Не вижу, где барак. Вообще не вижу.
— Понял, — упавшим голосом отозвался Скрипач. Машинально протер глаза тыльной стороной ладони, и тут же пожалел об этом: защипало от пота и песка. Вот же, верно говорят, работает — не трогай. — Я... помогу сейчас, — продолжил он, щедро пересыпая слова вопросительными интонациями. Получилось что-то вроде "Я? Помогу? Сейчас?"
Может, все-таки не понадобится?
Или капрал что-нибудь срочно прикажет?
Малой! Тащи Крота сюда, под стенку! Кюрасао, прикрой их. Давай живее.
Живее. Ха-ха, иронично. Стреляли, конечно, меньше, но что-то подсказывало Айзеку, что ему хватит и одной пули. И все же, один раз он уже мысленно чуть не бросил Крота, нельзя ж вот так сразу опять! Скрипач еще помедлил, подышал глубоко, про запас. Воздух был противный: не то кислый, не то горький, а еще шершавый. Дрянь, а не воздух. Но все равно — так здорово было дышать. У-у-у...
— Прикрывайте, отходим.
Айзек снова бросился к соседнему окопу. Это далось ему как-то проще, чем в первый раз, во всяком случае, было не так страшно. Может, Скрипач попривык, то есть, в его случае — адаптировался, а может слишком сильно устал, чтобы бояться всего дважды.
— Это я, Янг, вот, держись за ремень, да брось ты ее, готов, вперед, — еще на подступах к Кроту затрещал Айзек почище пулемета. Не хватало еще случайно по лицу словить. И вообще, Армстронгу же проще будет ориентироваться, слыша голос? Или как? А чего говорить-то? Сознание заметалось в поисках подходящей темы. В голову лезли то лекции о новаторстве Иоганна Себастьяна Баха (целыми кусками, начитанными старческим надтреснутым голосом), то десять заповедей (но они тут были вообще ни к чему), то проклятая песня про паром, от которой опять начало подташнивать. — Если что, двигай в этом же направлении, тебя перехватят, — в итоге забубнил Айзек. — Там капрал, и Кюрасао, и баллоны. О, давай я тебе расскажу, как огнемет устро... а, все.
Или почти все. Скрипач тоскливым взглядом смерил расстояние от барака до стены. Ему казалось, он различает в песке свой собственный след — вон как он корячился там, упираясь локтями, с неудобной сумкой. А теперь надо корячиться обратно, а то и с еще менее удобным Кротом.
— Баллоны там, если что, — Айзек ткнул в свой любимый участок стены и поморщился. Опять это проклятое "если что". Будто вариантов развития событий так много, что перечислить их — великий труд. Хотя... возможны нюансы, конечно.
Скрипач помог Армстронгу привалиться к стенке, присел рядом и заглянул морпеху в лицо.
— Крот, ты как? Глаза можешь открыть? Нет? Болит? Нет? Э-э-э... — Айзек беспомощно оглянулся на Мрачного. В людях он не очень разбирался, не то что в музыкальных инструментах или взрывчатке. Армстронг выглядел как ребенок, который только учится играть в прятки: "Я тебя не вижу, значит и ты, Тарава, меня не видишь, и кашу, которую командование заварило, я доедать не буду." Это было бы даже смешно, если б на этом острове вообще существовала такая концепция. — М-м-м... Ну-у-у... На, попей воды пока, — Скрипач сунул Кроту в руки его же фляжку.