Быстрая смена позиции – и снова над бруствером поднимается тупое рыло пулемета. Удовлетворенно кивнув, лейтенант занимает отведенную для себя позицию справа, готовясь смотреть в оба. Сбоку раздалось какое-то копошение, и Манго, схватившись за кобуру, готовый в любой момент вытащить пистолет, обернулся. Но вместо коварного японца был только какой-то морпех, передавший просьбу Клониса. Донахъю только отмахнулся – без сопливых солнце светит, и так знаю, что надо.
Винк тем временем решил рискнуть и перебазироваться поближе, в канавку за песочными мешками. Рискованно, но что-то менять в идее подчиненного уже поздно – попытка загнать их назад наверняка будет встречена стрекотанием японского пулемета, что без остановки продолжает бить по залегшей пехоте. Ну да ничего – недолго ему осталось. Совместными, так сказать, усилиями пулеметчики и стрелки заставят-таки его заткнуться.
Донахъю покрепче сжимает «Томпсон» и прищуривается, вглядываясь вперед. И тут начинает стрекотать пулемет – долго, захлебываясь, почти без передышек. Трассера так и чертят путь, соединяя невидимой веревкой Стэнтона и его невидимого противника. «Ну!» - тихо выдыхает Манго, ожидая, что подчиненный сейчас заляжет, пережидая ответный огонь. А черта с два – чешет и чешет, как бессмертный, не обращая внимания на переключившегося от своих жертв врага. Теперь уже ничего не изменить – длинные очереди через маленькие перерывы так и шуршат, так и шуршат. Вот уж точно самоубийца – такого поведения от спокойного и осторожного Винка взводный не ожидал. Но, главное, дело сделано – от ребят Андерсона джап все-таки отстал, да, к тому же, не смог переключиться на парней Клониса. Все в лучшем виде, ровно так, как планировалось – или?
Слышится чей-то вопль и беспорядочная винтовочная стрельба – кажется, люди Дасти сделали-таки свое дело. Внезапно все смолкает – только звон в ушах остается напоминанием. Сплюнув, лейтенант высовывается чуть дальше из-за ограды – нет, кажется и вправду тише. Перевалившись на другую сторону, он деловито начинает:
- Молодцы! Только ты…
Донахъю резко смолкает, во все глаза смотря на мертвого Подкову и истекающего кровью Больоньезе. «Все в лучшем виде», верно – только вот кому-то за это пришлось заплатить жизнью. И теперь никогда не узнать отношение дебета с кредитом: больше спасли, или все-таки потеряли? Манго сглатывает и отводит взгляд от мертвеца, надеясь, что его не вырвет. Проклятый остров, проклятые японцы, скоро так здесь из парней в хаки не останется никого.
«Черт побери, а как это оценят сверху-то? За такие потери меня по головке не погладят, равно как и за план с дырками, как в голландском сыре. Если дальше все будет продолжаться также дерьмово, быть мне вечным лейтенантом…» - Поняв всю двусмысленность мысли, взводный бледнеет – как бы не накликать на себя эту «вечность», застывшую на фотографии в траурной рамке. «Эх, парней жалко… Ну да зато дело сделано. Да и вообще: Болоньезе сам дурак, что сунулся, а Подкова погиб, потому что они с Винком ослушались приказа и жарили длинными, да еще подобравшись поближе». Сняв так груз с души, а, вернее, переложив вину за погибших на других, Манго привычно невозмутимым тоном командует, являя собой образчик спокойствия:
- Мы сделали то, что должны, и, не смотря на потери, сделали это хорошо. Слипуокер, ко мне! Займись вместе с Винком раненным. А я должен проверить второй расчет – как там парни. А заодно обсужу с Клонисом дальнейшие действия, так что, как стабилизируете парня, готовьтесь к передислокации. Увижу санитара - направлю его к вам.