Многие психологи советуют отрешаться от дурных мыслей физическим трудом: тяжкая работа выматывает, заставляет забыть обо всем, кроме необходимости ее выполнения. Но единственная возможная работа сейчас была невозможна, и капитанской дочке оставалось только перебирать страхи и опасения, словно верующая - четки. Голос Густава, старавшегося поддержать ее, разгонял затхлую, душащую, так не вяжущуюся с окрестной свежестью тишину, но… было ли дело в словах – не тех, что способны поддержать в трудную минуту, или же в общем подавленном состоянии Каари – помощи от него не было никакой. Лишь слабое ощущение, что она не одна в этом клубящемся, густеющем, похищающем цвета и образы тумане.
Девушка буквально чувствовала, как холодные серые дымные пальцы хватают за тонкие запястья, сдавливают шею, норовят пробраться под одежду и слить с туманом каждую клеточку кожи гостьи из будущего. Каждый взмах весел, каждый скрип в уключине все глубже отдаляли ее от берега, унося все больше в Царство той, что пришла из клубящихся серых облаков. Холодная вода, большая глубина, о которой рассказывал Густав, тяжелые одежды и далекий берег: если случится непоправимое, шансов спастись будет немного. Богатая фантазия позволяла Каари представить, как сковывает холод члены, как она, устав бороться, все чаще и чаще проваливается с головой в мутные от поднимающегося со дна ила воды, как захлебывается в воде, как движения становятся все реже и все отчаяннее, и как смыкается, над головой в последний раз бесстрастная леденящая толща.
Туман укутывал серым саваном все вокруг, становился густым, кисельным, и начинало казаться, что его комья уже можно взять в руки, словно снег. Из такого тумана там, в родном и привычном будущем - когда-то настоящем для нее, пришла та таинственная женщина – или, вернее, неведомое создание из старых сказок и легенд, та, о ком позабыли в век материализма и технического прогресса: Хозяйка Тумана, как называла Каари ту, что возжелала отнять ее жизнь. И вот теперь добровольно, по собственной воле шла она в объятия к смертельно опасному и ужасающе реальному вымыслу. Ведь вряд ли в прошлом, где оказалась экономист – и оказалась наверняка по воле Хозяйки – она оставит свои намерения.
Голос юноши стал тише и глуше, словно все звуки крал туман, и девушка подняла печально склоненную в тяжких раздумьях голову. Нос лодки был уже поглощен серой пустотой, и не было видно ни весел, ни самого будущего маршала, ни-че-го. Только унылая клубящаяся масса, напоминающая о Серых Равнинах – месте посмертия несчастных из древних языческих верований, где жили те, кто обречен был скитаться по пустоте, пока душа не растворится вовсе, став еще одним туманным облачком.
- Густав! – окликнула она спутника. Молчание. – Густав! – позвала она чуть погромче, чувствуя подступающую тревогу. Как в воду глядела: за спиной послышался негромких смех, так похожий на голос вышедшей из ночи и тумана. Каари сразу и безоговорочно поверила, что это не иллюзия, не обман слуха и не мираж. За ней пришли, и теперь радовались тому, как просто она попала… в ловушку?
- Густав! – снова в панике закричала она, ощущая, как зубы начинают стучать точно кастаньеты. Дернувшись было вперед, девушка поняла, что резким движением и нарушением остойчивости может попросту утопить и без того ненадежную лодку, и мигом плюхнулась на место, спиной чуя угрозу. Но попыток привлечь внимание барона не оставила: подалась вперед, тяня руку, как умирающий от жажды в пустыне тянется к бурдюку с водой, пытаясь нащупать хотя бы руки Маннергейма, ворочающие весла, хотя бы колени – что угодно и как угодно. Он обещал ее защищать – так почему она сейчас одна!?
- Чего ты хочешь!? – истеричный вопрос веселящейся Деве Туманов звучал скорее как визг, нежели крик.