Выбегая из Элизиума, Бонни не оборачивалась. Она прекрасно понимала, что любое промедление может дорого ей обойтись. Выход встречал ее оглушительными битами и густым дымом, подсвечиваемым стробоскопами. Распахнутая дверь являлась для сородичей порталом в иной мир, в котором существовали только кислотно-неоновые цвета и потные полуголые тела, охраняемые угольно-черными «херувимами». А ведь на их белой одежде чертовски здорово будет смотреться кровь! Дальше эту мысль не дал развить ор Кида, но зато он четко дал понять Брухе, как действовать дальше.
Арлин обернулась, резким движением провела ногтями по шее вампирчика, пока не ухватилась за серебряные цепи и потянула на себя. Одновременно с этим сапог лакированного Мартенса впечатался в живот охранника, которому, вместо субтильного паренька, не повезло оказаться лицом к лицу с кровожадным Повелителем Ночи. Таким нехитрым способом и Кид оказался в безопасности, и Бонни смогла ни в чем себе не отказывать. Задорный щелчок спускового крючка украсил след от ботинка кровавой росписью.
— Пшёл вон! — Арлин, развернулась вокруг своей оси, продолжая удерживать Астрина за пояс. Теперь оба вампира глядели в эбеновое лицо другого охранника, но недолго. Раздался выстрел. Это был отвал бошки во всех смыслах. Мясо, мозги и осколки черепа разлетелись во все стороны. Бруха рассмеялась.
Этой ночью центральная фигура иконостаса - Дева Мария, действительно проливала слезы. Кровавые слезы. С ней за компанию плакали ангелы под ритмичные басы и крики людей.