Девушка угрюмо наблюдала, как вся процессия покидает помещение. Она ненавидела их так, как только могла себе позволить. Раньше Эльвира и комара боялась прихлопнуть – так ценила каждую жизнь. Но теперь, испытав на себе темную нишу отчаяния, она с кровожадной жадностью представляла, как вонзает раскаленный металл в эти безликие маски.
Дрожь охватила монашку, когда она увидела, как тут обращаются с узниками. Особенно ее поразила жестокость по отношению к маленькой девочке. «Господь Всевышний, она же ребенок, за что ты обрек ее на эту участь? Она же только ребенок, черт возьми!» Зубы скрипнули друг о друга, а ногти глубоко вошли в ладони. Эльвира ненавидела и презирала этих людей, молча отнеся их в касту проклятых. «Хотя, а разве мы не прокляты? О наших душах забыл Лорд, Его взор не проникает сюда» - устало одернула саму себя монашка.
Фраза одного из этих ублюдков глубоко засела в сердце девушки. «Будет в нас играть». Что это значит? И кто такая она? Вопросы, одни вопросы и вонючие стены в ответ.
Эльвира посмотрела на безумного пастора. От него разило сумасшествием, как разит алкоголем от пьяницы. И она, кажется, начала понимать, что сойти с ума ему помогли. Если бы еще понять природу этого голоса.
Облокотившись на минуту о стену, девушка тихо пробормотала:
- Он сказал завтра. Значит, скорее всего, завтра нас ждет та же участь, что и этих несчастных. Если мы не выберемся отсюда.
Кинув взгляд на баронессу, Эльвира подошла к решетке и насобирала ломти хлеба и куски колбасы. Чтобы не ждало их, отказываться от еды нельзя. Если они будут ослаблены, то и силы выбраться не окажется. Подойдя к заветному углу, девушка снова уселась рядом с Марлен и положила рядом с ней половину собранной еды. Тяжело вздохнув, она подумала, что девушка высоких кровей может по вредности и отказаться от такой скудной пищи, но надо же хоть попытаться.
- Поешьте, госпожа. Нам всем нужно набраться сил. – Неуверенно сказала баронессе монашка и сама приступила к трапезе.