Общее. Эльвира.
Один из масочников чуть задержался, медленно повернулся, и произнес тихо, шепелявым неприятным голосом, осматривая узников.
- Она будет в вас играть.
После чего спокойно пошел дальше, догоняя ушедших вперед.
В это время во второй клети араб устал бороться с ядом, проникшим в его тело. Накрепко вцепившись в прутья решетки он издал тихий вой, его глаза закатились и он, обмякнув, провис. руки невольно расцепились и могучий воин как мешок упал на пол. Один из масочников довольно кивнул головой, после чего другой ловко достал из под плаща ключи и открыл клетку. В неё вошли сразу несколько, втаскивая с за собой цепь, которой сходу стали приковывать заключенных. Вот актер поднялся во весь рост, закрывая собой ребенка. Удар... В лицо. Еще удар. В живот. Он падает, жадно хватая воздух, как рыба вынутая из воды. Ему закручивают руки, связывают их и крепят к ноге цепь. Остальные в тоже время уже связывали и заковывали остальных. Девочка быстро отбежала в глубь клети, но трое с похотливыми смешками её обступили. Быстрый удар и беззащитное тельце опало на пол, отскочив как мячик от стены.
- Харе! Мы тут не для этого! Потом как-нибудь!, - Быстро крикнул тот кто руководил всем.
Вот ей тоже связали, насильно поставили на ноги и закрепили цепь, раздосадованно пыхтя. В клеть вошли еще несколько человек и внесли внушительные носилки. Уже связанных по рукам и ногам араба и бойца с трудом затащили на них и вчетвером вынесли наружу. Вот Трое взяли за цепь и стали выволакивать из клети закованных. Первым шел пастор, глаза в пол, на лице полное отчаянье, в глазах безумие. Вторым шла девушка, рядом с которой нагло шел бандит и её лапал, игнорируя то как она извивается и пытается вывернуться от него. Далее актер, все еще не пришедший в себя, тяжело дыша и смотря на картину перед ним с ненавистью и злобой. Последними вышел аристократ держа на руках ребенка и накинув длинный кусок цепи на плечо, дабы он смог её нести. Лицо дворянина белое, в глазах пустота и отчаянье, по фигуре видно что этот человек никогда бы не подал крошки хлеба нищему... но даже такое себялюбивое и каменное сердце может дать трещину. Девочка безвольно повисла у него на руках, одними лишь мальчиками вцепившись в богатый камзол. У нее на виске, при свете факелов, отчетливо была видна большая ссадина от удара о стену.
- Пошли!, - скомандовал руководитель и вся процессия, с закованными узниками, похотливым бандитом, носилками, которые несли сразу по четыре масочника, и ордой арбалетчиков выдвинулась прочь из пещеры. Последним шел руководящий. Он обернулся в последний момент, осмотрел оставшихся заключенных и тихо произнес, даже показалось с тоской в голосе:
- Приятного аппетита... завтра...
После чего осекся и вышел прочь.
Пусто. Вся процессия уходит, гремя цепями и смеясь. Мощные факела дают достаточно света чтобы получше рассмотреть клеть.
Длинные каленые прутья квадратного сечения идут прямо из пола до потолка. То там то сям видны следы что камень в основании чем-то были, скребли, грызли и лизали. некоторые прутья замазаны копотью от огня, некоторые старыми слюнями и засечками от оружия. На полу тоже много выщерблен, и то там то сям валяются мелкие выбитые камешки. Пол, потолок и стены клети оказались цельным массивом, в котором выбили нишу и каким-то образом поставили эти прутья с решеткой. Рама и прутья решетки, заметно толще и плотнее чем остальное, с другой стороны висит замок, закрытый большим кованным листом, что-бы из клети до него нельзя было добраться, не высовывая меж прутьев руку по самое плечо. В углу клети на полу лежит несколько растерзанных караваев хлеба и ворох поломанной вареной колбасы. В полу метре за решеткой лежат несколько тяжелых бурдюков с водой.