И так Слипуокер дождался своего приказа. Вроде как были они и раньше, но не его, не совсем, не то, крохи жалкие, а не цельная картина своей роли. Во всей этой кровавой кутерьме с десантом через кораллы и борты, с расстрелом будто бы безобидного сортира, с роковой гибелью казавшегося неуязвимым подполковника Ами и чудесным спасением казавшегося обречённым рядового Макконахи, с кошмарным артналётом, с выцеливанием очередного самоотверженного стрелка-самоубийцы, с атаками и контратаками, слившимися для не попавшего под прямой удар Пола в один-единственный выстрел собственной винтовки... со всеми этими событиями сложно уже было вспомнить, когда конкретно по отношению к нему, Полу Дроздовски, звучал какой-нибудь внятный, оправдывающий всё происходящее безумие приказ.
Быть может, ещё на корабле, когда готовились сметать и добивать — что может быть пропорциональнее ночной канонаде? Или в Веллингтоне, когда выдыхали и расслаблялись, а потом снова напрягались и тренировались — что может быть естественнее и логичнее? Или когда-то в другой жизни, там, в проклятых джунглях Гуадалканала, в десятках простых-сложных ситуаций, когда "смотри и слушай!", или будешь обманут, когда "огонь, огонь, огонь по готовности!", или будешь подстрелен, когда "отступаем!", или окажешься на земляном полу в чужом лагере посреди жестоких врагов? Уже не вспомнить.
Каждая секунда жизни продлевает войну, полную смятения. Не знаешь, услышишь ли свою последнюю пулю. Не знаешь, что кончится в тебе раньше, пот или кровь. Не знаешь даже, сколько сейчас времени. Но ведь совсем ничего не знают только мертвецы! Чего не спросишь — молчат. Живых тоже нечасто спрашивают, особенно рядовых, молчат и они, но отличаться же надо! Жить надо! Знать надо! Сколько патронов в оружии, а сколько при себе, сколько бойцов в строю, а сколько ранено, где что находится из ориентиров, но самое главное — что сейчас надо сделать, чтобы всё это оправдать и приблизить к завершению. Приказ.
Поэтому когда лейтенант Донахъю повернулся к Полу и приказал передать весточку на фланг, жизнь в Поле восторжествовала и наполнилась смыслом. Всё было не зря! Не зря высаживались под огнём противника, не зря рисковали, не зря шли вперёд и держались за каждую воронку и каждую постройку! Быть может даже умирали не зря.
— Так точно! — просиял он и, яростно орудуя локтями, коленями и ступнями, выполз из осыпающегося укрытия.
Слипуокер найдёт Блондина и быстро-скоро передаст всё в точности, как было сказано. Скоординирует действия подразделений и узнает обстановку на том фланге. Вернётся с важными сведениями. И это будет хоть что-то осмысленное по сравнению с тем почти животным остервенением, с которым обе воюющие стороны вгрызались друг в друга и в свои куски изуродованного войной острова.