Скрипач вгляделся в лицо Диаманти, чтобы хорошенько запомнить, как он выглядит, когда злой — ну так, на всякий случай, на будущее, если оно случится — и медленно кивнул.
Потеря баллонов нанесла ему удар в самое уязвимое место. У рядового Янга это была не печень, а вера в людей. Он тоже очень хотел разозлиться, но вместо этого скорее растерялся. Что-то похожее Айзек почувствовал в Веллингтоне, когда им выдали бракованные баллоны: тоже ведь в голове не укладывалось! Но тогда капрал был настроен добродушно и в три матерных слова очень доходчиво все объяснил так, что оно уложилось, а теперь было не до вопросов и философских дискуссий, и приходилось справляться самому.
Скрипач шмыгнул носом.
Обжора этот тоже. Мог бы и погромче крикнуть. Повнушительнее. Как осколок в ноге — так он здоров орать, а как напалм воруют... У-у, если бы Айзек был на его месте, он бы вцепился в обвязку руками, ногами и зубами.
С другой стороны, пехота. Что б они понимали в баллонах.
— Может гранат еще получится... случайно найти, — ни к кому конкретно не обращаясь заметил Скрипач. — Рядом с баллонами.
О том, чтобы оставить где-нибудь взрывчатку, Айзек даже заикаться не стал. Никому нельзя верить, когда дело доходит до боекомплекта. Никому.