою, Кей, говорю: какая жалость, что ты там так ничего и не нашёл. Ведь, зараза, не так уж много я здесь получаю, чтобы раскидываться сотнями долларов, веришь Кей?
Спрыгнув со стола, Генри ещё разок хорошенько влупил дубинкой, на этот раз в бетонную стену: звук вышел чуть глуше, но оттого не менее громкий.
- Верю, Джи... не гоношись, мы же друзья.
Полисмена будто смяло, как бумажную обёртку от коробки с бравыми игрушечными солдатиками. Его липкий пот завонял страхом. Охранник медленно подошёл к Кэди вплотную и с угрозой сверху вниз заглянул ему в глаза:
- Конечно друзья, Кей.
издёвка в его голосе была почти такой же угрожающей, как матовый металл дубинки в руке. Глаза копа забегали, он зыркнул на тебя, на окаменевшее лицо Генри и стал пятиться к двери.
- Деньги - пустяк, Джи. Оставь бумажку себе, как-нибудь потом угостишь меня пивом.
- Так-то лучше, Кей. Проваливай, и забудь про этот ложный вызов. Привет Зоуи.
Полисмен чертыхнулся и, не отрывая взгляда от Генри схватив свою фуражку со стола, едва ли не кубарем выкатился из кабинета, хорошенько приложившись своей грузной тушей о дверь.
Проводив его взглядом, Генри вернулся за стол, сунул дубинку обратно в ящик и пробежался взглядом по паре исписанных его закорючками листов. После, будто только что вспомнив о тебе, кинул усталым, выцветшим тоном:
- шла бы ты домой, Паттон. И смотри под ноги в следующий раз. Свободна.