Крот лежал на песке, взъерошенный и ошалевший. Чероки не узнал бы это опаленное жаром и восторгом лицо. Огнемет казался Кроту живым существом, которое просто таскает за собой Мрачного, как щенок — игрушку. Оно не было даже злым, это существо. Паук оставляет связанную жертву медленно умирать, растворяясь в кислоте, не из мелочной злобы. Ему даже в голову не приходит, что это пытка. Вот и крутобокая железная тварь тоже не терзалась сомнениями. Она просто дышала и, как Лернейская гидра, губила все живое своим дыханием. Крот дрых на уроке по греческим мифам, но против воли, каким-то первобытным чутьем, угадал эту потустороннюю равнодушную жестокость — и что-то в нем тоже сгорело. Та ниточка, что связывала его с Перри Армстронгом из Сан-Франциско. Он ничего не почувствовал. Разве только легкое жжение.
Крот лежал на песке, очень довольный собой. Как он этого япошку! Бац — и готово! Прямо в яблочко! Нет, вы видели?! Эх, жалко все отвлеклись. Это было… весело! Крот моргнул, потер глаза грязными пальцами. Ему померещилась какая-то замызганная лента. Бинт? Заколебешься теперь заматывать. Почему-то Кроту вдруг стало не по себе. Но ведь он молодец или как? Дотащил, прикрыл, подстрелил. Вроде бы морпехам такое и полагается делать. Эх, видел бы его Скэмп!
Крот лежал на песке и не особенно торопился копать. После той дурацкой истории он терпеть не мог окапываться. А ведь он даже ничего такого не имел в виду, задумался просто. Не может что ли человек задуматься? С тех пор он всегда копал очень старательно, чтобы ни одна зараза больше не вякнула. Интересно, как там остальные? Им нужны лопатки? Теперь, с рюкзаками, у него явно излишек. Крот бросил взгляд на Скрипача, еще одного служителя огненного зверя (он выглядел не слишком довольным), потом на Кюрасао.
— Че, приглядишь?